Тихий звоночек, возвестивший о конце подъема лифта, потонул, угас в тягучей и густой атмосфере, окутывающей их, подобно патоке. Карине с трудом давались шаги. И лишь привычка, да бессчётное количество «тренировок» позволяли уверенно переставлять ноги и держать спину гордо выпрямленной, поддерживая неприступный и отстраненный вид.

Впрочем, сомнительно, чтобы это обмануло Соболева. Слишком часто он сегодня смотрел ей в глаза, чтобы обмануться.

— Зайди.

Горячая ладонь, то и дело по-хозяйски распоряжающаяся этим вечером ее рукой, обхватила талию Карины, заставляя остановиться у двери. Это был не ее номер.

Хрипловатый и низкий голос Константина шершавым касанием прошелся по нервам, казалось, обнажившимся этим вечером. Но Карина не могла и не собиралась сдаваться.

— Не стоит. — Она медленно покачала головой, не переводя глаза на него.

— Ты так не считаешь. — Соболев усмехнулся и наклонился ниже, так, что его дыхание защекотало кожу ее шеи, заставляя вздрагивать. Но не от боязни, а от желания большего.

Ей захотелось ощутить его прикосновение. По-настоящему, сильно и полно. Позволить Константину показать ей, что именно он хочет и любит получать от женщин.

Секунда, всего секунда промедления перед тем, как полное осознание этой мысли отрезвило ее, дало ему фору. Карина не совсем понимала как, но он умудрился не только открыть двери, но и подтолкнуть ее внутрь своего номера.

— Нет, Костя. — Она не позволила увести себя вглубь, застыв у входа. — Я устала, да и ноги у меня замерзли. — Попробовала откупиться Карина шуткой. — Мне хочется вернуться к себе и залезть в ванну.

— В моем номере ванна ничем не хуже. — И не думал отпускать ее Соболев. — С удовольствием покажу ее тебе.

Он мягко подтолкнул ее к стене и сам оперся ладонями по бокам от лица Карины. Опустив лицо, Константин почти прикоснулся губами к ее ключице, дразня и щекоча кожу резким, отрывистым дыханием. Поражая и оглушая пониманием того, возбуждение какой силы он сейчас сдерживает, все еще стараясь убедить ее. Карина видела его скачущий пульс, читала вожделение и жажду, мерцающую в глубине глаз Константина, ощущала через ткань твердость напряженного члена, вжатого в ее бедро. Он хотел ее. Но не применил ни капли принуждения. Не заставлял, а убеждал и уговаривал, искушая ее же собственным желанием. Хотя, без сомнения, привык, имел силу и власть мгновенно получить то, что хотел, не заботясь о мнении подминаемой под себя женщины. Однако, именно этого Костя и не делал.

Только с ней? Или со всеми? Она же шлюха, он сам так ее называл. Кто уговаривает шлюху, пусть и дорогую, если сумел зажать ее в угол? Что же Соболева сдерживало? Карина его не понимала. И это — рассеивало, отрезвляло, забивало дурман и возбуждение.

Нет, она не перестала его хотеть. Карина с трудом заставляла свое тело подчиняться себе, но сейчас, больше чем когда-либо, она понимала, что нельзя поддаваться этому искушению. Карина не знала, что делать с тем, чего она не понимает. И меньше всего желала бы выйти за границы личной зоны комфорта, даже для того, чтобы поддаться искушению, околдовывающему и опутывающему ее чувства голосом Соболева.

В разуме забилась тревожная мысль, разгоняя туман и истому, уже успевшую растечься по мышцам. Эта игра зашла слишком далеко. Ей, вообще, не следовало привлекать внимание Соболева. Но раз уж так вышло, надо было немедленно оттолкнуть его. Не физически, это не поможет.

Мужчин не возбуждает ущемленная гордость, так что… Константин хотел ее? Карина удовлетворит его желание. Только вот саму Карину он не получит.

Очевидно, восприняв те секунды, что Карина молча размышляла, изыскивая выход из ситуации, Соболев воспринял согласием с ее стороны. Его губы с жадностью накрыли рот самой Карины, уже не позволяя сорваться вероятным возражениям, а руки, оставив стену, казалось, в одночасье оказались везде. Его пальцы прошлись по ее скулам, сжали плечи, накрыли грудь. Касания, жесткие и требующие, совсем не трепетные, но, в то же время, аккуратные, страстные и мягкие. Он не терзал, не ломал и не поглощал ее. Константин наслаждался тем, что ласкает ее тело, и предлагал разделить это удовольствие с ним.

