Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Я не лгу! – Нисса почти рыдала.

– Мадам, вы принимаете меня за дурака?! – гневно вскричал король. – Значит, вот какого вы обо мне мнения?! Я нахожу вас голой – как в тот день, когда ваша милая матушка произвела вас на свет, – в постели не менее голого мужчины. И должен верить, будто вас перенесли сюда колдовские чары? Если вы явились сюда не по собственной воле, то как же, Нисса Уиндхем? Отвечайте! Как вы оказались в постели графа Марча?

– Я не знаю! – Нисса заливалась слезами.

– Ваше величество, – спокойно сказал архиепископ. – Полагаю, будет разумным послать за тетей леди Уиндхем. Очевидно, бедняжка сгорает от стыда и чувства вины, и ей необходимо женское участие. Тем временем я и епископ Гардинер отправимся в королевскую церковь, чтобы подготовиться к бракосочетанию этих молодых людей. Я знаю, что оба они крайне огорчены тем, что столь грубо обманули ваше доверие!

– Ладно, идите, вы оба! Пусть их поженят не далее чем через час, – сказал король, гневно разглядывая молодую пару. – Я лично засвидетельствую их брак, да и герцог тоже. А утром, лорд де Уинтер, я желаю видеть доказательство того, что леди Уиндхем лишилась невинности. Вы женитесь на ней и останетесь ее мужем. И не пытайтесь отыскать повод его аннулировать. Вы меня поняли, милорд?

– Да, ваше величество. Но уверяю вас, что и сам горячо желаю жениться на леди Уиндхем и обещаю быть ей во всем добрым мужем. Мы назовем нашего первого сына в вашу честь. Не правда ли, милая?

– Я не выйду за этого человека! – закричала Нисса. – Я его не люблю! Я его даже не знаю! И я выйду замуж только по любви!

– Вы знали его достаточно, чтобы забраться к нему в постель! – отрезал король. – Клянусь кровью Христовой, глупая девица: кто, по-вашему, если не де Уинтер, захочет взять вас в жены, когда все узнают о вашей скандальной выходке?! А ведь узнают, уверяю вас. Не сомневайтесь, что у стен есть уши. Вы себя погубили, моя дорогая. Я дал вашей матушке торжественное обещание, что позабочусь о вас и стану вас охранять. Богом клянусь – вы постелили себе постель, и вы в нее ляжете. Нужно отвечать за свои поступки! По-другому не будет, леди Уиндхем. Вы выйдете за Вариана де Уинтера, потому что я, ваш король, приказываю вам. Неподчинение моему приказу означает государственную измену. Ваша матушка всегда была вернейшей и преданнейшей из моих подданных, того же я ожидаю и от вас, Нисса Уиндхем! – Король вздохнул. – По крайней мере, этот парень равен вам по рождению. Остается лишь надеяться, что вы довольны своим выбором, потому что ничего изменить уже нельзя. Вы сочетаетесь браком с этим мужчиной уже через час.

Итак, Генрих Тюдор вынес свой приговор, после чего в сопровождении герцога Норфолка покинул спальню графа.

Долгую минуту в комнате царила напряженная тишина. Затем Нисса обратилась к мужчине, с которым находилась в одной постели:

– Милорд, как я сюда попала?

– Не сейчас, Нисса, – угрюмо откликнулся граф.

– Я имею право знать! – Она не смотрела на него, но ее голос дрожал от гнева. – Я легла спать в комнате фрейлин, а проснулась здесь, в самом центре постыдного скандала!

– Обещаю, что все вам расскажу, только не сейчас. Понимаю, что в сложившихся обстоятельствах я не имею права просить вас об этом… однако, умоляю, Нисса, доверьтесь мне! Вам не причинят зла.

Теперь-то она к нему повернулась, чтобы взглянуть в упор.

– Довериться вам, милорд? Почему я должна вам доверять? У вас дурная репутация, и то, что случилось сегодня, вряд ли говорит в вашу пользу. Нет, я вам не верю! Напротив, кажется, что мне следует ненавидеть вас за ту роль, что вы сыграли в этой истории. Родители обещали мне, что я сама смогу выбрать себе супруга. А теперь это право у меня отняли совсем чужие люди; хотелось бы знать – почему? Думаю, вы обязаны мне ответить.

– Я обязан вам куда больше, – согласился он. – Но сейчас я не могу сказать. Вам придется с этим смириться и набраться терпения.

– Терпением я не отличаюсь, милорд, – предупредила она. – Вам придется многое обо мне узнать.

– Сколько вам лет? – спросил он.

– Семнадцать, исполнилось в последний день прошлого декабря, – ответила Нисса. – А вам сколько, милорд? Вы не слишком старый?

– В последний день этого месяца будет ровно тридцать, – улыбаясь, ответил граф. Ему очень хотелось узнать о Ниссе побольше.

