Ей это понравилось, черт, да и ему тоже, но сейчас он должен был держать себя в руках. Он должен растянуть все, как можно дольше, ведь такой возможности может больше не представиться. Он стянул трусики вниз по ее ногам и швырнул их на пол.

В его голове опять появились образы Гретхен, лежащей на кровати обнаженной, только для него. Член Хантера был невероятно твердым в боксерах. Но Гретхен позволила ему исследовать ее тело. А будет ли считаться исследованием, если он сорвет свои боксеры и погрузится в нее членом? Нет. Она дала ему разрешения прикасаться и ничего более. Он примет это и будет благодарен.

— Ты тихий, — сказала она.

— Просто думаю.

— О плохом или хорошем?

— Думаю о тебе, а значит, о хорошем.

— Надеюсь, о чем-то сексуальном.

— Думаю, где бы еще тебя коснуться.

— Нуууу, — протянула она. — Мне говорили, что у меня довольно отвратительные ступни. Я бы посоветовала тебе двигаться в этом направлении.

— В тебе нет ничего ужасного, — сказал он, говоря искренне. Он бы не стал ничего в ней менять.

— Возможно, ты изменишь свое мнение, увидев мои ступни, — сказала она, удивившись.

Он взял ее ногу, желая доказать ей обратное. Сжимая в руке пятку, он поразился размеру ее ступни, она была такая маленькая по сравнению с его ладонью. Он провел большим пальцем по взъему. — Мне она кажется очень милой.

Она задрожала от его прикосновений. — Щекотно.

— Мне остановиться?

— Нет, это приятные ощущения.

Хантер почувствовал сильный порыв поцеловать ее ногу. Будет ли ее кожа такой же нежной? Он не стал терять времени на догадки и коснулся ее ноги губами.

Гретхен глубоко вздохнула и, к его изумлению, застонала. — О, а это приятно.

Его пальцы ласкали икры. — Гретхен, ты такая мягкая.

— Ага, мне это уже говорили. Я очень много времени провожу сидя, а от этого, знаешь ли, мышцы не качаются. Но судя по тебе, садоводство помогает тебе быть в форме. Я видела твой идеальный пресс, когда застукала тебя голым после душа.

Хантер начал подозревать, что ее бесконечная болтовня была направлена на то, чтобы разрядить обстановку и расслабить его. И ей это неплохо удавалось. Он усмехнулся. — Садоводство тут не причем. Я каждый день занимаюсь в зале.

Он почувствовал, как она напряглась, а затем быстро села. Она вытянула руки вперед, касаясь его плеча в темноте. — Матерь божья, Хантер. Ты что, только что смеялся? — ее пальчики коснулись его щеки. — Этого не может быть, мне наконец-то удалось заставить тебя улыбнуться, а я этого не видела.

Хантер замер от ее прикосновений, ведь она касалась поврежденной щеки. У него было сильное желание убрать ее руку, но он поборол его, продолжая сидеть неподвижно.

— Тебя это беспокоит? То, как я к тебе прикасаюсь?

Да, хотел ответить он, но он тяжело сглотнул и сказал. — Продолжай.

Ее пальцы совсем легонько коснулись его щеки, затем подбородка, вырисовывая след от самого глубокого шрама. Она продолжала свое исследование, следуя по шрамам у его рта. Угол его рта пытались исправить во время операции, но не получилось, поэтому рот кривился при попытке улыбнуться. Это была одна из многих причин, почему он не часто это делал.

— Хантер, я не считаю тебя уродом, также как и те, кто с тобой знаком. — Ее голос был до боли нежным. — Как бы глупо это не звучало, но я рада твоим шрамам. Они помогли сберечь тебя для меня. Хотя это немного эгоистично, правда? Но я ничего не могу с собой поделать.

Его сердце заныло от ее нежных слов. Хантер вытянул руку, положил ладонь Гретхен на щеку и притянул ее к себе. Он хотел ее поцеловать, но они столкнулись носами, что рассмешило Гретхен. Ему нравилось, что с ней все было легко и непринужденно, так он чувствовал меньшее давление, стараясь быть идеальным и все сделать правильно. Его Гретхен не будет возражать, если что-то не получится.

Их губы встретились, но двигались они хаотично. И плевать, ее губы все равно были мягкими, сочными. На этот раз он отвечал за поцелуй, он посасывал ее нижнюю губу до тех пор, пока она не приоткрыла их, позволяя ему скользнуть в рот языком.

Она застонала, стоило их языкам соединиться. Ее пальцы сжимали его волосы в то время, как она прижималась к нему всем телом, продолжая целоваться. Он почувствовал ее соски на своей груди и застонал.

Гретхен отодвинулась. — Это слишком, да?