Она не отстранила своих губ, с готовностью и страстью приняв жаркий поцелуй. Ладони Карины легли на его грудь, прошлись по плечам, скидывая на пол пиджак Константина. И надавили, заставив его отступить, позволить ей повернуться, освободиться от ловушки стены за спиной. Он, казалось, не был против смены положения. Руки Кости уже забрались под полы ее халата, сбросив тонкий пояс следом за своим пиджаком. И теперь длинные пальцы натирали, легонько царапали кожу груди, играя то с одним, то с другим соском. Карина усилием воли подавила стон.

Как же, чертовски приятно было принимать ласки. И насколько же она была права, еще при первой, мимолетной встрече зная, что Соболев может быть великолепным любовником. Только и другой ее вывод, о не целесообразности отношений с таким мужчиной, оказался настолько же верным. На корню подавив сожаление, уже пустившее ростки внутри, Карина с новым воодушевлением ответила на продолжающийся поцелуй. Его язык планомерно и тщательно, со вкусом исследовал ее рот, а она позволила Косте это делать.

Руки Карины, не прекращая ласкающих, поглаживающих скольжений, уже добрались до его груди и одну за другой расстегивали пуговицы рубашки.

Они оба молчали.

Лично ей приходилось прилагать слишком много усилий, контролируя свое возбуждение, оглушающим пульсом сотрясающее все тело, и помнить о принятом решении. А он, похоже, полностью сосредоточился на желании поглотить всю ее своими жаркими, алчными касаниями, покорить тело и сущность Карины.

Что ж, он собирался поиметь ее? Карина подумала, что это, как раз подходящее время для ответа.

Прижав ладони к обнаженной коже, ощущая возбужденный стук его сердца под пальцами, она надавила, немного отстраняясь и, чуть прикусив его губу, скользнула влажным и жарким поцелуем к резкому мужскому подбородку. Соболеву понравилось. Кто бы сомневался, впрочем. Ее губы проложили влажную дорожку из порхающих и дразнящих поцелуев по линии напряженных мышц шеи. Дерзкий язык лизнул, пощекотал кадык, губы коснулись ключицы, но тут же отступили, стоило рукам Константина крепче прижать, словно в попытке придавить ее к себе. И снова прижались, целуя и дразня кожу груди, чуть прикусывая твердые и жесткие соски на его груди. И опять отступили, когда руки Кости добрались до ее бедер.

Соболев хрипло и придушенно пробормотал проклятие, но поддался.

Он понял задумку. И отпустил. Карина ласкала, если он не трогал. А она умела касаться так, чтобы кого угодно завести. Ее губы добрались до напряженных и твердых мышц пресса, сократившихся от ее влажных и покусывающих забав. А пальцы Карины уже благополучно разобрались с пряжкой ремня и застежками брюк, выпустив на свободу подрагивающую от желания плоть.

Даже лестно, что ее настолько хотят.

Скользнув языком во впадинку пупка, Карина плавно опустилась на колени и, перекинув рукой волосы за спину, с удовольствием, которое позволила ощутить мужчине, сомкнула губы на возбужденном члене.

Откуда-то сверху, прервав тяжелое и напряженное дыхание Кости, сорвалось очередное проклятие. Чертыхнувшись, Константин уперся затылком в стену. Его руки с нажимом скользили по ее плечам, распахивая халат, то и дело, задевая грудь, возбуждая Карину. Но она ощущала, что его пальцы подрагивают от каждого ее движения.

Да, Карина знала, что была в этом деле профи.

Чуть повернувшись, она изогнула шею так, чтобы как можно глубже погрузить его в свой рот. Настолько, насколько могла, учитывая совсем не скромные габариты Соболева. Черт его побери, но даже это ей понравилось, то, как перекрыло дыхание, а рот наполнился терпким и острым вкусом, предвосхищающим куда большее. О, да, то, что ему понравится — не вызывало сомнений. Она знала очень много нюансов и тонкостей.

Язык скользнул вверх-вниз, дразня и лаская, обводя контуры и рельеф головки, усиливая возбуждение до невозможного. Раз за разом она отпускала и вновь погружала и облизывала его плоть.

