На следующее утро Вадим поехал в Москву, к семье, а Света – в свой город. Они и раньше расставались недели на две, иногда на месяц. Но в этот раз немножко затянулось.

У Светочки заболели дети, кажется, или мама… Семейные хлопоты, от которых она немного отвыкла, возникли все разом. Все, что можно было скинуть на мужа, теперь, после развода, приходилось делать самой.

И у Вадима посыпались поездки одна за другой по филиалам, которые он везде наоткрывал. Светочка могла бы вырвать время и полетать с ним за компанию, но не смогла. Потому что, самое главное, – она работала над собственным проектом. Это было ее первое независимое от Вадима соло. И она готовилась его представить на большой конференции, которая была назначена в нашем городе, в нашем университете, по случаю открытия факультета психологии. Дожили! Вот так это называлось.

Да, результат… У Светочки на первом месте оказался результат, и поэтому она занырнула в работу на два месяца.

Но были письма и звонки, «люблю, целую, как я соскучился (лась)» – все это тоже было. И, наконец, они снова встретились, но в этот раз, вопреки обыкновению, не в гостинице, а сразу на сцене. Вадим приехал точно к открытию конференции.


Вот!

Что творилось в нашем универе – страшно вспоминать. Психолог на психологе сидит и психологом погоняет. А как они друг с другом держатся – можно просто упасть. У них там намечалась небольшая драка: психологи-манипуляторы и классическая школа. Это как белые волшебники и черные. Манипуляторы работали на выборных кампаниях, в сетевых продажах и в рекламе. Их цель – продать, но не совсем честно. А классики искали пути реализации, развития, то есть строили лестницы в небо.

И вот они встречаются на фуршете. Но в жизни никто друг другу бокалом в рожу не плеснет. Никто напрямую не скажет: «Вы коза, коллега, дурите мозги своим НЛП». Нет, психологи на все обвинения отвечают с улыбкой: «Да, я согласна, милочка, вы правы, правы, правы». Они соглашаются со всеми наездами, чтобы направить энергию противника против него самого. Этим людям просто так аркан на голову не кинешь. Спросите манипулятора: «А каково же вам, коллега, жить в стране с обманутым электоратом, зная, что вы сами обслуживали этот обман?» А коллега ни в одном глазу. И только извиняется: «Да, виноваты, виноваты, у нас такие ноу-хау, не удержались…» И так до опупения, кто первый в обморок грохнется. Теперь представьте, в честь открытия факультета все эти «волшебники» собрались в один битком набитый зал.

Психологию признали не просто теоретической наукой, но профессией. Вадим Дыгало был один из ледоколов, которые рубили эту тьму. Он привез на этот слет целую команду из других городов. Когда он выходил на сцену, его встречали аплодисментами, как Аллу Пугачеву. Света, конечно, была рядом с ним.


Пиджачок у нее был застегнут на все пуговицы. Каблучок не качался игриво, как обычно, когда говорил Вадим. Она приклеила улыбку и застыла, ее вдруг очень сильно разволновало одно знакомое лицо в девятом, кажется, ряду.

Вадим уже расслабил узел на галстуке, уже закинул в зал свои крючки…

– Очень рад всех вас видеть! Тем более у нас такой отличный повод. Господа, вы сейчас, сами того не предполагая, подтвердили мой сегодняшний тезис. Есть только две уважительные причины для человеческого общения: производство и эротическая любовь…

Света молчала, не улыбнулась, не спросила удивленно, как было задумано – «Да, только эти причины… А на чаек?».

Вадим сам себя же спросил:

– А на чаек? А тетя Жанна в гости пригласила? А банкет, в конце концов… И как же это все назвать? А вот никак! Пустое времяпровождение.

– Вадим! – какая-то рыжая крикнула из третьего ряда. – Приходите! Губернатор расщедрился, будет шикарный фуршетец…

– На фуршетец с удовольствием. Но чуть позже. Сейчас поговорим о главном: наши цели и люди, с которыми мы их достигаем. Проще говоря, по какому принципу мы формируем круг своего общения…

Светочка не слушала, что он говорил, она смотрела в девятый ряд. Девятый разделен с партером небольшим проходом, ступенька поднимается, кресла очень хорошо видно со сцены. Там сидела та самая, из Рязани, со всей своей командой. Коллега улыбнулась и отправила Вадиму воздушный поцелуй.

