Оливия Карент - Кракле

— Все очень просто, — принялся объяснять с легкой иронией в голосе Энтони. — Я заехал к вам. Дома был только Стас.

— И что он делал? — быстро спросила Лора.

— То же, что и всегда. Стас, как восточный паша, возлежал на диване, обложенный многочисленными подушками, и с тоской взирал на диктофон, — насмешливо пояснил Энтони. — Как выяснилось, Стас с самого утра всеми силами пытался убедить себя заняться работой. К моему приходу эти уговоры самого себя оставались, увы, тщетными. Я решил, что Стаса утешат известные слова, что «Никогда нельзя бороться с самим собой. Силы слишком неравны». Но…

— Антуан, дорогой, — засмеявшись, перебила его Лора, — по-моему, этим изречением ты не утешил Стаса, а еще больше расстроил!

— Мне тоже так показалось! — усмехнувшись, согласился Энтони. — Но я тут же предпринял новую попытку, призвав на помощь Ларошфуко[1]: «В нашем уме больше лени, чем в нашем теле». А поскольку в случае Стаса получается как раз наоборот, то я взял на себя смелость сразу же процитировать ему Талмуд:» Стыдно человеку, когда ему советуют в трудолюбии подражать муравью; вдвойне стыдно, если он совету этому не следует». Завершил я свою проникновенную речь вдохновляющим высказыванием Шевреля: «Труд есть одно из непременных условий искусства дожить до ста лет».

— О, Антуан! Ты — настоящий друг. Так самоотверженно броситься на помощь! Мобилизовать в поддержку выдающиеся умы всего человечества! иронично восхитилась Лора. — И каков результат? Стас сдался?

— Судя по всему, нет. Потому что, когда я уходил, вслед мне Стас глубокомысленно изрек слова Боделера: «Самая тяжелая работа — та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром».

Лора весело захохотала. Энтони присоединился к ней. Обоих всегда забавляло постоянное противоборство Стаса самому себе.

— Честно говоря, — насмеявшись вволю, произнес Энтони, — меня каждый раз удивляет, что ты и Стас — сестра и брат, рожденные и воспитанные одними родителями. Джордж — хоть и спокойный, но жизнерадостный оптимист. Олимпия — живое воплощение вечного двигателя. Твоей энергии тоже можно позавидовать. Стас же напрочь лишен даже малейшего желания к перемещению собственного тела в пространстве. Поражаюсь только одному. Как при таком малоподвижном образе жизни ему удается сохранять стройность фигуры?!!

Лора согласно кивнула.

— Я и сама удивляюсь! Предполагаю, что все, поглощаемые им, калории моментально сжигаются от напряженной умственной деятельности.

— Наверное, ты права, — Энтони проницательно посмотрел на Лору и без перехода спросил: — Ты чем-то расстроена, Лорелея?

Лора, как ни странно это было ей самой, даже после всех прошедших трагичных событий, почему-то спокойно относилась к имени «Лорелея», которое когда-то, еще при знакомстве, дал ей Энтони. Она даже боялась в глубине души, что он, из чувства сострадания и такта, станет, как все, называть ее Лорой. Но Энтони на каком-то интуитивном уровне понял это и по-прежнему продолжал обращаться к ней «Лорелея».

— Да, Антуан, — Лора тяжело вздохнула. — Кажется, меня увольняют с работы.

Он остановил машину около небольшого открытого кафе, безлюдного в это время, вышел, помог выйти Лоре, усадил за столик, сделал заказ подошедшему официанту и только после этого уточнил:

— Ты мне расскажешь об этом?

— Да.

Лора подробно изложила Энтони всю цепь событий. Завершила она свой рассказ с нескрываемой горечью:

— Господин Редфорд возненавидел меня, Антуан! Возненавидел! Честно говоря, и я его тоже!

Энтони задумчиво посмотрел на нее, затем невозмутимо изрек:

— А знаешь, Лорелея, Альфонс Доде[2] сказал так: «Ненависть — это гнев слабых». Поэтому и господину Редфорду, и тебе не мешало бы вспомнить слова Сенеки[3]: «Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее». А вы — и ты, и он — оба несправедливы друг к другу. И если Редфорд — не окончательный дурак, он остынет и все правильно оценит и поймет. А следовательно, ты сможешь дальше продолжить свою работу. А чтобы тебе было легче выносить придирки и неприязнь господина Редфорда и не отвечать ударом на удар, постоянно помни изречение того же Сенеки: «Ты терпишь несправедливости; утешься: истинное несчастье скорее в причинении их».

