– О чем? – спросил Игорь так, что было ясно – его эта тема совершенно не волнует. Я вздохнула.

– Она сказала, чтобы я меняла замки и отменяла свадьбу. Думаешь, стоит пойти купить замок?

– А ты думаешь, это будут зря потраченные деньги? – Игорь посмотрел на часы.

– Скажи, что ты думаешь… как профессионал? – Я перевернулась на спину, изогнулась и села, сложив ноги, как это делают доморощенные йоги, которым не по силам настоящая поза лотоса. Эдакий полулотос.

– Ты знаешь, что я скажу, а я знаю, что тебе это не понравится.

– Скажи все равно, – нахмурилась я.

– Такое прекрасное утро… – Я молчала, демонстрируя серьезность своих намерений. Мой благородный идальго поднял руку и провел указательным пальцем от моего плеча по выступающей косточке ключицы и ниже, по груди, по соску, по животу…

– Скажи, – промурлыкала я.

– Хорошо, но только потому, что шансов на то, что ты меня выпустишь живым, все равно нет. Верно же? Ну что ты хочешь услышать? Что тот мужчина, которого я видел всего один раз, больше никогда не вернется? Или что твоя сестра наберется сил и прогонит его, если он все же вернется? Или что на худой конец есть шансы, что он изменится или станет хотя бы приемлемым отцом своим детям?

– Ты можешь также сказать, что все, что родители должны дать своим детям на самом деле, – это жизнь, драгоценная и уникальная сама по себе? Огласи уж весь список, – пробормотала я, пытаясь придерживаться легкости тона, хотя мой благородный рыцарь уже был серьезен. Он поднес ладонь к моему лицу, поправил мои вечно лохматые волосы и нежно улыбнулся. Помимо нежности, которая мне нравилась, там было много сожаления, и оно меня не устраивало категорически.

– Ты хочешь, чтобы она была счастлива. С ним или без него, лучше без него, конечно.

– Да, это так, – огорчилась я. – Этого я и хочу. Без него лучше… Хотя Вовка захочет знать отца. Все ее дети захотят знать отца, – поправилась я. – Кто знает, сколько еще она их нарожает от Сережи. А вообще, я хочу официально заявить, что это достаточно оскорбительно, что ты, Игорь Вячеславович, почти всегда прав. Это просто унизительно, что людей можно вот так знать – как если бы это были и в самом деле биороботы.

– Мне всегда было приятнее думать, что люди уникальны и загадочны, как звездное небо. Возможно, у нас и есть его карта, возможно, мы нанесли туда множество звезд, красных карликов или гигантов, возможно, мы даже знаем, из каких газов состоят их облака. Становятся ли от этого проще бесконечные и мистические небеса, а?

– Поэтично, – хмыкнула я. – Но моя сестра не карлик. И ее ты знаешь хорошо. Как ей помочь?

– Оставить в покое?

– Теперь мне хочется тебя ударить, – пробормотала я, а Игорь улыбнулся, скинул одеяло на пол, открыв себя миру.

– Зачем же сдерживать свои желания?


Если бы мы собирались работать в этот понедельник, мы бы безбожно опоздали, но работа была последним, что занимало нас в это утро. Я отпросилась под предлогом необходимости сопроводить сестру к врачу – ложь во имя великой цели, мой любимый тип лжи. Сестра мирно спала у меня дома и к врачу не собиралась. Апрель еще в воскресенье отпросился на курсы якобы повышения квалификации, и ни единого вопроса не было задано ни одному из нас. Игорю – потому что авторитет его был непоколебим и монолитен, как новостройки в Чертаново. Мне – потому что никого особенно не трогало, прихожу я на работу или нет. Незаменимых нет, а я еще и незаметна.


Саше Гусеву отпрашиваться не пришлось, он и так уже нигде не работал. В какой-то степени я ему завидовала. После долгого солнечного утра в постели с прекрасным мужчиной я не хотела работать.

– Пришли? – хмуро пробурчал Саша, оглядывая наши сияющие лица. – Вам лимоны раздать, детки? А то вы оба – как будто из рекламы к нам в бренный мир спустились, настолько счастливы.

– Ты сегодня исключительно добр и весел, – хихикнула я, но улыбку на всякий случай убавила, как прикручивают громкий звук радио. – Что у нас в программе?

– Если бы я знал. Я думал, мы просто зайдем туда и…

– И? – Я посмотрела на Сашку и окончательно утвердилась во мнении, что все воскресенье Гусев квасил почем зря. Зеленый цвет лица, челюсть в постоянном движении, невроз и жвачка во рту.