Он снова застонал. Он был на грани. Приложив ладонь ко лбу, Хантер сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Она поглаживала его, пытаясь помочь расслабиться. Но делала только хуже. Он взял ее руку, поцеловав ладонь. — Разве они не должны быть на изголовье?

— Ой, точно. Прости, я отвлеклась, — засмеялась она. — Похоже, тебе все-таки придется меня отшлепать. — Матрас немного прогнулся, когда она перевернулась на живот, а затем заявила. — Все, руки опять на месте. Делай со мной все, что хочешь.

— Я не буду тебя шлепать, — хотя его рукам не терпелось погладить ее попку.

— С тобой не интересно.

А вот он так не считал. Его руки легли на ее бедра, поползли вверх к округлостям ягодиц.

Она издала довольный стон. — Мммм, не останавливайся.

Хантер блаженно застонал от возможности прикасаться к ней. Обе его руки теперь лежали на ее ягодицах, сминали их, поражаясь бархатистостью ее кожи. Его член так сильно ныл, но он не мог перестать гладить ее. Также как не смог устоять и не поместить палец между ягодицами, изучая ее тело. Там она была влажной и горячей.

Поведение Гретхен изменилось. Она застонала, подалась навстречу его пальцу, отчего один проник в нее. О боже, там она была еще горячее. Ее внутренние мышцы сжались вокруг его пальца, и он тут же вообразил, как эти мышцы будут сжимать его член, и…со стоном кончил.

Горячая сперма выплескивалась прямо в его трусы, блядь, он до сих пор был в трусах. Он отодвинулся от нее в полном смятении. Он так старался сдержаться, но не смог и все испортил.

Она захныкала в знак протеста, когда он отодвинулся. — Хантер?

Он, пристыженный, скатился с кровати. Твою мать. Он облажался, и влажное пятно на его боксерах было тому доказательство.

— Хантер, ты куда? Прошу, не уходи.

— Я… я не могу остаться. Я… — он не мог произнести «Я кончил себе в трусы, как сопливый юнец» вслух.

— Но мне были приятны твои ласки, и я хочу еще, — он слышал ее ёрзанье на простыне. — Разве ты не хочешь продолжить?

— Гретхен, — раздраженно ответил он. — Я… мне нужно вытереться. — Вот, он признался ей, и сейчас она прогонит его.

— А после того как вытрешься, ты вернешься и закончишь начатое?

Удивление заставило его обернуться, не смотря на то, что в комнате было темно, и он не видел ее лица. Разве она не была смущена его несдержанностью? — Ты все еще хочешь, чтобы я продолжил?

— Эй, ты свое получил, теперь моя очередь.

— Но все происходит не так. Я хотел доставить тебе удовольствие.

— Вот я и прошу тебя доставить мне удовольствие, — сказала она. — Какой смысл останавливаться на самом интересном. Тем более, я думала, нам обоим это нравится.

— Ага, только кое-кому это понравилось больше, чем другому, — заметил он.

— Бог ты мой, ты что, только что пошутил? Мне следовало с самого начала держать тебя в темноте.

— Очень смешно.

— Я знаю. У меня в запасе еще масса шуток, а также мягкой, очень нежной кожи, которую ты должен подойти и погладить.

Он снова услышал шуршание простыни. — Мне кажется, на стуле возле камина лежит стопка чистых полотенец. Заканчивай свои дела и возвращайся ко мне. Я буду ждать тебя.

Хантер обнаружил полотенца, снял боксеры и вытерся. Он все еще чувствовал себя глупо, пока Гретхен не издала стон, полный отчаяния, и все его внимание вновь переключилось на нее.

— Ты скоро? — поинтересовалась она.

Он подошел к кровати, двигаясь в темноте с вытянутой рукой перед собой. Гретхен сменила позу, поэтому он коснулся ее бока. Двигая рукой, он мысленно представил ее в совершенно другой позе: на четвереньках с торчащей вверх попкой и широко расставленными ногами. Просящей — нет, умоляющей его коснутся ее. Хантер застонал.

— Ласкай меня, Хантер. Хочу ощутить твои пальцы.

Но он не хотел ласкать ее руками, он желал использовать рот, чтобы снова попробовать на вкус ее сладость. Он подался вперед, касаясь губами ее ягодиц, довольный ее учащенным дыханием. Он намеревался доставить ей удовольствие, заставить ее потерять контроль, как это делал он.

В данный момент это стало для него смыслом жизни.

Хантер прикусил ее бедро, и Гретхен взвизгнула от удивления. Так-то лучше. Его губы продвигались по ее коже, приближаясь к намеченной цели. Он ощущал, как ее тело напряглось в ожидании, когда он нагнул ее вперед, запустил пальцы ей между ног в поисках влажного и жаркого места, что он ощущал ранее.

