— Моя дочь была украшением этого города, а твой отец…

— Мистер Прескотт пытался спасти ее, — заявил Энтони. — И вы должны сказать об этом викарию, когда мы уедем. Вы также расскажете правду всему городу. То есть вы должны сделать так, чтобы доктор Прескотт без помех смог вернуться в Телфорд.

Сэр Рандолф хотел что–то сказать, но тут отец Мэдлин с невозмутимым видом проговорил:

— В этом нет необходимости, сэр. Я собираюсь открыть практику в другом месте. Я понял, что больше не смогу жить в Телфорде.

— Как пожелаете, — ответил Энтони. — Чертей также требуется хороший доктор. — Он снова посмотрел на сэра Рандолфа: — Но у меня есть еще одно требование, дядя. Вы должны отозвать свое прошение об опекунстве над Тессой. Объясните суду, что вы и моя тетка слишком стары, чтобы растить молодую девушку.

На лбу сэра Рандолфа вздулись вены.

— А если я откажусь?

— Тогда мне придется рассказать всем, что покойная жена викария — ваша дочь. Сомневаюсь, что деньги, которые вы получите с владений моей племянницы, доставят вам много удовольствия, если серьезно пострадает ваша репутация.

Сэр Рандолф сжал кулаки.

— Ты гораздо порочнее, чем я.

— Возможно. Но я никогда не лгал. Все–таки в провинции забавные люди — они прощают грешки таким, как я, если мы признаем наши недостатки и стараемся стать лучше. Но они никогда не прощают, если им лгут. — Его тон стал угрожающим. — А сейчас я хочу видеть мою племянницу. Где Тесса?

Из горла сэра Рандолфа вырвался гневный рык, но он знал, что проиграл это сражение. Энтони не оставил ему выбора, и оставалось только подчиниться.

— Я сейчас прикажу привести ее, — процедил он сквозь зубы.

Этих слов было достаточно, чтобы возбудить подозрения Энтони.

— Нет. Скажите мне, где она. — Дядя молчал, и он направился к двери. — Прекрасно. Тогда я сам найду ее.

— Ну послушай, мой мальчик…

Энтони остановился и, обернувшись, в упор посмотрел на дядю:

— Я больше не мальчик, отданный на вашу милость. Вы должны обращаться ко мне так, как и следует обращаться к лорду Норкорту. Где моя племянница? Ответьте!

Сэр Рандолф по–прежнему то сжимал, то разжимал кулаки.

— Она в саду с твоей тетей. Любуется красотами природы.

Слишком хорошо зная, что это означает, Энтони бросился к двери. Мэдлин, подхватив юбки, побежала за ним. К счастью, Энтони помнил планировку дома, поэтому очень быстро добрался до сада.

И там он увидел свою золотоволосую племянницу, стоявшую на коленях на кирпичах, в рубашке из грубой бумазеи. Гордо вскинув голову, девочка с вызовом смотрела на расхаживавшую перед ней тетку — та отчитывала ее за какой–то проступок. Энтони тотчас же вспомнил Джейн в этом возрасте и почувствовал себя десятилетним — тогда ощущение беспомощности было его ежедневным спутником.

Тут его догнала Мэдлин; она взяла Энтони под руку — и он тотчас же вернулся в настоящее.

— Тесса… — Энтони приблизился к племяннице. — Иди сюда, дорогая. — Он протянул ей руку. — Мы едем домой.

— Дядя Энтони! — Лицо девочки просияло. Она вскочила на ноги и бросилась обнимать его. — Я знала, что ты приедешь! Я знала!

Мэдлин сняла свою муслиновую мантилью и накинула ее на худенькие плечики Тессы. Тетка же повернулась к Энтони, ее глаза горели ненавистью.

— Как ты смеешь?! Девочка наша, и ты ничего не можешь с этим поделать!

— Мы отпускаем ее, Юнис, — раздался напряженный голос сэра Рандолфа. — Я согласился передать опекунство Эн… лорду Норкорту.

Лицо тети Юнис исказилось от гнева и ненависти. Глядя на мужа, она закричала:

— Ты бесхребетный червяк! Ты позволил ему запугать тебя, да?! А вот я не позволю девочке уйти с негодяем, который таскается по шлюхам и…

— Заткнись! — приказал сэр Рандолф. — Ты сделаешь то, что я сказал, женщина.

Тетя Юнис в изумлении уставилась на мужа — она была единственным человеком, которого сэр Рандолф никогда не пытался запугать.

— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном?!

Сэр Рандолф, сжав кулаки, шагнул к жене.

— Мадам, немедленно прикажите слугам упаковать вещи Тессы и отнести их в карету лорда Норкорта, слышите?

— Почему я должна это делать? — пробурчала тетка.