А Нисса подумала, что у него красивая улыбка, не скупая и не слишком нарочитая.

Он мне почти нравится, решила она. Почти!

– А где вы живете, когда не находитесь во дворце?

– Мои земли на другом берегу реки Уай, как раз напротив вашего дома в Риверсайде, – ответил граф. – Выход к реке я получил во владение совсем недавно. Мой дом стоит на холме в миле от воды. А поместье называется Уинтерхейвен. С ним частично граничат земли, принадлежащие вашему дяде, лорду Кингсли.

– Почему мы ни разу не встречались раньше, до того, как я приехала ко двору? – продолжала допытываться Нисса. Она удивлялась – нет, была поражена – собственному спокойствию.

– Потому что с тех пор, как мне исполнилось шесть, я жил в доме герцога Норфолкского. Мой отец, Генри де Уинтер, предыдущий граф, умер, когда вы были еще маленькой девочкой. Каждое лето я приезжаю в Уинтерхейвен – всего на несколько недель, чтобы побыть в одиночестве и подальше от двора. И я никогда не общался с соседями и не ездил к ним в гости. Надеюсь, Нисса, что не слишком вас разочарую: я хотел бы покинуть двор и жить в своем сельском имении. Знаю, что молодой девушке, должно быть, здесь очень интересно, но я от всего этого устал.

– Я собиралась отправиться домой, как только будет решен вопрос с королевским браком. Я больше не понадоблюсь моей госпоже, как только она перестанет быть королевой Англии, – сказала Нисса. – Я не стану проливать слезы, покидая двор.

Нет, тут дело не в спокойствии, вдруг поняла она. Она просто ничего не чувствовала, кроме нестерпимого холода. Это был шок? Или гневное оцепенение?

В дверь спальни постучали. Но прежде, чем граф успел крикнуть «войдите», в спальню ворвалась Блисс Фицхью. Ее прекрасные голубые глаза сделались совсем огромными, когда она увидела племянницу обнаженной, в постели с графом Марчем.

– Ох, Нисса, – начала она, едва сдерживая рыдания. – Дитя мое, что ты наделала? Сам король только что выбранил меня самым жестоким образом! Он говорит, что ты должна немедленно выйти замуж. – Потом Блисс устремила взгляд на Вариана де Уинтера. – Вы негодяй, милорд! Соблазнили невинную девушку! По крайней мере, на этот раз у вас не выйдет – предательски бросить ее с ребенком, вынудив покончить с собой, не пережив позора!

– Поскольку нам предстоит породниться, мадам, – произнес Вариан де Уинтер с таким достоинством, какое едва ли мог позволить себе неодетый человек, – я прощаю вам эти опрометчивые заявления. Уверен, что вы были введены в заблуждение этой несносной сплетницей, Аделой Марло. Когда мы с вами лучше узнаем друг друга, я расскажу, как все было на самом деле. Полагаю, леди Фицхью, вы способны отличить ложь от правды.

Блисс разинула рот, и Нисса не смогла сдержать смешок. Нечасто кому-то удавалось поставить тетку на место, да еще так решительно и с безупречной любезностью!

– Ты еще смеешься, дрянная девчонка? Да у твоих родителей разобьется сердце, когда они узнают! Вон из этой постели, Нисса Уиндхем! Тебя выдадут замуж прямо сейчас, а что ты наденешь в такой ситуации? – Она схватила шелковую сорочку и швырнула ее Ниссе. – И вы, господин, немедленно оденьтесь, если в самом деле собираетесь жениться на моей племяннице! – Она сверлила яростным взглядом их обоих.

Граф Марч, покорно обернув покрывалом бедра, смущенно выбрался из постели и попятился в направлении гардеробной, где висела его одежда. Нисса, натянув через голову сорочку, спрыгнула с кровати.

– Что ж, – продолжала Блисс, – парень красив, надо отдать должное. И, по крайней мере, он хорошего происхождения. Ведь он Говард! Ты поймала в свои сети крупную рыбу, дитя мое!

– Я его вообще не ловила! – раздраженно воскликнула Нисса.

Блисс не обратила на ее слова никакого внимания.

– Что же тебе надеть? Ах, господи! Король сказал, чтобы ты немедленно явилась в часовню. Что же нам делать? Не можешь же ты предстать перед архиепископом в ночной сорочке. – Вдруг ее голубые глаза просияли. – Конечно! Ты можешь надеть сверху мою накидку. Она отделана мехом, а розовый бархат будет тебе к лицу. Нужно, однако, причесать тебе волосы. Милорд! Мне нужна щетка, чтобы привести в порядок волосы Ниссы!

Она принялась суетиться вокруг племянницы, набросив ей на плечи свой отделанный горностаем плащ и наглухо застегивая его при помощи золотых пуговок. Выхватив щетку из рук Вариана де Уинтера, она принялась энергично распутывать темные волосы Ниссы. И вдруг разразилась слезами:

– Твоя мать никогда не простит, что я допустила такое! И что ее не будет на свадьбе! А Тони! Тот будет просто в ярости. Я знаю, что он тебя обожает. Он так не хотел, чтобы ты ехала ко двору!

