— Превосходно! — вспылил Алек, окончательно потеряв выдержку. — Передо мной — святая! Насмотреться не могу на светлый образ! Один я — сексуальный маньяк, обманщик, герой-любовник, гнусный мерзавец, коварный обольститель и подлец!!! Хорошего ты мнения обо мне! О собственном муже! Твои мысли… твое мнение… твои слова… Ты… ты… Нет!!! Все!!! С меня довольно!!!

Неожиданно Алек резко развернулся и вышел из гостиной. Лора медленно и обессиленообессиленно опустилась в кресло и уткнулась лицом в ладони.

Спустя некоторое время Алек снова появился в гостиной. В руках он держал кейс и сумку.

— Я уезжаю. По делам.

— Но как же?.. — удивленно начала Лора. — И что же мне…

— Поступай, как сочтешь нужным, — не дослушав, холодно произнес он и быстро ушел, не попрощавшись.

В огромном особняке Редфордов Лора осталась одна.

Изо дня в день Лора беспомощно металась по дому, не зная, на что решиться, как правильно поступить. Она принималась судорожно собирать свои вещи, чтобы немедленно уехать, потом вдруг передумывала и раскладывала все по местам. Лора не понимала ни себя, ни своего настроения, ни быстроменяющихся собственных желаний и поступков. Конечно, оставаться было глупо и бессмысленно. С одной стороны. Но с другой… Могла ли она покинуть дом, когда отсутствовали хозяин, дворецкий, домоправительница?.. Конечно, нет. Хотя это было всего лишь жалкое оправдание ее, Лоры, собственной нерешительности. Почему и откуда брались сомнения, было непонятно и необъяснимо. Однозначного ответа, как поступить, что делать, Лора, сколько ни размышляла, не находила. Она мучилась, плакала, отчаивалась. И думала, думала, думала…

Вернулись Баррет и Агнесса, но Лора по-прежнему не уезжала, хотя ежедневно клялась, что сделает это. И каждый раз нарушала клятву, находя многочисленные оправдания.

И однажды Лора вдруг осознала, что далеко не одинока в этом мире. Ведь у нее был, был, был человек, способный понять и помочь! Как же она сразу?.. Господи, наверное, она и впрямь сошла с ума!.. Мама… умная, заботливая, любимая мамочка… только она… одна она!.. подскажет, где искать выход. И выведет… обязательно выведет!.. ее, Лору, из запутанного жизненного лабиринта.

32

Олимпия, прикрыв глаза, долго молчала. Потом внимательно посмотрела на дочь, которая, завершив свой откровенный рассказ и вскочив с кресла, металась по гостиной.

— Мама! Алек уехал! Взял и уехал! Вот так легко и просто поступил! И где он — никто не знает! А я — в отчаянье! Я не знаю, что мне делать! Не знаю!..

— Лора, сядь, пожалуйста, — строго произнесла Олимпия. Она дождалась, когда дочь выполнит ее просьбу, и продолжила: — Я разочарована, Лора. Мне и Джорджу казалось, что мы вырастили умную дочь. Я впервые в жизни не понимаю тебя, Лора! Прости, но создается такое впечатление, что ты — наивная неразумная девочка-подросток! Наверное, в этом есть доля и нашей с папой вины. Мы оберегали тебя. Щадили твои чувства. Как видно, зря! Нам казалось, что ты, пройдя через многие тяжелейшие испытания, узнав боль потери, понимаешь все. Во всяком случае, многое. А ты… Чего ты ждала, Лора? Что жизнь — это аккуратно выстриженный ровненький зелененький газончик среди благоухания ярких цветочков в миленьком прелестном садике, где ты будешь беззаботно порхать, словно легкокрылая бабочка, наслаждаясь нежнейшим щебетанием райских птичек?.. Нет, дорогая моя девочка. Жизнь — это, по большому счету, трудно проходимая чаща, бездорожье с ухабами и рытвинами. Тем более, жизнь семейная. Да, впереди брезжит свет. И там, где-то далеко-далеко — АБСОЛЮТНОЕ СЧАСТЬЕ и НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ. Но туда надо дойти!!! А это не просто. Многие малодушно отступают, вместо того, чтобы упорно, кирпичик за кирпичиком, строить супружеские отношения. И строить их, Лора, приходится ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно. Это колоссальный труд. Труд без отдыха и выходных! Но зато и награда имеет цену, не сравнимую ни с чем.