И прямо на сцене Света открутила интересное кино. Кадр первый – Вадим приехал в город рано утром, сейчас пять вечера, они стоят вдвоем на сцене, но секса до сих пор не состоялось. В гостинице он был, оставил вещи и смылся, не заехал, не накинулся, а только отзвонился и сказал, что появилась неожиданная встреча, и «обо всем потом, потом, потом»…

Второе, его последняя статья была совсем не в тему их работы – «Психолог за решеткой. Эффективность терапии в условиях пенитенциарной системы». С чего бы вдруг маэстро потянуло в сизо?

Третье – оговорочка по Фрейду. Пару недель назад он звонил и сказал, «я в Рязани», но тут же поправился, «в Москве! Конечно же, в Москве!». Проговорился? К сожалению, маэстро не проговаривается, маэстро оговаривается умышленно.

Ну и… Четвертое. Вадим все время смотрит в девятый ряд, на новую плоть. А у нее, между прочим, челюсть бульдожья…


Пришлось вставать и улыбаться. И пиджачишко вывернуть, сорвать с себя. Красная блузка вспыхнула, и, наконец, все заметили, что рядом с Вадимом на сцене есть кое-кто еще.

– Кругов общения семь, – говорил Вадим.

– Как семь кругов ада, – Светочка подошла к нему ближе.

Он повернулся к ней и спросил:

– Первый круг… Это кто?

– Да здесь все просто! – она усмехнулась. – Первый круг– это мужья, жены или другие сексуальные партнеры.

Вадим подмигнул и продолжил:

– Но иногда кругом первым становится круг второй. А кто у нас там? – он спросил у зала и сам же ответил: – Там у нас коллеги, партнеры… и все те люди, от которых зависит наше дело.

– А бывает, что второй и первый круг меняются местами… – Светочка поторопилась уточнить. – Наши деловые партнеры становятся нашими сексуальными партнерами. Это хорошо, Вадим, или плохо, как вы думаете?

– Светлана! Ты же знаешь, что я сейчас отвечу! – Вадим улыбнулся и продиктовал аудитории. – Это не хорошо и не плохо. Это зачастую – неизбежно.

– Ок, третий круг.

Она отвернулась к флипперу и быстро накидала кружочки с номерами. Этот флиппер стоял на сцене очень кстати, когда эта стерва в девятом ряду давила ее особенно жестко своей торжествующей рожей, Светочка убегала к флипперу, откидывала лист и делала записи, чтобы спрятаться хотя бы на секунду.

– Третий круг – это дети, – она сказала, – тут все понятно…

– Один момент!

Вадим поднял руку, рукав его сорочки был завернут… И снова смуглое на белом, длинные пальцы, линии предплечья, его, особенные, от узкого запястья к широкому плечу – вся эта дребедень Светочку разволновала. Захотелось целовать, она так и подумала «сейчас поцелую, пусть все видят, сейчас буду целовать или зубами вцеплюсь ему в прожилочку…».

– Это очень важно! – говорил Вадим. – Наша задача перевести своих детей из третьего круга во второй. Если, конечно, мы хорошие родители… Иначе со временем дети отойдут в круг четвертый.

– Не страшно, – Светочка вздохнула и погладила Вадима по плечу. – В четвертом круге тоже хорошо, там наши родители и друзья…


Кусать Вадима, она не стала, жаль, конечно. Игриво постучала носочком черной шпильки, изображала уверенность и счастье, да и на самом деле была немножко счастлива. Потому что понимала – ей осталось совсем недолго побыть рядом со своим монстром в белой сорочке. Сейчас, на сцене, он пока еще с ней, а ночью уйдет с другой женщиной, а «Светочку свою» задвинет в круг пятый.

– А кто у нас в круге пятом, Вадим?

– В круге пятом?

Он сощурился и прикусил немножко нижнюю губу, у него это очень сексуально всегда получалось. Она каждый раз, каждый раз попадала под это животное обаяние, которое он продавал как личную методику успеха.

– В круге пятом – все бывшие! – Вадим ей кивнул, чтобы она записала. – Бывшие жены, бывшие мужья, бывшие любимые женщины…

Ее качнуло, она на всякий случай подержалась за его плечо, недолго, пару секунд. А хотелось повиснуть у Вадима на шее, вцепиться в него и брыкаться, кусаться, всех посторонних от него отогнать. Понятно, делать она этого не стала. Зря, наверное, могла бы и побрыкаться в свое удовольствие. Она убрала свою руку с его плеча и засмеялась возбужденно:

– Вадим! Вы уверены? Вы не могли ничего перепутать? Бывшие любимые разве бывают? Может быть, их стоит перенести сразу в круг седьмой?

