Ребекка Яррос - Крайние меры (ЛП)

Все захотели уединиться.

Я закончила упаковывать вещи и отнесла оставшееся в комнату мамы. Она сама не сможет сделать это сейчас, но захочет позже. Она пережила это сейчас, и я знаю, переживет снова.

Я позвонила Сэм, предупредив, что ночью останусь с семьей и свернулась калачиком на кровати.

Солнце взошло, снег покрыл все вокруг, в том числе и наше безумие. Я спустилась вниз на запах жареных колбасок и пение мамы. Мамино. Пение. Выглянув из-за угла в стиле нинзя, хотела убедиться, не подменили ли нам ее ночью. Она пела «Les Misérables», которая звучала довольно иронично при готовке завтрака.

- Доброе утро, соня, – весело сказала мама.

Я села в бар, бабушка вручила мне чашку кофе. Мне страшно было проснуться и увидеть маму, снова плачущую.

– Похоже, выпал снег, – сказала я, пытаясь найти нейтральную тему для разговора.

– Сегодня выпало семь дюймов, но, мне кажется, завтра аэропорт вновь будет работать, – ответила бабушка, подмигнув мне. – Я заказала билет на завтра. Подбросишь меня до аэропорта?

Я покачала головой.

– С удовольствием.

Рада отвести ее, но, признать, жаль ее отпускать. Я сделала большой глоток кофе и посмотрела на маму. Она передвигалась с некоторой легкостью, может быть, немного резче, чем обычно, но она была здесь. Ее взгляд был всё ещё пустым, но после прочтения вчерашнего письма она изменилась, в лучшую сторону. Мама возвращается к нам.

К пяти часам я уже сидела в своем маленьком фольксвагене и действительно хотела скорее попасть в свою квартиру. Там я хотя бы могла отвлечься учёбой. Теперь понятно, почему бабушка хотела, чтобы я как можно быстрее переехала к Сэм. Я бы задохнусь в своей печали дома.

Бабушка собрала свою корзину и села на диван рядом со мной. Она достала флаг, который висел возле нашего окна. Я помнила традицию, - когда на войне находился сын или муж, или брат, вешали белый флаг, на котором по центру была изображена красно-голубая звезда. Это предмет гордости: семья сделала свой вклад в дело всей страны. Когда родной погибал, красно-голубую звезду меняли на золотую. Я смотрела, как бабушка аккуратно обшивала эту звезду золотыми нитями.

– Ты ждала этого, да? – спросила я. – Ты хотела дождаться его вещей, прежде чем уехать.

Она посмотрела сначала на свои очки, которые использовала при шитье, а потом на меня.

– Да. Я знала, что это разорвет твою мать на части. Но в том письме Джастин что-то сказал ей, что заставило ее жить дальше. Она меня удивляет, и, я думаю, она готова. Как и я.

– А я боюсь жить дальше, – тихо призналась я, боясь, что меня услышит мама.

– Дисэмбер, ты должна довериться своей матери. Ты достаточно долго заботилась о ней, теперь предоставь это делать ей самой. Гас и Эйприл не твоя ответственность. Живи своей жизнью, девочка. – Она посмотрела на флаг. – Умер твой отец. Не ты. Не я. – Продолжила она шепотом. – Дело живых – продолжать жить. Мы не исключение. Мы не первая семья, которая потеряла кого-то на войне и, уверена, не последняя. Но мы сильные.

Стежок. Еще один. От себя. К себе. Стежок. От себя. К себе. Снова и снова она протыкала иголкой ткань, обшивая красно-голубую звезду золотыми нитками, в соответствии с традицией. Золотая нить словно отражала изменение жизни моего отца. Эта простая смена цвета объявляла о смерти, в то время как флаг висел уже здесь девять лет.

Это месяц был головокружительным из-за Райли, Джоша, папиной смерти, которая омрачила всю мою жизнь и сделала меня жёстче.

Экологично это или нет, но я хотела бы, чтобы в Колорадо посыпали дороги солью. Красный гравий дерьмово увеличивал тягу. Чертовски сложно вести машину в понедельник утром.

Я села на свое место в классе и достала учебник, который тут же начала читать. Сегодня я забыла не только свой студенчиский билет, но и купить кофе. Начало утра не сулит ничего хорошего для меня.

И вот стаканчик с ароматным напитком появляется на моем столе. Джош источал свою лучезарную улыбку.

– Сегодня утром я видел Сэм, она сказала мне, что ты из-за снега осталась на ночь. Я подумал, что это боязнь заносов.

