Люба не знала, как противиться такому напору, к тому же… выговориться ох как хотелось. Ну не Галке же душу изливать, та еще и порадуется. А эта… Мария, кажется, выглядит вполне себе ничего…

– Пойдемте, – кивнула Люба. – Только вы кошелек захватите. Я от своего не отступлюсь.

– Это непременно. Я без кошелька – никуда, – согласилась Мария Адамовна и повела Любу из дома, естественно, не взяв с собой никаких денег.


У Любы было чисто, убрано, игривые занавесочки поднимали настроение, а скатерть на столе вместо каких-то там клеенок располагала к беседе.

– Я больше кофе люблю, если у вас есть, – прошла сразу на кухню Мария Адамовна. – И… с вашего позволения, с молоком. Оно у вас есть?

– Есть, утрешней дойки, – пробурчала Люба, доставая трехлитровую банку молока. – Я, конечно, кофею налью, только вы все равно должны мне за все заплатить! Я не какая-то тут гостиница! Я, между прочим, за вашим этим родственником… кем он вам приходится-то? Короче, я за ним, как за дитем малым, ухаживала! А тут жена его приехала! Так что я и в суд могу, ежели чего.

Мария Адамовна тяжко вздохнула: ну вот ничего люди не понимают, только себе и другим нервы портят… Еще судом она грозит…

– И чего вы в том суде скажете, разлюбезная Любовь Индюшиха? – устало спросила Мария Адамовна. – Мы с вами договаривались, что он у вас немножко поживет, так?

– Так, – с готовностью кивнула Люба.

– Вот он и пожил! А про оплату мы с вами совсем ничего не говорили. И вообще… по большому счету, какая оплата? – Мария Адамовна очень серьезно посмотрела на хозяйку. – За что мы-то должны платить? Во-первых, жили у вас не мы, а во-вторых…. Да мы и сами можем с вас оплату потребовать! В том же самом суде!

– Как это? – округлились глаза у Индюшихи.

– Обыкновенно. Я работаю в клубе, где за деньги соединяются судьбы людские. Мы и вам хотели такую услугу оказать, подселили к вам мужчину…

– Ха! Хорошо подселили! – фыркнула Люба. – Он еще обжиться не успел, а за ним уже жена приехала!

– Да кто вам сказал, что это жена-то?! – всплеснула руками Мария Адамовна. – Вам показывали паспорт? Свидетельство о браке? С чего вы взяли-то?! Он был совершенно холост! Как патрон!

– Но ведь она сама сказала: я за своим мужем! И сказала, что она его жена…

– Да? А если я скажу, что являюсь женой американского президента, вы тоже поверите?

– Да ну… у вас такой муж… больше на больного похож, хихикает все время, какой с его американец… – фыркнула Люба, но тут же закручинилась. А потом спросила: – А если она не его жена, так почему он тогда ничего не сказал? Петя-то? Так и сказал бы, отстань, мол, от меня, страшная женщина, я тут останусь, а он же… как заяц подхватился и в машину скачками!

– Теперь мы это уже никогда не узнаем… – вздохнула Мария Адамовна и отхлебнула кофе. – Эх, Люба, упустили вы свое семейное счастье…

Та растерялась. И в самом деле, чего она мужика-то упустила? Ведь и правда, ни документов на этого мужика не спросила у бабы той, ни паспорта ее не проверила…

– Да вы не сильно печальтесь, Люба, – откинулась на спинку стула гостья. – Вот скажите мне, ну зачем вам вообще мужик в доме? Для чего? Для каких таких тайных целей?

– Да как же! – вытаращилась Люба. – Ну… Негоже ж человеку одному-то жить! И… и… надо мужика! Как же без его-то?

Мария Адамовна пожала плечами:

– Ну вы сами-то подумайте – для чего? Вот заладили: надо, надо… У вас вон какое хозяйство: куры тут всякие, коровы… свинья, наверное, еще поживает, так ведь?

– Да… у меня две коровы, а свинья… три.

– Ну вот, три свиньи, куда вам еще мужика? Вы – сильная, успешная женщина, столько лет ведете дом, с деньгами. Я вижу, у вас каких-то там острых проблем нет, все уже налажено. Захотела – в девять утра встала…

– Я в шесть поднимаюсь, – уточнила Люба.

– Ну да, захотела – в девять, захотела – в шесть, хочешь – к подруге идешь, хочешь – ее к себе в гости приглашаешь…

– Да обрыдло мне уже Галку к себе звать да к ней в гости одной бегать.

– Ну конечно, одной в гости надоело. А когда с мужем потащитесь, да он там напьется, да… да еще и останется у той же Галки… Это не надоест? А когда он из дома будет последние рубли тянуть? – на ходу сочиняла ужастики Мария Адамовна. – Или ночью пьяный завалится, а ты будь добра ему и ужин, и обед, и завтрак, и все в одном флаконе, да быстро! А ведь еще есть такие, которые своих жен-то… страшно подумать, бьют!

