Хоть и не хотелось тратить время на что-то еще. Однако, надо. Надо. Да.


Никольский позвонил ему поздно ночью. Чудо, что Карину не разбудил своим звонком. А может и разбудил, но она не подала виду, Костя не спрашивал. Важно было не это. А то, чтобы она ничего не узнала.

Картов планировал утром прилететь сюда. Вроде бы и все чин по чину, в рамках начавшейся предвыборной агитации среди населения страны. Только вот, изначально, лететь он должен был в другой город, и изменили дату визита лишь вчера. Совпадения? Костя в те не очень верил, когда речь шла о фигурах такого масштаба. Но раз прилетает — будем действовать. Ему было что сказать, и что противопоставить Диме.

Он спокойно вернулся в кровать и «доспал», обнимая Карину. А вот уже утром, проснувшись, начал действовать.

Для начала, пока она была в душе, он нашел Фила и, ничего не объясняя, приказал под любым предлогом не выпускать Карину из дому. Что угодно придумать, но не дать ей выйти. Соболев не мог допустить ошибки и посчитать, что Картов будет вести себя честно. И он не собирался дарить ему шанс.

Фил, еще раз порадовав Костю смекалкой, без вопросов пообещал выполнить распоряжение. Костя немного успокоил парня, пообещав, что пришлет на подмогу Шлепко, чтобы тот занял Карину обсуждением грядущего ремонта. Даже хорошо, что вчера он влез в ее эскизы. Теперь меньше вопросов у Карины будет, она не могла не заметить, что у него слова не расходятся с делом.

Потом он отдал схожие распоряжения охране. И был уверен, что те Карину никуда не выпустят, а надо будет, и костьми лягут, чтобы ее защитить. Борис прислал с самого утра еще несколько парней. Костя приказал не очень мельтешить. Она умная, в конце концов, по суматохе может понять, что что-то случилось.

Потом, собственно, позвонил Шлепко.

Когда Карина спустилась, чтобы позавтракать с ним, Костя был совершенно спокоен и невозмутим. Он сообщил ей о приходе Максима и, выслушав очередные возражения, поставил перед фактом, что данный вопрос не обсуждается. Неужели она откажется привести этот дом в нормальный вид? Ее чувство прекрасного и дизайнерское призвание просто не позволят оставить жилище в таком состоянии, заметил Костя. Карина фыркнула, а он воспользовался минутной паузой, чтобы перевести разговор на другое.

После завтрака, пообещав приехать раньше, чем вызвал удивленное приподнимание бровей и насмешливый интерес: «не разорится ли он, все меньше и меньше времени занимаясь делами?», Костя в такой же манере заверил ее, что «их» доходам ничего не грозит. И уехал, пожалуй, почти в прекрасном настроении.

Картов позвонил, когда он был в машине. Костя решил не откладывать дело в долгий ящик и пригласил его в свой офис сразу, как только тот сможет.


Люди Никольского «вели» Картова от самого аэропорта. Дима, видимо, тоже решил покончить с их делами до своих встреч с избирателями, и сразу направился к нему. Борис сидел с Костей в кабинете. Судя по отчетам их наблюдателей, Картов собирался явиться вместе с начальником своей охраны. Посовещавшись, они с Борисом решили соблюсти баланс сил.

— Костя.

Дмитрий появился в его офисе по обыкновению бодрым и подтянутым. Выглядевшим так, словно готов был сутками работать на благо государства и интересов народа своей страны. За его спиной маячила хмурая физиономия охранника. Тот самый Сергей.

Соболев не задержался на нем взглядом. Трусы не заслуживают ни внимания, ни жалости. Тем более что он уже и так все про того знал.

— Дмитрий.

Он не отошел от окна, чтобы протянуть руку и поприветствовать Картова. Даже не кивнул. Спокойно и твердо встретил непроницаемый, изучающий взгляд глаз кандидата. Картов этого не пропустил.

Никольский лишь чуть привстал с дивана, в качестве приветствия, и снова сел.

— Надеюсь, простишь, что отрываю тебя от дел. — Дмитрий широким жестом обвел кабинет. — Но я не могу дозвониться до Карины. Вот и вынужден обратиться к тебе.

Костя промолчал. Дмитрий, выждав пару секунд, и, видимо, не получив реакции, на которую рассчитывал, приподнял бровь.

— Мне надо поговорить с Кариной. Ты же знаешь, мы старые друзья. Хотел с ней проконсультироваться по некоторым делам. С ней все хорошо?

Проконсультироваться. Как же. Даже так достоверно разыграл обеспокоенность.

