Разумный подход, наверняка, подтвержденный опытом и практикой. Просто Борис не привык, чтобы женщины его боялись. Да и, вообще, горечь изнутри никуда не ушла. Но он молчал, наблюдая, как она скрывается в коридоре, ведущем к ванной.

Только подумал, что об одном Карина еще, видимо, не знает — теперь ее будут защищать. Так, как многим женам и дочерям, и не снилось. Навряд ли, чтоб существовало настолько уж много дочерей или жен в их стране, к которым приставляли такую охрану, как Костя потребовал от него для Карины. Не всех женщин защищают так, как самого Соболева.


Все здание, в котором располагался офис Картова, казалось каким-то замершим, словно застывшим до поры. Очевидно, до понедельника, когда хозяин соблаговолит «покинуть лоно семьи» и явиться сюда, вместе со всеми подчиненными. В будние дни, наверняка, коридоры и приемные гудят, в них кипит жизнь, и нет проходу и отбоя от посетителей и просителей, пользующихся приближающимися выборами, а, следовательно, и предвыборной добротой кандидата. И даже то, что сейчас-то, Картов находился тут, здание не пробудило. В неурочный час, видимо, офис не хотел работать, так же, как и сам кандидат.

На входе его встретил охранник. Удостоверившись, что он — действительно Соболев, парень рассказал, куда идти и открыл дверь, пропуская Константина, а сам подозрительно косился в сторону водителя, оставшегося стоять у машины. Словно ждал, что тот сейчас, следом за Соболевым, броситься на штурм уже закрывшегося входа. Что ж, Соболев не сомневался, что у Картова достаточно недругов, заставляющих держаться в тонусе охрану. Теперь он и самого себя считал одним из таковых.

Быстро пройдя по пустым коридорам, единственным признаком жизни в которых были его собственные шаги, да гудение ламп, Константин зашел в приемную Картова. На небольшом диванчике, у большого, почти во всю стену, окна, сидел очередной охранник, тут же вскочивший при его появлении. То, что он намеривался провести очередную проверку, было вполне очевидно. При таком уровне настороженности и контроля, казалось практически невероятным то, что провернула Карина. Как они ее проворонили? Каким образом позволили донести до него файлы, которые, при умелом обращении, позволят вколотить огромные ржавые гвозди в крышку гроба всей избирательной кампании Дмитрия?

— Оставь, Сергей. — Дмитрий появился в дверях своего кабинета и непринужденно оперся о косяк. — Все нормально. Это, действительно, Соболев, и я сомневаюсь, что он сейчас наставит на меня пистолет.

Картов добродушно улыбался, хоть и смотрел сосредоточенно, с любопытством. Похоже, просто интересуясь причиной этой, совсем не запланированной встречи.

Константину заинтересовался, а что Картов сделает, наставь он, и правда, на него пистолет? Поступок, разумеется, глупый сам по себе, и все-таки? Удивится? Испугается? Начнет нервничать? Или сохранит невозмутимость?

Впрочем, до проверки на практике, любой вариант останется на уровне теорий, которые будут требовать доказательств.

Но, так или иначе, попытаться понять его характер с этой точки — стоило. Соболев изучал и оценивал Картова и раньше: как возможного партнера в делах, как кандидата на выборы и его удобство для себя, как возможного противника в делах. Теперь ему надо было оценить его как врага.

Впрочем, он точно знал, что все эти мысли ни в его глазах, ни на лице не отражались. Соболев одел невозмутимую маску и полностью контролировал себя. Нет, ярость, бешенная, обжигающая — осталась. Но сейчас она клекотала глубоко внутри, придавленная, спрессованная хладнокровным и отстраненным контролем.

Сергею, судя по всему, было без разницы, «тот» он, или «не тот», охранник явно не одобрял пренебрежение его хозяина к собственной безопасности. Однако, ничего не сказав, мужчина только хмуро кивнул и вернулся на свое место.

Кивком поздоровавшись с Дмитрием, Константин молча прошел в кабинет, не обратив на мрачного охранника никакого внимания.

Осмотрелся, здесь он еще не был.

Кабинет соответствовал своему хозяину: просторный, с большим окном, разделенным на квадратики стилизацией под французские свинцовые рамки, стол — темного дерева, массивный, добротный, но при этом — изысканный. Римские шторы, вместо жалюзи, привычных для кабинетов, темные, цвета красного вина, сейчас были приспущены лишь на одну треть, и кабинет заливал солнечный свет. Стены, до середины окрашенные в светло-бежевый цвет, снизу были обиты темным деревом. У одной из стен стоял длинный диван, обтянутый черной кожей. На углу стола красовалась статуэтка орла, хищно раскинувшего роскошные крылья. Клюв птицы был раскрыт, а в длинных когтях безвольно свисал кролик. На постаменте статуэтки имелась дарственная надпись, но что именно желали владельцу — не просматривалось, та стояла слишком далеко.