— Потому что я так сказал. А если вы этого не сделаете, то я прикажу слугам отвести вас наверх и запереть в спальне, пока наш племянник и все остальные не уедут.

Глядя на побледневшую тетку, Энтони снова почувствовал удовлетворение.

— Почему вы отдаете ее? — прошипела тетя Юнис. — По крайней мере объясните.

— Отдаю, потому что я так решил, — заявил дядя Рандолф. — Другого объяснения у меня нет.

Столь уклончивый ответ удивил Энтони не меньше, чем его тетку. Но уже в следующую секунду его осенило. Недоверчиво глядя на дядю, он спросил:

— Так она ничего не знает?

Взгляд дяди метал молнии, и было очевидно: тетя Юнис понятия не имела о том, что ее муж содержал любовницу и являлся отцом незаконнорожденной дочери.

Энтони расхохотался:

— Господи, она не знает! Вот это по–настоящему забавно!

— Забавно? Что именно? — пробормотала тетка.

— Будь благоразумен, племянник… — прошептал сэр Рандолф.

Но Энтони, казалось, не слышал его. Он с усмешкой смотрел на тетку, и правда рвалась с его языка. Он уже представлял, с каким удовольствием сейчас расскажет тете Юнис, что ее муж такой же развратник, как и племянник, которого она ненавидела. Ах, как ему хотелось «обрадовать» тетушку этим сообщением…

Джейн. Только это остановило его. Он обещал ей, что раскроет тайну одному лишь сэру Рандолфу. А если бы он рассказал обо всем тетке, то это могло бы привести к непредсказуемым последствиям. По крайней мере пострадала бы любовница дяди.

И ради чего? Ради скоротечного мгновения мести? Это вряд ли восполнило бы те годы, которые он потерял.

Энтони внимательно посмотрел на тетку. Лоб ее избороздили глубокие морщины, ясно, что она действительно несчастная женщина. Вероятно, не стоило причинять ей боль — она вполне достаточно сама себя наказала своей жизненной философией.

Взглянув на Мэдлин, Энтони увидел любовь, сиявшую в ее глазах, и сердце его радостно подпрыгнуло в груди. Да, не стоило мстить, ведь он добился того, чего хотел.

— Так чего же я не знаю? — допытывалась тетя Юнис. — Какой секрет ты собираешься открыть мне?

— Секрет, тетя, следующий: жизнь не обязательно должна быть страданием. И очень хорошо, когда ты окружен любящими людьми. — Он с жалостью смотрел на тетку. — Если бы вы проявили ко мне хоть каплю доброты, когда умерла мама, вы бы навсегда завоевали мое сердце. У вас была бы не только дочь, но и племянник, а возможно, и множество внуков, чтобы скрасить вашу старость. Но вы оттолкнули меня обеими руками — так же, как и Джейн. Насколько я понимаю, она уже оградила от вас свою семью. Я заберу и мою семью тоже и оставлю вас с вашими принципами.

— Твоя семья?! — Тетя Юнис презрительно посмотрела на Мэдлин, потом на мистера Прескотта. — Эти двое?

— Совершенно верно, — кивнул доктор. — Ваш племянник, мадам, женится на моей дочери.

— Это меня не удивляет. — Тетя Юнис поморщилась и снова посмотрела на племянника: — Я всегда знала, что ты совсем никудышный. На ком еще ты мог жениться? Только на девчонке неизвестного происхождения. Она все дни проводит, рассматривая мертвых животных, а ночами, наверное, утопает в разврате, как и ты.

Много лет назад подобные слова тетушки были ему как нож в сердце, но теперь Энтони понимал: перед ним глубоко несчастная женщина, очень глупая к тому же.

— Говорите, разврат? Да в одном мизинце этой «девчонки» больше нравственности, чем во всей вашей душе, дорогая тетушка. Вам бы очень повезло, если бы рядом с вами была такая женщина. Но вы слишком глупы, чтобы понять это. А теперь позвольте удалиться. — Обняв одной рукой невесту, а другой племянницу, Энтони с улыбкой сказал: — Идемте, мое дорогое семейство. Мы едем домой.

Эпилог

Дорогой кузен,

несколько месяцев назад Вы говорили в своем письме о займах, а я в суете из–за свадьбы мисс Прескотт и лорда Норкорта забыла Вам ответить. Сегодня пришло банковское уведомление, которое напомнило мне: деньги, которые я несколько месяцев назад одолжила Мэдлин и ее отцу, выплачены. Так что теперь я должна заметить: если бы Вы одиннадцать лет назад воспользовались собственным советом не давать в долг, я оказалась бы в очень затруднительной ситуации. Спасибо Вам, что пошли против собственных принципов.

Ваша благодарная родственница Шарлотта.

— Хватит хихикать, девочки, — с укоризной сказала Мэдлин. — Иначе я расскажу моему мужу, по какому поводу вы хихикаете.