— Замечательно. — Чуть усмехнувшись, заверил Костя, заметив напряженный изучающий взгляд охранника. — Она телефон потеряла. Два, уже, собственно, с тех пор, как приехала.

«Пояснил» он и кивнул, предлагая «гостям» сесть.

— Странно. — Дмитрий элегантно занял свободное кресло. — Она знает мой номер наизусть. Уверен, Карина сразу бы позвонила мне и сообщила. Если только ей ничего не помешало. Мы очень близки. — Снова акцентировал Картов и выразительно посмотрел на него, всем видом давая понять, что подозревает именно Костю в «помехах связи».

А что тут спорить. Дима не дурак.

— Я полностью осведомлен о степени вашей с ней близости. — Константин не перестал холодно улыбаться. — А Карина просто не хотела звонить.

Картов чуть нахмурился.

— Это невозможно. Думаю, ты, просто, и правда, не представляешь степени наших отношений. Она бы обязательно мне позвонила.

Игра шла на высоких ставках. Костя это понимал. Никаких резких движений или жестов. Только мимика. Голос. Незначительные и обтекаемые намеки. Чтоб первым не дать повода…

А вот Костя, как раз, собирался этот самый повод дать.

— Если Карина чего-то не сделала, значит, не хотела. Я ей не запрещал тебе звонить. — Он легко повел плечами, будто отвергал такие подозрения.

— Я хотел бы с ней поговорить. — Картов чуть прищурился.

— Это невозможно.

С его губ не сходила прохладная усмешка.

— Я начинаю волноваться о Карине, Костя. Никогда не думал, что мы можем столкнуться с такой проблемой…

— Никакой проблемы нет. — Он хмыкнул. — Моя жена сейчас занята перестройкой дома. Не хочу отвлекать ее по мелочам. Думаю, и моего слова о ее прекрасном самочувствии — достаточно.

Они размышляли над этим заявлением долго. Секунд двадцать. Странно, Костя не видел в своем заявлении ничего сложного для восприятия.

— Я не слышал, что ты женился. — Медленно заметил Картов. Он словно подобрался весь и, хоть это и не было видно, напряжение будто заструилось в его ауре. — Отчего не позвал на праздник?

Охранник Дмитрия просто выглядел пораженным. Плохой игрок. Совсем не умеет скрывать чувства. Наверняка, Дима забавлялся, наблюдая за его влюбленностью в свою игрушку.

— Это было скромное событие. Мы просто расписались. Так сказать, узаконили взаимовыгодную сделку без шумихи. Думаю, ты знаешь, как это бывает. — Костя позволил своей усмешке стать чуть шире и ироничней.

— Знаю.

Он просто по глазам видел, как тот пытался просчитать, что теперь Костя знает, и в чем состояла эта «сделка». Ясное дело, скажи Костя об истинной причине того, почему действительно велел их утром расписать — Картов не поверил бы. Но нашел бы способ использовать, угадав слабое место. А вот так — это он понимает, и даже уважает, видно по взгляду. Осознает, что его обставили. Но и сам бы не упустил такого шанса, завладеть информацией, доведись.

Мразь.

— Хитрая сучка. — Картов чуть сильнее сжал губы.

И только. Впрочем, Соболев на истерику и не рассчитывал. Потом. После…

Он не дал своим чувствам вырваться на волю.

— У нее был хороший учитель, как я понял. — Невозмутимо заметил Костя, добавив в «копилку» Картова еще один «грех».

Картов только ехидно скривил губы.

— Она была моей, Константин. Думаю, ты играл не совсем по правилам.

Так, перешли к этапу претензий и «наездов».

— Ключевое слово — была, Дмитрий. — Заметил он. — Теперь, Карина — моя жена. Думаю, мне не стоит уточнять, что свое я защищаю любой ценой. Или ты готов рискнуть, и потерять поддержку всех, посягнув на мою семью?

Картов промолчал, похоже, раздумывая над таким вариантом.

— Что ты хочешь за ее голову? — Дмитрий откинулся в кресле.

— Я не нарушаю своего слова и не предаю соглашений. Тебе это прекрасно известно. — Отрезал Константин.

— Значит, и наше соглашение в силе? — Уточнил Картов, сложив пальцы «домиком» перед лицом.

Костя повернулся к окну.

— Знаешь, отчего я никогда не рвался в политику, Дима? — Почти доверительно поинтересовался он. — Как бы ни был силен политик, чего бы он не достиг до того, как ввязался в это — покусившись на политические перспективы, ты становишься зависим от тех, кто тебя поддерживает. От тех, кто тебя продвигает, и чьи интересы ты лоббируешь. — Костя снова посмотрел на Картова. — Наше соглашение в силе. Оно мне выгодно. Как и соглашение с Кариной. Надеюсь, больше вопросов и недоразумений не возникнет?