Он понял, что коснулся нужного места, когда почувствовал, как влажные мышцы сжались, и она дернулась всем телом. Гретхен стонала его имя, задыхаясь от страсти. Он опустил голову ниже и заменил свои руки ртом, проводя по жаркому месту языком, собирая ее влагу. У нее был необыкновенный вкус, и Хантер хотел ощущать этот вкус до конца своих дней.

Гретхен продолжала дрожать, пока Хантер неумело касался ее языком, пытаясь нащупать им тепло.

— О, боже, — вновь дернулась Гретхен. — Вот здесь, да-да, не останавливайся. — Она извивалась под ним, он работал языком, погружая его в ее киску. Она дико раскачивала бедрами, Хантер вновь начал ласкать ее руками, возбуждаясь от всего происходящего не меньше ее.

— Еще, Хантер, — вторила она. — Я хочу еще.

Хантер трахал ее языком, с каждым разом стараясь погружать его глубже, до тех пор, пока она не начала извиваться и дрожать сильнее.

— Мой клитор, малыш, — проинструктировала она. — Прошу малыш, прикоснись к нему.

Ее восторженные стоны оказали воздействие на него, его член снова был твердым, и опять ему долго не продержаться. Каждый трепет ее тела и стон, словно волной накрывали его тело, подгоняя к оргазму. Но на этот раз он хотел был уверенным, что она кончит раньше него.

Он сделал, как она сказала, продвигал руку вперед меж ее ногами до тех пор, пока не нащупал пальцами влажный и чувствительный бугорок. Ее пронзительный крик пронесся по комнате, стоило Хантеру коснуться его. Гретхен скулила, не скрывая своей нужды.

Но Хантер хотел добиться большего. Поэтому он теребил клитор пальцами, а сам в это время продолжал входить в нее языком, упиваясь ее соками.

Гретхен неожиданно закричала и забилась в конвульсиях. Его рот еще больше заполнился ее соком, от чего Хантер застонал, испытывая собственный оргазм.

Он довел ее до сильного оргазма. Это было самое невероятное чувство в этом гребанном мире. Он отстранился от нее, поцеловав ее в ягодицу, пока она лежала, хрипя и восстанавливая дыхание. Сегодня она преподнесла ему невероятный подарок.

А он кончил в трусы, а теперь еще и на ее одеяло. Дерьмо. Это никуда не годиться. Он встал и взял еще одно полотенце. Боже, он до сих пор девственник. Кончил, даже не дождавшись, пока окажется в ней.

— Мммм, Хантер? — окликнула она спустя минуту. — Ты же еще не уходить?

На самом деле, он думал об этом. — Нет, я… я опять облажался.

— Что ты имеешь в виду?

Хантер не ответил.

— Хантер, если это из-за того, что ты до сих пор девственник, то тебе не стоит переживать. У нас еще будет на это время. Мне, вроде как нравятся бесконечные предварительные ласки, — хихикнула она. — К тому же, ты ведь не прихватил с собой презервативы, да?

— Нет, — признался он.

— Тогда тебе точно не за что себя упрекать. Нет резинки - нет любви. С другой стороны, даже хорошо, что сегодня мы ограничимся только ласками. — Он слышал, как она похлопала по матрасу. — Если ты не против, я бы хотела немного пообниматься.

Провести остаток ночи, сжимая ее в объятиях? И она еще спрашивает? Он основательно вытерся и вернулся к ней на кровать. Откинул в сторону испачканное одеяло, на секунду остановился, сделал глубокий вдох и лег рядом с ней.

Гретхен сразу же придвинулась ближе, обняла его, положив голову ему на грудь.

— Это было невероятно, — прошептала она. — Спасибо тебе.

— Это я должен тебя благодарить.

— Ну не знаю, у тебя очень умелый рот, — она зевнула. — Больше не прячься от меня, хорошо?

Хантер провел рукой по ее волосам, понимая, рядом с ней он находился словно в раю. — Не буду.

***

Проснувшись утром, он посчитал произошедшее ночью просто сном, в котором он ласкал Гретхен, доводя ее до неистового желания. Она была такой искренней и сексуальной.

Рассыпанные по подушке волосы свидетельствовали, что это было наяву. Хантер вытянул руку, убрал с ее лица прядь волос, наблюдая за тем, как она спит. В его груди появилось чувство благодарности, хотя больше похожее на бурный восторг. Ему понравилось ласкать ее, быть с ней. В мире не было более прекрасной женщины, чем Гретхен. И то, что она позволила ему ласкать себя, вернее жаждала его ласк, было настоящим чудом.