– Нет-нет, так не пойдет. Нам нужен план, – замотал головой наш умный рыцарь, и все мы, не сговариваясь, посмотрели на дверь, за которой располагалась Сашкина собственность – фирма «Интел Инвест». Фирма была вполне живая, туда-сюда сновали люди, оттуда-сюда таскались какие-то коробки, подъезжали и уезжали машины.

– Вывески нет, – обратила внимание я. – Может быть, это и не «Интел Инвест».

– Скорее всего, – кивнул Игорь. – Но зарегистрирован Сашкин «Инвест» здесь, по этому адресу. Так что предлагаю пройти внутрь и посмотреть, как говорят сейчас, чего и как. На правах хозяина.


Мы переглянулись, и я почувствовала, как у меня застучало сердце. Я еще никогда не участвовала в таких расследованиях, и в моей голове один за другим стали появляться возможные негативные сценарии развития событий, начиная с нашего попадания в полицию за незаконное вторжение и заканчивая тем, как нас всех троих волокут связанными в какой-нибудь несимпатичный подвал. Я надеялась, что все кончится раньше, чем успеет начаться, что какой-нибудь местный Джонни остановит нас и не пустит войти.


Мы прошли внутрь свободно, тут вообще был проходной двор.


– Как странно! – сказал мой Апрель после того, как мы, незамеченные и никому не интересные, простояли в обшарпанном коридоре больше десяти минут.

– Вот именно, – согласился с ним Саша. Я же напряженно думала. Внутри здание оказалось столь же анонимным, как и снаружи. Никаких вывесок, никаких опознавательных знаков, только информационная доска с графиком приема какого-то склада. «Интел Инвест», если это и был он, никак и ничем себя не выдавал. Но тем не менее что-то тут было. Весь первый этаж здания был занят каким-то бизнесом. После некоторого созерцания я поняла, что большая часть потока машин и людей проходит от дверей налево и исчезает в длинном коридоре. Оттуда же они появлялись с пакетами и коробками в руках. После нескольких вопросов к проходящим мимо нам удалось узнать, что там, в глубине коридора работает склад фирмы «Барко», где выдают заказы не то компьютеров, не то каких-то запасных частей.

– Не то место, ничего тут нет, – покачал головой Саша, но я чувствовала, что это не так. Оставалась правая часть коридора, куда почти никто не шел и откуда почти никто не выходил. Только иногда какие-то отдельные граждане молча уходили за эти двери и возвращались с бумагами. Скользнув взглядом по паре бумажек, я поняла, что там, за этими дверями.

– Бухгалтерия, – сказала я тихо, и Игорь кивнул.

– Я тоже так думаю.

– Машкина бухгалтерия выглядит точно так же. Двери, за которые никто не ходит без лишнего повода.

– Ну и что, что там бухгалтерия? Что нам это дает? Бухгалтерия фирмы «Брако»?

– Не «Брако», а «Барко», – поправил его Апрель.

– Да уж, действительно, большая разница! – вдруг взорвался Сашка. Его нервы сдали, он выплюнул свою жвачку прямо на пол и посмотрел на меня со злым отчаянием. Я терпеть не могу этой чисто мужской привычки плевать на все, везде и всюду, но тут я его понимала. Отчасти.

– Давайте зайдем и спросим, что тут было до них? – предложила я.

– Нет, Фаина, подожди. Посмотри сюда! – Игорь ткнул в доску объявлений, тоже обшарпанную и устаревшую. Все эти графики работы склада на ней вывешивались сто лет назад, и с тех пор о ней позабыли. Я кивнула. Сто лет назад тут тоже была, получается, фирма «Барко». И ее склад.

– Пойдемте отсюда, – пробормотал Саша, направившись к двери. Раньше чем я успела опомниться, я уже бежала за ним, пыталась его остановить, успокоить, урезонить.

– Нам нужно подумать, – кричала я.

– О чем подумать? – орал он в ответ. – Знаешь, Ромашка, о чем мне теперь придется подумать? Чем с долгами расплачиваться!

– Какими долгами? – спросил подошедший к нам Апрель. – Мы знаем, что ты не брал ипотеку.

– Ага, Ромашка, смотри, твой психотерапевт поймал меня на вранье.

– Я этого не говорил, – спокойно ответил Игорь, но угрожающие интонации действительно появились в его сверх меры бархатном голосе.

– Ипотеку я не брал, Ромашка, потому что, знаешь ли, платить по тридцать процентов годовых только буйнопомешанный согласится. Мне деньги одолжил друг. Тоже, кстати, по бумагам и под проценты. Только проценты божеские. Я об этом, между прочим, и Постникову, козлу этому, говорил, пытался объяснить. Даже заемный договор показывал. Ему было наплевать, ему бы возглавить весь наш финансовый департамент. Ему нужны ордена и медали. Ничего, ничего мы не сделаем, зря мы приехали. Мы не сможем тягаться с такой махиной, как наш Муравейник. Ты не понимаешь, меня уже перемололи, ссыпали в пакетик и выбросили. Все. Какая разница, что мы обнаружим за этими дверями?

