— Лора… Помнишь тогда, в день моего приезда, ты слушала кассету? Ты обещала, что когда-нибудь мы ее обязательно послушаем вместе. Я бы хотел узнать, когда наступит это «когда-нибудь». Потому что мне очень нравится «Casta diva». Я не слишком назойлив и бестактен?

Она, что его удивило, спокойно восприняла его вопрос. Лора устремила на Алека невозмутимый чистый взгляд и мило улыбнулась.

— Да нет! Отчего же «бестактен»? Конечно, мы можем послушать «Casta diva» в любое, удобное для вас, Алек, время. Хоть сейчас!

— Сейчас?!!

Алек был до крайности поражен ее предложением. Он не ожидал от Лоры такой бесстрастной реакции. Но мгновенно взяв себя в руки, сразу согласился:

— Это было бы чудесно! А у тебя кассета с собой, Лора?

— Да. Сейчас принесу.

Она встала и ушла.

Вскоре в гостиной зазвучало оркестровое вступление. Алек из-под полу прикрытых век пристально наблюдал за Лорой. Она, уютно устроившись в кресле, с очевидным наслаждением слушала каватину Нормы. Затем последовало замечательное исполнение еще нескольких популярных во всем мире арий.

Когда кончилась кассета, в гостиной довольно продолжительное время был слышен только тихий ход часов.

Алек бросал на Лору короткие задумчивые взгляды. Она пребывала в полной неподвижности. В очередной раз посмотрев на девушку, Алек тихо сказал:

— Лора, я не буду оспаривать тот факт, что в музыке я — дилетант. Это так. И все же… Неужели ты считаешь меня абсолютным тупицей, Лора?

Она сначала неопределенно пожала плечами, потом неожиданно подалась корпусом вперед, пытливо посмотрела в его глаза и серьезно уточнила:

— Почему вы так решили, Алек?

— Почему?.. — он усмехнулся. — А сама ты не догадываешься, Лора?

— Но… — начала она и вдруг замолчала. Лора, откинувшись в кресле, положила руки на подлокотники и опустила ресницы.

— Вот именно, Лора… именно… — криво усмехнувшись, произнес Алек. В тот поздний вечер, когда он решил прослушать кассету Лоры, все началось, как обычно: лента крутилась, инструменты симфонического оркестра добросовестно исполняли свои партии, но… Изумительное по красоте, сильное наполненное сопрано так и не зазвучало.

— Это другая запись. Другой певицы. А тогда пела ты, Лора. Ты! Я же поздно вечером, оказавшись на кухне, случайно обнаружил забытую тобой кассету и решил послушать «Casta diva», но… И я догадался, что слышал твой голос. Лора, ты — изумительная певица! У тебя необыкновенно красивый завораживающий тембр! Я поражен, что ты, такая хрупкая и тоненькая, можешь петь настолько сильно… мощно… проникновенно… и очень чувственно. Я восхищен, Лора! Искренне восхищен! — восторженно воскликнул Алек, а затем озадаченно спросил: — Но я не понимаю, почему ты… не на сцене?.. Тебя ждет мировая известность! Певиц с такими уникальными природными данными — единицы. Почему, Лора? Почему?

Она, не открывая глаз, едва уловимо покачала головой и почти беззвучно ответила:

— Я не хочу… об этом… говорить… — и неожиданно резко вскочила с кресла, посмотрела на Алека взглядом, полным душевной муки и страдания, и сквозь спазмы, сжимавшие горло, повторила: — Не хочу… говорить… Никогда!!!

Лора закрыла лицо руками и убежала.

Алек глубоко вздохнул, внутренне ругая себя за то, что невольно причинил Лоре боль. Он понял, что, очевидно, в жизни Лоры произошла какая-то трагедия. И был прав.

*****

Все случилось почти три года назад. Лора чувствовала себя невероятно счастливой. Ее…ЕЕ!!! Ее!.. студентку консерватории, молоденькую начинающую певицу пригласили исполнить партию Лакмэ в одноименной опере Делиба. Партию, о которой можно было только мечтать. Красивейшую! Драматическую! Главную!!!

Лора буквально летала на крыльях, не зная усталости. Полгода напряженной работы промелькнули, как одно мгновение. И теперь, когда до спектакля оставалось два дня, Лоре они казались бесконечно долгими. Она не испытывала волнения, потому что все ее существо было переполнено ощущением безграничного счастья.

Лора вышла из консерватории и привычно свернула на тихую спокойную улицу. Прогулки в одиночестве всегда доставляли Лоре радость, потому что давали возможность не спеша все обдумать или, наоборот, не размышлять ни о чем.

Почти сразу внимание Лоры привлекла группа озлобленных неистовствующих молодых парней, которые, сгрудившись плотным кольцом, с ожесточением что-то пинали ногами. До Лоры отчетливо долетали потоки нецензурной разнузданной брани.

