Адриану пока не приходилось пользоваться тайным ходом, но он помнил о его существовании, и это придавало ему уверенности. Выезжая в образе капитана Галанта, он всегда оставлял свою лошадь в коттедже и возвращался туда снова перед тем, как вернуться в гостиницу. Своим знакомым по гостинице он дал понять, что его держат здесь дела.

Впрочем, мысли мисс Вестлейк и ее спутников были заняты другими заботами: они ожидали результатов изучения иска Кристины, которым занимался Вальтер Келсби. Новость о том, что она поселилась в гостинице, каким-то образом быстро распространилась по округе. Тайтус рассказал своему хозяину, что бедный люд воспринял приезд мисс Вестлейк с большими надеждами: Маркус Вестлейк был тяжелым хозяином, его не любили, и все ждали, что иск молодой леди будет удовлетворен.

Тайтус узнал и многое другое, что касалось нынешней хозяйки «Кумб Ройал», но у него хватило здравого смысла держать это при себе. Он довольно скоро понял, как обстоят дела между капитаном Клером и Элен Вестлейк, но справедливо заключил, что, если даже половина того, что ему рассказали, окажется правдой, капитан и сам все скоро узнает. Ни к чему навлекать гнев на собственную голову.

Так оно и случилось — процесс разрушения иллюзий уже начался. Много лет Элен жила в памяти Адриана как потерянная и недостижимая мечта, с ней он сравнивал других женщин и свою любовь к ним. Но теперь, помимо собственной воли, он начал понимать, насколько она эгоистична, похотлива и неоправданно жестока.

Это ее последнее качество было ему особенно отвратительно, потому что он сам не был способен на ненужную жестокость и именно этого не мог простить другим. По иронии судьбы это открытие помог ему сделать Маркус Вестлейк. Адриан был уверен, что Вестлейку известно о его отношениях с Элен, потому что, хотя его ночные визиты и сопровождались всеми мерами предосторожности, вряд ли они могли долго оставаться в тайне.

Он был готов принять вызов Вестлейка и дать ему сатисфакцию, но вызова так и не последовало, хотя всякий раз, когда они встречались, он ловил на себе тот же полный ненависти взгляд. Адриан был сбит с толку. Из всего, что он видел и слышал о Маркусе Вестлейке, у него создалось впечатление, что он не потерпит неверности своей жены.

Но когда он заговорил об этом с Элен, она бросила на него непонятный взгляд и тихо рассмеялась. И он снова услышал в ее смехе издевательскую ноту, которая всегда сопровождала ее слова о муже.

— Не тревожься, он все знает, но ничего не сделает. Не сможет. — Элен попыталась разгладить морщинку на его лбу. — Мой бедный Адриан, не смотри так удивленно! Я убедилась: если хочешь полностью подчинить себе кого-то, достаточно разузнать его самую глубокую тайну. Это непобедимое оружие.

Самым большим секретом Маркуса Вестлейка было, несомненно, мошенничество, с помощью которого он выжил брата из «Кумб Ройал», и если Элен знала об этом, то, конечно, он был всецело в ее руках. Вдруг Адриан вспомнил портрет Годфри Вестлейка, утопавший в цветах и свечах, и мысль о ее жестокости наполнила его отвращением.

И все же, несмотря на потерю иллюзий, Адриан не находил в себе сил порвать с ней. Снова и снова он клялся, что больше не поедет в «Кумб Ройал», и каждый раз необходимость видеть ее пересиливала. Он почти ненавидел ее за эту власть над собой, но ничего не мог поделать.

В таком мучительном состоянии он с готовностью поддавался нежному влиянию Кристины. Поначалу его новое занятие отнимало много времени: если он не выезжал с Недом, то изучал местность и тщательно осматривал милю за милей. Но прошло время, и он все чаще оставался в гостинице, став наблюдателем событий, которые озадачивали его, пока он не понял их суть.

Во-первых, он все чаще встречал в гостинице Гилберта Тедберна, чья семья встала на сторону новых претендентов на «Кумб Ройал». Они стали частенько навещать миссис Вестлейк, к большой радости этой дамы. Гилберт попросил прощения у Кристины за свое поведение в день первой их встречи, и, как того требовала вежливость, она приняла извинения. После этого его визиты стали почти ежедневными. С ним приезжала его старшая сестра и молча усаживалась рядом с не закрывающей рта миссис Вестлейк. А вскоре Гилберт подружился и со Стивеном. Кристина же, отнюдь не радуясь этому знакомству, взяла за правило ускользать из дома. Если позволяла погода, она удалялась в убежище, которое открыла во время своих прогулок.