Когда Энтони вопросительно посмотрел на нее, Тесса, Люси и Элинор умолкли, густо покраснев. Мэдлин была очень рада видеть их в Норкорт–Холле на праздновании ее дня рождения, однако она забыла, какими могут быть девочки их возраста. Предметом, занимавшим их в этот визит, был Бал урожая, который посетили Люси и Элинор, поскольку начали выезжать в свет вскоре после того, как Мэдлин оставила школу, чтобы выйти замуж за Энтони.

Тессе очень понравилось в школе, и во втором семестре она пожелала жить там, чтобы находиться поближе к своей новой подруге Элинор — та жила по соседству у родственников. Элинор и Люси уже закончили учебу в школе, но все еще посещали чаепития для выпускниц и стали лучшими подругами Тессы.

— Я помню, малышка Мэдди, как ты тоже когда–то хихикала, сидя за столом. — Отец Мэдлин подмигнул девочкам и сидевшей рядом миссис Дженкинс, которой скоро предстояло стать миссис Прескотт.

— Я никогда в жизни не хихикала! — запротестовала Мэдлин.

— Мне кажется, я припоминаю хихиканье, когда вы, мадам, вдыхали некий газ… — с лукавой улыбкой сказал Энтони.

Это замечание виконта вызвало вопросы девочек, и Мэдлин бросила на мужа выразительный взгляд, означавший, что он поплатится за эти свои слова. Энтони же в ответ весело рассмеялся, и было очевидно, что он с величайшим нетерпением будет ждать «расплаты» — хотя они с Мэдлин были женаты уже пять месяцев, он по–прежнему чувствовал себя новобрачным.

— Дядя Энтони, — прощебетала Тесса, — у Люси к вам вопрос.

Виконт кивнул:

— Да, конечно. Спрашивайте, мисс Ситон. Вы знаете, что я всегда рад помочь вам, милые девочки.

Люси, казалось, колебалась. Наконец, вскинув подбородок, проговорила:

— Если джентльмен просит даму встретиться с ним, скажем, в саду, скажем, ночью, чтобы он мог показать ей созвездия, то он… ну…

— Кто просил вас встретиться в саду ночью?! — взревел Энтони, отбрасывая вилку.

— Никто, но просто…

— Это был лорд Уэстфилд, — подсказала Элинор. — Он сказал, что покажет ей звезды.

Тесса и Элинор снова захихикали.

— Это я ему покажу звезды, — проворчал Энтони. — Уэстфилд недостаточно хорош для любой из вас. К тому же он почти все вечера проводит у миссис Би…

— Энтони, дорогой, — перебила Мэдлин, прежде чем ее муж успел назвать имя хозяйки популярного борделя, — я уверена, лорд Уэстфилд не имел в виду ничего дурного.

Энтони фыркнул, потом строго посмотрел на девочек:

— Держитесь подальше от лорда Уэстфилда, понятно? Вот он прекрасный образчик животного в обличье джентльмена.

— А кто его младший брат? — спросила Тесса с невинным любопытством. — Он сказал своей сестре — она учится в школе вместе со мной, — что не может дождаться, когда я достаточно вырасту, чтобы танцевать на наших ассамблеях. Он сказал, что хочет танцевать только со мной.

Энтони в ужасе посмотрел на жену; казалось, он лишился дара речи.

— Не беспокойся, дорогой, до этого еще несколько лет, — сказала Мэдлин, пряча улыбку. — Девочки не танцуют с мальчиками до тех пор, пока им не исполнится шестнадцать.

— Хорошо бы миссис Харрис добавила к этому возрасту еще десяток лет, — проворчал Энтони.

— Не говорите глупости, дядя Энтони. — Тесса одарила его легкомысленной улыбкой. — Тогда мне будет двадцать шесть, и я стану слишком старой!

Девочка произнесла эти слова с таким отвращением, что Мэдлин, не выдержав, расхохоталась — сегодня они отмечали как раз двадцать шестой день ее рождения.

— Увы, дорогой, — сказала она мужу, — мы, старики, никогда не танцуем. Мы слишком заняты, полируя наши костыли.

— И лежа в наших стариковских постелях, — подмигнув, подхватила миссис Дженкинс.

— И похрапывая в церкви, — вставил мистер Прескотт, сжимая руку миссис Дженкинс.

Все четверо весело рассмеялись. Девочки же в растерянности переглядывались.

А гораздо позже, когда все уже ушли спать, Мэдлин вошла в спальню и обнаружила своего мужа перед зеркалом — он с мрачным видом разглядывал свое отражение.

— Дорогая, может, я действительно старый?

Мэдлин подошла к нему сзади и обняла.

— Не особенно. А что?

— Сегодня утром я нашел седой волос.