В целом, кабинет излучал роскошь, какую-то, даже, клубность, в значении солидных лондонских клубов, ведущих свою историю еще из прошлых веков. Здесь Картов, определенно, простых людей не принимал, для тех просителей кабинет должен был бы выглядеть попроще. Это что-то более личное, как демонстрация себя и своего статуса. И при всем этом, при всей сдержанной солидности, проглядывало что-то в этих темных шторах и темной коже дивана у стены. Просматривалось, просачивалось в воздух нечто, словно скрытое в уголках, как и в самом Дмитрии. Что-то, что заставляло настораживаться. Теперь Константину казалось, что он знает — что это такое.

— Нравится? — Довольно спросил Картов, заметив очевидный интерес Соболева к окружающей обстановке.

Костя ограничился медленным кивком головы. Кабинет, и правда, смотрелся великолепно. И все-таки, он бы не согласился работать в подобном. Было здесь что-то гнетущее, даже не в мебели или стенах, а в атмосфере.

— Прекрасное место, сам его очень люблю. — Не скрывая гордой полуулыбки, похвастался Дмитрий. — Эксклюзивное оформление. — Он хитро прищурился. — А ведь дизайнер тебе знаком, — улыбка Картова стала шире. — Кабинет мне, по личной просьбе, оформляла Карина. У нее в этом деле великолепный вкус. Да и опыт.

Костя невозмутимо приподнял уголки рта, демонстрируя «улыбку».

— Я и не знал, что она увлекается дизайном, — заметил он.

— Не просто увлекается — у нее диплом, она профессиональный дизайнер. Хотя, это ее второе образование, и, пожалуй, действительно, больше хобби. Первый диплом у Карины по экономике и финансам. Вот тут она просто неоценима. У девчонки на удивление светлая голова.

Вот сейчас Соболев был искренне поражен. Не похвалами в честь Карины. Пусть он и не знал о ее дипломах, то, насколько эта женщина умна и разностороння, Костя и сам отметил. Его поразило поведение Картова. Когда тот расписывал ему достижения Карины — он просто лучился гордостью и довольством. Как заботливый родитель, искренне восхищающийся достижениями своего чада, ей-Богу.

После всего, что он теперь знал — это было выше его понимание. Рождало ощущение какой-то мерзости и брезгливости. Усиливало ярость и презрение, которое он уже испытывал.

Может, стоило переиграть договор в пользу Шамалко?

Но слишком свежие воспоминания о том, как выглядела Карина утром, навряд ли позволили бы Косте так поступить.

Однако, у их страны на ближайшие выборы — прекрасные перспективы. Просто прелестные: явно ненормальный извращенец и просто садист. Вопрос из вопросов: кого же выбрать?

Еще раз осмотрев кабинет, он кивнул.

— Она очень талантлива… во многих сферах. — Согласился Костя, подумав, что теперь ему ясно, отчего появляется это давящее ощущение в кабинете. Кому, как не Карине, знать истинную сущность того, для кого кабинет оформлялся.

— Очень. — Еще раз сверкнул гордой улыбкой Картов.

Ни малейшего проблеска злости или недовольства. Так хорошо играет?

— Что за срочность такая, Константин, что потребовалось встречаться в субботу утром? — Картов прошел вглубь кабинета следом за ним и, указав Соболеву взмахом руки на кресло, сам уселся напротив. — Что-то случилось?

Он был совершенно спокоен. Ничего. Ни одной тени в глазах. Даже, наоборот, какое-то, сытое, что ли, довольство.

— Я уезжаю сегодня. Появились дома срочные дела. — Спокойно сообщил Соболев, продолжая внимательно, хоть и без выражения, рассматривать хозяина кабинета. — Хотел закончить все наши дела, для начала.

Картов немного напрягся, с любопытством наклонился вперед.

— Я думал, что все свои дела мы уже решили? — Он приподнял холеную солидную бровь. — Или, ты изменил свое решение?

— Нет. — Соболев продолжал сохранять все ту же невозмутимость.

— Ты о Шамалко? Он пытается давить? — Похоже, Картов расслабился, очевидно, решил, что Костя обращается за помощью. Свою осведомленность он и не думал скрывать. Бравировал ею.