Нисса хранила молчание. Пусть тетка выговорится, пусть бормочет сквозь слезы – ее все равно не остановить.

Я целую жизнь представляла себе, думала Нисса, какой будет моя свадьба? Но разве могла я вообразить что-либо подобное? Может быть, я сплю? И Нисса ущипнула себя. Нет, она не спала, и вот реальность, с которой ей предстояло встретиться лицом к лицу. Да, это происходит на самом деле.

Она очнулась от грустных размышлений, услышав резкий вопль Блисс:

– Милорд де Уинтер! – Прекрасное лицо Блисс было искажено от праведного негодования. – Вы ведь не собираетесь идти к венцу одетым вот так? Как можно? Дело и без того скандальное, что дальше некуда!

– Я не желаю затмевать свою невесту, мадам, – спокойно возразил он. – Это было бы непростительно. Я останусь так, как есть – разве что у Ниссы найдутся возражения. Что скажете, леди Уиндхем?

Впервые за этот ужасный вечер Нисса почувствовала искреннюю симпатию к Вариану де Уинтеру. Каковы бы ни были его грехи, чувством юмора граф не был обделен. Он стоял перед ней в белой шелковой ночной сорочке, поверх которой был наброшен темно-зеленый, отороченный соболем бархатный халат. Как и Нисса, он был босиком.

К ужасу тетки, Нисса рассмеялась:

– Сэр, меня вполне устраивает ваше одеяние. В данных обстоятельствах оно кажется вполне уместным.

Она присела в реверансе, и граф в ответ поклонился.

Блисс драматически вздохнула.

– Что ж, ничего не поделаешь. Если мы заставим короля ждать еще дольше, боюсь, наши головы покатятся с плеч. Идемте скорее, вы оба! Пора начинать венчание. Ох, Нисса! Представляю, что скажут твои папа и мама! Торопитесь же! За дверью нас ждет твой дядя. Он не хотел идти, боялся тебя смутить. Но тебе, кажется, совсем не стыдно! А ведь каких дел ты сегодня натворила! Я тебя совсем не понимаю. – И, вихрем взметнув юбки, тетка выскочила за дверь.

– У вас в семье все такие? – спросил Ниссу Вариан.

– Скоро сами увидите. Я так понимаю, нас обоих завлекли в эту брачную ловушку, милорд. И, когда наша женитьба наконец свершится, я жду от вас объяснений – зачем и как.

– Перед свершением таинства венчания я выслушаю исповедь леди Уиндхем, – спокойно заявил архиепископ Кентерберийский. – А вы, епископ Гардинер, исповедуете лорда де Уинтера.

– А нельзя ли просто их поженить? – проворчал король. В этот полночный час в церкви стоял промозглый холод, и у него чертовски разнылась больная нога.

– Неужели ваше величество мог подумать, будто я допущу, чтобы эти молодые люди вступили в законный брак без соблюдения всех надлежащих правил? – спросил Томас Кранмер с легкой ноткой порицания в голосе. – Особенно в данных обстоятельствах, которые и привели к тому, чтобы мы собрались сегодня здесь. В конце концов, я уже отказался от церковного оглашения предстоящего брака!

– Ну и прекрасно, – вынужден был согласиться раздраженный король. – Тогда не тяните. – Он сердито взглянул на Ниссу. – Помните, сударыня, что вам следует признаться в грехах более тяжких, нежели зависть к чужому платью или грубое слово в адрес своей подружки фрейлины. И говорите побыстрее.

Блисс нервно цеплялась за локоть супруга. Ох, почему не послушалась она мать и зятя! Ничего этого бы не случилось, если бы она сама не настояла, чтобы опекать Ниссу при дворе! Семья никогда ей не простит, и особенно ее муж. Отныне, если ее решение пойдет вразрез с его мнением, Оуэн непременно припомнит ей этот злосчастный инцидент. Блисс украдкой взглянула на мужа, пытаясь угадать его мысли. Но лицо его было безмятежно и ничего не выражало. Вот самодовольный болван!

Граф Марвуд отлично чувствовал тревогу супруги – стоя рядом с ним, она беспокойно переминалась с ноги на ногу. Он даже улыбнулся про себя. Так ей и надо. Блисс всегда и везде хотела поступать по-своему. Отлично, теперь она притихнет хотя бы на несколько недель, прежде чем окончательно забудет о той роли, которую сыграла во всей этой истории. Сам он не был бы и вполовину так спокоен, как сейчас, если бы на протяжении нескольких недель жена не наводила втайне справки насчет графа Марча. И от него не укрылся интерес, который граф питал к Ниссе.