Фредерика сделала шаг назад, опасаясь повторения вчерашних благодарственных объятий. Если это случится, подумала она, сердце просто не выдержит и себя она потеряет непременно!

– Мне… я счастлива, милорд, что смогла вам помочь… буду рада и впредь, – пролепетала она, едва справляясь с дыханием.

Однако лорд Сибрук и не подумал навязываться к ней с поцелуями и объятиями. Не переставая улыбаться, он сказал:

– Ценю ваше усердие, Черри! Вы заслуживаете дополнительной платы за проделанную сегодня утром работу. Я немедленно отправляюсь в контору мистера Калпеппера, дабы получить

полнейшую информацию, а когда вернусь, поставлю вас обо всем, что услышу, в известность. Вы спуститесь после ужина в библиотеку?

Что-то в выражении его лица сказало ей: лорд Сибрук помнит о других случаях, когда они встречались там.

– А я думала, что вечером у вас гости, – мгновенно отреагировала она, почувствовав, что мистеру Тренту небезразличен их разговор.

Хоть он и не умен, подумала она, но и не круглый идиот! Ей только не хватает еще одной сплетни.

Граф хлопнул себя ладонью по лбу.

– Так оно и есть! Теперь хотя бы имеется повод предаться веселью. Приглашая друзей, я, между прочим, каждому сообщил о счастливом воссоединении со своей прелестной племянницей. – Лорд Сибрук кинул на Фредерику многозначительный взгляд. – Хорошо бы представить ее вечером гостям. Но это, конечно, если вы согласитесь спуститься вместе с ней в большую гостиную. Что скажете, мисс Черристоун? Я могу рассчитывать?

Фредерика понимала: лорд Сибрук назвал гостей по случаю объявленной помолвки, как, впрочем, и положено в свете, но ничего радостного в этом не видел. Кстати, не изменятся ли его матримониальные намерения в связи с изменившимся материальным положением? – подумала она. Ведь он теперь богат!

Лорд Сибрук по-прежнему смотрел на нее, ожидая ответа, что она и сделала, прервав ход своих мыслей:

– Милорд, должна заметить, что позволять ребенку появляться в шумном обществе взрослых в высшей степени непедагогично. Конечно, принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, думаю, свет вас не осудит, если Кристабель появится в гостиной на пару-другую минут. Но, милорд, дело в том, что в моем гардеробе нет подходящего случаю туалета.

Отговорка показалась ей вполне убедительной. В самом деле, разве не абсурдно разгуливать инкогнито среди многочисленных гостей, собравшихся по случаю ее собственной помолвки?

– Мне бы ваши проблемы! Выберите что-либо для себя среди туалетов Эмити, – сказал граф. – По-моему, у вас с ней один и тот же размер. Что теперь скажете?

Его глаза задорно, по-мальчишески, сверкнули.

– Хорошо, я спущусь к гостям умеете с Кристабель, но только ненадолго, – ответила она, подумав, что непродолжительное появление в обществе в качестве няни девочки особого вреда не принесет.

А уж утром она непременно расскажет ему всю правду, и будь что будет!..


Фредерика решила дождаться момента, когда гул голосов в большой гостиной, как говорится, достигнет высшей точки. Она надеялась, что при значительном скоплении приглашенных удастся остаться незамеченной, если притулится где-нибудь в уголке, покуда граф будет представлять друзьям свою племянницу. А потом они обе незаметно упорхнут в детскую, так что на няню никто и внимания не успеет обратить!

На ней было совсем простое платье Эмити, но все же изящнее тех, какие они с мисс Милликен сочли подходящими для роли скромной няни. Не без сожаления она подавила желание надеть более шикарный наряд, сообразив, что в нем мисс Черристоун будет чувствовать себя не в своей тарелке. В незатейливом платье из голубого поплина она ощущала себя вполне комфортно. Благопристойная няня в кобеднишнем платье… знает свой шесток, как тот сверчок! Фредерика едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Поправив бант на платьице Кристабель, взяла девочку за руку и вошла в гостиную через боковую дверь.

О Боже! Она на мгновение замерла. И как это лорду Сибруку удалось собрать так много людей по столь пустячному поводу? Неужели он придает помолвке важное значение?

Огромный зал не то чтобы был забит до отказа, но все равно неопытные глаза Фредерики, как говорится, разбежались – половина лондонского бомонда присутствовала совершенно определенно.

Сделав несколько шагов в глубь зала, она поняла: человек сорок, а то и все пятьдесят разговаривают разом и довольно оживленно.