— Нет. — Константин легко качнул головой, отметя это предположение. — Это я улажу уже, в любом случае.

Он пристально посмотрел на Картова.

Знает или нет? Как проверить? Или играть ва-банк?

— Тогда, о чем ты хотел поговорить? — С долей благожелательной заинтересованности, спросил Дмитрий.

— О Карине. — Костя смотрел прямо на Картова.

Тот снова приподнял бровь.

— Я хочу, чтобы она поехала со мной.

Соболев не отводил глаз, продолжая удерживать взгляд Картова. Тот, казалось, удивился. И о чем-то быстро размышлял. Это было заметно.

О чем?

— Каким образом это имеет отношение к нашему договору? — Уточнил Картов, наконец. Он выглядел немного напряженным.

— Самым прямым. — Константин откинулся на спинку кресла и задумчиво побарабанил пальцами по витиеватой завитушке на ручке. — Ходят слухи, что это решается через тебя? — Теперь он вопросительно приподнял бровь.

Дмитрий ощутимо расслабился. Очевидно, испугался, что Соболев пришел переигрывать условия, и не рассчитывал лишь на такую «блажь». Видимо, такая цена дорогой не показалась.

— Эти слухи преувеличены. — Легкомысленно отмахнулся он. — Карина — самостоятельная и свободная женщина и сама решает, с кем и как проводить время.

— И, все-таки, иногда, как я слышал, это зависит от тебя. — Не сбавлял давления Костя.

Картов промолчал. Только, с многозначительной улыбкой, развел руки.

Ему хотелось его удавить. Сильно хотелось.

А к Шамалко он ее, тоже, с такой улыбкой отправлял?

— Бывает, что, по старой дружбе, Карина прислушивается к моему мнению. — Наклонил голову Дмитрий.

Такая скромность и простота.

— Что ж, тогда — я беру ее с собой. — Решив, все же, сыграть ва-банк, заявил Костя, ставя Картова в известность и наблюдая за реакцией.

— А Карина не против? — С некоторой осторожностью, уточнил Картов.

А вчера ты ее об этом спрашивал?

— Мы с ней это уладили. — Не выдавая своего внутреннего диалога, Константин пренебрежительно отмахнулся.

— Вы сегодня встречались? — Еще аккуратней уточнил его собеседник.

Беспокоится, как он на ее внешний вид отреагировал? Какая дипломатия.

— Пересеклись. — Туманно кивнул Костя.

— И? — Картов пристально смотрел прямо на него.

— Думаю, между нами разногласий не возникнет. — Сделав вид, что не понял ни намека в вопросе, ни того, что от него ждут конкретной реакции, Константин пожал плечами.

— Что ж, — Картов, в свою очередь, откинулся на спинку кресла и немного задумчиво посмотрел на статуэтку. — У Карины был… непростой последний клиент. Думаю, ей не помешает сменить место пребывания и… отдохнуть. — Он чуть иронично улыбнулся.

Соболев и бровью не повел, подавив внутри всплеск гнева.

Не знает. Как это ни странно, Картов понятия не имеет о том, как его подставили. Шамалко… Что ж, тот спишет все именно на Дмитрия, как и есть на самом деле.

Его же, Соболева, интерес к Карине — Дмитрия не удивил, наверняка, он был в курсе того, что они общались. Хорошо, значит, все более чем достоверно. Ну а то, что Костя не упомянул о внешнем виде Карины… Черт знает. Даст Бог, Картов спишет это на то, что и Соболев такой же извращенец. Карина же кричала что-то подобное, когда он потребовал от нее снять платье.

— Вот и ладно. — Он поднялся. — Значит, мы уезжаем.

Стараясь сохранить контроль над собой, Соболев развернулся к выходу.

— Тогда, я предупрежу своих людей в отеле, они должны были проследить за… вещами Карины, она планировала сегодня вернуться домой. — Заметил Картов ему в спину.

Костя кивнул.

Этих «людей» Борис вычислил, едва приехал. Потому и упомянул Костя, что они с Кариной сегодня «пересеклись». Если Картову еще и не доложили, что он был у Карины, да и она ходила к нему — то обязательно доложат. Теперь у этих визитов есть официальная цель — они договаривались.

Очевидно, именно эти люди должны были уберечь Карину от мести Шамалко, по задумке Дмитрия. Во всяком случае, для его же пользы, Костя предпочел думать, что Картов, действительно, собирался ее прикрывать, а не пустить в расход.