Я молчу. Я вообще не думаю о конкурсе сочинений. Единственное, чего мне хочется в данный момент, это исчезнуть.

– Эм… Поговори со мной, – настаивает она.

Качаю головой. Она разворачивает меня и вытирает мои слезы. Она смотрит мне в глаза, и я уверенна, что Лия, знает в чем дело. Я вижу этот момент понимания в её глазах.

– Дай мне пару секунд, – она выходит из моей комнаты.

Возвращается с бутылкой, двумя бокалами и начатой пачкой «Мальборо».

– Расскажи мне, что случилось?

– Помнишь, ты говорила, что твой первый раз был медленным и страстным?

Она кивает и жестом указывает мне выпить до дна.

– У меня было по-другому.

– Ты сказала ему, чтобы он остановился?

Я качаю головой.

– Я хотела этого… Ведь два свидания – это достаточно, так ведь?

– Да.

– Мне кажется он просто… – воспоминания о том, как мой первый парень Шон прижал меня к трибунам, после нашей короткой борьбы, заставляют меня снова плакать. – Он был очень груб, а потом он… назвал меня именем своей бывшей девушки, когда кончил… дважды.

– Ох, Эм…

Я чувствую, как она гладит меня по спине.

– Это хуево, но ты не должна из-за этого плакать, – говорит она.

Снова качаю головой и отодвигаюсь от неё. Теперь я плачу ещё сильнее.

– Лия, ты сказала, что это будет приятно. Но это не так. На самом деле, это не так.

– На самом деле, в первый раз, всегда неприятно, Эм. Это все зависит от ваших чувств… Чем лучше вы знаете друг друга, тем лучше становится секс … Я думаю, твой следующий раз будет лучше. Ты же говорила, что он целуется так себе?

Я киваю.

– Ну, вот, это уже полбеды, – она вытаскивает меня из кровати и выводит на балкон. – Видишь ли, это все взаимосвязано…

– Взаимосвязано? Это слово из шести слогов. Ты меня удивляешь.

Она закатывает глаза.

– В следующий раз перед тем, как переспать с парнем, убедись, что он целуется на пятерку с плюсом. Секс будет лучше. Поверь мне. А сейчас… – она вытирает мне слезы, пока я не перестаю плакать. Потом она достает тушь из кармана и красит мне ресницы. – Это должно помочь. Как насчет того, чтобы допить со мной эту бутылку?

Я делаю последний глоток из бутылки, заканчивая первые пол литра. Моя промокшая рубашка прилипла к телу, но сейчас мне плевать.

Мне надо выспаться.

Я прячу бутылки и засовываю пачку сигарет в стол, на всякий случай, если бабушка или дедушка решат зайти ко мне в комнату. Заваливаюсь на кровать и натягиваю одеяло, медленно проваливаясь в знакомую темноту.


Из сна меня вырывает звук моего будильника. Выключаю его и смотрю на время: 9 часов. Ужин давно закончился, но я встаю с кровати и спускаюсь вниз.

К моему удивлению, моих бабушки с дедушкой нет перед телевизором в гостиной, и их нет на кухне. Их, вообще, нет дома.

Они оставили мне записку на холодильнике:

«Эмерланд! Поздравляем! Ты работаешь в «Старбакс» больше 2 недель! Мы надеемся, ты продержишься ещё пару! Мы уехали на рыбалку с прихожанами из церкви. Звони, если что понадобится.

В холодильнике две тарелки с едой для тебя.

Помолись перед едой!

Любим тебя,

Генри и Вирджиния».

       Качая головой, достаю из холодильника ужин и беру сегодняшнюю газету.

Мне снова нужно искать работу, и лучше начать прямо сейчас.

Едва успеваю начать завтракать, как мой телефон вибрирует. Мне пришло сообщение:

«Привет. Слышала, тебя уволили, правда, я не сильно удивлена. Ха-ха. Позвони, если захочешь развеяться. Я могу подсказать, где ты можешь найти работу…

Ах, еще Картер спрашивал про тебя сегодня. Сказать ему, что тебя уволили? Сара».


Закатываю глаза и продолжаю просматривать объявления о работе. Они ещё более непривлекательны, чем обычно, и в большинстве случаев, я уже звонила им и оставляла свой телефон.

В досаде я комкаю газету и кидаю на пол, пытаясь придумать способ, чем бы заняться сегодня, чтобы не начать биться головой об стену.

Конечно, у меня осталась ещё 2-я бутылка, но я не хочу испытывать свою удачу. Мой инспектор не появлялся на этой неделе, а мне и так теперь придётся делать клизму, чтобы прочистить организм от первой бутылки.

Он точно приедет в эти выходные…

У меня ещё есть сигареты, но я действительно пытаюсь бросить курить. Телевизионные программы как-то странно на меня влияют.

У меня есть несколько бутылок специального напитка для очистки организма, но…

А в Блайте есть травка?

Проверив свой телефон, сохраняю номер Сары, перед тем как позвонить ей.

– Алло? – она отвечает после 3 гудка.

– Привет, есть минутка?

– Для моей стервозной, бывшей коллеги по работе? – я чувствую, как она улыбается. – Конечно. Как дела?

– Где тут можно найти травку?

– Что?! – Сара начинает смеяться, и мне кажется, что она даже плачет от смеха. – О, Боже, Эмерланд… Ты просто…Ты просто нечто!

– Так можно или нет?

– Твои дедушка с бабушкой дома?

– Нет.

– Я буду у тебя через 15 минут, – и она отключается.

Я спешу наверх и достаю спрятанную пачку сигарет из последнего ящика. Я режу сигареты на мелкие кусочки прямо над мусорным ведром, чтобы убедиться в том, что потом их не выкурю. Я хочу вылить алкоголь в раковину, но не могу так сразу отказаться от него.

