– Может, стоило ее послушать? – задумчиво пробормотала Нисса.

– Чепуха! – резко возразила Блисс. – Для тебя, Нисса Уиндхем, это прекрасная возможность. Твоя мать пришла бы в ярость, посмей ты вернуться домой с поджатым хвостом, точно побитая собака! Кроме того, не так уж она страшна, эта леди Брауни. Она думает лишь о том, как отблагодарили бы ее родители других девушек, мечтающие видеть их фрейлинами. Все продается и покупается, дитя мое! И за твое назначение заплачено: много лет назад за него заплатила твоя мать. Король перед нею в долгу и знает это.

Нисса промолчала. В приемном зале дворца их дожидались лорд и леди Марло. Ниссе даже показалось, что леди Марло нарочно подстроила так, чтобы встретиться с ними снова и как можно скорее. К чете Марло присоединился некий юнец; его лицо было покрыто пятнами, и он нервно переминался с ноги на ногу – ему явно было не по себе. Бедняга густо покраснел, когда его мать окликнула их:

– Блисс! Блисс! Мы здесь!

Пока лорд Марло и граф Марвуд припоминали давнюю встречу, леди Марло с гордостью представила Блисс своего сына Генри. Было ясно, что она уже прикинула в уме возможность брака между ним и Ниссой. Происходящее изрядно позабавило братьев Уиндхем и их кузена.

Оуэн Фицхью решил взять дело в свои руки и предложил:

– Послушайте, я как раз собирался показать моим мальчикам площадки для турниров и поле для игры в теннис. Почему бы вам и юному Генри не отправиться с нами?

– Отличная мысль! – радостно согласился лорд Марло, а мальчик энергично закивал головой в знак согласия.

– Сколько лет Генри? – спросила Блисс подругу, когда джентльмены удалились. – Он совсем юн и, кажется, пошел в отца.

– Двенадцать, – леди Марло тяжело вздохнула. – Действительно, он совсем как Джон. Боюсь, даже больше, чем нужно.

– Тридцать первого декабря Ниссе исполнится семнадцать, – сообщила Блисс. Нужно было рассеять надежды подруги, но ни в коем случае ее не обидеть. – Здесь, при дворе, мы намерены подыскать ей выгодную партию. Ее сердце пока свободно. И ты знаешь, что она хорошо обеспечена. У нее свое имение, Риверсайд, и земли, доставшиеся от покойного отца. Кроме того, отчим тоже отписал ей внушительную сумму. Он ее обожает. По правде говоря, другого отца она и не знала, поскольку родной скончался прежде, чем ей исполнилось два года. Боюсь, девочка отличается некоторым своеволием и нуждается в твердом руководстве со стороны более взрослого и умудренного опытом супруга.

Нисса с раздражением подумала, что дамы говорят о ней так, будто ее и вовсе нет рядом. Она решила за себя постоять.

– Тетя, а разве ты не была такой же в юности? Я, кажется, помню истории, которые рассказывала мама.

– Я? Разве я была упряма? Не припомню ничего подобного, – возмущенно ответила Блисс, однако и ее подруга, и племянница весело рассмеялись.

В конце концов они нашли укромное местечко, где дамы устроились поболтать.

– Расскажи о своей семье, – попросила Адела Марло.

Многое можно было поведать о том, что произошло с ними за прошлые годы, но Ниссе мало-помалу сделалось скучно. Оставив женщин за оживленной беседой, она ускользнула, осторожно прокладывая себе путь среди шумной толпы придворных. За окном она увидела сад, поэтому, заметив в стене маленькую дверку, она выскользнула на свежий утренний воздух. Когда они ехали в Хэмптон-Корт, небо хмурилось и все было серым, но с тех пор успело проясниться. Небеса были голубыми, и ярко светило солнце. Нисса сделала глубокий, счастливый вдох. Во дворце оказалась такая прорва народу! И нос подсказал ей, что кое-кто из этих разодетых и утонченных дам и господ не позаботился о том, чтобы принять ванну. Поэтому было хорошо очутиться на свежем воздухе, подальше от этих особ.

Нисса медленно шла вперед, осматриваясь по сторонам. В саду было устроено множество небольших прудов, и на краю каждого красовались колонны с каменными изваяниями геральдических животных. Деревянные ограды вокруг клумб были выкрашены в зеленый и белый – цвета королевского дома Тюдоров. Все давно отцвело, но клумбы были вычищены и приведены в порядок в ожидании весны и нового цветения. И вдруг Нисса поняла, что она больше не одна. К ней с улыбкой подошел молодой человек и учтиво поклонился.

