Фредди, который принял собственные меры, чтобы отбить охоту у шевалье ежедневно бывать на Беркли-сквер, казалось, отчасти удовлетворился. Ему еще не приходилось направлять первые шаги неопытной девушки в Лондоне, и к такой задаче он не чувствовал себя вполне подготовленным, но, прекрасно зная свою сестру, не слишком доверял ей. Он чувствовал, что раз привез Китти в город, ему надлежит присматривать за ней.

Он обучил Кит па в кадрили и даже, сделав над собой усилие, вывез ее и Мег на бал-маскарад в Пантеоне, чтобы она попрактиковалась в этом огромном и исключительно пестром собрании приемлемо танцевать на публике; он попросил мать рекомендовать ее в Олмак и откровенно запретил там принимать чье-либо приглашение на вальс; отговорил от покупки шляпки «а-ля жокей» лилового шелка, от которой без ума была Мег, и решительно воспротивился появлению невесты в ярко-красных марокканских шлепанцах, заявив со вздохом, что в следующий раз ему придется сопровождать ее по магазинам.

— И не повторяй, пожалуйста, что это туфельки «а-ля Веллингтон». Если тебе наплели такую чушь в магазине, то решительно надули тебя! — объяснил он почти жестко. — Клянусь, герцог чертовски элегантный мужчина и не стал бы валять такого дурака!

По всем вопросам вкуса и моды Фредди вполне мог дать точный совет. Обворожительный кузен мисс Чаринг являл собой более серьезную проблему — такую, которая целиком поглощала его внимание.

Именно мистер Стоунхаус посеял в нем первые подозрения. Посетив раут во французском посольстве, он не мог припомнить шевалье среди избранного общества. Даже те, кто вполне отказывали мистеру Стандену в учености, не решились бы отрицать его знания света. А он был уверен, что представитель знатного французского семейства не стал бы манкировать присутствием на столь представительном рауте. Могли найтись, естественно, и уважительные причины его отсутствия, но мистер Станден помнил жилет шевалье, который он невзлюбил с первого взгляда, и спросил мистера Веструдера, откуда тот откопал французского родственника Китти.

— Откуда я его взял? — переспросил Джек серьезно, но с чертиками в глазах. — Не помню — то ли у Вуллера, то ли на Беннет-стрит?

Фредди, хотя и поигрывал в бильярд у Ватьера, безусловно, не был игроком, но тем не менее понял значение ответа кузена. Мистер Веструдер назвал ему два известных лондонских притона, потому и воскликнул в сильнейшем негодовании:

— Господи, Джек, он что, балуется на костях?

Мистер Веструдер засмеялся в ответ:

— И довольно искусно!

— Гуляка, «грек»?

Мистер Веструдер казался удивленным:

— Нет, француз вроде бы?

Но Фредди не был настроен острить:

— Этот номер не пройдет! Скажи! Капитан Жулик?

— Мой милый Фредди, у меня нет ни малейшего основания заподозрить это. Скажем, первоклассный игрок!

Приветливое лицо Фредди отяжелело. Не сводя глаз с Джека, он спросил напрямую:

— Ведешь двойную игру, кузен?

— Да что ты, что ты говоришь? — замахал руками Джек, поднимая брови.

— Не уверен. — Мистер Станден стал жестким. — Не пойму только, зачем ты представил этого парня Кит.

— Ты стал немного забывчив, — заявил мистер Веструдер, глядя на него с презрением. — Запамятовал, должно быть, что Китти горела желанием воссоединиться с французскими родственниками. Разве она им не довольна? Привлекательное, добродушнейшее создание, что-нибудь не так?

— Да, — согласился Фредди, — он очень мил. Но все же в нем есть что-то не вполне порядочное, что мне не нравится.

Мистер Веструдер пожал плечами:

— Он оскорбляет твое чувство благопристойности, кузен? Бедняга! Я-то нахожу его просто забавным! Но, конечно, я не один из вас, чопорных Станденов!

— Да, и ты не помолвлен с Кит! — парировал Фредди, уязвленный.

— Совершенно верно. А ты? — вкрадчиво произнес Джек.

— Сдается мне, — не остался в долгу Фредди, приходя в себя после столь откровенного выпада, — что это ты, кого здесь водят за нос!

Он решил, что благоразумнее не допытываться более точных сведений у кузена, а предпринять свое собственное расследование, которое, в свою очередь, навело его на мысль посоветоваться с отцом. Встреча произошла случайно на улице Святого Джеймса, причем лорд Легервуд очень удивился при виде сына, полагая, что его снова нет в городе. Но этот заряд пропал втуне. Фредди взглянул на своего ироничного родителя и слегка озадаченно и резонно заметил:

— Изволите шутить, сэр! Клянусь, видел вас у Мег позавчера вечером!