Кристабель мгновенно возбудилась, что-то тараторила, однако Фредерика даже не прислушивалась к ее трескотне – она искала глазами графа. И кроме того, ей не давала покоя мысль, каким образом отразится известие о нежданном-негаданном богатстве на его марьяжных планах. То, что жениться на богатой наследнице ему теперь вовсе не обязательно, было ясно как дважды два. Интересно, как он все-таки поступит? А она, она сама чего ждет от него? Пары часов размышлений оказалось явно недостаточно, чтобы получить ответы на эти вопросы.

Приветливо улыбаясь абсолютно незнакомым ей людям, она исхитрялась отвечать на многочисленные «почему» своей воспитанницы. Миновав самое шумное место возле буфетной, они направились туда, где было относительно безлюдно. Едва Фредерика успела перевести дыхание, к ним подошел граф, улыбающийся и явно довольный.

– Мисс Черристоун, а уж я стал подумывать, не укрылись ли вы в детской, как в норке, навечно! Позвольте представить вас моим гостям. Надеюсь, сэра Томаса помните? – кивнул он в сторону ее собственного братца, приближавшегося к ним.

– Конечно, милорд, – ответила она, старательно избегая встречи с вопросительным взглядом Томаса. Фредерика прекрасно понимала, что он в полном недоумении относительно того, как долго она собирается водить всех за нос. При этом она отдавала себе отчет в том, что должна во что бы то ни стало сохранять хладнокровие и выдержку. – Рада видеть вас, сэр Томас! – прошелестела она чуть слышно.

Если лорд Сибрук и обратил внимание на секундное замешательство, то виду не подал.

– А это моя племянница, – сказал он, взяв Кристабель за руку. Та подняла на сэра Томаса глаза и радостно заулыбалась, заставив его мгновенно отвести взгляд от сестры, чтобы улыбнуться в ответ очаровательной девчушке, племяннице лорда Сибрука.

– Мисс Черристоун, позвольте вам представить лорда Гарвея и его супругу леди Элизабет, – произнес граф прежде, чем Фредерика смогла собраться с мыслями.

Она обернулась и увидела красивого, светловолосого мужчину, моложе графа, и яркую брюнетку, вне всякого сомнения, самого благородного происхождения. Последовал обмен любезностями, при этом супруги Гарвей не выказали ни малейшего намека на удивление по поводу того, что им представили какую-то безродную няню.

Леди Элизабет обласкала Кристабель и тут же изъявила желание представить племянницу лорда Сибрука присутствующим. Когда спустя какое-то время они вернулись, Фредерика, не без сожаления в душе, напомнила графу, что время позднее, ребенку пора спать. Сказала, что они уходят.

– А вы останетесь! – заметил граф, улыбнувшись. – Миссис Эбботт прекрасно справится с вашими обязанностями. – Он подозвал жестом лакея, и спустя секунду тот со всех ног кинулся за экономкой. – Мне хочется доставить вам несколько приятных минут, а говоря проще, вам не помешает развлечься после трудов праведных.

– Нет-нет, милорд, благодарю вас, но… – начала было она, сообразив, что, если останется, может случиться так, что позже, когда она станет вновь мисс Честертон, кто-либо из присутствующих ее узнает.

– Пожалуйста, мисс Черристоун! – не дал он ей договорить. – Я настаиваю.

Их взгляды встретились, и она не устояла.

– Хорошо! – сказала Фредерика. – Так и быть, на только ненадолго.

Минут тридцать оживленной беседы и бокал шампанского, силой навязанный ей лордом Сибруком, сделали свое дело. Фредерика расслабилась и заметно воспряла духом. Общество ее и в самом деле развлекло.

Лорд Сибрук, усердствуя, представлял ее своим друзьям, и после нескольких таких знакомств Фредерика пришла к выводу, что мисс Милликен, пожалуй, была права, когда говорила, что лондонский бомонд сплошь и рядом отчаянные зануды, несмотря на баснословное богатство и титулы. Удивительно! Неужели все поголовно такие ограниченные? Быть этого не может! Либо мисс Милликен, как всегда, несколько преувеличила, либо лорд Сибрук преднамеренно водит компанию с не очень содержательными людьми, с которыми, впрочем, как раз удобно развлекаться. Успев составить кое-какое мнение о лорде Сибруке, Фредерика была склонна отдать предпочтение последнему предположению.

