Маргарита Южина - Край ничейных женихов

– …Жениться на них, ага, – снова фыркнула председательша. – На утопленницах.

– Папа, – продолжал Иван Михайлович горько и решительно. – Мы с тобой… должны тоже… пойти и утопиться!

– И будет всем счастье… – скривилась Мария Адамовна. – Чего это они, такие дуры, топиться из-за вас?

– Да и речка-то у нас в семи километрах от деревни, – напомнила Анна Тихоновна. – Ну вот куда их понесло? У меня работа стоит, они ж лучшие доярки! И никогда ничего себе такого не позволяли! И зарплата у них хорошая была, чего им в башку взбрело куда-то исчезать?

– Лучшие доярки, говорите… – насторожилась Мария Адамовна. – Анна Тихоновна… я, кажется, знаю, где их искать. Вы только дайте мне сутки, ну и… Пойдемте, чайку попьем, вы мне кое-что расскажете…

После ухода гостьи Мария Адамовна стала собирать вещи.

– Ничего не понимаю, – вошла в дом Элеонора Юрьевна.

Теперь свое свободное время она проводила исключительно на клумбах, поэтому из жизни семьи немного выпадала.

– Машенька, мы куда-то едем? – вздернула бровки пожилая леди.

– Да, мама, искать Любовь!

– Как романтично, – смущенно улыбнулась баба Нюра и взглянула на супруга. – А мы? Мишенька, мы уже нашли свою любовь?

– Мама! Мы едем искать Индюшиху! – выпрямилась Мария Адамовна. – А вы… вы можете и здесь свою любовь поискать… Ваня! Собирайся!

– Маша… – скривилась свекровь. – Ну что ты, право? В кои-то веки от этой… дамочки отвязались, так ты теперь сама ее разыскиваешь!

– Да, маменька, разыскиваю… Только не подумайте, что мне по работе надо знать об этом святом уголке, где стада мужчин бродят, не охваченные женским вниманием! Мне непременно надо отыскать эту Любу… и Галку, – вытерла пот со лба Мария Адамовна. – А то мой благоверный вобьет себе в голову, что из-за него перетопилась половина деревни. Да и Михаила Иваныча совесть перестанет мучить, да, папа?

Свекор отвел глаза и поспешил выйти.

– Тогда мы едем с тобой, – решилась Элеонора Юрьевна. – Надо же как-то лечить… совесть-то! И потом… Машенька, а ты не знаешь, там, куда мы едем, есть какие-нибудь необычайные сады? Очень бы хотелось перенять опыт.

– Не думаю… – качнула головой Мария Адамовна. – Судя по тому, что там только мужчины… колосятся, то…

– Едем! – окончательно решила дама.

Галка видела уже седьмой сон, когда к ней кто-то постучал. Пока хозяйка думала, стоит открывать или подождать до утра, потому что все равно никто порядочный сейчас не забредет, дверь открылась, и вошла Люба.

– Спишь, что ли? – села она на кровать подруги. – Галь… я вот тут долго думала…

– Я заметила… Побыстрее думать не могла, я сплю уже вся, – продирала глаза Галина. – Чего тебе?

– Надо нам уезжать отсюда.

– С чего бы? – не поняла Галка.

– Да с того! Сколько ж можно терпеть… свою жизнь незамужнюю? – вытаращилась на нее Люба и горячо зашептала: – Вот мне Марья эта городская говорила, что в какой-то деревне слет лучших доярок проходит, и даже призы какие-то выдаются. Но самое главное, слет – это ж столько народу! И не только тебе бабье! А нам наша грымза даже и не предложила ничего! Хотя мы с тобой, между прочим, лучшие доярки! Поехали сами! А если там не срастется… ты как хочешь, а я… я в город рвану…

И она мечтательно закатила глаза под потолок.

– Ну и дура, – зевнула Галка. – Раньше надо было в город, а сейчас чего – ни угла, ни денег больших. Да и хозяйство на кого кинешь? Нет, на слет я еще съезжу с тобой, может, и в самом деле, хоть телевизор какой подарят, сейчас такие тоненькие продают, эх, мне б свою гробину сменить… А где проходит-то слет этот?

– Не знаю, – пожала плечами Люба. – Но… я утром к нашей ветеринарше сбегаю. Она часто в район ездит, должна знать, ей по штату положено.

– Ага… ладно… завтра забегай, – пробормотала Галка и уже собралась снова улечься, но подруга не дала.

– Я забегу, конечно, а ты вставай да давай собирай вещи. Я с утра у ветеринарши узнаю, куда ехать, и мы рванем. Да, тебе ведь еще насчет скотины договориться надо, я-то свою уже пристроила, Семеновна будет ходить, глядеть, а ты шевелись. И еще, председательше нашей не проболтайся, она ни за что не отпустит, не зря ж даже про конкурс умолчала… Эх, как у меня сердце ноет… вот чую – не просто так съездим, Галка!