– Вы новенькая при дворе, леди, – сказала он и лукаво усмехнулся. – Я знаю здесь всех хорошеньких девушек! Меня зовут Ганс фон Графштейн, и я паж посла герцогского дома Клевских. – Юноша сдернул с белокурых волос свою бархатную шляпу и снова поклонился самым учтивым образом.

Нисса сделала реверанс.

– Сэр, а я леди Нисса Уиндхем. Приехала сюда, чтобы прислуживать новой королеве. Сам король назначил фрейлиной.

– Вы ей понравитесь, – заверил ее Ганс. – Вы молодая и не такая чопорная, как многие из здешних дам.

– Со мною вместе прибыли два моих брата, чтобы стать пажами в свите ее величества, – осмелилась Нисса продолжить беседу. Этот мальчик не внушал ей такой робости, как прочие господа из тех, кого она видела во дворце. – Сколько вам лет? – спросила она. – Думаю, вы примерно одного возраста с моим братом Филиппом, может, чуть помладше. Зато старше, чем Джайлз…

– Так сколько же лет вашим братьям? – попытался сосчитать ее новый знакомый.

– Тринадцать и девять.

– А мне одиннадцать, – сказал он. – Мой дядя служит послом, он старший брат моей матери. Вот так я и получил место. А вы из какой семьи, леди Нисса?

– Я дочь графа и графини Лэнгфорд. – Она решила, что нет нужды сообщать, что Энтони приходился ей отчимом.

– Кажется, имя не самое известное, – сказал Ганс. – Как же вам удалось получить такое завидное место – фрейлиной к нашей принцессе Анне?

И Нисса на миг задумалась – что же такое ей ему сказать? Потом тихий голосок подсказал ей – «скажи правду»!

– Много лет назад моя мать была любовницей короля. Они остались добрыми друзьями. И король с радостью согласился оказать ей услугу, стоило ей его попросить. – Нисса могла вздохнуть с облегчением, когда увидела, что ее смелое признание нисколько не шокировало Ганса фон Графштейна.

Напротив, он вдруг выпалил:

– Леди, вы незаконная дочь короля?

Нисса покраснела до корней своих темных волос.

– Ох, нет, сэр! Мой отец – Эдмунд Уиндхем, третий граф Лэнгфорд. Я родилась в законном браке! Моя мать была вдовой, когда прибыла ко двору и встретила короля. – Похоже, теперь ей придется объяснить все. – Потом мама вышла за племянника моего отца, его наследника. Он стал мне отцом; другого отца я не знала.

– Ага, – с улыбкой сказал Ганс. Теперь ему все стало ясно.

– Расскажите мне о леди Анне, – попросила Нисса. – Мне говорили, что она прекрасна лицом и что у нее доброе сердце. Я рада, что меня назначили к ней фрейлиной. Но какая она на самом деле? И на каком языке мне с ней разговаривать?

Казалось, Ганса позабавила ее просьба.

– Вы говорите на верхненемецком, миледи Нисса?

– На верхненемецком? – Нисса была озадачена. – Нет, конечно.

– Тогда вы не сможете разговаривать с леди Анной, потому что других языков она не знает. Женщины при дворе в Клеве, даже дамы высокого происхождения, совсем не такие образованные, как вы, англичанки. Церковь и дом; ничего другого женщины семейства Клевских не знают, миледи Нисса!

– Но как же она будет разговаривать с королем? – воскликнула изумленная девушка.

– Думаю, это не имеет особого значения, – честно ответил Ганс. – Она едет сюда, чтобы упрочить союз двух стран и нарожать детей. Для таких дел разговоры не нужны.

– Ох, Ганс, боюсь, вы ошибаетесь! – воскликнула Нисса. – Мама всегда мне говорила, что король очень высоко ставит умных женщин. Одаренных и образованных женщин! Он любит музыку и игру в карты. Всякая женщина, если она ищет благосклонности короля, должна соответствовать этим требованиям! Конечно король ценит хорошеньких женщин, но одной красоты ему недостаточно.

– Тогда миледи Анна обречена, куда ни кинь! – сказал Ганс. – Она не очень красива, не разбирается ни в музыке, ни в картах. Она не умеет танцевать, потому что танцы и прочие развлечения считаются при нашем дворе слишком фривольными занятиями…

– Господи! – сказала Нисса. – Что будет с бедняжкой, если она не угодит королю? Ганс, вы должны научить меня каким-нибудь словам и фразам на верхненемецком. Тогда я смогу помочь принцессе Анне освоиться в чужой стране и постичь наши обычаи.

Как она добра, подумал юноша. Ни одна из прочих дам, назначенных в свиту леди Анны, не подумала о том, чтобы помочь новой королеве почувствовать себя как дома. Конечно, он поможет Ниссе Уиндхем. Он пробыл при английском дворе уже насколько месяцев и быстро понял, что бедняжке принцессе придется здесь несладко. Слишком строго ее воспитывали, от всего оберегали. Она будет шокирована, оказавшись здесь.

