Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Полно, милорд, – сказал герцог Саффолк, женатый четвертым браком на женщине много младше себя. – Это счастье – иметь юную жену.

– Меня беспокоит не юная Говард, а ее загребущее семейство, – вполголоса сказал граф. – Герцог Томас не упустит возможности захватить власть; он думает, что имеет на это право!

– Тогда, быть может, вы выступите в защиту бедняги Крома? – предложил архиепископ. – Знаю, с ним было нелегко поладить, но мы все понимаем, что обвинения против него слабые и вообще не соответствуют действительности.

– Милорд, у вас доброе сердце, но рассудок вам отказывает, – возразил граф Саутгемптон. – Судьба Кромвеля уже решена. Он обречен, и никто его не спасет, разве что всемогущий Бог. Король решил жениться на Кэтрин Говард, и нам придется терпеть и девицу, и ее семейку. У нас нет выбора.

– Каким образом девица Говард сумела взлететь так высоко? – громко спросил герцог Саффолк. – Кажется, король уделял внимание также девице Уиндхем? Но она так поспешно выскочила замуж за внука Норфолка.

Оба его спутника пожали плечами. Архиепископ промолчал, а граф Саутгемптон ничего не знал. Королевская баржа скользила вниз по реке – их уже не было видно из Ричмонда, где именно в этот момент бывшая королева объявляла своим дамам, что они могут возвращаться в королевский дворец или к себе домой, как пожелают. Большинство дам горели желанием вернуться в Гринвич, чтобы получить место при новой королеве. Племянницы короля и его невестка в Ричмонд даже не приехали; оставалась только графиня Ратлендская, да и то пока ее супруг – камергер бывшей королевы – не будет освобожден от должности. Сэр Томас Дэнни, канцлер Анны, и доктор Кэй, ее казначей, уже простились с леди Анной и присоединились к дамам, ожидающим посадки на баркасы, которые должны были отвезти их в Лондон. Все держались очень учтиво, но было очевидно, что Анна считалась уже отыгранной фигурой. А будущее было за Кэтрин.

Для юных фрейлин места на баржах не нашлось.

– Вы покинете нас утром, – сказала графиня Ратлендская тем, кто решил уехать.

Нисса тепло простилась с подругами. Кейт Кэри и Бесси Фицджеральд плакали. Сестры Бассет были любезны. Хельга фон Графштейн и Мария Хессельдорф намеревались пока что оставаться со своей госпожой. Юный виконт Уиндхем попрощался очень церемонно, с низким поклоном снимая шляпу перед леди Анной.

– Для меня было большой честью служить вам, мадам. И я всегда к вашим услугам, если понадобится.

– Ты добрый мальчик, Филипп, – ответила леди Анна. – Я благодарю вас за дружбу, милорд!

– Джайлз, ты уверен, что не хочешь съездить с нами домой? – спросила Нисса младшего брата. – Родители будут очень волноваться. Ты точно решил остаться?

– Я должен утвердиться при дворе, Нисса, – ответил юный Джайлз. – Ты же знаешь, что это мой единственный шанс. В наши дни церковь – не то место, где второй сын может сделать карьеру. В затылок мне дышат еще трое сыновей, которых нашим родителям еще предстоит вырастить и женить. Рано или поздно уйду от принцессы Анны на лучшую службу. Но, если я покину ее сейчас, как мне потом получить новое место? Нет, будет лучше, если я останусь. Может быть, смогу вырваться домой осенью. Жалею только, что не увижу лица папы, когда ты представишь ему своего супруга. – Голубые глаза Джайлза лукаво блеснули.

Нисса рассмеялась.

– Злой мальчишка! – воскликнула она и, нагнувшись, крепко поцеловала младшего брата. – Храни тебя Бог, Джайлз!

Юный придворный поклонился.

– Пусть Господь хранит тебя и Вариана, сестрица!

– Леди де Уинтер, – позвала графиня Ратлендская. – Вы задерживаете баржу! Идите сюда немедленно!

Нисса обернулась к принцессе, и в ее глазах выступили слезы.

– Как же мне не хочется покидать вас, мадам!

Анна Клевская тоже старалась не расплакаться.

– Не беспокойся за меня, Нисса. Я избежала когтей английского льва, да так, что на мне не осталось ни царапины. Теперь у меня есть деньги и земли, но нет мужчины, перед которым я должна отчитываться. Ни брата Вильгельма, такого самодовольного и угрюмого, ни супруга Хендрика, который невзлюбил меня с первого взгляда. Уж лучше мы с ним будем друзьями, чем мужем и женой! Не плачь обо мне, Нисса! Я наконец получила то, что хотела. Я свободна. Я могу жить так, как мне нравится. Нет, дорогая, я вовсе не несчастна!

– Но любовь, мадам? Кто будет вас любить? – Нисса с тревогой смотрела на принцессу.