Я кивнула.

– Верно, я боюсь гололёда.

– Я бы подбросил тебя. Всего лишь один телефонный звонок – и ты в уютном джипе. – Он кивнул в сторону стаканчика. – Кофе. И проси все, что угодно.

Я скрыла улыбку.

— Я же тебе говорила, что могу справиться сама, без тебя. К тому же, я слышала, что ты был занят на этих выходных. – В моем голосе проскользнула горечь; мне стало интересно, с кем он был.

– Кто сказал?

Я сделала большой глоток кофе и проигнорировала его вопрос, так как профессор вошел в класс.

Парень сел рядом, и всю лекцию смотрел на меня, а я старательно игнорировала его взгляд. Пыталась сосредоточиться на гражданской войне - это определенно то, чем мне стоило заняться. Проблема в том, что мысли о Джоше преследовали целый день. Это провал.

Где он был на этих выходных? С кем? Почему, черт возьми, меня это заботит? Я дала ему знать, что против наших отношений, но должна ли я знать ответы на эти вопросы? Нет.

Лекция  буквально пролетела.  Я уже была готова последовать сразу за преподавателем, как только тот вышел из-за кафедры. Но Джош догнал меня, подстраиваясь под мой темп.

– Ты вся пунцовая!

Да. Я была вся красная. Я смутилась.

– Нет, просто тяжелый день.

– Верно. Хочешь позавтракать со мной перед учебой?

Я остановилась посреди заснеженного двора.

– Нам не нужно. Я имею в виду, нам не следует... Черт!

Парень засмеялся, привлекая внимание проходящих девушек.

– Думаю, это не так.

Боже, я ненавидела мою растерянность.

– Да. Это не потому, что мы не считаемся парой.

– Я рад тому, кем мы являемся. – В его глазах вспыхнул огонек, когда он посмотрел на мои губы. – Проблема в том, что ты продолжаешь напоминать мне об этом.

Но это не меняет сути дела.

– Прости меня за пятницу. Немного извинений, да?

Джош шагнул достаточно близко ко мне, я почувствовала аромат сандалового дерева, исходящий от него. Сейчас я не против того, чтобы мои гормоны взяли тайм-аут. Подальше.

Он осторожно приподнял мой подбородок и коснулся губ.

– Эмбер, я обожаю, когда ты извиняешься.

Дерьмо. Из-за этого мужского голоса внутри меня появилось легкое покалывание, я собрала в кулак все силы, которые только были у меня, и сделала шаг назад.

Мне не нравятся оценивающие взгляды студентов кампуса.

– Ничего не изменилось, Джош, – я пыталась говорить так, чтобы самой в это поверить. – Ты... Ты - идеальный Джош - можешь измениться, это просто вопрос времени...

Он напряг челюсть.

– Что может измениться?

– Ты знаешь, – прошептала я, оглядываясь по сторонам.

— Нет, Эмбер, боюсь, что не знаю. – Он, напротив, повысил голос, привлекая внимание посторонних глаз.

Как по сигналу проходившая мимо нас Твидлдум махнула рукой.

– Привет, Джош, может быть, увидимся позже?

Он не отвел глаз от меня.

– Сейчас не самое подходящее время, Хизер.

Я указала ему в сторону девушки.

– Прямо сейчас. Ты знаешь, что девушки всегда будут ложиться перед тобой, а ты не против воспользоваться ими. Я... Ты... Это вопрос времени, пока ты не поймешь, что скучно гоняться за кроликом, когда он пойман. Особенно тогда, когда кролик против этого.

Джош напряг и расслабил челюсть, а потом сказал:

– Послушай. Забудь все, чем ты меня считаешь. Я не касался девушек с той ночи в Бейкенридже. Это не потому, что они не просят. Это потому, что они не ты. – Он запустил руки в волосы, дергая за пряди. – Доверься мне!

– Вера появляется постепенно, Джош. Райли не был даже на четверть так ценен как ты. Ты, Джош-долбанный-Уолкер.

– И ты, Дисэмбер-чертова-Говард, единственная девушка, которая меня интересует. Я не Райли! Я сделал свой выбор. Я не отступлю. Не важно, где я: на хоккее или в школе, - я выбираю тебя.

– Я не хочу быть чьим-то выбором. – Мое сердце ещё не готово рисковать.

Его глаза сузились, но парень все еще смотрел на меня.

– Когда-нибудь ты станешь им, не важно, как сильно ты оттолкнешь меня. – Он выдохнул и повернулся, собираясь уйти.