Она подошла на край сцены и объяснила:

– Круг седьмой. Знаете, кто там? В круге седьмом у нас – все мертвые!

Вадим поспешил подойти к ней и на всякий случай придержал за локоток.

– Ну… не такие уж они и мертвые, – он сказал. – В этом круге все, с кем мы когда-то попрощались. Удаленность и недоступность – главные характеристики седьмого круга. И поэтому мы начинаем активно идеализировать…

– …своих мертвецов! – Светочка это почти прокричала.


Это была лучшая презентация. Весь зал не отрываясь смотрел на это танго, которое устроили господа психологи. Сорочка белая, сорочка красная, по сцене кружатся, и все слова с подтекстом… Такого не было ни на одной научной конференции.

После выступлений, на фуршете, многие хотели подойти, обменяться визитками, задать вопросы. Кое-кто заметил, что Вадим пропустил круг шестой, и об этом тоже хотели спросить. Журналисты настроились на интервью, все искали Вадима и его очаровательную партнершу, но в банкетном зале ни Вадима, ни Светочки, ни той специалистки из Рязани не было.


Светлана Свиридова вернулась домой, одна. В доме было тепло и тесно, это было особенное осеннее тепло и добрая приятная теснота, которые остались только в старых деревянных домах. Грушевое варенье пенилось в тазу. На столе была картошка, горячая, только что с огня. Картошка дымилась, масло таяло…

Мама позвала детей:

– Ребята! Кушать!

Лампа оранжевым колхозным абажуром свисала над столом. От этого всего несло таким пронзительным уютом, что захотелось умереть. На кухне стало тесно как в гробу, потому что в этот миленький домашний вечерок не помещалась боль и все отчаянье, которое обжигало изнутри. Как курица, общипанная под газовой горелкой, Светочка стояла посреди своей уютной бабской кухни и задыхалась.

Она ушла в свою комнату, переодеться. Расстегивала нервно, раздраженно замок на юбке, крючки на блузке, срывала, стягивала узкие резинки капроновых колготок, ей все давило, все ее душило, не хватало воздуха, потому что в доме было от души натоплено и потому что не было возможности вдохнуть поглубже и закричать. Навыворот, на все изжоги она хотела заорать, но дети прибежали к столу, дети были в доме, и мама рядом, поэтому она себя остановила.

«Держи себя в руках, – она себе говорила, – держи себя в руках. Сначала результат – потом все остальное».

Она не удержалась, что-то случилось у нее с ногами, они стали мягкими, подкосились, и она упала. Пыталась встать, хваталась за книжные полки, подтягивалась на руках, коробки, книжки, шкатулка с пуговицами, все падало… Она не смогла подняться и тогда закричала.

– Мама! – она кричала. – Мама!

А мама испугалась, когда услышала, и не сразу поняла, чей это голос, кто ее зовет. Крик получился грубый, гортанный, люди орут иногда очень страшно, когда им больно, и становятся похожи на животных. А у животных случается наоборот, я видела одну собаку, которая за минуту до смерти завыла человеческим голосом.


Приехали сестры. Таз принесли с кипятком, отпарили ноги и стали массировать. Они растирали Светочку водкой с перцем несколько часов, пока она не начала шевелить пальцами.

– Как же я завтра? – она испугалась тогда очень сильно. – У меня проект, а я на сцене упаду…

– Не упадешь, – сестры сказали и налили по глоточку перцовочки. – У тебя шмотки на завтра есть?


На следующий день Светлана Свиридова вышла на сцену вся в белом. Белый пиджак, белая юбка, белая блузка, белая шпилька. Единомышленники, все до единого, были в курсе последних новостей и ждали – упадет она без Вадима или нет. Знакомые лица, раскиданные по рядам, она прекрасно видела, но не совсем их узнавала. Самое страшное было то, что теперь невозможно было понять – где чужие, а где свои.

И что же это получается? Хоть ты психолог, хоть кандидат медицинских наук, хоть ты лошадь ломовая – от страданий нет спасенья. И не увидишь ты себя, как буковки в кроссворде с верхней полочки, а будешь жить точно так же, как все – вслепую.


Вадим сидел в девятом, рядом с новой женщиной, и смотрел на Светочку очень внимательно. Ни на секунду он не отвернулся и чужую руку, которая ложилась на его ладонь, не чувствовал. Он даже вытирал платочком пот, проступавший на его харизматичной роже. Волновался, как тренер, который первый раз выпускает своего ученика на бой.