На юго-запад от гостиницы вдоль холмов шла дорога к «Кумб Ройал». Примерно через четверть мили она спускалась к высоким, поросшим лесом берегам ручья. По этой дороге редко кто ездил. И Кристина с удовольствием ходила к небольшому лугу, который лежал на пересечении дороги и ручья. Здесь, свободная от капризов матери и неуклюжего ухаживания Гилберта, она читала, шила или просто дремала, повинуясь только собственному настроению.

Однажды по противоположному берегу ручья проезжал капитан Клер. Увидев Кристину, он снял шляпу, поприветствовал ее и, переехав на другую сторону, направил лошадь к камням, на которых она сидела. Глядя на нее сверху вниз, он с улыбкой заметил:

— Вы здесь в полном уединении, мисс Вестлейк. Кто-то может решить, что вы избегаете общества.

— Да, общества Гилберта Тедберна и его сестры, которые находятся сейчас в гостинице, — откровенно сказала девушка. — К счастью, Бетси предупредила меня об их приезде, и мне удалось улизнуть прежде, чем они меня увидели.

— В таком случае аплодирую вашей мудрости и прошу разрешения разделить вашу компанию. — Кристина смущенно согласилась, и он спешился, отпустив лошадь пастись у ручья. — Мне кажется, этот молодой человек не стал лучше после нашего знакомства, и, хотя я ничего не имею против мисс Тедберн, веселой ее компанию не назовешь.

Кристина засмеялась.

— Согласна, — призналась она. — Мне хотелось бы сделать наши отношения более официальными, но мама так рада, что они приняли нас, — у меня не хватает смелости лишить ее этой радости.

— Значит, вы не получаете удовольствия от их общества? — удивился он.

Кристина пожала плечами и с горестной ноткой в голосе проговорила:

— Меня радует только то, что их стремление завоевать нашу дружбу подразумевает их веру в то, что наш иск будет удовлетворен. Гилберт Тедберн, я не сомневаюсь, надеется заполучить «Кумб Ройал», вытеснив Стивена.

Адриан подумал: возможно, она права, но решил над этим не задумываться — вопрос о том, что делать, если иск Кристины будет удовлетворён, постоянно угнетал его, и он поспешил сменить тему.

Это была первая из многих последовавших затем встреч, потому что, хотя он и не назначал ей свиданий, он всегда знал, что почти каждый погожий день он может найти ее у ручья. Он хорошо узнал ее за это время и нашел в ней качества намного более глубокие и благодатные, чем красота, по которой она напрасно вздыхала, — честность, мужество, верность и совершенно неподражаемый юмор.

Почти не осознавая этого, он стал высоко ценить дружбу Кристины. Рискованные приключения капитана Галанта и мучительная страсть к Элен заставили его искать покоя, которого он не находил более нигде. Иногда он задумывался, как бы она реагировала, стань ей известно о его новом промысле, но сдерживался от соблазна обо всем ей рассказать. Такое знание могло быть опасным для нее, а этого он никак не хотел. Когда дело касалось Кристины, у него всегда появлялся защитный инстинкт.

Но в конце концов, ей пришлось узнать правду, причем самым неожиданным образом. Однажды в конце мая он отправился один на дорогу в Бат. Элегантная карета, лакеи в ливреях, лоснящиеся лошади — все обещало невиданную добычу, но, когда Адриан подъехал ближе, а карета в ответ на его приказ послушно остановилась, открылось окно и в нем появилось лицо единственного пассажира, показавшегося ему знакомым: нос с горбинкой, тонкие губы и угольно-черные брови, контрастирующие с бледным лицом и напудренными волосами. Холодные зелено-серые глаза уставились на нападавшего, такой же холодный голос тихо проговорил:

— Знаменитый капитан Галант, я полагаю? Пришло время освободить от вас дорогу, мой друг!

С быстротой змеи появился пистолет, и прозвучал выстрел. Какой-то инстинкт заставил Адриана отпрянуть назад, чтобы избежать опасности. Он прильнул к седлу, когда пуля впилась ему в руку, у плеча, а лошади, взбесившиеся от второго выстрела, понесли, и карета полетела, грохоча и раскачиваясь, по дороге.

Адриан развернул лошадь и спрятался за ближайшими деревьями, чтобы оправиться от шока, вызванного ранением. Само по себе оно было легким, пуля не задела кость, но кровь текла сильно, и его попытки перевязать рану с помощью левой руки и зубов ни к чему не привели. Необходимо было вернуться в гостиницу и искать помощи там. Коттедж в лесу был ближе, но он знал, что сейчас Джерри там не было.

