Лэнс безуспешно попытался высвободить руки.

— Что, женщин обижать проще, ты, больная дрянь?

— Я и пальцем не тронул эту лживую шлюху.

Ашер плюнул в кровавое месиво, в которое превратилось лицо Лэнса.

— Я просил не называть ее так.

Он снова занес кулак, и Лэнс, всхлипнув, в страхе зажмурился, а по его щеке покатилась слеза. Трус, подумал Ашер. Ты трус и подонок. Медленно опустив кулак, он заговорил глухим, убийственным тоном:

— А теперь слушай меня, Лэнс Гамильтон, и слушай внимательно. Если ты еще хотя бы раз приблизишься к Саванне Кармайкл с чем угодно, помимо глубочайшего уважения, то, помяни мое слово, я вернусь и отстрелю тебе яйца. Кивни, если ты меня понял.

Лэнс открыл глаза. Былой задиристости в них почти не осталось, он тяжело дышал и наверняка испытывал сильную боль, но тем не менее умудрился кивнуть.

Ашер слез с него и направился к двери. Оглянувшись, он увидел Лэнса на коленях. Он держался за край стола, помогая себе встать, а второй рукой зажимал окровавленный нос.

— Я выдвину обвинения! — крикнул Лэнс из-за стола.

Ашер развернулся на полпути к двери, в два шага пересек комнату, и Лэнс, не успев опомниться, получил новый удар в лицо. Подвывая от боли, он рухнул в кресло, и Ашер, взявшись за спинку, поймал его в ловушку.

— Черт, парень, да ты не знаешь, когда надо заткнуться!

Лэнс вжал голову в плечи, глядя на Ашера снизу вверх, и вид у него стал совсем жалкий.

— Итак, Лэнс. Обращаюсь к тебе по-хорошему в последний раз. В следующий я просто сделаю твое лицо копией своего. Ты не станешь выдвигать никаких обвинений. Ни против меня. Ни против Саванны. Только посмей еще хоть раз ее потревожить. Я разыщу Серену Шеперд и приложу максимум усилий, чтобы она вернулась в Дэнверс и подтвердила все — до последнего слова, — что рассказала о тебе Саванна Кармайкл. Если не хочешь ославиться на всю округу и провести следующие десять лет за решеткой, держись от нее подальше. Ты меня понял, чертов насильник?

— Понял. Я все понял, — полностью сдавшись, пробормотал Лэнс из глубины кресла.

Когда Ашер вышел из кабинета, то обнаружил в коридоре Трента Гамильтона, бледного и шокированного. Он явно все слышал.

— Твой братец опасен, — сказал Ашер, вытирая окровавленные костяшки о штаны. — Приструни его до того, как войдешь в их семью. Я серьезно. Иначе я разберусь и с тобой.

Трент сглотнул, взирая на Ашера с каким-то новым выражением на лице. С уважением? С восхищением? Да. За шоком и страхом таились именно эти чувства. Быть может, Лэнс Гамильтон унижал не одних только девушек. Быть может, Трент тоже был жертвой его издевательств. Наконец, не отводя взгляд от Ашера, он кивнул.

Ашер сжал плечо Трента, после чего развернулся и пошел дальше по коридору.


***


— Ох, божечки! — воскликнула мисс Поттс. — Не может быть! Неужели это правда?

Саванна знала, что подслушивать неприлично, но ей до смерти хотелось кофе. Отворив дверь на кухню, она вопросительно взглянула на мисс Поттс, и та, с напряженным вниманием держа телефон, жестом пригласила ее войти, а потом указала на кофе-машину. Саванна налила себе кофе и прислонилась к стойке.

— Боже мой, София. Я просто в шоке.

Мисс Поттс указала на стол, по центру которого стояло блюдо с бисквитами и маффинами. Саванна взяла один и присела.

— Вызвали «скорую»? О боже. Неужели никто не мог просто отвезти его в клинику, чтобы наложить швы? Ах, вот оно что. Сломан и сильно? О боже мой.

Саванна усмехнулась, кусая маффин. Подобные разговоры были хорошо ей знакомы. Она сотни раз слышала их на кухне у матери. Где-то в Дэнверсе кто-то с кем-то подрался, и весь город начинал жужжать сплетнями.

— Что ж, скажу прямо: я всегда подозревала, что ничего путного из него не вырастет. Он учился у меня в классе и с самого начала был тем еще смутьяном. Боялась, его брат будет таким же, но Трент вел себя куда воспитаннее. В общем, я уверена, что он напросился сам. Кто-нибудь знает, из-за чего?