– Для тебя, Нисса, романтическая любовь очень важна, – отвечала принцесса. – Ты впервые узнала любовь, сидя на коленях у матери, правда? А что знаю о любви я? Лишь то, о чем рассказывали мне ты и другие девушки. И этого мне достаточно; я не хочу больше. – И принцесса расцеловала в щеки и губы юную графиню Марч. – А теперь иди. Поезжай домой со своим красавцем-супругом. Если захочешь, пошли мне весточку. Я буду ждать твоих писем.

Нисса присела в низком реверансе.

– Служить вам было для меня большой честью, мадам, – сказала она, после чего поспешила занять место в последней барже, следующей из Ричмонда в Гринвич, где ее дожидался Вариан де Уинтер. Вскоре она стояла на нагретой солнцем палубе и смотрела, как исчезают за поворотом дворец и провожающие дамы. Окончена еще одна глава ее жизни. Что уготовано ей в будущем?

Подошел Филипп и встал рядом с сестрой. Он молчал, но она была так грустна! Брат протянул к ней руку, и она улыбнулась.

– Мы едем домой, Филипп! Сейчас лето, и… ах, как же мне не терпится увидеть маму, папу и наших малюток сестричек!

– Я тоже этого хочу, Нисса, однако боюсь, что родители будут шокированы, когда узнают, что ты уже три месяца как замужем, – серьезно ответил Филипп. – Не будет ли лучше, если я поскачу вперед вместе с дядей Оуэном, чтобы подготовить их к этому известию?

– Нет, Филипп, это не твое дело – сообщать родителям о моем замужестве. Это долг Вариана и мой. Знаю, они здорово удивятся, но тебе не следует вмешиваться.

Он тяжело вздохнул.

– Как бы я хотел быть взрослым! Плохо быть подростком. И я буду скучать по Хельге. Правда, она очень хорошенькая? И у нее такое доброе сердце, – сказал он и покраснел.

– Да, Филипп, я подозреваю, что ты питаешь нежные чувства к Хельге фон Графштейн! Почему бы тебе не поговорить об этом с папой, когда мы вернемся в Риверс-Эдж? Не сомневаюсь, за ней дадут хорошее приданое.

– Думаешь, Нисса, он станет меня слушать? – спросил Филипп. – Он всегда относится ко мне как к ребенку, а ведь в октябре мне исполнится четырнадцать. Если мы заключим брачный контракт и подождем, пока мне не стукнет семнадцать, Хельга к тому времени тоже созреет для замужества!

– Тогда поговори с папой, Филипп. Ты же не хочешь, чтобы он подыскал тебе в супруги какую-нибудь другую девушку, которая тебе не понравится, – посоветовала она брату.

– Тебя же выдали замуж насильно, – мрачно откликнулся он.

– Нам с Варианом повезло – мы нравимся друг другу, – ответила Нисса со слабой улыбкой и снова погрузилась в молчание.

Их корабль плыл мимо башен Вестминстера, мимо оживленного Лондона на юго-восток, вниз по реке к самому Гринвичу. Миновали Грейвсенд, и с моря подул легкий ветерок, когда впереди показались башенки и шпили Гринвича. Идущие впереди баржи уже причаливали, и пассажиры спешили сойти на берег. Толпа дам и джентльменов, бывших некогда в свите Анны Клевской, двинулась вверх по зеленому склону. Осталась лишь одинокая фигура… Сердце Ниссы екнуло – она узнала его. Вариан де Уинтер! Ее супруг явился за ней, чтобы отвезти домой.

– Я просто никуда тебя не отпущу! – заявила Ниссе Кэтрин Говард. – Ты не можешь меня покинуть! Ты моя единственная настоящая подруга. А все остальные – брр! Прихлебатели, которые ждут от меня милостей! Но ты совсем не такая. Тебе я могу верить. Ты должна остаться!

– Нет, Кэт! Я должна вернуться домой, – сказала Нисса подруге. – Родители ничего не знают о том, что я вышла за твоего кузена. Не стану же я рассказывать о таком событии в письме! Вся моя жизнь протекала в Риверс-Эдж; я уехала оттуда лишь однажды – прошлой осенью, когда отправилась служить королеве. Я очень скучаю по родным, а им нужно познакомиться с Варианом. Если мы не поедем домой сейчас, то когда же?

Официально Кэтрин Говард проживала со своей бабушкой в Ламбет-Хаус; однако ей отвели комнаты также и в Гринвиче. Кэтрин и Нисса здорово удивились, если бы узнали, что именно в этих покоях жила матушка Ниссы, Блейз Уиндхем, во время своего короткого романа с Генрихом Тюдором.