Подруга кивнула, но вдруг нахмурилась:

– А на чем поедем-то? Филиппыча если попросить, он все председательше растреплет. Или пешком?

– Такси вызовем, – успокоила Люба. – Я вот уже… глянь, у меня в телефоне и номер есть. Дорого, конечно, но…

– Ха! Дорого! Да из-за этого такси без штанов останешься!

– Думай, подруга, – серьезно посмотрела на Галку Люба. – Сама решай, что тебе важнее, штаны или семейное счастье.

– Ну да… Зачем мне какие-то штаны, когда счастья нет… – медленно вылезала из-под одеяла Галка. – А босоножки на каблуках брать?

– Конечно! Я ж тебе говорю, там обязательно будут мужчины… Может, даже холостые…

Утро у женщин выдалось неспокойным: спрашивали, договаривались, собирались, и все это потихоньку, стараясь лишний раз не попадаться на глаза начальству, да и простым жителям. А потом еще тащили сумки за деревню: нельзя было допустить, чтобы машина подъехала к дому, – увидят, перехватят, и рухнут розовые надежды.

Только в машине удалось наконец расслабиться.

– И куда вам? – не оборачиваясь, спросил хмурый дядька-таксист.

– В Раскудыкино, – с легкостью ответила Люба.

– Это я понял, а там-то куда? Дом какой или чего?

– В… в… – не знала что ответить Индюшкина.

– В правление, – выручила подруга. – А где оно, вы уж сами ищите, мы вам за это и платим.

Удивительно, но в столь ранний час правление уже работало, их-то Анна Тихоновна раньше обеда не появляется, а тут гляди ты!

Подруги расплатились и уверенно шагнули на высокое крыльцо.

Оттуда можно было разглядеть уж если и не всю деревню, то половину точно.

– Это Раскудыкино, пожалуй, побольше нашего Мужикова, – вертела головой Галка. – И, гляди, на улице одни мужики… На нас смотрят, Люб!

– А я тебе сразу говорила, надо давно ноги делать… – улыбалась подруга, кивая всем, кого видит глаз. – Здрассьте… Доброго здоровьичка… Здрассьте…

– С кем ты там здороваешься? Знакомых, что ль, увидела?

– Да кто знает… Они на меня глядят, не торчать же здесь осинами… Здрассьте…

– Так пойдем уже! – толкнула Галка подругу к дверям. – Нас ведь еще определить куда-то надо…

В здании с большим крыльцом было четыре комнаты, везде на них с интересом смотрели мужчины, и только в одной комнате восседала пожилая женщина. К ней подруги и обратились.

– Здрассьте, – сразу же начала Люба. – А мы вот слышали, что у вас тут соревнования проходят… Для доярок. Это где?

– А вам зачем? – серьезно спросила женщина.

– Так мы и приехали! Соревноваться, – пояснила Люба. – Вы нас запишите, пожалуйста.

Женщина тяжело вздохнула, а потом покачала головой:

– Никто у нас тут никого не записывает. Сначала надо, чтобы ваше правление подало заявку, потом…

Женщина начала перечислять всё, что необходимо сделать, и подруги с каждой минутой все больше понимали, что своего искусства скоростной дойки им показать так и не придется. Они уж было и вовсе сникли, но тут распахнулась дверь, и в комнату влетел крупный, высокий мужчина с растрепанной прической.

– Наталья Пална, а чего у нас там с вами какая-то ерунда с Ольгушиным? – обратился тот к строгой женщине, потом взглянул на подруг и умолк, удивленно моргая.

Люба тоже посмотрела на незнакомца, и сердце у нее затрепыхалось, точно бабочка-капустница. Мужчина был в клетчатой рубашке!

– Здрассьте… – прошелестела она, подобно скромнице-гимназистке, и опустила глаза.

– Ага… – немного растерянно кивнул мужчина. – Здрассьте… А вы…

– А мы… – начала было Люба, но Галка решила на пустое блеянье время не тратить. Они за такси ползарплаты отдали, а эта бабка их обратно отправить хочет!

– Мы приехали на соревнования доярок, а нас не пускают! – обиженно выпалила Галка.

– К-кто не пускает? – не сразу понял мужчина. – Так вы, стало быть, на конкурс? Ага… тогда… А кто не пускает-то? Наталья Пална, вы, что ли?

– А чего это я не пускаю? – вытаращилась та. – Я им только сказала, что нужно принести! Ну, Степан Степаныч, надо же, чтоб все было по-людски! Да и селить… куда нам их селить-то? У нас уже все забронировано! Вот приедут на той неделе доярки, куда мы их по…

– Пойдемте со мной, – позвал подруг Степан Степанович и привел в свой кабинет. – Значит, так… Сейчас я… Коля! Антипов! У нас студенты уехали?

