— Ох, лапочка, — говорит она, подходя ближе. — Это... — она протягивает руку, сжимая мой локоть, — очень печально. Надеюсь, ты не надевала их прошлым вечером.

Ее улыбка полна сочувствия, и я понимаю, что она на самом деле говорит серьезно.

Когда она исчезает за дверью, я беру себя в руки. Я всегда любила нижнее белье. Крошечные кружевные трусики и лифчики с деми чашечками, не то чтобы я носила их с теплыми гетрами и каблуками, как повседневную одежду. Но я не шучу по поводу ее шорт. У меня действительно имеются трусы, прикрывающие больше тела, хотя, надо бы не забыть выкинуть эти непривлекательные изделия вон. Отныне я буду носить свое дорогое нижнее белье. Ради себя.

Я — женщина, слышите, Рори заставил меня кричать!

Рори. Вот, черт! Это не может быть он. Он ведь не может снова потеряться? Потому что прошлым вечером он не знал, кто я.

Я отгоняю от себя волнение и поворачиваю направо, направляясь прямиком в главный зал салона, и натыкаюсь прямо на Айви.

— Кто это? — спрашиваю я, разглядывая мужчину из-за ее плеча. Не Рори. Он немного ниже, хотя крупного телосложения. И Рори не сутулится. Он смотрит на витрину салона, давая мне тем самым возможность внимательно его рассмотреть, от коротко остриженных темных волос и ниже. Плечи шириной с дверной проем, массивные мышцы груди плавно переходят в узкую талию, и задница такая, что ей можно орехи колоть.

— Понятия не имею, — шепчет Айви в ответ. — Но, какая жалость, — продолжает она, медленно качая головой. — Лучшие из них всегда играют за другую команду.

— Откуда ты знаешь, что он...ну, ты понимаешь? — шепчу я, потянув Айви за рубашку.

— Ну, если он не гей, то его парень находится в большом заблуждении. Узкие джинсы, — добавляет она, как будто это ответ на все вопросы. Она бросает мне один из тех взглядов через плечо. Типа, "уж я-то знаю" взгляд. — За пару лет жизни в Лос-Анджелесе мой гей-радар отточен до состояния мощного лазерного луча.

Снова этот ЛА. Что-то здесь не так.

— Нэт сказала, что он хотел меня видеть?

— Могу поспорить, не ради того, что у тебя между ног. Ай! Это за что?

Мистер Супер—тело поворачивается на возглас Айви.

— Вы только посмотрите — прекрасная Финола!

Глубоко посаженные карие глаза и широкая улыбка на лице столь знакомом для человека, который настолько не гей. Я знаю об этом лично, если только он не сменил ориентацию после того, как перетрахал половину старших классов нашей школы. Он, возможно, также попытался лишить меня девственности, когда мы однажды напились виски до чёртиков. Нормальные подростки напиваются дешевым сидром, но нам надо было остановиться на крепком алкоголе. Итак, попытался. Да. Но безуспешно. Дальше ласк у нас не пошло. И на следующий день было очень неловко. Однако, эту историю я унесу с собой в могилу, потому что, оказывается, этот качок — большой брат Айви.

"Большой" — здесь ключевое слово.

— Мак! — восклицаю я, кидаясь к нему, и он захватывает меня в свои медвежьи объятия. — Господи, когда ты стал таким огромным?

— Объясни, что это значит, — смеясь и сверкая идеальными зубами, произносит Мак, и улыбка отражается в ласковом взгляде его карих глаз

— Когда я последний раз тебя видела, ты был похож на жердь. — Его грудь в объемном свитере заглушает мои слова. Кашемир, если не ошибаюсь.

— Может, тебе стоит приезжать домой почаще. — В его тоне нет обвинения, и я почти слышу улыбку в его словах. — И говоря об изменениях, последний раз, когда мы тусовались вместе, — говорит он, отпуская меня и обнимая одной рукой за плечи. — У тебя были голубые волосы.

Я чувствую, как моя рука неловко тянется к волосам. Несмотря на то, что голубой цвет — это история давно минувших дней, я все еще привыкаю к своей короткой стрижке.


— Неужели действительно прошло так много времени?

— С тех пор, как ты бросила нас? — в уголках его глаз появляются маленькие морщинки, он убирает руку с моего плеча и проводит по своему покрытому темной щетиной подбородку. — Что ж, Айви переживала свои Сумерки, надеясь, что сверкающий бросит эту девицу с вечно тоскливой физиономией —

— Возьми свои слова обратно!

— А ты носила рваные джинсы и кеды, а не дизайнерские джинсы и кроссовки от Gucci. — Он проходится одобрительным взглядом по моему телу. Ладно, может, я одета не совсем для уборки, но у девушки должны быть свои стандарты, только мои чуть отличаются от стандартов Нэт.