– А если мы обнаружим там истинного виновника? – предположила я, и озарение – я хочу думать, что это было именно оно, – вдруг снизошло на меня. – Что, если это место и то, что случилось с тобой, все-таки как-то связаны?

– Что ты имеешь в виду? Что ты хочешь сделать? – спросили меня чуть ли не хором оба мои соратника по борьбе за справедливость. Я не знала, как объяснить. Я не мастер объяснять, я не умею жонглировать словами. Прикусив губу, я посмотрела на Сашу.

– Помнишь корпускулярно-волновой дуализм? – спросила я, и мой несчастный идальго закатил глаза.

– Опять? Говори по-человечески!

– И что? – спросил меня Саша.

– Воздействуя на квант, мы меняем квант, так? – пробормотала я. Саша кивнул.

– Господи! – подал голос Игорь.

– Понимаешь, Игорь, в свое время Томас Юнг проводил свой знаменитый эксперимент с пучком света и двухщелевой ширмой. В ходе эксперимента было доказано то, что перевернуло наши представления о вселенной. Ну или вроде того. Выяснилось, что само наличие наблюдателя меняет поведение фотонов света. Черт, как сложно-то объяснить! Фотоны, проходящие через ширму с двумя щелями, вели себя прилично и хорошо, в соответствии с тем, как им и положено было себя вести воспитанным частицам. Они пролетали сквозь ширму и оставляли на фотоэкране две линии. Как бы два следа. Однако когда за ними принимались наблюдать – в буквальном смысле, ставили видеокамеру, к примеру, – то частицы свихивались и принимались менять свое поведение. Вместо того чтобы лететь как частицы, они вдруг начинали расходиться в стороны, как круги на воде. Так называемый интерференционный узор.

– Фая! Убьешь ты меня, ей-богу.

– Ты хочешь их спугнуть? – спросил Саша, и Игорь в немом изумлении уставился на него. Что я могла сказать? Мы с Сашкой были с одной планеты, мы хорошо понимали друг друга.

– Как? – возопил Игорь. – Как из всего того, что она сейчас сказала, ты сделал этот простой и, в общем, безусловно уместный вывод?

– Ну, понимаешь, само наличие наблюдателя должно послужить стимулом… – пробормотал Саша, и я активно закивала.

– Черт с вами, – обозлился Игорь. – Корпускулярно-волновой дуализм… Давайте просто сделаем это.


И мы пошли обратно, в здание, являвшееся по документам офисом компании «Интел Инвест». На этот раз мы не стали торчать в холле, мы сразу повернули направо, раскрыли двери бухгалтерии и замерли на пороге, обозревая девичью светелку, полную компьютеров, постеров с котятами и цветов разного калибра и в разном вегетативном периоде их жизни. Один из цветков действительно в точности напоминал Машкин разлапистый камень раздора. Мы определенно попали в бухгалтерию, и крупную, если судить по количеству персонала. Бухгалтерия, без преувеличения, занимала две трети всего офиса на первом этаже. Она была, наверное, больше, чем склад.

– Вы к кому? – спросила нас сидевшая с краю девица в черных лосинах и леопардовом платье. И то и другое слишком короткое, чтобы соответствовать рабочему дресс-коду. Секретарша.

– Мы к себе, – сказал ей Игорь. – В «Интел Инвест».

– Ага, – улыбнулась она, почему-то ничуть не удивившись. – Секундочку. – И принялась набирать чей-то номер по телефону. Отвлекшись на секунду, она уточнила, записаны ли мы. Мы снова переглянулись, и Игорь с готовностью подтвердил, что мы да, конечно, записаны. Какие вопросы.


Дальше все происходило, как в дурацких фильмах про супергероев. Чего бы мы ни желали достичь, это удавалось нам с ненормальной легкостью. Девушка дозвонилась до кого-то, кого она назвала Олегом Палычем, сказала ему, что пришли в «Интел», выслушала что-то и кивнула.

– Присядьте, – сказала она. – Он вас вызовет.

– Спасибо. – Игорь мой Вячеславович рассыпался в реверансах. Он улыбался, он распрямился и вел себя, как самый заправский бизнесмен, приехавший на переговоры на своем личном «Роллс-Ройсе». Мы с Сашкой вжались в стену, предоставив нашему конферансье самому объявлять номера.