Кэт мило надула губки. Из окон, выходящих на реку, струился солнечный свет, играя в каштановых волосах девушки. Какой хорошенькой она вдруг стала, подумалось Ниссе. На Кэтрин было новое платье из очень дорогого на вид материала; таких у нее раньше не бывало – темно-розовый шелк, низкий вырез, открывающий соблазнительную грудь. С талии свисал золотой шарик для благовоний, тот самый, что преподнес ей в апреле влюбленный король. На шее красовалась толстая золотая цепь, украшенная рубинами; пухлые пальчики унизывали перстни, и в каждом перстне был изысканный драгоценный камень.

– Стоит мне попросить Генри, – лукаво начала Кэт, – и он придумает, как заставить тебя остаться. Ах, для меня он сделает что угодно! Что угодно, Нисса! Никогда не видела, чтобы мужчина был так влюблен в меня. И это удивительно, если вспомнить, сколько ему лет.

– А у тебя были другие поклонники? Вот не знала. – Нисса очень удивилась. Кэт всегда напускала на себя вид совершеннейшей невинности. Однако сейчас, оглядываясь назад и припоминая кое-что из разговоров, Нисса вдруг поняла: невинность эта могла быть притворной. С другой стороны, почему бы Кэт не иметь поклонников? Она была красивой молодой девушкой, и Томас Калпепер, несомненно, ее отличал, хотя Кэт утверждала, что он ее нисколько не интересует. Пусть у Кэт нет приданого, зато влиятельных родственников в избытке, а это иногда ничуть не хуже.

Кэт тихо рассмеялась.

– Только никому меня не выдавай! Даже герцог Томас ничего не знает. Моим первым поклонником был учитель музыки, генри Мэнокс. С ним я впервые поцеловалась. Потом, когда меня увезли в Ламбет-Хаус, еще до того, как я попала во дворец, у меня был Фрэнсис Дерем, гвардеец на службе у герцога Томаса. – Она фыркнула. – В присутствии герцогини Агнес мы с ним держались очень чинно, и она даже не догадывалась, что происходит в доме под самым ее носом.

Нисса была поражена.

– Хватит, Кэт. Не хочу ничего слышать, – возмутилась она. – Но ты должна признаться королю в своих маленьких грешках! Иначе расскажут другие, например, кто-нибудь из твоих завистников.

– Ну да, я расскажу Генриху, а он разозлится. И герцог Томас никогда меня не простит. Нет, уж лучше я буду молчать. Никто не скажет королю, потому что все потихоньку шалили, и никому не захочется начинать скандал. – Кэт нервно разгладила юбку. – Ты ведь останешься, Нисса? Без тебя я пропаду, – умоляла она подругу.

Но Нисса покачала головой.

– Нет, Кэт, я должна ехать домой. Кроме того, – рассудительно добавила она, – ты скоро выйдешь за короля и у тебя начнется медовый месяц. Я буду тебе помехой. Король не захочет с тобой расставаться, ведь он так в тебя влюблен! Это видят все, у кого есть глаза. При дворе только обо этом и говорят.

– Вот как? – воскликнула Кэт и самодовольно улыбнулась. – Говорят, ни с одной из женщин он не был таким, как со мной.

– Ты счастливица, потому что у тебя есть человек, который тебя любит, – сказала Нисса. – Прошу, Кэт, будь с ним мила! Моя мама говорит, что мужчина всегда добр к своей супруге, если она добра к нему.

– В самом деле? Как любопытно. Я не помню своей матери, она умерла, когда я была совсем маленькой. Меня сначала отправили в Хоршем к Говардам, где я воспитывалась вместе с сестрами и полудюжиной других детей, а затем, когда мне исполнилось пятнадцать, в Ламбет, на попечение вдовствующей герцогини Агнес. Как ты думаешь, Нисса, мне придется рожать детей? Эта мысль приводит меня в ужас.

– Королю нужны дети, Кэт. Собственно, затем он и берет молодую жену. У нас есть только принц Эдуард. Но должен быть еще, по крайней мере, герцог Йоркский; возможно, что и герцог Ричмондский!

– У короля есть еще две дочери, – мрачно заметила Кэт.

– Но женщина не может править Англией, – сказала Нисса. – Нет, ты должна родить его величеству по крайней мере двух здоровых сыновей!

– А ты? Разве ты не подаришь сыновей моему кузену Вариану? Вы женаты почти три месяца. И все еще никаких признаков? Ты же знаешь, Вариан любит детей. Он часто приезжал в Хоршем, чтобы поиграть с малышами.

– Правда? – Нисса была в восторге. Какая интересная подробность из прошлого ее мужа. Вариан ни разу не заговаривал с ней о детях.

Молодые женщины поболтали еще немного, но потом Нисса встала.

– Право же, Кэт, мне пора идти. Иначе Вариан будет мной недоволен. Я сказала ему, что зайду к тебе на минутку, только попрощаться. А сама сижу тут целый час! Нам предстоит пробыть в дороге несколько дней, прежде чем доберемся до дому.