Оливия Карент - Кракле

— Друзья мои! Должна честно признать очевидное! — бодро заговорила она.

— Оригинал оказался ничуть не хуже копии! Согласитесь!

С этими словами Олимпия развернула снимок и поочередно предъявила его мужу, дочери и потерявшему дар речи Алеку, узнавшему свое собственное изображение.

Но он быстро справился с собой, размашисто прошагал в столовую, выключил гремевшую до сих пор музыку, вернулся в гостиную, остановился, дойдя до середины, и, медленно оглядев всю компанию, гневно спросил:

— Что здесь происходит, черт побери?!!

— А что здесь происходит? — встревожилась Олимпия и, недоумевая, посмотрела по сторонам.

— Что?!! — переспросил Алек. — Что?!! — повторил он, задохнувшись от возмущения.

Лора, понимая, что необходимо немедленно все объяснить, поспешно произнесла:

— Это Олимпия и Джордж. Мои…

— …гости, — с сарказмом нетерпеливо продолжил за нее Алек. — Это и последнему дураку понятно! А я хотел бы знать другое. Почему вы принимаете своих гостей в моем доме в мое отсутствие. И угощаете их моим коньяком!!!

Оскорбленная его словами и тоном, Лора крепко сжала губы и отвернулась, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Олимпия, сразу заметив это, прореагировала безотлагательно. Она вновь бросила проницательный взгляд на дочь, потом подошла вплотную к Алеку, вскинула голову и, прямо глядя в его глаза, заявила:

— Увы, но я разочарована! Оригинал все-таки уступает фотогеничному привлекательному мужчине на снимке. Впрочем, как и коньяк. Его вкус теперь не кажется мне таким же изысканным, как вначале. А в моем возрасте я уже достаточно хорошо разбираюсь…

— Сомневаюсь! — отрезал, не дослушав, Алек, испепеляя Олимпию взглядом.

— В чем? — усмехнувшись, уточнила она. — Если ваше заявление касается снимка и коньяка, то, уверяю вас, ваши сомнения напрасны. А если относительно моего возраста… Спасибо! Я польщена! Но вот что теперь делать с коньяком?.. Вернуть его в целости и сохранности, увы, невозможно. Я сделала… увы— увы— увы!.. несколько глотков. Я могу его допить? — спокойно, скрывая улыбку, уточнила Олимпия.

— Гм— м!.. — Алек неопределенно и резко взмахнул рукой.

— Спасибо! — Олимпия допила коньяк, сунула пустую рюмку и фотографию в руки Алека, автоматически принявшего и то, и другое, и посмотрела на мужа: — Джо, нам пора.

— Пожалуй! — невозмутимо откликнулся тот, легко поднялся с кресла, подошел к жене, взял ее за локоть и повел к выходу. У порога он оглянулся через плечо и, многозначительно посмотрев на дочь, серьезно спросил: — Может быть, нам стоит тебя подождать?

Лора невинно пожала плечами и с улыбкой взглянула на мрачного Алека.

— Я уволена, господин Редфорд?

Он, сжав губы, долго молчал, затем, сквозь зубы, процедил:

— Сначала проводите ваших гостей, Лора. Остальное обсудим позже.

Олимпия и Джордж быстро переглянулись, одновременно сказали хозяину «до свидания» и удалились, сопровождаемые Лорой.

Когда они подошли к автомобилю, Олимпия поцеловала дочь и весело засмеялась:

— Кажется, твои родители произвели на господина Редфорда неблагоприятное впечатление!

— Он на нас тоже! — усмехнулся Джордж.

— Ну нет, милый Джо! Категорически не согласна! — живо запротестовала Олимпия, озорно сверкнув глазами. — Редфорд мне понравился. Обожаю грозных, рычащих, как разъяренный лев, мужчин! Суровых! Мрачных! О-бо-жа-ю!!! — игриво и страстно выдохнула она.

— Однако, Ли… Одно из двух: или я, как и Редфорд, похож на царя зверей; или, если это не так, возникают некоторые сомнения относительно твоего отношения ко мне.

— Ах, так! У тебя сомнения?.. И это после 27 лет совместной жизни!.. — притворно возмутилась довольная сияющая Олимпия.

Продолжая шутливую перебранку, родители погрузились в машину и уехали.