Лорд Легервуд вздохнул:

— У тебя свой панцирь, Фредерик? Мне следовало подумать об этом!

— Обидел вас, сэр? — проницательно заметил Фредди.

— Вовсе нет, как эта идея пришла тебе в голову?

— Замечаю немного больше, чем вы думаете, — признался Фредди с простодушной гордостью. — Называете меня Фредерик, только когда недовольны мною!

— Я почти прочу тебе блестящую карьеру! — произнес его лордство, пораженный.

— Ну уж, это совсем не по мне, — решительно заявил Фредди. — К тому же двое умных парней для одной семьи — слишком. Пусть все останется уделом Чарли. Направляетесь куда-то, сэр?

— Просто к Уайту.

— Провожу немного, — предложил Фредди, — хотел бы перекинуться с вами парой слов, если позволите.

— Не позволю, — мягко откликнулся лорд Легервуд. — Я ведь не живу у Антиподов!

Озадаченный, Фредди немного помолчал, соображая.

— Разрази меня гром, если я понял, о чем вы! Вы смеетесь надо мной? Не стоит, я совершенно не склонен шутить сейчас. Детям лучше? Смею сказать, вы не заметили, но я не был на Маунт-стрит тысячу лет. Не мог ничем заниматься, только присматривал за Кит! Следил, чтобы Мег не уговорила ее купить безвкусную шляпку, таскался с ней по всему Лондону, показывая ей разные могилы и сломанные статуи, которые нормальный человек и смотреть не будет, да еще платить, чтобы на все это взглянуть!

Совершенно очарованный, отец его спросил:

— Это все, чем ты занимался?

— Пожалуй, что да! И кстати, вы мне напомнили, я хотел вас спросить, Британский музей, о котором столько толкуют, вы знаете, сэр, — это настоящая ловушка для дураков! Ведь если бы у Кит не было чертовски полезной книги, мы бы наверняка попались на удочку, как пара мальков!

— Милый Фредди, — лорд Легервуд взял его под руку, — войдем-ка в клуб, и ты мне все расскажешь!

— Согласен, хотя это не главное из того, что мне важно с вами обсудить… Оказался в затруднительном положении или, по крайней мере, не удивлюсь, если так случится. Боюсь, что не смогу выдумать ничего лучше, как посоветоваться с вами.

— Сможешь — только гораздо хуже! — сиял его лордство. — Но вначале поведай-ка мне все о Британском музее!

Он провел сына в клуб и, устроившись поудобнее в столовой, приготовился воспринять его исповедь.

С живым интересом он выслушал отчет Фредди о его мытарствах и ясно дал понять, к вящему разочарованию сына, что не чувствовал себя вправе разоблачать злоупотребления, обнаруженные его наследником. Когда же выяснилось, что на ближайшем заседании перед обеими палатами поставлен вопрос о приобретении государством мраморов лорда Элгина, Фредди вначале не поверил и был поражен настолько, что на несколько минут позабыл цель беседы. Только подкрепившись стаканом сухого хереса, он вспомнил о ней и сказал без малейшего вступления:

— Вы знаете шевалье д'Эврона, сэр?

— Не имел чести, — признал лорд Легервуд.

— Так и думал, — кивнул Фредди. — Правда, это ничего не доказывает, он молодой человек и, смею заверить, вполне может не быть вам представленным. Семья вам знакома?

— Нет.

— Подозрительно, — помрачнел Фредди.

Лорд Легервуд тотчас прервал его размышления:

— Кто этот джентльмен, Фредди?

— Кузен Кит. Ей нравится. Починил ей куклу однажды, или что-то подобное. Клод отрубил ей голову. Вообще способен на это, начинаю подозревать.

— Прикажешь ли понимать, что ты не разделяешь ее симпатий к этому шевалье?

— Нет, не совсем так, — отозвался Фредди, потирая переносицу. — Очень приятный малый. Но знаете, как бывает: невозможно проехаться по городу, чтобы тебе не накуковали очередную глупость о шулере!

— Счастлив узнать. Ну и что же ты можешь сказать об этой… кукушке?

— Нет, конечно, он не кукушка! По крайней мере, мне ничего о нем не известно. Джек слишком хитер, чтобы сесть за карты с мошенником. В то же время он явно не дурак. Вы, может быть, не заметили его, он присутствовал на приеме у Мег позавчера вечером.

— А, молодой красавец во фраке слишком определенного покроя и с чересчур большой булавкой для галстука?

— Он самый, — согласился Фредди. — Хороший тон, манеры, упоминает о дяде, маркизе. Но его, кажется, не знают в посольстве.

— Настораживает, — согласился его лордство. — Но следует учитывать недавние беспорядки во Франции. Может быть, один из новых аристократов?

— Вот и Джаспер говорит то же. Сдается мне, что малый Бонапарт дал дворянство куче всяких проходимцев. Этот Киттин Камилл здорово возле нее увивался. Сказал ему о помолвке. Об условиях завещания дяди Метью. Отметал и переключился на страхолюдину Ялдинг.

— Точно, проходимец! Я думаю, Аннервик примет меры против подобного брака. А разве сестра не живет с ней в качестве дуэньи?

— Да, но она, бедняжка, такое жалкое создание! Последняя сплетня: леди Мария собирается «подобрать» шевалье. Ничего удивительного: красивый парень, нравится дамам. Не говорите, что меня не касается. Если Аннервики с испугу начнут наводить справки и выяснят, что малый — самозванец, это бросит тень на Кит. Беда в том, что ей хочется иметь родственников. Говорила, что гордится таким представительным кузеном. Что-то нужно придумать.

Лорд Легервуд, который выслушал его с большим, чем выказал, интересом, сказал:

— Согласен, что следует, Фредди, только у меня нет ни малейшего представления, как поступить!

Фредди удивился.

— Не вижу ничего сложного, сэр. Если он ловит рыбку в мутной воде, придется отделаться от него.

Глаза лорда Легервуда широко открылись.

— Я надеюсь, ты не собираешься драться с ним на дуэли, Фредди!

— Да что вы, сэр, совершенно безмозглая затея! Отправить его во Францию — и все дела!

— Прекрасный план, только как его исполнить?

— Я найду выход, — заявил Фредди. Но заметил удивление на лице отца и спросил с легкой тревогой: — Что-нибудь не так, сэр?

— Нет, нет! — ответил лорд Легервуд, приходя в себя. — Я почти верю, что ты его найдешь, мой мальчик, потому что мне открываются в тебе глубины духа, о которых я и не подозревал! Скажи, если я правильно понял свою роль, ты хочешь, чтобы я выяснил для тебя, кто такой шевалье?

— Совершенно точно, — отозвался Фредди, довольный его сообразительностью, — буду вам чрезвычайно обязан если выясните, сэр.

— Сделаю все, что в моих слабых силах, — поклонился его лордство. — А пока позволь поздравить тебя с переменами в наружности Китти! Повидал ее позавчера. Чувствуется твоя руководящая рука. Бедняжка Мег очень немногое могла бы ей посоветовать!

Фредди был польщен.

— Элегантная штучка она теперь, не правда ли? — Но вдруг нахмурился. — Однако не стоило ей надевать топазы! Не дает мне подарить ей гранаты, жаль!

Лорд Легервуд оставил без комментария несколько странное нежелание мисс Чаринг принимать подарки от нареченного. Он просто спросил, полируя лорнет:

— Будь любезен, Фредди, просвети меня, часто мистер Джек Веструдер обретается на Беркли-сквер?

Лицо Фредди потемнело.

— Слишком часто, на мой вкус. Но не беспокойтесь, сэр, присматриваю за Мег!

Лорд Легервуд выдержал и этот удар и только озабоченно спросил:

— В самом деле?

— В меру сил. Более того, у меня свои соображения, откуда дует ветер. — Он зловеще кивнул и добавил: — Не буду распространяться, не мое дело! Но сдается мне, что он здорово погряз в долгах!

— Я подумывал об этом последние семь лет, — согласился лорд Легервуд.

Фредди взглянул на него с горделивой нежностью:

— Всегда верил, что проницательнее вас нет человека!

— Фредди, ты меня ужасаешь! — воскликнул его отец. — Еще никто, кажется, не называл меня тугодумом, но должен признать, я счастлив, что ты… присматриваешь за сестрой.

— Поэтому нечего опасаться, что у вас появятся внуки по боковой линии, — грубовато съязвил Фредди. — С одной стороны, Мег все полнеет, с другой — Джек положил глаз на чертовски лакомый кусочек! Но не думаю, чтобы он пошел на это: не настолько же он тронутый!

Последним лорд Легервуд принужден был удовлетвориться, поскольку поток откровенности его сына иссяк. Фредди не счел нужным посвящать отца в свои переживания по поводу непостижимым образом состоявшегося знакомства мисс Чаринг с той, кого он, не задумываясь, именовал «кусочком», или рассказывать о том потрясении, которое он испытал, увидев эту мадемуазель в обществе своей нареченной невесты на Беркли-сквер! Тогда он застыл на пороге с отвисшей челюстью, с вытаращенными глазами. Сразу же после ухода мисс Броти он, горячась, пустился в объяснения с Китти, приводя ей резоны всего ужасающего неприличия ее знакомства с дочерью уродины, явно плебейского происхождения, которую он, ничуть не задумываясь, назвал аббатисой[4].