— Вот как. Теперь понятно. Айви сказала, что ты подался в геи, — говорю я, похлопывая его по груди. Мак, которого я знаю, вряд ли смог определить разницу между балахоном и джинсами в целом, не говоря уже о том, чтобы правильно назвать дизайнера одежды.

— Ты ведь знаешь, что не стоит верить этой маленькой дурынде, — говорит он, глядя на свою сестру испепеляющим взглядом.

— Заткнись, дебил, — бросает Айви в ответ, вновь заговорив на местном жаргоне, хотя ее акцент всегда был менее заметен, чем его.

— Ты завидуешь моей приятной внешности. Просто потому что твое лицо даже лук заставит плакать.

— Детки, успокойтесь, — вмешиваюсь я с улыбкой, которую не могу сдержать. — Рада видеть, что некоторые вещи не меняются.

— Кроме того, Фин то знает, что это не правда, — говорит он, притягивая меня к себе и обнимая за плечи. — Правда, милая?


Его смех отдается в его груди, ласковый и мужской, и подходящий этому мужчине. И вдруг я вспоминаю, насколько это не правда, чуть более подробно, чем мне бы хотелось.

Пожалуйста, Боже, пусть это не отразится на моем лице, молюсь я про себя. Мои щеки начинают гореть при мысли о нашем совместном пьяном прошлом. Словно тем вечером я занималась этим со своим двоюродным братом.

— Тебе нужны будут резиновые сапоги, а не дизайнерская экипировка. — Мак поднимает руку, чтобы заправить локон моих волос за ухо, и это, вместе с моими воспоминаниями, делает ситуацию крайне неловкой. Я вырываюсь из его рук и встаю рядом с его сестрой.

— Но я рад тебя видеть — говорит он, засовывая руки в карманы своей куртки. — Что ты делаешь в городе? Я думал, что ты вышла замуж за какого-то олигарха с юга и отправилась шиковать заграницу?

Моя дежурная улыбка ослабевает, хотя я чувствую, как уголки моих губ дергаются, пока я стараюсь продолжать улыбаться. Все мои теплые чувства и легкость, которые я только что испытывала, исчезают. Может он и прав насчет моей одежды, обувь от Gucci и джинсы от Balmain. Свитер от Donna Karan. Все это из моего гардероба последнего сезона, и я не говорю, что они из предыдущего осеннего каталога. То есть, они относятся к самому последнему сезону моей дизайнерской одежды. Другими словами, я больше не настолько богата, чтобы покупать такие вещи. Сомневаюсь, что на моем банковском счете достаточно средств для покупки резиновых сапог на случай дождя.

Сосредоточься на одежде. Не думай о том, что он еще сказал.

— Что? — спрашивает Мак, видя, как тает моя улыбка. — Что я такого сказал?

— И почему я чувствую себя как фаллоимитатор на свадьбе? — мы оба поворачиваем головы в сторону Айви и ее нелепого восклицания. — Подождите, — говорит она, сморщившись. — Не так.

— Однозначно, что это запасной хер на свадьбе, проказница, — говорит Мак, почти смеясь.

Да благословит Господь эту девушку, вмешавшуюся в мое бедственное положение, даже с этим приступом нелепости.

— Хер, фаллоимитатор, — говорит она, покачивая при этом руками, как будто взвешивая их. — Не большая разница, на самом деле. Одна — настоящая штуковина, а вторая — всего лишь что-то вроде...тофу.

— Тофу? — повторяю я.

— Ага, заменитель мяса.

— О, Господи, — возмущается Мак. — Ты не могла подождать, пока я уйду? Ни один мужчина не должен слышать, как его сестра рассуждает о…

— Членах? — отвечает Айви. — Как будто я не слышала от тебя и похуже.

— Да, но ты должна быть нежной девушкой, — возражает он.

— А ты должен быть в Лондоне.

— Я сделал небольшой крюк.

— То есть заблудился?

— Я поражен, — говорит Мак, хотя видно, что это абсолютно не так, — что время, проведенное за океаном, не научило тебя никаким манерам. Да, мэм, нет мэм. Почему манеры Фин не стерлись? Подумай об этом.

— Давай не будем говорить о стирании, — говорит Айви, скрестив руки на груди. — Это ящик Пандоры в вопросах мастурбации, о котором никто не должен слышать.

— Эй, поосторожнее, — сердито предупреждает Мак. — Не забывай о своем обещании.

Айви сгибает мизинец.


— Ты имеешь в виду мое малепусенькое обещанице? — ее голос приторно сладкий, но Мак прищуривается, и я решаю вмешаться.

— Смешные вы, ребятки. Даже не знаю, так уедешь на несколько лет и...не-а, ничего не меняется.