Лора остановилась и вдруг с ужасом разглядела, что на земле, в луже крови, лежит человек. Она узнала его. Это был студент их консерватории. Замечательный флейтист. Лора не была с ним лично знакома, но они оба всегда вежливо обменивались приветствиями, испытывая одинаковое чувство взаимного уважения и симпатии друг к другу. Лора знала, что об этом деликатном и серьезном юноше отзывались, как о перспективном будущем большом музыканте.

А теперь он лежал, захлебываясь в крови, не имея уже сил закрыть лицо руками, и страшно хрипел. А озверевшие подонки наносили ему удар за ударом и растаптывали с садистским удовольствием вандалов выброшенную из футляра флейту.

Лора быстро огляделась и устремилась к телефону. Она вызвала полицию и, отчетливо понимая, что мерзавцев надо во что бы то ни стало остановить, бросилась к ним.

— Прекратите!!! Немедленно прекратите!!! Я вызвала полицию!!!

Она с неожиданной силой растолкала их и опустилась около истекающего кровью юноши.

— Полицию?!! Стерва!!!

Лора вдруг почувствовала, как стальная рука обхватила сзади ее шею и начала медленно сдавливать, запрокидывая голову назад. Подбородок, казалось, разломится на куски от страшного нажима локтя. Лора максимально напрягала мышцы шеи, стараясь не задохнуться, и отчаянно пыталась освободить свои руки, которые оказались в цепком захвате напавшего.

В какой-то момент удушающий болезненный зажим ослабел, и Лора пронзительно и неистово закричала. И тут же в глазах потемнело… блеснули ослепительные всполохи… Лора заскользила по бесконечному узкому черному тоннелю… Последним, что запечатлелось в сознании Лоры, был невероятно далекий вой полицейских сирен и скорой помощи…

Все закончилось трагично. Несколько ничтожеств, не имеющих права называться людьми, отняли с ничем неоправданной жестокостью жизнь талантливого, умного, воспитанного человека, и ногтя которого не стоили. Юноша умер по дороге в больницу, а Лора…

После неоднократных консилиумов врачи объявили свой страшный вердикт: Операция не требуется, несмыкание связок будет устранено после соответствующих процедур и курса лечения, голос восстановится, но… Многочасовые вокальные нагрузки в репетиционный период и во время спектаклей голосовой аппарат не выдержит. А следовательно, о карьере профессиональной певицы не могло идти и речи.

Это была катастрофа. Крах всех надежд.

Из-за несмыкания связок Лора не могла говорить. Да и не хотела! Потому что все в этом мире потеряло смысл. В 20 лет жизнь кончена… Кончена!!! Лора впала в состояние безысходной тоскливой депрессии.

Родители немедленно организовали длительное путешествие, куда незамедлительно и отправились всей семьей. Они хотели отвлечь Лору от тяжелых раздумий и увезти подальше, заграницу, от многочисленных вопросов, сочувствия, взглядов.

И действительно, после отдыха, последующего лечебного курса голос Лоры вновь зазвучал наполнено, мощно, выразительно, поражая природной красотой тембра. Но петь она могла не долее 30 минут: голос «садился», «уставал», связки постепенно размыкались, из горла вырывались хриплые прерывистые звуки.

Диагноз врачей подтвердился со всей своей беспристрастной объективностью.

Лора, с трудом заставляя себя мириться с трагичными обстоятельствами, по совету родителей, педагогов, друзей перевелась на отделение контрапункта и композиции, поскольку это в какой-то мере соответствовало и ее выбору: Лора с детства делала робкие попытки к сочинению музыки.

Учеба, творческая работа до определенной степени приносили удовлетворение. Но такого душевного подъема и вдохновения, как прежде, не появлялось. Угнетенное потерянное состояние не проходило. Оно мучило Лору. Тем более, в консерватории ей приходилось встречаться с однокурсниками по вокальному отделению, посещать концерты, слушать выступления, что болезненно травмировало и бередило незаживающую рану. Лора свои чувства старательно скрывала, искренне радуясь чужому успеху. Не своему. Исключением, пожалуй, стала дипломная работа Лоры. Ее и саму удивляло, как буквально на одном дыхании ею была написана «Рапсодия погасшей звезды». На выпускном концерте это произведение имело оглушительный успех. Лора принимала многочисленные, вполне заслуженные поздравления.

И тем не менее, по возвращении с концерта Лора объявила родным свое выстраданное, многократно обдуманное решение радикально поменять свою жизнь. Ей казалось, что отдаленность и отстраненность на какое-то время от мира музыки обязательно поможет ей окончательно смириться с обстоятельствами и успокоиться.

В результате, СУДЬБА в лице Карла Хэкмана свела Лору с Александром Редфордом.

