– Слишком уж он красив, – вздохнула Кейт Кэри.

– Моя тетя и ее подруга, леди Марло, говорят, что он распутник и что ни одна порядочная девушка не должна с ним знакомиться, – заявила Нисса.

– Негодяи гораздо забавнее, чем святые, – ответила Кэт, и девушки дружно захихикали.

– Какое у вас веселье! – входя, заметила леди Рогфорд. В ее руках был поднос, на котором стояли графин и маленькие ликерные рюмочки. – Над чем вы смеетесь? Или это секрет? – Она снова улыбнулась, и Нисса подумала, что Рогфорд очень похожа на хорька.

– Мы говорим о мужчинах, – храбро сообщила Кэт.

Леди Рогфорд приподняла тонкую бровь.

– Ах, озорницы! – воскликнула она со снисходительной улыбкой и обвела комнату взглядом. – А где остальные?

– Сестры Бассет сегодня ночуют у тети, – ответила Кейт Кэри. – Мария и Хельга спят в покоях королевы: сегодня их очередь. А королева была вечером очень грустна.

– Хорошо, – промурлыкала леди Рогфорд. – Значит, никто меня не выдаст. Бедняжки мои! Трудитесь, как пчелки, и все такие милые. А развлечений почти никаких – я же знаю! Вот и принесла вам угощение, сладкий вишневый ликер. Только что изготовлен из французских вишен, совсем свежий. – Она наполнила стаканчики и пустила поднос по кругу. – Угощайтесь, девушки!

– А вы не выпьете, леди Рогфорд? – спросила Бесс.

– Ах, дитя мое, я уже выпила два стакана, – икнув, призналась леди Рогфорд. – Если я выпью еще, у меня начнут заплетаться ноги. Очень вкусно, правда?

С ней согласились все, охотно попивая благоухающий фруктами ликер.

– Однако уже поздно, – спохватилась леди Рогфорд. – Думаю, что вы посплетничали достаточно. Допивайте ликер и ложитесь спать. А я должна унести доказательства преступления, не то явятся матушка Леве или леди Брауни и отругают меня за это пиршество. – Она опять улыбнулась. – У вас редко выдается такой тихий вечерок! Можно как следует выспаться. Или, быть может, кто-то собирается ускользнуть, чтобы встретиться с любовником? – Она пристально вглядывалась в лица девушек, которые в ответ на ее шутку весело рассмеялись.

– Ох, леди Рогфорд, – сказала Кейт, – и у которой из нас, по-вашему, есть любовник? Боюсь, нет у нас никого…

– Никогда не знаешь наверняка, – усмехнулась леди Рогфорд. – Это всегда та, которую подозреваешь меньше всех. Вот так-то, милая Кейт! Может быть, это ты сама?

– Нет-нет! Хотя мне очень жаль, что это не так, – смеясь, ответила девушка.

– Я хочу еще капельку вашего вишневого ликера, – попросила Бесси. – И ловить на месте преступления нас некому. Леди Брауни ушла провести ночь с супругом, а матушка Леве при королеве.

Леди Рогфорд нахмурилась.

– Разумеется, нет, Элизабет Фицджеральд, – сурово ответила она. – Я хотела просто вас угостить, и вы опьянеете, если выпьете еще. А теперь марш в постели, девочки мои. – И леди Рогфорд проследила за тем, как они стали укладываться. – Сегодня четверо отсутствуют, так что можно спать по одной. Как хорошо хотя бы на одну ночь получить кровать в свое полное распоряжение! Не правда ли?

Ниссе ликер показался слишком сладким, и она незаметно отдала свой стакан Бесси, которая заговорщически улыбнулась. Насчет сегодняшней ночи она была согласна с леди Рогфорд. Нисса никак не могла привыкнуть к тому, что приходится делить место с другой девушкой. Всю жизнь у нее была собственная кровать. Но остальные, кажется, не возражали или же просто предпочитали помолчать. Кэт Говард воспитывалась в доме бабушки и спала в общей девичьей спальне. Бесси почти всю жизнь провела при королевском дворе, а у Кейт Кэри была сестра. Нисса зевнула. Внезапно ей очень захотелось спать – похоже, что и остальным тоже. Нисса натянула одеяло повыше, и ее глаза тут же закрылись сами собой.

Леди Джейн Рогфорд ждала, устроившись в кресле перед камином. Идущее от камина тепло припекало и нагоняло сон. Миновал час; девушки крепко спали. Она встала с кресла и проверила каждую – спит ли? Пора! Взяв свечу, она подошла к окну спальни, которое выходило во внутренний дворик, и начала подавать знаки свечой – вправо-влево, вверх-вниз, несколько раз. Затем вернулась на место – ждать. Через несколько минут кто-то тихо поскребся за дверью. Проворно подскочив, она распахнула дверь и впустила двоих мужчин, проводив их к кровати Ниссы.