— Но мама… — вмешалась Лора. — Строить должны двое! Вот, например, ты и папа…

— Что я и папа?!! Ты думаешь, у нас с Джорджем все было гладко и складно, как в сказке?!! — горячо воскликнула Олимпия. — Это далеко не так. Я и твой папа проделали огромный путь, прежде чем обрели свое счастье. Просто ты, Лора, и Стас, когда подросли, увидели результат наших усилий. А сам процесс — для вас тайна! Да вы и не интересовались нашими, сугубо взрослыми проблемами. Что вполне естественно. Мы с твоим папой очень долго и мучительно учились понимать друг друга. И нам это удалось. Но задумайся, Лора, вот о чем. У папы — очень сложный характер. А я так вообще — сплошной кошмар и ужас! И к тому же мы — очень разные. Но это и хорошо. Каждый находит в другом то, чего не достает самому. Мы научились мириться с какими-то недостатками, прощать, понимать, наконец, любить. Но на это ушли годы… Поверь, Лора, что даже теперь мы все равно до конца не знаем друг друга. И всякий раз, открывая для себя что-то новое, удивляемся! Потому что неожиданно вместо привычного образа возникает какой-то другой человек. И заново начинается процесс взаимного познания. Мне непонятно, почему тебя, Лора, возмущает и удивляет то, что рядом с тобой не застывшее в первозданном виде гранитное изваяние, а своеобразный неординарный человек. На мой взгляд, Александр — человек очень интересный. И мне не нравится, что ты настойчиво пытаешься изменить его. Причем, в худшую сторону! Чего ты добиваешься, Лора? Что тебя не устраивает? Сексуальная сторона?

— Как раз наоборот! Устраивает! И это только все осложняет! — возбужденно и горячо запротестовала Лора и всплеснула руками. — Мама, скажи, что мне делать? Как поступить?

— Этого я не знаю. А даже если бы и знала, все равно не сказала! — твердо возразила Олимпия.

— Почему?

— Потому что никогда и ни за что не возьму на себя смелость и ответственность вмешиваться и решать чью-то судьбу. Даже если это судьба моей единственной дочери!

— А я так надеялась, что ты…

— Напрасно! — Олимпия категорично покачала головой. — Я могу сказать только вот что. Первое. Поступать всегда надо честно. И по отношению к другим, и по отношению к себе. Второе. Двери родительского дома для тебя всегда открыты. Третье. Главное. Это моя личная просьба. Иди в свою комнату, Лора, возьми лист бумаги и ручку и честно напиши в два столбика все, до мельчайших подробностей, что сможешь вспомнить о муже. В один положительное. В другой — негативное. Записывай любой пустяк. И сделай это, не откладывая, прямо сейчас, Лора.

— Пожалуй… — после продолжительного раздумья согласилась та и медленно направилась к себе.

Лора села за стол, положила перед собой лист бумаги, взяла ручку, приготовилась писать и задумалась. Плавными механическими движениями Лора кончиком пальца водила по крышке стеклянной шкатулки, которую когда-то подарил ей Алек и которая так и осталась стоять на столе в ее комнате в доме родителей.

Неожиданно Лора замерла, воззрилась на шкатулку и громко закричала:

— Мама! Мама!

Олимпия незамедлительно явилась на ее призыв. Лора подбежала к матери, крепко обняла ее, поцеловала и возбужденно заговорила:

— Я все поняла! Мама, я знаю… теперь знаю все! Все!!! И я должна…

Лора еще раз громко поцеловала мать и пулей вылетела из комнаты. Олимпия проводила ее взглядом, затем посмотрела на стол. Лист бумаги сиял девственной белизной. На нем не было написано ни единого слова, ни единой буквы…

33

— Господин Редфорд — Эймс… — с трудом переводя дыхание, нервно и возбужденно начала Лора и умолкла.

— Он — на прогулке, — последовал бесстрастный ответ.

Лора бросила у порога сумку и, не обращая внимания на удивление, вызванное ее странным поведением, побежала по дорожке, ведущей к дубовой роще.

Вскоре она нашла Алека. Он сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, дремал.

Сделав несколько осторожных шагов, Лора положила на плечо мужа руку и тихо сказала:

— А это я…

Он не шевельнулся.

— А — лек… Это я… Лора… Ты меня слышишь?..

— Слышу, — бесстрастно откликнулся он. — Зачем ты приехала?

— Я… — растерялась Лора и убрала руку.