Адриан поскакал как мог быстро, но необходимость объезжать фермы и деревушки не делала путь короче. Кровь струйкой стекала по руке, он едва не терял сознание. Инстинкт, более глубокий, чем разум, привел его, наконец, к узкой дорожке, шедшей к ручью и низине, в которой его ждала Кристина, окруженная цветущим боярышником.

Она напряженно вслушивалась в звуки, указывающие на его приближение, затем вскочила на ноги и приглушенно вскрикнула. Пока он пересекал ручей, она стояла будто громом пораженная, зажав одной рукой рот и устремив на него испуганный взгляд серых глаз, но, когда он соскочил с седла и, пошатываясь, пошел к ней, она в ужасе отпрянула. И только подняв руку, чтобы попытаться прогнать туман, застилавший глаза, Адриан понял, что он все еще в маске. Он хотел стянуть креп, но силы его оставили, и он без сил упал к ее ногам.

Когда Адриан пришел в себя, он обнаружил, что его голова лежит на коленях Кристины и она мокрым платком вытирает его лоб. Маска была снята, так же как и напудренный парик, который он для маскировки носил поверх своих собственных волос, и его секрет, помимо его воли, стал ей известен. Он взглянул на девушку и увидел ее озабоченный взгляд.

— Не двигайтесь, — тихо сказал она. — Я перевязала рану, и кровь больше не течет. Скоро вам будет лучше.

Несколько минут он тихо лежал, не пытаясь ее ослушаться — нежные прикосновения пальцев Кристины вызывали у него чувство невыразимого покоя. Затем, по мере того как силы возвращались к нему, он стал осознавать опасность, грозящую не только ему, но и ей. Вздохнув, он сел и заставил себя оценить создавшееся положение.

Когда он снова посмотрел на Кристину, она была бледнее обычного и в ее глазах все еще стоял ужас.

— Я напугал вас, моя дорогая, — нежно проговорил он. — Простите!

Кристина покачала головой.

— Немного, вначале, — призналась она, — но только пока я не поняла, что это вы.

Говоря это, она отжимала носовой платок, не глядя на него. Он не должен был узнать, какой панический ужас она пережила, когда, сорвав маску, узнала, кто лежит у нее ног бездыханный. Он не должен был узнать, насколько он дорог ей, какое место занял в ее душе с того момента, когда они встретились впервые.

— Говорите, что я должна сделать теперь, — произнесла она мгновение спустя. — Позвать на помощь?

— Нет. — Пытаясь привести мысли в порядок, Адриан прижал здоровую руку к голове. — Я должен вернуться в гостиницу, надо обработать рану и переодеться.

— Вы не можете вернуться! — В ее голосе звучало отчаяние. — Там мистер Тедберн и Герберт.

— В доме есть потайной вход, — пояснил он. — И если вы мне поможете, я смогу добраться до моей комнаты незамеченным. Вы сделаете это?

— Я сделаю все. — Кристина встала, озабоченная только тем, как довести его до гостиницы. — Вы сможете взобраться на лошадь?

Адриан покачал головой:

— Лошадь должна остаться здесь. Ее слишком хорошо знают. Отведите ее в гущу деревьев и привяжите там.

Она сделала как он велел ей и вернулась, чтобы помочь ему встать на ноги. От слабости у него закружилась голова, но Кристина крепко держала его обеими руками за здоровую руку, и через минуту он преодолел слабость. Они медленно побрели к холму и, скрытые деревьями, густо растущими на его склоне, дошли, наконец, до рощицы у амбара. С помощью Кристины он повернул плиту, и, когда она зажгла фонарь, всегда висевший внутри, они спустились в темноту подземелья.

От входа до подножия спиральной лестницы, казалось, протянулись километры, и когда они, наконец, подошли к лестнице, на Адриана снова навалилась слабость. Только невероятным усилием воли он заставил себя подняться по лестнице и с помощью Кристины отодвинуть панель в стене. И вот они оказались в залитой закатным солнцем комнате, где Тайтус вешал один из камзолов хозяина на большую дубовую вешалку.

Негромкий звук заставил его обернуться. Секунду-другую он изумленно смотрел на них, потом уронил камзол и бросился к своему окровавленному хозяину. Тайтус с усилием усадил Адриана в кресло и с озабоченным видом склонился над ним.