– Вот эта девушка, – тихо сказала она. – А теперь быстро!

Один из мужчин подхватил задремавшую девушку, вместе с одеялом и всем остальным, и поспешил покинуть спальню фрейлин, второй шел следом и следил, чтобы никто их не увидел. Тем временем леди Рогфорд торопливо закрыла за ними дверь. Похитители быстро пробирались темными коридорами дворца. Они выбрали кружной путь, где почти не рисковали нарваться на королевских стражников, которые непременно стали бы задавать вопросы. А что они могли бы им ответить?…

Эти двое принадлежали к числу самых доверенных слуг герцога Норфолка. Им было приказано тайно доставить девушку в спальню графа Марча. Они не знали, что именно затевалось, да и спрашивать не собирались. Они были всего-навсего слуги, а слугам, даже самым проверенным, не пристало задавать хозяевам вопросы. Дойдя до нужной двери, они вошли и положили девушку на кровать, как и было велено. Казалось, что в спальне никого не было. Но приказ был выполнен, и они ушли.

Когда дверь за ними закрылась, Вариан де Уинтер вышел из тени и подошел к кровати, чтобы взглянуть на Ниссу. Она его возненавидит, но он не хотел, чтобы она его ненавидела. Он хотел ухаживать за ней и честно добиться ее взаимности. Хотел, чтобы ее семья сочла его подходящим женихом для дочери. Но этому не бывать. Они его примут лишь потому, что им не оставили выбора. Ему придется добиваться их прощения. Если бы удалось убедить Ниссу не питать к нему ненависти! Возможно, она никогда его не полюбит. Граф отчаянно хотел, чтобы она хотя бы не стала его презирать.

Девушка была завернута в одеяло, явно прихваченное из ее спальни. Он осторожно стянул его с нее и, свернув, спрятал в резной шкафчик, что висел на стене слева от кровати. В выложенном кафелем камине горел неяркий огонь. Подбросив в огонь полено, граф снял бархатный халат и бросил на стул. Отблески пламени играли на его обнаженной коже – он был высок и худощав. Те немногие женщины, которые побывали его любовницами, утверждали, что он словно прекрасная ожившая статуя. Это сравнение льстило и забавляло графа.

Подойдя к постели, он сделал то, что обязан был сделать, чтобы убедить Генриха Тюдора. Развязав шелковые розовые ленточки ночного одеяния Ниссы, он приподнял девушку и начал ее раздевать. Она беспокойно пошевелилась. Крошечная ночная сорочка была мягкой и почти невесомой, и она легко сползла с тела. Граф опустил Ниссу на подушки. Он старался не глазеть на нее, но соблазн был слишком силен. Нисса оказалась красивее, чем любая из тех женщин, которыми ему случалось обладать. У нее было стройное тело, прекрасной формы ножки и маленькие дерзкие груди. А кожа казалась такой же нежной и мягкой, как шелк ее сорочки. А эти темные волосы в сочетании с белоснежной кожей! Девушка была воплощением беззащитности. Угрызения совести и без того беспокойно шевелились в его душе, но теперь он просто терзался. Однако было слишком поздно отыгрывать назад. Боже, помоги нам всем, подумал граф. Мне, Ниссе Уиндхем и бедной кузине Кэтрин! Честолюбивый человек играет чужими судьбами, точно пешками. А честолюбие герцога Норфолка воистину не знало границ.

Он снова поднял Ниссу, накрыл ее одеялом и сам лег рядом. Она снова пошевелилась, на сей раз что-то тревожно пробормотав. В любой момент сюда мог явиться Томас Говард в сопровождении короля, которому и предстояло обнаружить Ниссу Уиндхем, забывшуюся в разнузданной страсти с графом Марчем. Приподнявшись на локте, он вглядывался в лицо своей невинной жертвы. Неожиданно девушка открыла прекрасные глаза и в полном замешательстве посмотрела сначала на бархатные занавеси постели, а затем на графа.

– Я сплю? – прошептала она. Ее сердце испуганно билось.

– Мне жаль, милая, но это не так, – тихо ответил он.

Ее глаза расширились. Хватая ртом воздух, она вцепилась в край одеяла, натягивая его на себя. Ее ужас был неподдельным. Щеки залила краска стыда.

В этот момент за дверью спальни послышался шум. Привстав, он грубо запустил руку в волосы Ниссы и сказал:

– Простите меня, Нисса Уиндхем!

Потом впился в ее губы сокрушительным поцелуем как раз в тот миг, когда дверь распахнулась настежь и голос его деда произнес:

– Видите сами, ваше величество! Меня не обманули!