Она представляла, что встреча произойдет по-другому. Что Алек обрадуется, увидев ее, и поймет без слов то, что Лора собиралась сказать ему. А все складывалось совсем… совсем не так!

— Хотя… — он открыл глаза и, повернув голову, холодно посмотрел на молчавшую Лору. — Тебе, очевидно, срочно потребовался развод? С этим вопросом можешь обратиться к моему адвокату. Я не буду возражать и соглашусь с любыми твоими условиями. Только, ради Бога, оставь меня, наконец, в покое! — не выдержав, с невероятно сильным душевным порывом воскликнул он и отвернулся.

Лора изменилась в лице. Она постояла долю секунды неподвижно, потом резко развернулась и побежала, не разбирая дороги. Лора потеряла всякий контроль над собственными чувствами. Она, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу, бежала вперед и громко, с болью и отчаяньем, выкрикивала:

— Ты ничего не понял!.. Не понял!.. Не понял!.. Какой же ты дурак… Александр Кристофер Редфорд — Эймс!.. Не понял, что я хочу называть тебя так… как ты пожелаешь!.. Алек… Крис… Мне все равно!.. Мне нравится любое имя!.. Лишь бы оно было твоим! А ты этого не понял!.. Не понял, что я люблю тебя!.. Только, как последняя дура, сама не знала этого!.. До сих пор!.. Но я все-таки прозрела! А ты оказался дураком! Дураком!.. Ты не понял даже того… что у нас всегда… с самого начала… была одна… общая… мечта!.. Ты — дурак, Александр Кристофер! Дурак!!! Потому что ты не понял… что я очень… очень хочу родить тебе дочку!.. Потом еще одну!.. И двух сыновей!..

Сильные руки крепко схватили ее. Лора так резко затормозила, что Алек не устоял на ногах, и они оба упали на землю.

— Лора… Лора… это правда?.. — он покрывал ее лицо, шею, плечи обжигающими поцелуями.

— Что? — сурово нахмурившись, выдохнула она, хотя глаза ее засверкали довольным счастливым блеском.

— Что тебе нравятся мои имена?.. Что ты любишь меня?.. Про дочек и сыновей?..

— Правда то, что ты — дурак! — лукаво улыбнувшись, выпалила Лора.

— Согласен! И все же… Правда?

— Да!!! Правда!!!

— Любимая моя!!!

Алек с таким пылом сжал ее в объятьях и поцеловал, что Лора, отбиваясь, засмеялась:

— Ты намерен приступить к претворению в жизнь нашей общей мечты прямо здесь? Сейчас?

— О, нет! — живо возразил Алек, быстро встал и помог подняться Лоре. — Мы это сделаем в той постели, в которой были безумно счастливы! Только тогда, той неповторимой удивительной ночью ты возникла передо мной, словно сотканная из лунного света фея. А теперь будет много солнца! Счастья! Наслаждения! Нежности! Любви!!! И я хочу, чтобы в такие минуты ты называла меня «Крис». Потому что только ты… единственная!.. называешь меня так. А в остальное время я буду наслаждаться тем, как мелодично ты произносишь «Алек». Вот таково мое желание, дорогая жена! И только попробуй не выполнить его! Как и остальные мои желания. Можешь не сомневаться, в этом случае тебе не избежать омовения в бассейне с шампанским!

Лора покачала головой и звонко рассмеялась.

Они пошли к тому дому, где она впервые встретилась с Крисом. Своим мужем. Где впервые полюбила. Где впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Внезапно Лора остановилась, подняла к Алеку лицо и сказала:

— А ведь я разгадала тот секрет, который таила шкатулка, подаренная тобой.

— Вот как? — мягко улыбнулся Алек. — Может быть, поделишься?.. Вдруг ты ошибаешься?

— О, нет! Не ошибаюсь! — убежденно возразила она. — Я знаю точно, что скрыто в рисунке кракле на крышке шкатулки.

— И что же, любимая?

— Наши имена! — торжественно объявила Лора. — Александр Кристофер и…

— …Лора!!! — быстро добавил Алек.

Они одновременно посмотрели в глаза друг друга, звонко и счастливо засмеялись и, обнявшись, медленно побрели по дороге…

Впереди предстоял долгий-долгий путь. Но они были уверены, что никогда не разобьется тонкое хрупкое стекло их СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ; что навсегда сохранится плетение 22 букв, составляющих три слова — Александр Кристофер, Лора — в затейливой вязи кракле.