– Я помогу вам обучиться нашему языку, леди. На каких еще языках вы говорите?

– Я знаю только латынь и французский, – призналась Нисса. – Хотя могу читать еще и по-гречески. Видите ли, я росла в загородном имении и никогда не думала, что попаду в королевский дворец.

– А чему еще вас обучали? – Ганс был заинтригован.

– Я знаю арифметику, умею читать и писать – у меня красивый почерк, а еще знаю кое-что из истории. – Нисса улыбнулась. – Языки давались мне легко. С арифметикой было хуже, но мама говорила, что женщина должна уметь считать, чтобы не позволять слугам и торговцам себя обманывать.

Ганс рассмеялся, в уголках его голубых глаз собрались лучики.

– Похоже, ваша мама очень практичная женщина. И при нашем дворе таких ценят. Принцесса Клевская тоже очень практичная женщина!

– Боюсь, это ей весьма пригодится, если она не сумеет понравиться королю, – заметила Нисса. – Бедняжка! Нелегко это, приехать за тридевять земель туда, где все чужое: язык, обычаи. Как вы думаете, Ганс, она сможет выучить английский?

– Принцесса неглупа. Конечно, сначала ей будет тяжело. Но, думаю, что ей понравится Англия, где у нее будет много свободы. Мой дядя, который хорошо знает принцессу, говорит, что у нее пытливый ум, хотя это качество из нее выбивали, как могли. Женщине приличествует быть покорной и скромной.

Нисса засмеялась:

– Только не англичанке.

Ганс смотрел на нее во все глаза.

– Вы такая красивая, когда смеетесь, – заявил он с самым серьезным видом. – Увы, я слишком молод и недостаточно знатен для дочери графа. Однако мы ведь можем быть друзьями, не так ли?

Нисса была поражена его откровенностью. Тем не менее она постаралась снова улыбнуться. Паренек действительно был очень мил, и в его обществе она чувствовала себя в безопасности.

– Конечно, мы можем быть друзьями, и я представлю вас братьям. Может быть, вы и их поучите вашему языку, и тогда они станут незаменимыми помощниками принцессе… то есть королеве. Ведь она должна стать королевой, поэтому нам нужно называть ее именно так, Ганс фон Графштейн.

– Идемте, – он предложил ей руку. – Я провожу вас во дворец. Поднимается ветер, а вам никак нельзя заболеть. Иначе какая-нибудь другая девушка непременно поспешит отнять у вас завидное место.

– Действительно, – согласилась Нисса, принимая его руку. – Сегодня утром леди Брауни как раз пыталась меня и напугать, и убедить уехать. Но я прибыла сюда, чтобы служить королеве. И я буду ей служить со всей преданностью и старанием – в этом состоит мой долг.

Снова войдя в зал, Нисса увидела, что тетя и леди Марло по-прежнему поглощены беседой. Ее даже не хватились! Она представила дамам пажа посла. Однако Адела Марло, похоже, уже знала, кто такой Ганс, поскольку осторожно поправила Ниссу:

– Барон фон Графштейн, миледи Уиндхем, – сказала она с улыбкой. – Ведь я права, сэр? – Ее лицо сияло.

Ганс кивнул, явно расстроенный. Ему не нравилось быть бароном, но отец умер двумя годами ранее, а Ганс был старшим сыном. Что тут поделаешь? Если бы баронский титул хотя бы означал богатство…

– Ганс будет учить меня верхненемецкому. Леди Анна говорит только на этом языке, – сообщила Нисса. – Мы должны заниматься каждый день, пока не приедет королева. Если я смогу разговаривать с ней, мне будет легче ей помогать. Вы так не думаете, тетя?

– Конечно! – Блисс радовалась сообразительности племянницы. Можно было биться об заклад, что никто из девиц, назначенных фрейлинами, и не подумает выучить родной язык королевы. Она одобрительно похлопала племянницу по плечу.

Вернулся лорд Марвуд в сопровождении лорда Марло и юных джентльменов. Их тоже представили Гансу фон Графштейну, и молодые люди друг другу понравились. А Ниссе было неуютно. Ее братья и кузены, казалось, уже освоились в новой обстановке, а тетя чувствовала себя так, будто вовсе не покидала королевский двор. Может быть, когда приедет королева, ей будет легче – ведь тогда будет чем заняться вместо того, чтобы просто стоять столбом. Внезапно Нисса почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она подняла голову. На другом конце зала стоял богато одетый джентльмен, который не сводил с нее глаз. Она смутилась, и ее щеки жарко вспыхнули алым румянцем. Девушка дернула за рукав леди Марло.