9

Вскоре господин Редфорд выздоровел, и услуги сиделки стали не нужны. Теперь Лора, как и прежде, приготовив ужин, возвращалась домой. Ее отношения с Алеком Редфордом снова стали сугубо официальными. Во многом из-за того, что сама Лора придерживалась именно такой, отчужденной линии поведения. Ей она казалась логичной и правильной. Ведь, в конце концов, Лора была всего-навсего поварихой. И только. Поэтому не считала больше возможным продолжать те отношения, которые сложились между нею и господином Редфордом во время его болезни. В противном случае, ситуация неизбежно усложнилась, стала бы непонятной и запутанной. Разве реально и правильно было держаться с господином Редфордом так же, как, например, с Карлом Хэкманом? Нет, конечно. Поскольку Алек Редфорд являлся ее хозяином, работодателем. Тогда как с Карлом Лору ничего не связывало, она от него никак не зависела. Поэтому без труда вела себя легко и непринужденно. Просто. По-дружески.

Но чем больше проходило времени, тем все очевидней было то, что взаимоотношения Лоры и господина Редфорда становились день ото дня напряженнее. Лору удивляло, что, приезжая домой, едва встретившись с ней и обменявшись несколькими фразами, он вдруг мрачнел. Его настроение, казавшееся безоблачным и веселым, мгновенно портилось. С лица не сходила хмурая недовольная гримаса. Иногда он был так неожиданно резок и саркастичен, что Лоре порой изменяла выдержка, и отпор с ее стороны следовал незамедлительно. Правда, границ дозволенного ни один из них ни разу не преступил.

Как-то, в один из выходных дней, Карл по приглашению Алека приехал к нему на обед. И сразу отметил ту предгрозовую атмосферу, которая реально ощущалась в доме.

Когда после обеда они уединились в кабинете, Карл сел в кресло и проницательно посмотрел на друга.

Тот стоял посередине, засунув руки в карманы. Алек нервно притопывал носком туфли по полу и, прищурив глаза и слегка отвернувшись, не отводил взгляд от окна. Внезапно Алек перевел его на Карла, посмотрел в упор и отрывисто и коротко бросил:

— Ты должен срочно разыскать Изабеллу!

От удивления Карл даже привстал. Это была та тема, к которой они не возвращались больше полугода. И главное, за столько времени Алек впервые произнес это имя вслух.

Карл медленно опустился в кресло, не сводя с друга пристального взгляда, и серьезно спросил:

— Ты что-то решил, Алек?

Ответ был тверд и категоричен:

— Да.

Карл молча наблюдал, как Алек прошел несколько раз туда и обратно по диагонали кабинета, затем буквально упал в кресло и с силой потер рукой лоб. Карл немного подумал и, стараясь держаться бесстрастно, уточнил:

— Это… из-за Лоры? Да, Алек?

Тот прикрыл ладонью глаза, глубоко вздохнул, потом посмотрел прямо и открыто на Карла и честно признал:

— Да, Карл.

— М— да… Откровенно говоря, я и сам давно начал догадываться, что…

— Да, Карл. Да. И я с этим ничего не могу поделать. Лора… нравится мне. Да что там «нравится»! Ты и сам все прекрасно понимаешь, Карл, и ясно видишь…

— Алек немного помолчал и с отчаяньем продолжил: — Карл, Карл!.. Все складывается дьявольски запутанно!.. Господи, Боже мой, ну почему ты не остановил меня, когда я принимал идиотские решения и совершал идиотские поступки? Почему, Господи?!! И вот теперь… теперь, когда все… ВСЕ!.. могло бы сложиться по-другому, я — в тупике. Какой бы шаг я ни сделал, что бы ни предпринял, я оказываюсь подлецом и негодяем!.. Карл, я не могу расстаться с Лорой! Не могу не видеть ее постоянно, ежедневно! Не могу!!! Но то существующее положение, в котором я нахожусь, не дает мне возможности попытаться изменить мои отношения с ней. А я хочу… безумно хочу, Карл!.. чтобы она называла меня «Алек»! Хочу видеть ее улыбку! Слышать мелодичный голос! Беззаботный смех! Но как это возможно, если для Лоры я — хозяин. Господин Редфорд! Черт бы его побрал!!! И только «господин Редфорд». Меня это, естественно, раздражает. Я подчас не могу справиться с собой. Становлюсь резким и нетерпимым. Это нелепо и глупо. Я знаю. Но… В общем, наши отношения с Лорой, Карл, ухудшаются с космической скоростью. Еще немного — и Лора уйдет от меня. Я этого, безусловно, допустить не хочу ни в коем случае. Необходимо срочно действовать, Карл, поэтому ты должен бросить все и во что бы то ни стало найти Изабеллу. Я хочу получить свободу. Как можно скорее. Найди Изабеллу, Карл! Предложи любые деньги! Я готов отдать все, что имею! Все! Соглашайся на любые… лю-бы-е!.. ее условия. В общем, мобилизуй все, Карл! Все! Свой ум! Силы! Деньги! Занимайся только этим. Но добейся ее согласия. Я хочу быть свободен. Мне, как воздух, нужен этот чертов развод!