— Ах, Антуан!.. — вздохнула Лора. — Жаль, что мы с тобой встречаемся слишком редко! Мне всегда так хорошо с тобой. Ты всегда знаешь, как успокоить меня, поддержать, развеселить, позабавить!.. И я знаю и рада, что нужна тебе! Мы — настоящие преданные друзья.

— Да, — серьезно согласился Энтони и глубоко вздохнул. — У меня, увы, нет выбора, Лорелея!.. И я утешаю себя изречением из Талмуда: «Спустись на ступеньку, чтобы жениться; поднимись на ступеньку, чтобы дружиться». Обстоятельства заставили меня «подняться на ступеньку». И я это сделал.

Лора грустно улыбнулась в ответ и печально покачала головой. Оба погрузились в глубокую задумчивость.

x x x

Они были знакомы больше трех лет. Как убеждал Лору Энтони, это знакомство было предопределено свыше, потому что философский постулат гласит, что случайность — одна из форм необходимости. И оба теперь точно знали, что это так.

В тот день Лора долго и бесцельно бродила по улицам. Она любила гулять в одиночестве, предаваясь спокойному бессвязному течению мыслей. Незаметно для себя Лора оказалась в небольшом скверике и, подчиняясь какому-то неосознанному порыву, присела на скамейку. Спустя какое-то время, Лора, очнувшись от раздумий, посмотрела вокруг и вдруг заметила, что буквально рядом с ней на скамейке лежит разноцветный журнал и толстая, изрядно потрепанная книга. Лора взяла ее в руки и с удивлением прочитала название. Это был какой-то старинный философский трактат. Лора, пролистав несколько страниц, честно признала, что для нее понять подобный труд — все равно, что расшифровать китайские иероглифы или древние наскальные надписи. Она отложила книгу в сторону и взяла красочно иллюстрированный журнал, с глянцевой обложки которого белозубо улыбался фантастически красивый молодой человек. Еще пару его снимков Лора обнаружила в середине журнала. На них он был снят в облегающих плавках, демонстрируя совершенное по красоте, в меру мускулистое, фактурное тело. Ослепительный красавец рекламировал какой-то массажер новейшей модификации. На взгляд Лоры, рекламодатели явно просчитались. На их массажер вряд ли кто обращал внимание, потому что оно, это внимание, целиком и полностью было приковано к потрясающим внешним данным молодого человека.

«Впрочем… — подумала Лора. — Как раз тут я ошибаюсь… Кому бы запомнился их дурацкий массажер, если бы не этот великолепный парень?!! Я вот теперь тоже вряд ли когда-нибудь забуду именно об этом массажере! Нет. Рекламодатели все сделали правильно. И массажер этот их раскупится мгновенно. Я сама уже чувствую неодолимую потребность прямо сейчас отправиться в магазин!».

Лора весело и звонко засмеялась. Неожиданно она оборвала смех и внимательно посмотрела вокруг. Лора вдруг осознала, что, очевидно, журнал и книга забыты кем-то на этой скамейке. И этот «кто-то» был весьма своеобразной и загадочной личностью, потому что сочетание популярного многотиражного журнала и явно раритетной, редкой книги по философии озадачили Лору. Она вновь огляделась. Но никого, кроме нескольких пожилых людей, не обнаружила. Лора решила, что оставлять ценный трактат на скамейке — недопустимо и надо попытаться разыскать владельца и вернуть ему потерянное.

Лора отнесла объявления о находке в различные газеты, на телевидение и радио. А утром следующего дня вдруг заметила на экране бегущую строку встречного объявления. Лора догадалась, что, очевидно, человек, давший его, был до крайности взволнован и расстроен. В объявлении ошибка громоздилась на ошибку, часть букв была пропущена, телефонный номер дан наполовину, но адрес, к счастью, полностью. По нему Лора и отправилась, захватив трактат и журнал.

Когда дверь распахнулась, Лора от изумления и потрясения начала отступать, пока не уперлась спиной в противоположную стену. Прямо перед ней стоял тот необыкновенный красавец с обложки журнала!!! И пусть сейчас его волосы были беспорядочно спутанными, белки глаз и веки — красными, а вокруг самих глаз образовались темные круги!.. Все равно… Это был ОН!!!

— Что вам? — донесся, как сквозь сон, до Лоры его несчастный измученный голос.