— Ой, ладно, ты ведь знаешь, что на самом деле мы любим друг друга, — смеясь, говорит Мак.

— Ага. Это правда. Я поклонюсь земле, под которой он, в конечном итоге, будет погребен.

— Это очень грубо, — осуждаю я.

— Упрямство злобной Айви всегда касается только меня. Со всеми остальными она очень мила и весела.

— Потому что ты этого заслуживаешь. — презрительно усмехается она. — И назовешь меня злобной еще раз, дебил, схлопочешь по яйцам.

— Оставь мои яйца в покое. Ладно? — спрашивает он, поднимая руки вверх, притворяясь, что сдается.

Айви фыркает.


— Фин — единственная здесь, кто знаком с твоим членом, мягкий пенис.

Мак издает мрачный смешок, но любезно меняет тему разговора, даже когда я начинаю невнятно отрицать. Это должно было быть секретом! Он притягивает нас обеих к себе, приобняв за плечи.

— Как мама? — глядя на меня сверху вниз, он слегка сжимает мое плечо. Моя мама и секс. Два слова, которые являются почти синонимами, не то, чтобы меня это оскорбляло. Я не могу извиняться за нее.

— Замужем. Похоже, наслаждается мечтой молодых, — вздыхая, отвечаю я. — Может скрасит себе пару лет. — Моя мама в настоящее время наслаждается своим мужем. Ага, верно. Наслаждается. Как будто дочери нужно слышать такое. Это вызывает у меня незамедлительную реакцию: во-первых, меня начинает подташнивать. А во-вторых, я начинаю жалеть, что у нее нет подруг. Стюарт — муженёк — младше ее на пять лет и чертовски похотливый. По ее словам, нет такого понятия, как слишком много информации. Сейчас она живет в небольшой деревушке престарелых в Алгарве, и это все является вескими причинами, почему я не осталась с ней.

Спасибо, Господи, за то, что у меня есть друзья.

— А как там твой муж? — улыбка Мака задерживается на губах. — Ты приехала одна, или на этот раз у меня будет возможность с ним познакомиться?

— Он — я делаю глубокий вдох, слегка качая головой. — Он умер.

Я не могу посмотреть на него, потому что знаю, что увижу. И на самом деле он не сможет сказать ничего, что я бы хотела услышать. Только неизбежные неловкие извинения. Типа "О, дорогая" и "Мне так жаль". А на лице написано, что ему любопытно.

Я благодарна Айви, когда она заговаривает, нарушая воцарившееся молчание.

— Итак, что ты здесь делаешь? Сачкуешь от работы?

— Я собираюсь открыть новый спортивный зал в городе.

Судя по его внешнему виду, он определенно много времени проводит в одном из них. Затем, я вспоминаю, как Айви говорила, что Мак владеет сетью спортзалов, работающих круглосуточно.

— И меня пригласили в большой домище, — добавляет он, слово домище он произносит с бóльшим акцентом.

— Я слышала, что его купили, — быстро вставляю я. — Разве там не гостиницу собираются открыть?

Не знаю, зачем я спросила, учитывая, что уже отправила туда свое резюме.

— Да, для гостиницы там прекрасный вид с выходом на океан и все такое. Мне только что позвонили с предложением оснастить там зал тренажерным оборудо… — Мак замолкает на полуслове, когда задняя дверь салона открывается, шпильки Наташи громко цокают по плиточному полу — …ванием. — Заканчивает он почти пища.

— Оборудование? — Нэт произносит это странно низким голосом с придыханием, останавливаясь возле нас в своем крошечном наряде и на невероятно высоких каблуках. И ведро? Это уж точно причудливый модный аксессуар.

Когда она наклоняется, чтобы поставить ведро на пол, ее взгляд пробегается по Маку с головы до ног и обратно. Только, когда она охватывает его тело взглядом второй раз, он задерживается на полпути вниз.

— Обожаю хорошее оборудование.

И, да, она обращается к его паху. Для верности, когда она выпрямляется, то выпячивает свою едва прикрытую грудь немного вперед. Нэт явно не верит в деликатность.

Он, кажется, ослеплен, как будто не знает, куда смотреть в первую очередь. Честно говоря, тут есть на что посмотреть — грудь, попа, ноги — потому что все это имеется у Наташи, а еще соблазнительные изгибы. Она похожа на северную Джессику Рэббит (Джессика Рэббит — мультипликационный персонаж детективных нуар-романов о кролике Роджере. Прим.пер.). И, как выясняется, ее появление является хорошим напоминанием, почему у нас с Маком никогда ничего не вышло бы. Даже тогда, я понимала, что недостаточно одарена в области груди, чтобы соответствовать вкусам Мака. И во-вторых, он законченный кобель.