– Да не, не страшно, – махнула рукой Люба. – У меня такой был, так я его… по головушке приложила и… В общем, одна я теперь.

Мария Адамовна на всякий случай отсела от Любы подальше – женщина эта, оказывается, не так проста!

– Ну и зачем вам еще кто-то? Вы одного уже угробили…

– Да что вы! – замахала руками Люба. – Не угробила. Он сбежал просто.

– Понятно… Слушайте, Люба, а чего б вам… бизнесом не заняться, а? Коров бы развели, говядину всякую, свинятину, курами-утками бы торговали.

Люба мечтательно посмотрела в окно.

– Да надоело мне в этой деревне. В город я хочу… Вот вышла б замуж за городского…

– Погодите, Люба, погодите, – перебила ее мечты Мария Адамовна. – А чего вам здесь-то не живется? Вон у нас маменька, наоборот, решила сюда перебираться, а ведь горожанка в десятом колене! Да и вообще, весь город сейчас за город, в деревню подается, а вы! У вас же здесь так интересно: природа, цветочки… А какие развлечения! Я вот слышала, ваш соседский председатель проводит конкурс доярок! Ну это же сказка! Победительнице – коровник… кажется… Или еще – танцы можно устраивать!

– Да с кем танцевать-то?

– Ну… это да… А фильмы?! Фильмы-то можно и в одиночку смотреть! Опять же у себя можно сад развести! А потом вас по телевизору покажут. А еще… еще норок можно разводить! Вот это точно! Очень даже неплохой бизнес… Чего это я раньше не догадалась? Надо будет маменьке сказать, чтобы она с цветочков на норок переключалась…

Хозяйка слушала гостью очень внимательно, и было видно, что в чем-то Мария Адамовна ее убедила.

– И все равно… – уже из последних сил сопротивлялась Люба. – Мне вот, к примеру, дрова нужно поколоть, или там… воды натаскать…

– Вот с этим я вам помогу! – тут же успокоила Мария Адамовна, достала телефон и принялась набирать номер. – Мы сейчас позвоним моему мужу, и он… Алло, Ваня? Иди к нам сюда… Ну, к Любе Индюшихе, тут твоя помощь требуется… Нет-нет, папу звать не надо! Он пусть маме помогает, та небось погибла уже на своей клумбе… Давай, прямо сейчас… все, жду… Ну вот, Любочка, сейчас придет Иван и… А что вам надо сделать-то? Гвоздь прибить или дрова наколоть?

– Ну да… дрова… – кивнула Люба.

По большому счету ей особенно и не надо было колоть эти дрова, она просто хотела сказать, что без мужской силы в деревне очень трудно, за каждое полешко – плати, а впереди зима, надо машину дров заказывать. Потом еще переколоть их. Да и крыша вон чего-то капать надумала, крыльцо подгнило, баню бы подновить… Разве все-то упомнишь! Ну да ничего, этот городской Ваня пусть хотя бы дровишек поколет.


Галка крошила винегрет и смотрела в окошко. Эх, сдался он ей, этот винегрет, кто его есть-то будет? Куры на этом салате уже скоро красные яйца нести начнут. Да и не крошила бы его Галка, но… уж так воспитала ее мать. Она всегда говорила, что в любой момент к ней кто-то может зайти, а у Галки обязательно для гостя должен быть борщ, винегрет, бутылка водки и чай. Потому что мужики как раз на еду очень падкие. Любого мужика от лентяйки жены можно увести борщом и винегретом. Вот и Галкина старшая сестра так замуж вышла. Да еще не просто вышла, а отхватила богатого (у него хлебный ларек свой) да городского. Сестра в город еще девчонкой уехала, квартиру там сняла, а муж ее будущий шел с пьянки домой и не в тот дом попал, а сеструха, не будь дура, мужичка борщом накормила, винегретиком да бутылочкой опохмелила… Мужик у сестрицы пятеро суток опохмелялся, а на шестые ему на телефон сообщение пришло от жены, чтоб вещи свои собирал. Сестрица сама за ними и съездила. Ничего, вот уж десять лет в городе живут. А маменька после их свадьбы-то прямо молиться на эти борщи стала – приезжала к Галке нежданно-негаданно, каждый раз без предупреждения, и сразу по кастрюлям. И если не находила винегрета, то от души Галку за косы таскала. Ну, с чаем проблем нет, с водкой тем более – всегда в холодильнике стоит, с борщом тоже решилось – на него слишком много мяса уходило, портилось все, маманя разрешила его раз в неделю готовить… Галка его и вовсе не варила – поди разберись, когда он у нее был, а вот винегрет… И ведь столько лет она его крошит, хоть бы одна холера домом ошиблась! И кому тут ошибаться-то? Мужиков – как три гроша в кармане, их бабы деревенские каждое утро пересчитывают! Беда здесь с мужиками, место какое проклятое, что ли? Вон Любке сколько раз уж мужики попадались, а не задерживаются. Но к ней хоть заходили, а тут… Вон… опять, кажется, к Любке кто-то направляется… И ведь не успели одного увезти, а уже другой крадется… Ну уж нет!

