— Василис, я тебя спросить хотел, — весело начал Андрей. — Можно?

— Спрашивай, — милостиво я дала свое согласие. Только не понятно, давно ли ему нужно мое разрешение, чтобы что-то спросить.

— Ты говорила, что ты невинная дева. Ты что под этим имела в виду? — парень захлопал глазками.

— Ничего не имела, — буркнула я.

— Нет, ну, правда. Ты девственница? — с огромным любопытством поинтересовался Любимов. Вот же козел!

— И что дальше?

— А Олеся тоже? — наглости моему попутчику не занимать.

— Тоже. — Злилась я.

— Это хорошо, — рассмеялся счастливо парень. — Значит, я буду первым, кто сможет ее…

Договорить Андрей не успел, потому что моя рука зажила собственной жизнью и ударила парня по щеке. Его тон, его гадкая ухмылка вывели меня из себя окончательно. Неужели мужчины больше не о чем думать не могут? А во мне, как сказала Кира, появилась женская солидарность, и я просто не смогла выдержать такого. Хотя у меня есть и другие причины на эту пощечину и злости на озабоченных представителей сильного пола.

— Заткнись и больше никогда так не говори! — холодно сказала я.

— Прости, — неуверенно извинился парень. — Я, я…

Договаривать Андрей не стал, а просто схватил меня за голову и моментально, так что я даже ничего понять не успела, поцеловал.

Глава двадцатая

Уязвимое место

Я зла! Кто бы только знал, как я зла! Почему на моей дороге повстречался этот идиот? Красивый идиот, милый идиот, любимый. Жила я себе спокойно и жила, ну, вот кто просил его ко мне лезть? Кто? У меня даже руки чешутся ему накостылять, чтобы больше он ко мне не подходил ближе, чем на метр, а еще лучше вообще обходил как можно дальше.

Кто придумал этого человека? И каким способом он свел меня с ума? Раньше я таких мальчиков терпеть не могла, а сейчас…. Хотя раньше за мной стадо из поклонников ходило, а теперь их нет.

Я быстрым шагом шла от остановки в сторону дома Андрея. Ключи у меня есть, сейчас вещи соберу и сбегу. Надеюсь, мальчик еще не оправился от своей травмы. Какой травмы? Да так, пустячок, получил коленом в пах. Зачем? А не чего было меня ТАК целовать! Сейчас все объясню.

Когда Андрей поцеловал меня, я чуть не упала от наплыва чувств, спасибо ему, хоть поддержал. Поцелуй не был романтичным, он был напорист и немного груб, но, черт возьми, как мне это нравилось! Какая-то животная сущность, находящаяся в парне прорвалась в поцелуй, заставляла подчиняться, делать все лишь бы не переставали целовать. А мне хотелось подчиняться. Хотелось сделать все, что он скажет.

Его руки лежали на моей талии, держа крепко, словно я попала в капкан. Откуда в нем столько страсти? Стоило мне об этом подумать, как бешеная страсть сменилась необъятной нежностью. Я сейчас сойду с ума!

А потом все пропало, и вины Андрея совершенно не было, потому что у меня в голове вспыхнул образ Олеси. Олеси, которая без ума от Андрея. Олеся, которая вроде бы нужна Андрею. И образ сестры не только не захотел покидать мою голову, но еще и смотрел на меня укоризненно.

Когда рука Андрея полезла под пальто, я пришла в себя и вскинула колено. Попала именно туда, куда и целилась, об этом меня оповестил сдавленный хрип.

— Ммм, — Любимов согнулся в три погибели, прикрывая руками самое уязвимое и главное место на мужском теле.

Что произойдет дальше, я ждать не стала, а просто прыгнула в первый подъехавший автобус, который на мое счастье ехал в нужную мне сторону. Всю дорогу я корила себя за то, что поддалась этому соблазну, его жесткости вперемешку с нежностью. Как все сложно! Мне показалось, что в его поцелуи была искренность, какие-то чувства.

— Вася, открой глаза! — бормотала я себе под нос. — Какая искренность? У него девушка есть, а ты просто диковинка.