Гейвин между тем не испытывал никакого удовольствия от общения с присутствующими, хотя старательно делал вид, будто ему необыкновенно весело. Мысленно он то и дело возвращался к разговору с мистером Калпеппером, состоявшемуся часа за два до начала приема гостей, а также к решению, возникшему совершенно спонтанно. Когда ему стало известно, что дядя Эдмунд, благодаря удачному вложению капитала, многократно приумножил состояние, теперь перешедшее по наследству ему, первым побуждением явилось желание немедленно разорвать помолвку, все время казавшуюся бессмыслицей. Кристабель, да и он тоже могут отныне жить-поживать безбедно, рассуждал он, даже по-королевски, не завися никоим образом от денег мисс Честертон.

И тем не менее едва он об этом подумал, как сразу же ополчился на самого себя. Эгоист он! Нечестно так поступать, просто непорядочно… Разве можно, находясь в здравом уме, совершить столь бессовестный поступок? Хорош гусь, нечего сказать! Когда видел выгоду от женитьбы на мисс Честертон, готов был, не раздумывая, дать ей свое имя, титул. Свет подвергнет его осуждению, если только он хотя бы попытается расторгнуть помолвку, то есть, по сути, откажет теперь ей в праве получить то, на что она, безусловно, рассчитывала. Он богат. Его молитва, как говорится, услышана. И что же? А то, что это налагает на него еще большие обязательства. Если прежде он мог объяснить свой отказ от женитьбы на ней благородным порывом: мол, не может вступить в брак с мисс Честертон, так как финансовый мезальянс ему не по нутру, то сейчас он лишен права поступить так неблагородно.

Наблюдая за Черри, он видел, как она мило, с присущим ей изяществом, беседует с его друзьями. Возникло ощущение, будто какая-то его часть, корчась в конвульсиях, доживает последние минуты. В этот тягостный момент его жизни лорд Вильям – третий сын герцога Брентавенского, по мнению Гейвина, ловелас более, чем он сам, – повысил голос и приподнял бокал:

– Прошу внимания! Ти-ши-на… У меня созрел тост!

Дылда и щепка щепкой, лорд Вильям раскачивался, как тростинка на ветру. Количество выпитого шампанского, хоть и отличного качества, выполняло уже роль вихря, грозившего перерасти в бурю. Гейвин, не спуская с него глаз, мгновенно насторожился.

– Предлагаю выпить за нашего радушного хозяина и его невесту, которую он себе облюбовал! Гейвин, дружище, если мисс Честертон хотя бы наполовину такая же хорошенькая, как ее денежки, то ты должен ощущать себя счастливейшим из смертных. А уж если дурнушка, не вешай носа! В нашей славной столице не перевелись еще местечки, где можно, любуясь на прехорошенькие мордашки, получать массу удовольствий.

Он многозначительно подмигнул. В зале повисла гнетущая тишина Все, буквально все, кроме лорда Вильяма, разумеется, подумали об одном и том же: какая бестактность! В конце концов, здесь присутствует брат упомянутой леди…

Спустя мгновение лорд Гарвей – его подтолкнула жена – сделал шаг вперед и бесцеремонно отодвинул лорда Вильяма в сторону.

– Я согласен с первой частью предыдущего тоста, – сказал он. – За Гейвина и его невесту! Пусть их брак будет долгим и счастливым.

Все заулыбались и, конечно, осушили бокалы с шампанским. Лорд Вильям, хоть и с опозданием, сообразил, что допустил ляп. Запинаясь на каждом слове, он делал отчаянные попытки принести свои извинения лорду Сибруку и рассерженному сэру Томасу, а остальные, как ни в чем не бывало, шутили и смеялись.

Фредерика едва ли слышала слова лорда Гарвея. После тоста лорда Вильяма она застыла как соляной столб. Лицо пылало. Она была растерянна. Сказать о ней такое?! В присутствии людей, мнением многих – пусть не всех! – она дорожит… Боже, какая же она дура! Отчего бы лорду Сибруку не жениться по расчету, если для утех он всегда может завести себе любовницу?! Смазливая физиономия мисс Шихан привиделась как наяву. Теперь он не стеснен в средствах, значит, разрывать помолвку и вовсе нет никакого резона. На любовниц будет тратить собственные деньги, так что никаких угрызений совести, которые, безусловно, возникли бы, спускай он капиталы жены. Прелестно! Честный и благородный лорд Сибрук… Сплошное благородство! Фредерика презирала себя за то, что была так наивна. Нежный взгляд, видите ли, дружеское расположение… Идиотка! А может, он видит в ней временную замену мисс Шихан? О Господи! О чем она?