Лора направилась к дому. Безусловно, прогноз матери относительно реакции Редфорда был абсолютно точным. Хотя Лора догадалась о том, что не пришло в голову ни Олимпии, ни Джорджу: Алек принял их за ее друзей, а не родителей. И не мудрено. Отец выглядел очень моложаво для своих 52 лет. Высокая подтянутая фигура, которую он сохранил благодаря самозабвенной преданности волейболу и постоянным тренировкам; умное выразительное лицо, практически без морщин; легкая свободная походка делали его лет на десять моложе. А худенькая стройная мать с эффектной элегантной стрижкой белокурых волос; в очках с тонированными стеклами, закрывающими пол-лица; в короткой узкой юбке и тонкой блузке, откровенно эротичного фасона; в туфлях на высоком каблуке сегодня, как и всегда, производила на окружающих впечатление в лучшем случае старшей сестры, а чаще, как сейчас, например, подруги самой Лоры.

Необъяснимо было только то, почему господин Редфорд так обостренно и неприязненно отреагировал на присутствие родителей. Конечно, к экстравагантному непринужденному поведению Олимпии надо было привыкнуть, чтобы воспринимать ее спокойно, с юмором и доброжелательностью. Мама любила эпатаж. И впечатление от ее шокирующих выходок значительно усиливалось на фоне невозмутимого отца, всегда державшегося с редким достоинством. И он, и Лора, и Стас обожали Олимпию, гордились ее умом и талантом. Их всегда забавляла первоначальная реакция на нее незнакомых людей. Вот и господин Редфорд не стал исключением.

Как только Лора появилась в гостиной, Алек, стоявший у камина, немедленно повернулся к ней и, с трудом скрывая свое недовольство, холодно спросил:

— Так что же происходит в моем доме? И как часто?

Лора пожала плечами и бесстрастно ответила:

— Ничего ОСОБЕННОГО, — подчеркнула она, — не происходит. Тем более, «часто». Сегодняшний случай — единственный. ПОКА, — снова выделила Лора, — единственный.

Алек удивленно вскинул брови, глубоко засунул руки в карманы брюк и с сарказмом уточнил:

— То есть, вы считаете нормальным устраивать… вечеринки в моем доме?

— «Вечеринки»?.. О, нет! — беззаботно улыбнулась Лора. — Устраивать их в вашем доме — удовольствие ниже среднего. По этому поводу можете не беспокоиться, господин Редфорд. Что касается сегодняшнего случая… Я готова извиниться за те неудобства, что были вам доставлены. Просто я не знала, что все то время, что нахожусь в вашем доме, я должна быть в полной изоляции, не поддерживая с внешним миром никакой связи.

— Какая там «изоляция»? Кто говорит об этом? — вспылил Алек. — Я хочу, чтобы вы поняли только одно: мой дом — не проходной двор для всех и каждого!

— Олимпия и Джордж — не «каждые»!!! — возмутилась Лора. — Они…

— Мне это безразлично! — резко перебил ее Алек. — Я хочу, чтобы впредь инциденты, подобные сегодняшнему, были категорически исключены. Надеюсь, вы правильно понимаете мои требования. И дискуссия по этому вопросу прекращается. Подавайте ужин, Лора.

Она исподлобья внимательно посмотрела на него, молча развернулась и вышла.

Алек отправился мыть руки и переодеваться. Внутри него кипели противоречивые чувства, многим из которых объяснения он не находил. Ясно осознавалось только то чувство раздражения, которое появилось, когда он, войдя в гостиную, увидел Лору, сидящую на коленях этого Джорджа! Именно это, а не Олимпия с коньяком, до глубины души потрясло Алека. Он честно признал, что ему было чертовски неприятно наблюдать за тем, как ласково и непринужденно общались Лора и Джордж. А ведь совершенно очевидно, что у этого Джорджа вполне однозначные отношения с Олимпией. Хотелось бы знать, за каким дьяволом ему понадобилась еще и Лора!!! Седина уже в волосах, а туда же… Эдакий плейбой! Любимец женщин!.. Подумал бы своей головой о Лоре! Она же молоденькая совсем. Хотя ей тоже не мешало бы быть поосмотрительней! То ярко окрашенный раскрасавец-«павлин» какой-то! Теперь вот престарелый герой-любовник!.. Нет, ну надо же быть такой дурой! Останавливать свой выбор черт знает на ком!!!

В столовой Алек появился, доведя себя размышлениями до крайней точки кипения. Даже превосходный ужин не улучшил его настроения.

Когда Лора ушла, и он остался один, то еще долго не мог успокоиться и уснуть, одолеваемый мрачными раздумьями…

Самым удивительным оказалось то, что заблуждение Алека продолжилось из-за его же собственной предвзятости и отсутствия обычного элементарного любопытства.