Генрих Тюдор не верил собственным глазам. Она лежала перед ним, стыд и ужас были написаны на ее лице. Одна маленькая прекрасная грудка открылась его взгляду, сочные губы распухли от поцелуев. Нисса Уиндхем! Дочь его маленькой сельской затворницы! Столь же распутная, сколь скромной была ее мать! У него не было сомнений в том, что тут происходит. Все и всем было ясно.

– Мадам! – взревел он. – Я хотел бы получить объяснения вашему неприличному поведению, хотя не вижу, как можете вы оправдать подобное распутство!

– Ваше величество, – начала Нисса, почти рыдая. Господи, где она находится? Как сюда попала? Она чувствовала, что ее ноги соприкасаются с ногами графа Марча. Волнующее ощущение, но ведь это непозволительно!

– Замолчите, девушка! – приказал герцог Норфолкский. Потом его взор обратился на внука. – Вариан, я возмущен! Как смел ты опозорить невинную девушку, достойную и из хорошей семьи? Боюсь, на этот раз ты зашел слишком далеко. Есть только один способ предотвратить скандал и спасти эту леди, репутация которой до сего дня была безупречна.

– Они отправятся в Тауэр! Оба! – рявкнул король.

– Погодите, ваше величество, – примирительным тоном заговорил епископ Гардинер. Он стоял за спиной у герцога, но теперь выступил вперед вместе с архиепископом Кентерберийским. – Сейчас скандал при дворе недопустим, особенно поскольку ходят слухи, будто вы питаете особую привязанность к этой молодой женщине.

– К Ниссе? Разумеется, я питаю к ней привязанность. Она дочь моей подруги Блейз Уиндхем. Я обещал ее родителям, что буду заботиться о ней так, будто она одна из моих собственных дочерей. Кровь Христова! Не думаете ли вы, Гардинер, что я испытываю к ней романтические чувства? Если так, то вы болван! – король уже кричал.

– Нет-нет, ваше величество, – сказал сбитый с толку епископ. Генрих Тюдор снова его удивил. Неужели он никогда не научится правильно предугадывать поступки короля?

– Я не знаю, как здесь оказалась! – вскричала Нисса, но ее никто не слышал, кроме архиепископа Кентерберийского.

Томас Кранмер видел в глазах девушки искреннее смущение. Отметил он также и едва скрытую тревогу в прекрасном лице графа. Нетрудно было догадаться, что тут кроется какая-то интрига. Но, поскольку архиепископ не знал, в чем дело, он предпочел оставить догадки при себе. Следовало позаботиться о репутации леди Ниссы Уиндхем. Девушка была явно невиновна и греха не совершала. Только как убедить в этом короля? Генрих Тюдор имел обыкновение верить исключительно тому, что видел собственными глазами.

– Ваше величество, есть только один способ исправить положение, – мягко, примирительно сказал архиепископ.

Король устремил на него вопросительный взгляд.

– Леди Уиндхем и лорд де Уинтер должны сочетаться узами брака сегодня же ночью, пока об этом инциденте никто не прознал. Я уверен, что епископ Гардинер и герцог со мной согласны; не так ли, милорды? – Архиепископ любезно улыбнулся, явно ожидая их согласия.

– Конечно, милорд, конечно, – кивнул епископ.

– Он прав, хотя я нечасто соглашаюсь с архиепископом, – ответил герцог. – Мы можем заткнуть сплетникам рты, если объявим, что мой внук полюбил эту девушку и что король позволил им пожениться. И, поскольку ваше величество испытывает затруднения в связи с собственным браком, молодые люди хотят, чтобы архиепископ сочетал их быстро и без шума, так, чтобы они могли вернуться к исполнению своих обязанностей при вашем величестве и королеве в это столь трудное для вас обоих время.

– Если бы ты был животным, Том, быть бы тебе лисой, – мрачно заметил Генрих Тюдор. Затем, повернувшись к лежащей в постели молодой паре, он продолжал, обращаясь к графу: – Как долго это продолжалось прямо у меня под носом, милорд?

– Ваше величество, леди Уиндхем пришла ко мне в постель только сегодня вечером, – честно ответил Вариан де Уинтер.

– И ты уже успел сломить ее сопротивление или мы пришли вовремя? – Король был в бешенстве, но не знал, на кого из них злится сильнее. Разумеется, Нисса Уиндхем не оправдала его доброго мнения. С другой стороны, в эти дни молодые женщины совсем не похожи на своих матерей!

– Я девственница! – в ярости закричала Нисса, сверкая глазами. – Ваше величество, я не знаю, как оказалась в его постели. Но я не приходила сюда! Я не знаю, как это произошло!

– Мадам, – холодно ответил король, – ваша мать никогда мне не лгала. Прискорбно, что вы не следуете ее примеру.