Галка выскочила из дома и выбежала за калитку.

– Ой! Здравствуйте! А куда это вы направляетесь? – спросила она, кокетливо теребя воротничок. – Никак к Любке!

Иван направлялся именно к ней. Маша позвонила, ну и… Вообще-то он не собирался отчитываться перед незнакомкой, но просто не умел резко прекращать разговор.

– Да, знаете ли, меня помочь попросили, женщина как-никак… – промямлил Иван, направляясь дальше.

– Ой, надо же! – фыркнула Галка. – Можно подумать, у нас женщина одна только Любка! Да от нее вчера помощника забрали. А вот мне, к примеру, совсем помочь некому. Вот вы… такой интересный мужчина… взяли бы да помогли. Мне там и немного совсем надо. А потом уж вы к своей Любке пойдете, а?

Ну не умел Иван отказывать женщинам, тем более таким напористым. И потом, какая разница, какой женщине помогать?

– Хорошо, – серьезно насупился он. – Только если недолго.

– Конечно-конечно, – засветилась Галка. – Вы на кухню сразу проходите… Винегретик будете? С водочкой? У меня все свеженькое, все свое… да вы садитесь, садитесь!

Иван очень хотел винегретика. И водочки. Сегодня он замотался с этим штакетником, а мама еще даже не начинала готовить обед, потому что сама застряла на своей клумбе. Да и Мария куда-то подевалась, прямо хоть с голоду помирай!

– Ну если только самую капельку… – поскромничал Иван.

– Конечно! Обязательно только капельку! – согласно кивала добрая женщина, накладывая полную тарелку. – У меня тут еще и курочка жареная, и картошечка… А вы едите салат с морковкой и редькой? К картошечке просто замечательно идет, я сейчас быстренько натру…

– Да вы не торопитесь, чего уж…

– Меня Галиной зовут. А вас как? – крутилась возле него приятная женщина.

– Меня… Иваном. Михайловичем. Я тут недалеко живу… А чего вам делать-то надо? Какая помощь требуется?

– Вот я так не люблю, – помотала головой Галина. – Мужчина должен сначала откушать, потом… отпить, а уж после все разговоры… Так что кушайте, кушайте… Вон горчицу берите… Ой! Я ж помидоры соленые забыла достать! Посидите, я сейчас!

Иван неторопливо жевал курицу и печально размышлял: ну вот отчего, когда женщина одинокая, мужчина для нее и царь, и бог, а как только она выходит замуж, так сразу сама становится и царем, и богом? Причем без твоего на это согласия? Вот ведь – одинокая бабенка… так любо-дорого посмотреть – носится возле него, Ивана, как возле индийского шаха… Или в Индии только слоны? Неважно! Главное – носится, беспокоится, суетится. Накормила вот… А Мария даже не спросила: милый, а что ты сегодня кушал? Ей вообще плевать, испытывает он голод или нет! А тут…

– Вы к нам надолго приехали? – уже вернулась с помидорами Галина.

– Мы на месяц… У меня, знаете ли, свой бизнес, никак нельзя его надолго оставлять, – важно размахивал вилкой Иван. – Так что… надо ковать железо, пока горячо, хо-хо… А давайте выпьем за вас! За вашу… доброту, красоту, за ваше гостеприимство!

– Давайте! – покраснела Галка и подняла рюмку. – За меня…

После пятой рюмки Иван все же вспомнил, что его миссия – помогать несчастным одиноким женщинам, и мужчину потянуло на добрые дела.

– Итак… где мой фронт работ? – поднялся гость из-за стола.

– Ой, да что вы! Ничего не надо! – замахала руками Галка.

– Нет-нет, даже не уговаривайте! Я должен! – пьяненько дернул кадыком гость. – Сож-жрать всю водку… ик… Курицу сож-жрать… И удрать?! Я для этого… для этого слишком хорошо воспитан! Я обязан отработать и… и выполнить все… ваши мечты!

– Все? – охнула Галка и зарумянилась.

– Да! Так что… где ваши эти… дрова? Я их… нарежу… нарублю!

Вот меньше всего сейчас Галка думала о дровах, но разве ж об этом скажешь? Неудобно…

– А… а что вы сразу за дрова-то? – смущенно поежилась она. – Может, чего полегче? Да вы их и не рубили, наверное…

– Я?! Я не рубил?! Да за кого вы меня принимаете! Эх… сколько я в своей жизни дров… наломал… Где они?!