В кабинет забежал мужчина помоложе, очень приятной наружности, сначала взглянул на женщин, а потом уверенно кивнул.

– Ну да, уехали… еще на прошлой неделе. Только их комната под доярок из Ивановки держится. А чего?

– Да ничего, поселишь туда этих двух женщин, а потом мы что-нибудь придумаем… Девушки, ступайте за Колей. Потом я вам все объясню про конкурс… – распорядился Степан Степаныч и вдруг озорным мальчишкой взглянул на Любу: – А вы доить-то умеете?

– Обижаете! – снова влезла Галка. – Мы у вас тут всех передоим и победим, правда, Люб?

– Люб… – повторил зачем-то Степан Степаныч, встал, подошел к окну и уже оттуда махнул рукой. – Идите, устраивайтесь.

Женщины вышли за приятным Колей, и Люба всю дорогу не проронила ни слова. Она никак не могла забыть этого мужчину в клетчатой рубашке. Ну надо же! Вот встретил человека и… как будто весь век его знаешь! А он только на тебя посмотрел! Но как посмотрел! И глаза у него… Господи! У него ж голубые глаза! Как озера! Как… как те, про которые и говорила та гадалка! Это судьба! Ее, Любкина… И, главное, на Галку он вообще не смотрел, даже не взглянул, а вот на нее, на Любу…

– Ну как тебе? – толкнула подругу в бок Галка, вытянув ее из приятных мыслей. – Что скажешь про наше новое жилище?

Они стояли посреди большой светлой комнаты, почти пустой. Только четыре кровати да тумбочки возле них. И ничего больше.

– Хорошее… – медленно проговорила Люба. – Уютненькое…

– Про уют это ты в самую точку, – фыркнула Галка. – Ну ничего, мы сюда бутылочку поставим с цветочками, красивее будет.

– Вам понравилось? – сверкнул улыбкой Коля. – Тогда я побежал докладывать. Скажу, что все нормально.

– Заходите в гости! – крикнула ему вслед Галка, бросила сумки и плюхнулась на кровать. – Ну, Люб, ты и аферистка… На такое решиться, это ж… Но если у нас с тобой ничего не получится, я…

– У меня получится, – уверенно кивнула Люба.

– Тогда и у меня, – вытаращилась Галка. – И вообще, не забывай, я доярка лучше тебя.

Люба даже ничего не стала отвечать. То ли подруга на самом деле телевизор больше мужа хочет, то ли вообще ничего не понимает…

Только женщины распаковали вещи, как Галка тут же засобиралась в магазин.

– Ты ведь даже не знаешь, где он здесь, – усмехнулась Люба.

– Вот, буду ходить себе, спрашивать, глядишь, и познакомлюсь с кем-нибудь, – говорила Галка, взбивая перед маленьким зеркальцем свои овечьи кудри. – А то… столько денег за такси отдать, а потом взять да и просидеть все время в этой комнате? Конкурс скоро кончится, и все, по домам. Так что… надо успевать!

– Ну давай, а я в душ с дороги-то…

Комнату женщинам выделили, похоже, в больнице, потому что пахло лекарствами и весь коридор был покрашен светло-голубой краской. Правда, людей нигде не наблюдалось.

Люба сама отыскала душевую, наплескалась вволю и вышла, как арабский шейх, в длинном махровом халате и с огромной чалмой из полотенца.

Открыв дверь в свою комнату, она вздрогнула – на незанятой кровати сидел тот самый Степан Степаныч.

– Ну, здравствуй, Люба… как живешь?

Люба кривенько улыбнулась. Вот ведь добрый человек, первый раз видит, а уже про дела спрашивает.

– Сы-спасибо… у нас все хорошо, – прилежно ответила она. – А у вас? Как дела? Здоровье? Бессонницей не страдаете? А то у нас в деревне бабы чего-то жутко бессонницей мучаются. А мужики, те больше гемор… кхм… алкоголизм их одолел, прямо и не знаем, что делать. А у вас не сильно пьют-то тут?

– Не сильно… У нас тут работают… – не отрывал от нее взгляда Степан Степанович. – А дома как? Муж, дети, семья?

– Да что вы, Степан Степано…

– Люб, давай на «ты». А то мне прямо неловко, – попросил мужчина. – Или я сильно старо выгляжу?

– Н-нет, чего ж старо… у меня и постарше был… – сдуру ляпнула Любка, но тут же опомнилась: – Знакомый! Сосед! Мы с его женой уж такие подруги, такие подруги! А она вообще настоящая бабушка. Так что вы из-за старости-то не переживайте, я вас запросто на «ты» буду звать. А у вас у самого-то как? – не удержалась Любка. – Семья, жена, дети?

Мужчина поморщился:

– Была… и жена, и семья… Да только супруга не захотела из города уехать, а я не смог там работать, вот и…