— Я… — хрипло выдавила Лора и, не в силах произнести больше ни слова, раскрыла сумку и достала свою находку. — Вот… Это… ваше?.. — пробормотала она.

Молодой человек набрал полную грудь воздуха, закрыл глаза, какое-то время постоял неподвижно, затем шумно выдохнул и бросился к Лоре. Он подхватил ее на руки и, кружась, занес в квартиру.

— Милая… хорошая… замечательная девочка!!! Как же я счастлив!.. Ты… ты… такое для меня сделала!!! Я твой должник навеки! Проси все, что хочешь! Все, что хочешь!!!

Сначала Лора испуганно отбивалась, но, заметив его искреннюю радость, успокоилась.

— Я прошу вас отпустить меня! Это во-первых, — с легкой иронией произнесла она.

Он прервал свое кружение, замер, затем осторожно опустил Лору на пол.

— Извините, пожалуйста. Я немного увлекся!.. — виновато произнес он. — Я за вчерашний и сегодняшний день столько пережил! Вы не поверите, но я чуть с жизнью не расстался! Эта книга мне очень, очень дорога и необходима, — проникновенно пояснил молодой человек. — Это редчайшее… РЕДЧАЙШЕЕ издание!!! Я вам очень благодарен. Очень. И я не знаю, как мне выразить свою признательность, как мне вас отблагодарить… — растерянно завершил он.

Лора смущенно улыбнулась и робко попросила:

— А можно… я оставлю ЭТО, — она указала на журнал, — себе?..

— Ах, журнал!.. Да ради Бога! — засмеялся он.

— С вашим автографом, если можно, — поспешно добавила Лора.

Он вдруг тоже смутился и неопределенно пожал плечами.

— В общем-то, я — не кинозвезда… и не какой-нибудь популярный рок-исполнитель… Мой автограф — ничто. Впрочем, если вы так хотите… Пожалуйста!..

Он взял ручку, сделал на журнале теплую признательную надпись и размашисто расписался.

— Спасибо… — тихо поблагодарила Лора.

— …вам, — так же тихо дополнил он и предложил: — Давайте познакомимся! Я обязательно должен знать имя той, которая вернула меня к жизни.

Энтони, действительно, оказался весьма необычным молодым человеком. Он закончил философский факультет университета. Конечно, Энтони, как особо одаренному блестящему студенту платили во время учебы хорошую стипендию. Но этого было недостаточно, поскольку львиную долю своего бюджета Энтони тратил на покупку книг.

Когда один из сокурсников посоветовал Энтони использовать для дополнительного заработка свои потрясающие внешние данные, тот, подумав, согласился, поскольку работа не отнимала много времени и давала возможность серьезно учиться.

Красота фотогеничного выразительного умного лица и атлетичного тела… а Энтони с детства увлекался восточными единоборствами… сразу сделали его популярной моделью среди рекламодателей. У Энтони появилось достаточное количество денег, чтобы исполнять все свои желания.

Первым делом был качественно и быстро отремонтирован дом, в котором жила его бабушка Аннет. Она вырастила и воспитала Энтони, отдавая ему все свое время, любовь, ласку, душу и сердце и стараясь возместить внуку отсутствие родителей, которые погибли в автокатастрофе. Энтони отвечал бабушке преданной нежной любовью и заботой. Аннет гордилась внуком, его умом и красотой. Она собирала все журналы с его снимками. А фотографии внука красовались по всему дому.

Энтони познакомил бабушку с Лорой. А потом…

В размеренную успешную благополучную жизнь Лоры вмешался случай. Нелепый. Трагичный. В одночасье рухнуло все — надежды, мечты, помыслы. Но Судьбе и этого оказалось мало. И она преподнесла непредвиденный неожиданный сюрприз, пополнив список несчастий.

Когда Лора попала в эту черную полосу фатального невезения, Энтони, как и родные Лоры, изо всех сил старался поддержать ее, чтобы не дать ей упасть духом и окончательно потерять равновесие в жизни. Он искренне радовался, когда его Лорелея вновь ожила, мир для нее перестал быть окрашен только темными мрачными красками, на лице появилась улыбка, и засияли глаза.

Энтони безумно хотел, чтобы Лора забыла навсегда драматичные события, что принесли ей столько горя и страданий. Но и понимал, что это невозможно. Ведь еще Тацит[4] сказал: «Не во власти человека терять что-либо из памяти»…