– Зачем? – Я окликнула его. – Зачем ты делаешь это?

Он оглянулся, костяшки пальцев побелели.

– Потому что я гребанный мазохист, который хочет заботиться о тебе, Эмбер. – Сказал он с насмешкой.

Дальше  я направилась в университетский спортзал и пробежала шесть миль, пытаясь опередить все, что гонится за мною. Я потерялась в своем айпеде, в ритме беговой дорожки, отказываясь думать обо всем и сосредоточившись только на своём дыхании.

Мне нужен план. Мне нужно знать что, черт возьми, я делаю.

После я пошла домой, приняла душ и переоделась, выгрузила свою сумку. Папино письмо выскользнуло на мой стол. Подняв письмо, я села на кровать, приглаживая его по краям. Вот бы услышать, как папа проговаривает имя, что написано на конверте. Я поднесла конверт к лицу, чтобы вдохнуть папин аромат, но это только бумага. Конверт был белым и твердым, не таким, что доставляют американские почтовые компании. Это письмо никогда не бывало за пределами книги. Когда он написал его? Что в нем? Писал ли папа всегда одно и то же? Я долго смотрела на запечатанный конверт. Пап, знал ли ты, что собираешься умереть?

– Эмбер? Ты здесь? – Послышался голос Сэм из коридора, сопровождающийся стуком падающей книги.

– Ага, – я спрятала конверт на книжной полке за фотографией Гаса, которую мы сделали во время последней поездки в Бейкенридж, - хорошие были времена.

– Представь себе, у Каппы Омеги вечеринка в пятницу и нас пригласили! – Подруга помахала приглашением в воздухе, как трофеем.

– Ни за что. Мальчики из братства обычно пристают к соседкам по комнате, пока никого нет.

– Обещание? Я бы хотела получить несколько мальчиков из Каппы Омеги. – Она пролетела мимо меня в комнату и открыла мой шкаф, я не могла не засмеяться. – Девушка, ты же уже знаешь, что наденешь, да? – Она вытащила водолазку. – Двадцатилетняя, а не пятидесятилетняя.

Я выхватила водолазку из её рук.

– Эй, это Энн Тейлор.

– Это для старушки-библиотекарши. – Сэм схватилась за вырез декольте моей рубашки и дернула чуть ниже, сильнее обнажая мою грудь. – Выпусти своих девочек, потому что я буду в ужасе, если ты не будешь скакать на Джоше сегодня вечером, – пробормотала она. – Или же, мы найдем тебе другого мальчика из братства.

Я начала потихоньку забывать Джоша. Хоть и не хотела видеть его, но не могла представить себя с другим парнем в постели.

– Это не очень хорошая идея.

Сэм потянула меня через всю квартиру к себе в комнату. Она открыла шкаф и начала бросать свою одежду мне в руки.

– Это великолепная идея. Эй, убери телефон. Что ты делаешь? Мы планируем социальный дебют!

Проигнорировав ее, я набрала маму. Сегодня понедельник, нужно ее проверить.

– Алло, мам?

– Эмбер? Что случилось, дорогая?

– Просто проверяю. Ты надела шлем Гасу? – Если нет, то у меня еще есть время, чтобы заехать к нему перед тренировкой.

– Все хорошо. Мы идем на хоккейную арену после школы. Ты не хочешь прийти посмотреть?

На арену, где должен быть Джош, где я должна буду слушать близнецов Твидл, которые обсуждают его. Где мама будет думать, что я пришла, чтобы присмотреть за ней, потому что не доверяю.

Мне нужно немного времени побыть в дали от Джоша, и мне нужно больше доверять маме. Я когда-нибудь должна начать.

– По правде говоря, у меня есть некоторые дела. Поцелуй Гаса за меня, хорошо?

Я услышала вздох облегчения.

– Конечно. Не забудь про субботнюю игру в плей-офф, он будет ждать тебя там.

Да, они оба будут ждать меня.

– Без проблем, мам.

Эта вечеринка была одна из самых ожидаемых в феврале. Сэм надела на меня коктейльное синее платье без бретелек и собрала мне волосы. Вечер пятницы совпал с желанием найти парня.

Подруга вручила наши пригласительные человеку у двери, который послал нам смертельную улыбку, прежде чем мы вошли. Блестящее платье Сэм мерцало как диско-шар, когда мы проталкивались через толпу к бару. Я вспомнила день, в который застукала Райли, - он любил такие глупые братские вечеринки.