Вскоре после поразивших Алека событий, произошедших в его доме, он присутствовал на одном званом ужине. Там же были Джордж и Олимпия. Увидев их, Алек помрачнел и весь вечер вел себя отстранено, практически не участвуя в общей беседе и не общаясь ни с кем из присутствующих. Потом не выдержал и заговорил с одним из своих хороших знакомых, осторожно переведя беседу на интересующую его, Алека, тему.

— А! — воскликнул тот. — Олимпия Картер! Как же! Знаком! Она — довольно известная писательница. Человек очень своеобразный! Впрочем, как и большинство творческих личностей. И потрясающая собеседница. Интересен и ее муж Джордж. Он — математик, занимается какими-то глобальными фундаментальными исследованиями. Говорят, Джордж — крупный специалист. Очень и очень умен. Пара они — поразительная! Их взаимная любовь — общеизвестна. Они вместе, наверное, больше четверти века, а влюблены друг в друга, как молодожены в медовый месяц! Хотя и по складу характеров, и по темпераменту, и по манере поведения — абсолютные противоположности. Но всегда и везде вместе. Они обожают друг друга!..

— М— да?.. — с сомнением усмехнулся Алек. — Мне так не кажется!

— Брось! Ты их просто плохо знаешь! — горячо возразил собеседник. Их взаимоотношения очень трогательны и милы, а взаимная любовь — предмет всеобщей зависти.

— Они бездетны? — бесстрастно уточнил Алек.

Ответом ему был заливистый хохот.

— Ох, Алек!.. Конечно, нет!.. У них есть сын. Он — чертовски талантливый переводчик. Чертовски талантливый!!! А его поэтические переводы, по-моему, дважды удостаивались престижнейших премий. Он — легендарная личность! И в большей степени, не из-за своих заслуг высококлассного переводчика, они неоспоримы, а из-за личных качеств. Вообрази, Алек, этот 25-летний красивый умный парень — патологический домосед. Двинуться с места для него — все равно, что для меня или тебя прямо сейчас пробежать марафонскую дистанцию! Олимпия всегда шутит, что сын своей ленью похож на маэстро Россини, потому что он, как и великий композитор, целыми днями лежит на диване, а уронив рукописный лист… правда, чаще им используется все же диктофон или компьютер!.. ни за что не даст себе труда поднять его. Сын тут же сделает новый перевод. Это кажется ему гораздо проще, чем совершить малейшее телодвижение!!! Россини поступал в свое время так же. Разница только в том, что один занимался сочинением музыки, а другой делает переводы. Как видишь, Алек, история имеет особенность повторяться. Ха— ха-ха!..

Алек рассмеялся вместе с собеседником, а тот, успокоившись, продолжил:

— А еще у них есть дочь. Но у нее какие-то проблемы, насколько я знаю. Она давно нигде не появляется и…

Но Алек не дослушал и равнодушно махнул рукой:

— Можешь не продолжать! Все понятно. Любовные девичьи разочарования, личные неурядицы…

— Наверное, так! — усмехнулся собеседник и согласно кивнул головой. Оба переключились на обсуждение другой темы.

Вот так и получилось, что этот разговор не внес никакой ясности в вопрос о том, кем в действительности были Олимпия, Джордж и Лора друг другу. Так уж нелепо сложилось, что в беседе ни разу не была упомянута их общая фамилия — Хендрикс, а только псевдоним Олимпии, известный по ее романам.

Как-то вечером, возвращаясь домой, Алек заметил остановившийся около ворот его особняка знакомый ярко-красный автомобиль, из которого быстро выскочил тот впечатляющий красавец, которого Алек «про себя» называл «павлином».

На этот раз «павлин» был одет в бирюзового цвета комбинезон и нежно-салатовую прозрачную рубашку, небрежно расстегнутую на груди. На ногах «красавчика» Алек разглядел темно-бирюзовые туфли с салатовой отделкой. Роскошные черные волосы были перевязаны такой же темно-бирюзовой лентой.

Лимузин Алека остановился рядом с воротами как раз в тот момент, когда вышедшая из дома Лора стремительно пробежала по дорожке и бросилась на шею своему неотразимому красавцу-«павлину».

— Антуан! Лорелея! — одновременно воскликнули они, не замечая ничего и никого вокруг.

Алек, выйдя из машины, какое-то время молча наблюдал пылкую встречу, затем бесстрастно произнес: