Сильвия Торп - Красавица и пират

— Он отправился на палубу ожидать прибытия Шергалла, — сказал он. — Может показаться, что он считает себя капитаном «Вампира», а?

Он подошел к окну. Пурпурные и серебристые цвета тропической ночи то тут, то там прорезывали огни костров, пылающих в лагере пиратов на берегу. Слабо доносился звук нестройного пения. Жан-Пьер усмехнулся.

— Люди веселятся, — заметил он. — А месье Крейл становится неосторожным. Он должен понимать, что там, где вино, там и правда. Я не думаю, мой капитан, что эта тайна останется таковой надолго.

— Кстати, о тайнах, — медленно произнес Сарн. — Ты был довольно близок с ее светлостью, когда я вошел сюда сегодня.

Жан-Пьер насторожился, но, не поворачивая головы, пожал плечами и заговорил довольно спокойно:

— Она очень печальна, бедная малышка, и очень напугана. Я хотел успокоить ее. Мое сердце подчас переполняется удивительной нежностью.

— Неужели? — зловеще отозвался Сарн и встал рядом с ним. — А ты, часом, не затеваешь мятеж с Шергаллом и не думаешь заиметь девку для себя? Ты лжешь, предательский пес, ты что, думаешь надуть Рандольфа Сарна?

Не успел Жан-Пьер обернуться, как кинжал Сарна по рукоятку зарылся в его боку. Подхватив его, Сарн взвалил свою тяжелую ношу на плечи и собрался уже выйти из каюты с намерением незаметно избавиться от тела француза, как на пороге вдруг услышал звук приближающихся голосов и шагов. Когда сладкому голосу Гидеона Крейла начал вторить более грубый голос Роджера Шергалла, Сарн понял, что капитан «Искателя приключений», должно быть, поднялся на борт без его ведома, и ругнулся. Он бросил тело Жан-Пьера в полумрак прохода и, едва успев обернуться, столкнулся лицом к лицу с новоприбывшими.

Гидеон и Шергалл шли первыми, за ними маячили две фигуры, которые, судя по всему, и были офицерами «Искателя приключений». Во мраке можно было различить лишь то, что первый из них был крупным, статным мужчиной, одетым с кричащим великолепием; его широкополая шляпа была низко надвинута на лоб, скрывая черты лица, и из-под нее выбивалась упрямая прядь кудрявых волос. Его спутник, более хрупкого телосложения, сохранял похожую анонимность.

Шергалл радушно поприветствовал Сарна, и все прошли в каюту, где Гидеон, взяв на себя обязанности хозяина, попросил их присесть. Но никто не принял приглашения. Воцарилась странная, гнетущая тишина. Оглядевшись, он увидел, что капитан Шергалл прислонился к косяку полуоткрытой двери со странным выражением своего обезьяньего лица, а два его молчаливых спутника, не снимая своих шляп, вошли в комнату. Гидеон обменялся озадаченным взглядом с капитаном Сарном.

— Что-то не так, джентльмены? — спросил он, и ему ответил самый крупный из двух незнакомцев.

— Это вы нам скажите, мистер Крейл, — произнес он, и его голос почему-то показался им смутно знакомым. — Есть несколько вопросов, на которые мы хотели бы получить ответ.

С этими словами он снял скрывающую его черты шляпу и показал всем смелое, сильное лицо с длинным носом, чуть толстыми губами и проницательными глазами под тонкими бровями. Надменное лицо, которое узнали и Сарн, и Крейл и на которое смотрели с испугом. Лицо сэра Генри Моргана.

В воцарившейся тишине Морган бросил шляпу на стол и обвел взглядом заговорщиков с насмешливой, кошачьей улыбкой на губах. Сарн стоял с открытым ртом и смотрел округлившимися глазами на своего старого врага, но Гидеон, хоть и побледнел и несколько нервно нащупывал рукой кресло, пришел в себя быстрее пирата. Усевшись, он обратил свой взгляд на своего внушительного противника и заговорил голосом, который, несмотря на все потрясение, не потерял ни капли своей мелодичной невозмутимости:

— Вы должны простить нас, сэр Генри, но мы были не готовы к подобной чести. Вы чрезвычайно скрытны в своих перемещениях.

Насмешливая улыбка стала шире. Сэр Генри пригладил усы.

— В моих обычаях никогда не было предупреждать о своем приближении, мистер Крейл — или — прошу прощения — я должен сказать, милорд Ротердейл?

Гидеон облегченно вздохнул. Какова бы ни была цель этого визита, она, очевидно, не имела ничего общего с пленниками, о чьем присутствии Морган, судя по всему, и понятия не имел. Решив, что он оказался мудрее, чем полагал, заперев Франсис в ее каюте, он произнес с подобающими случаю нотками меланхолии в голосе:

— Да, сэр Генри, боюсь, вы правы. Как усердно мы ни искали, мы не смогли найти и следа корабля, на борту которого мои неудачливые родственники и их спутники — да упокой Господь их души — покинули Порт-Рояль. Должно быть, они погибли в том ужасном шторме, что разразился почти сразу после их отплытия.

— Но какова была причина этого отъезда? — гневно вставил спутник сэра Генри. Он тоже отбросил шляпу, открыв неприметное, но гордое и своевольное лицо, и теперь, выйдя вперед, угрожающе склонился над сидящим горбуном. — Да, — повторил он. — Что вынудило их на такое отчаянное бегство? Что — или кто — виновен в их смерти?

— Секундочку, лорд Ларчвуд! — вмешался Морган, прежде чем Гидеон успел ответить. — Вы согласились, разве нет, оставить это дело мне.

Граф отошел, прикусив губу, а Гидеон поднял глаза на Моргана.

— Скажите мне, сэр Генри, — мягко сказал он, — вы последовали за мной сюда с такой осторожностью и секретностью, чтобы просто спросить меня о судьбе этих несчастных молодых людей? Если да, я позволю себе заметить, что подобные предосторожности вряд ли оправданы и даже немного абсурдны.

Валлиец пододвинул себе кресло и сел.

— Нет, милорд, это не так. Как вы можете предположить, мне нужен Сарн. Это лорд Ларчвуд хотел узнать правду о смерти его сына и, зная, что вы плывете на борту «Вампира», решил отправиться в плавание со мной. Но признаюсь, что и мне немного интересно. Возможно, вы слышали, что Криспин Барбикан мой друг.

Стоя чуть поодаль, капитан Сарн нервно облизнул губы. Взгляд, которым его одарил Морган, был никак не обнадеживающим, и ему показалось, что в последних словах таилась угроза. Гидеон, однако, сохранял невозмутимость.

— Я, разумеется, буду счастлив поделиться с его светлостью всей информацией, которой располагаю относительно этой трагедии, и сочувствую ему в этой горестной потере. Я тоже лишился дорогого мне человека.

Ларчвуд презрительно рассмеялся:

— Утрата, сэр, которая принесла вам титул маркиза. Ваше горе делает вам честь. — Его тон превратил слова в оскорбление, и Гидеон обратил на него задумчивый взгляд.

— Насколько я припоминаю, милорд, Маунтхит был вашим единственным сыном, и это горе, должно быть, и заставляет вас говорить столь ожесточенно, — ответил он с достоинством и тихо прибавил: — Леди Франсис должна была стать моей женой.

Он сыграл свою роль так хорошо, что Ларчвуд обманулся и пробормотал извинение. Гидеон великодушно принял его и продолжал:

— Вы поймете, милорд, что я владею лишь скудными сведениями. Я знаю, что леди Франсис и ее брат были увезены капитаном Барбиканом и что Маунтхит отправился с ними. Кроме того, всем известно, что этот корабль был не годен к выходу в море. В ту ночь разразился сильнейший шторм, и, — он вздохнул, — печальный вывод слишком очевиден.

Граф сделал нетерпеливое движение.

— Все это, сэр, мы узнали в Порт-Рояле. Что я желаю знать, так это причину их бегства. Вы хотите сказать мне, что Барбикан увез мальчика и его сестру против их воли и что мой сын помогал ему в этом? Или вы намекаете, что Хэла тоже похитили?

— Милорды, — произнес Морган, снова вмешиваясь без всяких церемоний. — Эти вопросы следует на время отложить. Разве дело короля не превыше дел личных? — Его угрожающий взгляд снова сместился на Сарна. — У вас странная компания, маркиз. Опасная компания. Вон тот негодяй возвратится в цепях в Порт-Рояль, где его ждет виселица.

— Неужели? — Гидеон говорил мягко. — По какому обвинению?

— Я не юрист, милорд, — ответил сэр Генри, — но, чтобы повесить его, найдется довольно доказательств, в этом я не сомневаюсь. Только вот интересно, что привело сюда такого джентльмена, как вы?

Крейл пожал плечами:

— Ну разумеется, сэр, объяснение очевидно. На борту «Вампира» мои родственники и лорд Маунтхит прибыли в Порт-Рояль в прошлом году, и в ночь бегства их видел один из людей капитана Сарна. Мне было нужно быстрое и мощное судно, а «Вампир» как раз оказался в гавани.

— Удивительный ряд совпадений, милорд, — протянул Ларчвуд с насмешкой. — Но вы должны были бы уже давно отказаться от поисков. Почему же вы продолжали общаться с этими пиратами?

— Мой дорогой сэр, не я командир этого судна. Капитан Сарн не пожелал возвращаться на Ямайку, и я был вынужден ждать. Если бы я знал, что вы ищете меня, я был бы менее обходителен.

— К черту с этим! — Сарн, отбросив всякую осторожность, сделал шаг вперед и встал напротив Моргана. — Так, значит, ты пришел за мной, чтобы в кандалах притащить на виселицу? Да пушки «Вампира» разнесут ту ничтожную посудину, на которой ты приплыл, и что им помешает?

Сэр Генри зловеще рассмеялся и, поудобнее устроившись в кресле, взглянул на желтоватое лицо пирата.

— Я скажу тебе, что им помешает, — сказал он. — Послушай, Сарн, Гарри Морган еще никогда не попадал в ловушку, из которой бы не мог выбраться, когда пожелает, а в этом случае ловушку устраивал сам я. Там на берегу все эти два часа люди пили, но, тогда как твои матросы к этому времени уже пьяны, мои только кажутся таковыми. — Он снова хихикнул. — Хорошая мысль — этот груз вин! Что же касается «Искателя приключений», мы использовали его только для того, чтобы без лишних подозрений зайти в лагуну, но ты же не считаешь меня таким дураком, чтобы отважиться прийти сюда одному. Не так далеко отсюда стоят два моих корабля. Тебе надо бы быть более осторожным, Сарн! Не стоило договариваться с одним из моих самых верных последователей!

— Проклятый предатель! — Сарн обернулся к Шергаллу, но, увидев пистолет, чудесным образом появившийся в его руке, осекся. Он кое-как опустился в кресло и бросил отчаянный взгляд на свою единственную надежду на спасение — Гидеона Крейла.

Горбун спокойно сидел, откинувшись в кресле. Кончики его неестественно длинных белых пальцев слегка соприкасались друг с другом, а на его миловидном лице застыло выражение искренней доброжелательности. На мгновение его глаза встретились с глазами Сарна, и тот прочел в его немом взгляде ясный приказ отдать все в его руки. Хотя пирату ничего больше не оставалось, как подчиниться, он никоим образом не был уверен в благополучном исходе. В сердце он горько проклинал планы мести, заставившие Гидеона отложить смерть пленников, и, представься ему сейчас такая возможность, он не раздумывая убил бы всех четверых, лишь бы спасти свою собственную шкуру.

Тем временем в своей каюте Франсис пришла в себя, ничего не зная о появлении на борту «Вампира» столь могущественного спасителя. Мгновение она неподвижно лежала, пытаясь совладать с ужасом, вызванным воспоминанием о словах Гидеона и безнадежностью своего положения. Она так старалась спасти их всех, но теперь, когда успех был так близок, вынуждена была признать свое поражение. Джонатана убьют, Криспина, которого она так любила, искалечат пыткой, а сама она станет жертвой того или иного из пиратов. Даже маленький кинжал, который поначалу казался ей знаком с небес, был всего лишь еще одной жестокой шуткой судьбы.

Но из отчаяния постепенно выросла решимость. Если она не могла спасти тех, кого любила, она могла, по крайней мере, отомстить за них — может быть, это и было целью, ради которой Провидение поместило в ее руки оружие.

Она встала с кровати, трясущимися пальцами зажгла фонарь и, подойдя к сундуку и разбросав дорогие наряды по полу, наконец нашла то, что искала. Теперь ее руки больше не дрожали: она вынула кинжал из ножен и долго смотрела, как свет струится по его острому лезвию. Страх перед Гидеоном исчез в неистовой ненависти. Рано или поздно он придет выпустить ее, и тогда с Божьей помощью это станет его последним поступком на земле.

В этот момент скрипнула ручка двери.

Едва поборов крик, Франсис обернулась. Могло ли быть, что судьба привела Гидеона к ней как раз в тот момент, когда она нашла в себе силы убить его? Она бросила ножны обратно в сундук и решительно уставилась на дверь, прижав левую руку к груди, а правую спрятав в обширных складках юбки.

Прошла целая минута, прежде чем она услышала, как в замке повернулся ключ. Наконец, дверь отворилась. Не Гидеон, а Жан-Пьер покачивался на пороге, держась за косяк. Его лицо было мертвенно-бледно, а левая рука крепко прижималась к боку. Между пальцев полз красный ручеек.