Позволив Соболеву сжать в пригоршни свои волосы, не запрещая движений бедер, еще глубже проталкивающих его в ее рот, Карина осознала, что сама возбуждается, слыша, как тяжелеет и становится надсадным, отрывистым его дыхание. Ее заводило то, как он собирал, погружал и скользил своими пальцами в ее волосах, пока она посасывала и легко покусывала самые чувствительные точки. Она задыхалась и колени давил ворс ковра, но сердце заходилось в груди от неутоленного желания, а не от неудобств, и она все сильнее, быстрее и больше погружала и облизывала плоть, казалось, ставшую еще тверже и больше. Он сжал ее щеки ладонями, стремясь отстраниться, но Карина не поддалась, наоборот, ускорила движение губ и языка. Пока, наконец, резко сомкнув и сжав губы, не заставила Константина кончить, до капли вытянув, проглотив все, что он с тихим проклятием выплеснул ей в горло.

Все-таки, облизнув припухшие губы и в последний раз пройдясь язычком по все еще подрагивающей от оргазма плоти, она не могла не признать, что вкус у него очень даже.

Константин, определенно, не собирался отпускать ее, даже в этот момент. Но Карина, воспользовавшись секундами расслабленного удовольствия, сейчас захватившего его тело, освободила свои волосы и поднялась с колен.

Между бедер было предательски влажно и горячо, но она проигнорировала это. После. Потом.

Уже привыкнув к темноте, царящей в номере, Карина сжала ручку двери. Но, стоило ей нажать на ту и слегка приоткрыть двери, как Соболев положил ладонь на плечо.

— Собираешься остановиться на этом? — Она с удовлетворением заметила, что он еще немного задыхается. Хоть и умудрился застегнуть ширинку, видя, что Карина распахивает дверь все больше. — Я планировал куда больше.

Хриплый голос Кости ее заводил.

Полуобернувшись, Карина налепила на немного саднящие губы насмешливую улыбку.

— Поверь, мало кто или что может удовлетворить тебя больше. — С усмешкой протянула она и медленно облизнулась, видя, как раздулись его ноздри и прищурились глаза.

Ох, похоже, кто-то, и правда, хочет еще.

Карина уважала тех, кто мог продержаться долго, тем более, после этого ее приема. Хотя, если честно, чаще она их ненавидела. Но это не касалось данного конкретного мужчины.

Она полностью раскрыла двери, успев сжать полы своего халата. На виду у всего коридора и камер наблюдения он вряд ли захочет продолжения.

— Тебе ведь понравилось, Костя, — наклонившись к его уху, дразняще прошептала Карина. — Этого же хотел с первого взгляда на мои губы. Спорю, та девчонка, что валялась в твоем купе с журналом, и на треть не справилась с этим так, как я? — Не требуя ответа, зная его великолепно по выражению лица Кости, вздернула бровь Карина. — Вот и остановимся на этом.

Он не был согласен и явно хотел больше. Но, как она и предполагала, не планировал набрасываться в коридоре. Более того, снова оправдывая расчет, его это задело. То, что она знала о произведенном эффекте.

— И сколько я тебе должен за это удовольствие и время? — Приподняв бровь, ехидно поинтересовался Соболев с холодными искрами в глазах.

— Ни сколько, — Карина легко повела плечами, сбросив его напряженные пальцы. — Считай, что у меня выходной и захотелось развлечься, это мой тебе подарок. — За неимением пояса, оставшегося на полу, она крепче запахнула халат рукою и вышла в коридор.

— А тебе ведь понравилось не меньше, Карина. Пришлось по вкусу стоять на коленях передо мной. — Медленно и ехидно протянул Константин, и она услышала щелчок зажигалки за спиной. — Так, куда так торопишься? Испугалась, что остальное понравится еще сильнее, а? Больше, чем смогли порадовать тебя все твои покровители? Боишься получить удовольствие и утратить контроль над событиями?

Она обернулась и обвела его взглядом с ног до головы, не собираясь показывать, как близки его догадки к цели.

Мужчины… Большие дети, готовые на что угодно, лишь бы доказать, что их «машинка» круче и больше.

Как?! Как им удается управлять всем вокруг и держать в кулаке остальных, когда так легко управлять ими самими? Силой, видимо. Только силой.

Хотя, видно Соболев, и правда, понравился ей больше других. Отчего-то хотелось верить, что он предпочитает разум. Однако, не в такой ситуации, похоже. Здесь он отреагировал именно так, как и предполагала Карина.

Медленно улыбнувшись, она полностью развернулась и подошла почти впритык к нему. В этот раз Костя не попытался ее ухватить, а, затянувшись, ожидал дальнейших действий Карины.

Не собираясь его разочаровывать, она протянула руку и уверенно забрала сигарету из его пальцев. Он отдал.