Картов поджал губы. Он не был доволен. Но и оспорить то, что сказал Костя — не мог. К тому же, наверняка понимал: попытайся он устранить Соболева — в регионе начнется грызня за власть и ресурсы. Появится слишком много тех, кто будет тянуть «одеяло» на себя. «Плюс проблемы, минус — сильная поддержка». Такая головная боль перед выборами никому не нужна.

Потом… Картов может и передумать. Тем более, при том объеме информации, которую Костя получил с Кариной, о чем Картов не может не знать.

Только Костя так долго ждать не будет. Но пока ему надо Картова отвлечь от таких мыслей.

— Я понимаю, что твои интересы несколько ущемлены. — Все так же спокойно согласился он. — И предлагаю некоторую компенсацию. Кажется, тебя интересовал один из комбинатов на моей территории? Готов его тебе уступить. — Костя толкнул в сторону Дмитрия папку, которая до этого лежала перед его креслом. — Женщина-женщиной, а нашим общим интересам и бизнесу, зачем страдать?

Дмитрий глянул на название. Расслабился. Это было заметно. Но от всех опасений не избавился.

— Тебе, Костя, жена с приданным досталась. С богатым. — Медленно, будто раздумывая, заметил он. — Стоит ли мне ждать, что где-то это может аукнуться?

— Касательно тебя — нет. Шамалко мне не выгоден.

Картов кивнул и поднялся. Его охранник, и не садившийся, а все это время буравящий Соболева черным взглядом, подошел ближе.

— Что ж, прими поздравления, Костя. — Усмехнулся Картов. — Помимо остальных своих качеств, Карина никогда не даст заскучать в постели… мужу. Она хороша. Думаю, ты оценил. И жене не забудь пожелания счастья от меня передать.

— Я доволен всеми гранями личности своей жены. — Заверил его Константин.

— Приятно было с тобой все решить. — Кивнул Дмитрий. — А теперь, прости. У меня еще много дел.

— Разумеется, я тебя не задерживаю.

Костя наблюдал, как закрываются двери его кабинета.

Первый раунд. Будем надеяться, что один-ноль, и Картов глотнул наживку.

— Ты, и правда, этой сволочи еще и комбинат отдашь? После всего, что он с Кариной сделал?

Никольский, похоже, был зол. Костя улыбнулся. Впервые искренне за эти тридцать минут. Хорошо, когда друзья такие преданные.

— Не боись, Боря. Все решим. Если правильно все разыграем, комбинатом он недолго владеть будет. Зато сейчас, мы эту проблему сбросили, а Виктор, и при всем желании, ею нас уже не достанет. Я, кстати, почти уверен, что суета вокруг этого комбината не без помощи Картова началась. Только он, видимо, рассчитывал, что я к нему за помощью обращусь. А оно, вон, как вышло.

Никольский не стал уточнять, что именно Костя имел в виду, говоря «недолго». И хорошо. Соболев пока не собирался даже его посвящать в свой план. Так надежнее. Если только Костя обо всем знает, не к кому и придираться.

— А Карина в курсе, что уже «жена»?

— Зачем ей лишние стрессы? Пусть постепенно привыкает. — Костя улыбнулся. — Может, даже еще для нее церемонию проведем. Но ты и сам реально понимаешь, тянуть было нельзя. И все должно было быть зарегистрировано официально. Только при таком положении Картов не рискнет ее тронуть. Он, ведь, еще проверит это.

— Я-то понимаю. Поймет ли она? — Широко усмехнулся Борис.

— Разберемся. — Заверил Соболев.

— А она пропажи паспорта не заметила? — Уточнил Никольский.

Костя покачал головой.

— Нет. Может, думает, что с телефоном тогда потеряла, я не интересовался, чтобы не заострять внимание.

— Ясно. — Борис рассмеялся. — Ну, смотри. От выпивки, за здоровье «молодых», все равно не отвертишься. Такой повод… Ты — и женат. Кто бы мог подумать?

— Давай, потом, а? Мне сейчас не до мальчишников. — Отмахнулся Соболев. — Или, хочешь, я к тебе для компании, вместо меня, Фила отправлю? — Коварно предложил он. — Вместе попразднуете. Повеселитесь…

— Нет. Уволь. — Борис вскинул руки в наигранном ужасе. — Не хочу пить в компании твоего эконома. Не доверяю я ему.