Я снова начала ревновать Андрея к сестре. Можно было бы показаться перед ним в настоящем виде, зная, что он меня ищет. Парень бы не устоял, но почему-то мне сейчас захотелось, чтобы он меня за внутреннею красоту полюбил. Однажды я услышала фразу, ее автором был Виктор Мари Гюго, он говорил — «Никакая внешняя прелесть не может быть полной, если она не оживлена внутренней красотой. Красота души разливается подобно таинственному свету по телесной красоте». Я хочу, чтобы Андрей принял меня сначала такую, ведь красавицу легче полюбить, чем такую некрасивую, как я.

Весь путь мне освещали яркие фонари, на них мне тоже хотелось злиться, хоть и виновата я сама. Остатки листьев на деревьях сотрясались в такт ветру, создавая мелодию под мое самобичевание.

Я быстро влетела в подъезд, теша себя надеждой, что Андрея еще нет дома. Как мне с ним себя вести я не знаю, но мне казалось, что если я его увижу, то кинусь ему на шею… для удушения. Да, именно для удушения. Видимо у меня есть Ангел-Хранитель, потому что он помог мне прибыть на место раньше Любимова. Неужели он от боли так долго корчится? Так ему и надо! Бабник!

Пролетев по квартире, как мини ураган, я собирала свои маленькие пожитки, а они как назло были разбросаны по разным углам. Что такое? Я же вчера их в одно место складывала. Или я ничего не могу найти потому, что свет надо было включить? Но мне так быстрее хотелось сбежать из этого дома, из его дома. Когда все-таки я собрала вещи, с большим трудом надо заметить, то услышала звук поворачиваемого ключа в замке. Этот звук просто резанул слух. Не успела. Мне не хватило буквально нескольких минут. Что делать? О, идея! Нужно спрятаться!

Шаги Андрея были отчетливо слышны в тишине. Кажется, мое сердце сейчас выпрыгнет и убежит. Этот орган уже находился в горле, заставляя меня задыхаться от паники. Ручка в двери медленно повернулась. Блин, прям как в кино! Я даже чувствую себя очередной жертвой маньяка, который пришел расчленить мое невинное и прекрасное тело так, что даже родители на опознании меня не узнают. Боже, о чем я думаю?

— Василиса, — разнесся по комнате, в которой я пряталась, бархатный голос Андрея. Ну, что за несправедливость, а? У него даже голос красивый.

— Что? — я нашла в себе силы встать с дивана.

— Ты куда опять собралась? — не повышая голоса, поинтересовался хозяин квартиры, разглядывая собранные пожитки.

— Я ухожу.

— Куда? — Любимов нежно погладил меня по щеке. Мурашки словно этого и ждали — вылезли из своего секретного укрытия и начали бегать по всему моему телу. — Останься.

— Не могу, — только и сказала я.

— И я не могу, — шептал Андрей, прислонившись своим лбом к моему. — Без тебя.

Я пыталась найти достойный ответ, но не смогла. А что на это можно сказать? О любви кричать еще рано, а я так боюсь, что эти слова смогут прозвучать слишком поздно. Андрей словно понимал, что я сейчас немного не в себе, снова меня, такую обалдевшую от происходящего, поцеловал. Наверно, сейчас не найдется ни одного человека, который находится в большей эйфории, чем я.

Губы Андрея продолжали сводить меня с ума, а я осмелилась и положила свои руки ему на плечи, очень аккуратно, боясь испортить момент. Парень, словно что-то почувствовав, сжал меня в своих объятиях почти до хруста в ребрах. Потом его руки начали путешествие по моей талии и спине. Я сейчас растаю, как шоколадка в его горячих руках. Я легко укусила Андрея за губу, ему это видимо очень понравилось. Или как еще можно было расценить этот звериный рык.

Я ненавидела преграду в виде рубашки Андрея, которая мешала мне почувствовать руками его плечи и спину. А для рук Любимова преград не было, потому что молния на моей кофте быстро расстегнулась, открывая взору парня тонкую талию и грудь третьего размера, прикрытые обтягивающей майкой.

Когда мы оказались на диване — не помню, были только обжигающие руки, и губы, целующие мои. Андрей вжал меня в диван своим телом, но я не чувствовала его тяжести. Я подалась на встречу, выгибаясь всем телом. Одна рука парня быстро обняла меня за талию, притягивая к себе еще сильней. Андрей укусил меня за мочку уха. Ааа. Мое самое слабое место — это именно ухо. Больше не могу, я этого всего не выдержу! Послышался странный треск, и я быстро осознала, что трещала моя майка. Когда он успел освободиться от рубашки? Мои пальцы тут же почувствовали все мышцы на спине молодого человека.