Услыхав имя Трента, Саванна сразу навострила уши и, стараясь не подавать виду, начала прислушиваться к разговору повнимательней. Мисс Поттс, однако, перехватила ее озадаченный взгляд и чарующе ей улыбнулась, после чего снова переключила внимание на телефон.

— Да. Да, София. Ты права. Ну, чудеса порой случаются и в реальности. Он, наверное, с минуты на минуту вернется. Ох, да. Да, конечно. Ну, всего доброго.

Мисс Поттс положила трубку и, восстановив на лице любезное выражение, с улыбкой повернулась к Саванне.

— Как тебе маффины, дорогая?

— Очень вкусные, — ответила Саванна, пристально рассматривая ее в попытке вычислить, что происходит. — Рецепт миссис Ли?

Мисс Поттс усмехнулась.

— Конечно.

— А что… хм… стряслось что-то серьезное, раз София Генри позвонила со сплетнями в такой ранний час? Хотя бы восемь сейчас есть?

— Да, дорогая. Уже почти девять.

— Мне показалось, я услышала имя Трента Гамильтона. И что-то об Ашере. — Саванна оглядела кухню. — А где, кстати, Ашер?

— Ну, полагаю, вот-вот вернется.

— Вернется?

— Похоже, у него возникли в городе кое-какие дела.

— Какие дела?

— Очень простые. Связанные с расквашенной физиономией Лэнса Гамильтона, — сладко пропела мисс Поттс.

— Что?

— Да, дорогая. Ты не ослышалась. Ашер Ли впервые за десять лет отправился в город. Припарковался у конторы «Гамильтон и сыновья», зашел внутрь, сломал Лэнсу Гамильтону нос и уехал.

— А-ашер? — Пальцы ее ослабли, и она чуть не выронила маффин. — Ашер поехал…

— Да, Ашер, — подтвердила мисс Поттс. Забрала у Саванны маффин и аккуратно положила его на салфетку.

— О нет, — проговорила Саванна, оседая на стуле. — О нет. Что он сделал?

— Хочешь знать мое мнение? — Мисс Поттс указала на свою губу в том месте, где у самой Саванны еще не прошел синяк, затем дотянулась через стол до ее руки. — Он влюбился. Его девушку обидели. Он поехал и со всем разобрался.

Примитивная дрожь охватила Саванну, и ее сердце сплясало за ребрами племенной танец. Она отругала себя, за то, что мысленно восхитилась такому варварству, но сама мысль о том, что Ашер на самом деле решился на вылазку в город, чтобы отстоять ее честь, была настолько сексуальной и сладкой, что она ничего не могла с собой сделать.

— Мисс Поттс…

— Да-да? — прощебетала та с сияющим и донельзя довольным лицом.

— Он поехал в город. Он… — Саванна ошарашено уставилась на пожилую женщину.

— А ты как думала, дорогая. Он ведь мужчина. И он тебя любит. — Она потрепала Саванну по руке. — Он не казал носу в город почти десять лет, а теперь? У тебя дома он побывал столько раз, что и не сосчитать, и только что сломал Лэнсу Гамильтону нос.

Мисс Поттс пожала плечами и, уткнувшись в чашку, хихикнула, будто школьница. Саванна воззрилась на нее, словно та чуть-чуть тронулась, но потом мисс Поттс улыбнулась ей с безмятежностью королевы Англии, и ликование на ее лице сменилось благодарностью.

— Ты изменила его жизнь, Саванна. Неужели ты не замечаешь?

— Он избил человека. Это нецивилизованно. Я не должна этого одобрять.

— Но ты одобряешь, и я тоже. — Мисс Поттс усмехнулась и, опершись о стол, встала, чтобы подлить себе кофе. — Мы южане, милая. Так мы решаем дела чести.

В ушах у Саванны отозвались ее собственные вчерашние слова. Хочешь разобраться, как принято на юге? Без полиции? Хорошо. Но дело должно быть улажено. И пока этого не случится, я и близко к тебе не подойду.

— Я не просила его… — прошептала она, и ее сердце, переполненное любовью к нему, быстро заколотилось. Он отправился в город, чтобы защитить ее честь. Ни один мужчина за всю ее жизнь не совершал ради нее столь благородного и романтического поступка. И Саванна впервые со всей ясностью почувствовала, что ее любят. Что о ней заботятся, что ее защищают. Она ощутила себя его женщиной и, несмотря на все свои современные взгляды, поняла, что ей это нравится. И захотела немедленно увидеть его, обнять, сказать, насколько для нее важно то, что он переступил через свои страхи ради того, чтобы за нее заступиться. — Ох, Ашер.

— Что, радость моя?

На пороге кухни в рубашке, забрызганной кровью, стоял Ашер. Взгляд его темных глаз был устремлен прямо на нее.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала мисс Поттс и, протиснувшись мимо Ашера, вышла в гостиную.

— Ашер Ли, — не дыша, вымолвила Саванна и, поднявшись из-за стола, ощутила, как от избытка чувств у нее слабеют колени. — Что ты сейчас ради меня сделал?

— Саванна Кармайкл, — произнес он, и на его лице, смягчая его черты, появилась самая нежная, самая любящая улыбка, какую она когда-либо видела. — Я люблю тебя. Разве ты не знаешь, что ради тебя я сделаю абсолютно все?

Она бросилась к нему на шею, а когда он крепко обнял ее, нашла в поцелуе его губы и дала себе клятву придумать способ, как никогда, никогда его не отпускать.


Глава 14

Когда вы впервые отправляетесь вместе в путешествие


Саванна и представить себе не могла, что вот так внезапно начнет жить с Ашером, но к утру пятницы ей стало у него дома настолько комфортно, что неловкость прошла. Родители поначалу возражали против ее временного переезда к Ашеру, но, услышав о разыгравшейся в офисе Гамильтонов сцене, не проронили больше ни слова против. Хотя гулявшие по городу слухи были туманными, все, по-видимому, поняли, что Лэнс Гамильтон перешел границу с Саванной Кармайкл, после чего Ашер заставил его за это ответить.

И Саванна, и Ашер уже давно считались местными чудаками: урожденные дэнверцы, они покинули тихий уют родного городка и отправились искать счастья в большом мире — Ашер в Шарлоттсвилле и в армии, а Саванна в Нью-Йорке. И хотя никто до конца не понимал, что такая хорошенькая девушка, как Саванна, разглядела в таком калеке, как Ашер, то, что они сошлись, было в целом неудивительно.

Две белые вороны нашли друг друга. Разве жизнь не странная штука? Разве любовь не великая вещь?

После того, как Лэнсу сломали нос, Скарлет написала сестре три слова: «Теперь дело улажено?» Саванна ответила: «Только между Ашером и Лэнсом. Между тобой и мной — нет.» С тех пор от Скарлет не было слышно ни слова.

Больше всего Саванну беспокоило нежелание Скарлет принять ее версию событий за правду. Подозревая, что Скарлет известно о том, какая Лэнс свинья, она, однако, не понимала, почему сестра отказывается это признать. Как им проводить вместе праздники, если у Гамильтонов Саванна не будет чувствовать себя в безопасности? Как у них с Лэнсом могут быть общие племянники и племянницы, если ей страшно оставаться с ним наедине? Как минимум она рассчитывала получить от Лэнса искренние извинения. Либо обещание от Скарлет и Трента о том, что они никогда больше не попросят ее каким-либо образом с ним взаимодействовать. Но пока ни того, ни другого не произошло, она не могла впустить Скарлет обратно в свою жизнь. Это причиняло боль. Но так было правильно.

Как ощущалось правильным остаться с Ашером, ставшим для Саванны центром ее мира. Они разговаривали и гуляли, читали на диване, обнявшись, и лежали бок о бок на покрывале для пикника. Они делились друг с другом моментами своих жизней, и Саванну изумляло то, сколько у них общего — и сколько между ними различий. И то, насколько неважно, что не все линии их судеб пересекались, ведь это было бы скучно, а Ашера можно было назвать каким угодно, но только не скучным.

И еще были ночи — когда он ласкал ее, вонзался в нее и делал ее своей, целиком и полностью. Она перестала гадать, какой ее жизнь станет без него. Ее сердце убедило разум в том, что их любовь, несмотря на всю свою новизну, была настолько искренней и настолько сильной, что они справятся со всем, что грядет впереди, и вместе придумают, как им не разлучаться. Они избегали разговоров на эту тему, однако та легкость, с которой они день за днем проводили вместе, говорила о том, что они все больше увлекаются и привязываются друг к другу.

План Саванны был прост: закончить статью, а после засесть с Ашером за долгий разговор о том, что будет дальше. Ее устраивал любой вариант — если они будут вместе.

В пятницу днем, пообедав по предложению Ашера в роще, они лежали в обнимку на кушетке и, уткнувшись в свои киндлы, читали. Разморившись на солнце, Саванна начала клевать носом и тут услышала, как Ашер вздохнул.

— Что? — спросила она.

— Все никак не соберусь сказать тебе… — Его глаза были серьезны, словно он утаивал от нее какие-то важные или дурные новости. Пульс Саванны ускорился. — Завтра мне нужно будет уехать. В Мэриленд.

— Уехать?

К своему унизительному стыду она не только удивилась тому, что он уезжает на выходные, но и расстроилась. Глубоко. Словно настоящая капризуля-собственница. И, кажется, даже надула губки.