Очнулась я тогда, когда почувствовала его… гм… как бы это назвать? Когда почувствовала его возбуждение в том месте, куда ему совсем недавно прилетело коленкой. В этот момент перед глазами появилась Олеся, и наш разговор с Любимовым о том, что ему Ромова очень нужна.

— Встань с меня! — вполне отчетливо сказала я.

— Что? — мутными глазами посмотрел на меня парень. Он наверно еще до конца не понял, что именно сейчас натворил.

— Слезь с меня! — повторила я. — Ты сейчас доказал, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может.

— Василиса, — шепотом проговорил Андрей мое имя. — Я не знаю, как это получилось. Прости.

— Зато я знаю, — зло сказала я и столкнула молодого человека с себя, а заодно и с дивана. — У всех есть потребности, и ты не исключение.

Встав с дивана, я застегнула кофту и схватила сумку с вещами. Не дожидаясь слов от Любимова, вышла в коридор, накинула на себя пальто и обулась. Мне хотелось сбежать из этого дома, и чем быстрее я это сделаю, тем лучше.

— Не уходи! — в коридор вышел Андрей, смотря на меня умоляюще.

— Поздно, Андрей, — холодно сказала я. — Ты сам все испортил.

Когда я вышла за дверь, мне показалось, что парень что-то сказал, а потом раздался какой-то звук, будто бы шкаф упал, но приказала не обращать себе на это внимания и все же уйти. Лифт я ждать не стала, ступеньки как-то надежнее. Глаза начало щипать от невыплаканных слез, которым я не давала выход наружу. Я со всеми проблемами смогу справиться, я сильная. Я Царева Василиса, которая смотрит на проблемы свысока.

На улице стало еще холоднее, но, не смотря на это, я никуда не спешила, мне хотелось подышать свежим воздухом и вернуть здравость рассуждений. В последний раз я оглянулась на дом Андрея, а свет в окнах так и не появился.

* * *

Откуда же Василисе было знать, что Андрей сильно переживал из-за случившегося. Сейчас парень ненавидел себя еще больше, чем обычно.

Андрей еще не до конца понимал, что он чувствует к Царевой. Все что он о ней знал, сводилось к тому, что Василиса — это девушка с кучей секретов.

Там на улице он поцеловал Василису осознанно. Вид рассерженной девушки настолько привлек его, что сопротивляться тяге, которую он постоянно испытывал к Васе, просто не было сил.

Молодой человек сам не понимал, где закончилась дружба, и когда появились чувства. Нравиться ли она ему? Определенно. Даже не смотря на болезненную бледность, большие очки и глупую одежду — ведь там внутри девушки было все то, в чем нуждался Андрей все эти годы. Что такое любовь на собственной шкуре Любимов не знал, ведь за столько лет парень так и не смог найти, кто сможет тронуть его сердце, а Василиса каким-то странным дотронулась. И ведь не просто дотронулась, но и поселилась там.

Парень вцепился руками в голову и глухо застонал. Вот куда она направилась? Можно было пойти следом за ней, но Андрей был уверен, что девушке нужно успокоиться. Что на него нашло? Зачем он полез к ней? Но чувствовать нежную кожу под своими руками было великолепно. Чувствовать тепло тела под своим было еще лучше. Зверь внутри парня утих, наверно ему стыдно за свой порыв, в котором он набросился на девушку и разорвал майку.

Дружбе конец? Что теперь делать? Что? В данный момент Андрей понял, что дружбы между ними быть точно не будет, либо она будет рядом с ним, либо ее не будет рядом ни в каком виде.

Зазвонил телефон, Любимов быстро бросился к аппарату в надежде, что это звонит Василиса. На экране высветилась фотография Олеси. Парень прикрыл глаза.

— Надо с этим что-то делать, — сказал сам себе Андрей и нажал на кнопку приема вызовов.

* * *

Я уже замерзла. Интересно сколько я уже по улицам брожу? Может пора найти отель? Вот только мне не хотелось сейчас сидеть в четырех стенах. Я продолжала думать об Андрее. Вот почему он не звонит? А если позвонит, то я все равно с ним разговаривать не буду. Бабник!

Громкая мелодия мобильного телефона вывела меня из раздумий. Кто там еще? Может Андрей? Я посмотрела на экран — звонит мама.

— Вася, ты где? — обеспокоенным тоном поинтересовалась родительница.