Даже пытаться не буду.

В окно я вижу фары машины, которая подъезжает к дому, думаю, что это Сара. Чтобы спрятать остатки сигарет, я выкидываю в мусорное ведро пару бумажных полотенец и выхожу на улицу, прихватив с собой зажигалку.       Сара паркуется позади моей машины, но вместо того чтобы выйти, она сигналит и машет мне рукой из окна, чтобы я села в машину. Я подхожу к окну.

– Дай мне пару минут. У меня двадцатка в машине, но мне только на 5 баксов, у тебя сдача есть?

– Я плачу, садись.

Я не двигаюсь. Когда я курила с Лией, она говорила так: 1) Когда хочешь подумать о жизни, всегда кури одна; 2) Если хочешь покурить в одиночку, кури в одиночку.

– Нет… – я отрицательно качаю головой. – Ладно. Забудь.

– Да садись ты уже в эту чертову машину, Эмерланд, – Сара закатывает глаза.

Вздыхаю и сажусь в машину. Она срывается с места еще до того, как я успеваю пристегнуть ремень.

В её динамиках звучит Jay Z: “99 Problems”, а на её запястье два новых браслета от Тиффани.

Кажется, что мы едем чуть ли не целую вечность. Сара останавливает машину в каком-то безлюдном поле, где только заброшенный рекламный щит и водонапорная башня. Она берет маленькую коробочку с торпеды и зовёт меня сесть с ней на капот.

– Возьми, – она протягивает мне тройную пачку яблочных сигарет. – Приготовь-ка это, пока я займусь травкой.

В тишине, пока нас кусают комары, мы сосредоточенно занимаемся каждая своей задачей. Когда всё готово, Сара распределяет травку в одинаковом количестве, и я сворачиваю её, облизывая края, чтобы убедиться, что они не развалятся.

Она достает зажигалку, поджигает одну из сигарет и глубоко затягивается, перед тем как передать мне.

– Мистер Вэс, хотя бы лично тебя уволил?

– Какая разница? Увольнение это увольнение. И совершенно не важно, как это было сделано.

– Откуда мне знать, меня никогда не увольняли.

– Везет, – я затягиваюсь, насколько позволяет мне мои легкие, затем выдыхаю, складывая губы в форме буквы «О», круги дыма таят в темноте. – Я найду что-то другое.

– Хм… – она достает сложенную салфетку из заднего кармана. – Это от твоего друга.

– Друга?– я разворачиваю салфетку и читаю:

«Я скучаю по твоему ужасному сервису и по твоему горькому кофе. Картер. Я больше не хочу оставаться незнакомцем. 555-0965».

 Я прячу улыбку и кладу записку в карман.

Сара и я передаём косяк туда - сюда, пока он не становится настолько маленьким, что обжигает наши пальцы. Потом мы зажигаем второй.

– У меня есть вторая работа, – шепотом говорит она мне. – Я думаю, тебе она подойдёт.

– Это при помощи второй работы ты можешь себе позволить покупать дизайнерские вещи?

Она улыбается и снова откидывается на капот.

– Да. Тебе интересно?

– На меня уже открыто судебное дело. Так что, если это нелегально, то нет, спасибо.

– Мужские клубы разрешены законом.

– Ты говоришь о стриптиз - клубе?

– Что-то вроде этого, – она протягивает мне визитку черного цвета. – В среднем выходит около 400 баксов за вечер, но бывают и вечера, когда можно заработать намного больше.

Я смотрю на визитку. На ней только одно слово «Феникс» и номер.

Ни адреса, ни какой-либо другой информации. Ничего.

– Там только раздеваются?

– Если это всё, на что ты согласна, то да, – она понижает голос. – Я только раздеваюсь, но это зависит от клиента. Денег мне хватает.

Я вздыхаю и кручу визитку в руках. Четыреста баксов за вечер, по пять дней в неделю, это легкие две штуки баксов. Если я проработаю всё лето, этих денег будет больше, чем достаточно, чтобы вернуться обратно в город.

– Будь готова к прохладному приему, когда начнешь работать, – она прерывает мои мысли. – Если ты решишь там работать, конечно.

– Почему?

– Стриптиз – это не обычная работа с почасовой ставкой. Слишком много конкурентов. Мы с тобой подруги и всё такое…

– Мы подруги?

– Я бы не курила с тобой травку, если бы мы не дружили, – она берет у меня косяк. – В любом случае, каждую неделю к нам приходит очередная новенькая, с красивыми глазками, и думает, что из-за того, что она красива, мы все должны ей кланяться, и что она заработает кучу денег. Этого так и не случается.

– Я не думаю, что я…

– Ага! – она смеется. – Тебе наверно никогда не приходилось добиваться чьего-то внимания, хотя бы раз в жизни.

 – Это не так…

– Конечно, не так. У красивых людей всё всегда просто. Не надо врать.

Я перекатываюсь на капоте, чтобы посмотреть на неё. Она очень привлекательна, у неё светлые волосы, светлые голубые глаза, маленький нос кнопкой и высокие скулы. Я не понимаю, почему она не считает себя красивой.

Лия точно дала бы ей 9,5 по 10 бальной шкале. Я забираю у неё почти догоревший косяк.

Легко затягиваюсь и понимаю, что не узнала никаких деталей о так называемом «клубе».

– Где это находится?

– Не могу тебе этого сказать.

– Что?

– Я не могу тебе этого сказать, – повторяет она. – Тебе надо позвонить и спросить самой.

– Ладно… Ты мне можешь хоть что-то рассказать?

– Неа.

Я закатываю глаза и смотрю на часы. Я просто поищу в интернете.

– Ты и в школе была сучкой, – говорит она, вздыхая. – Ты знаешь об этом?

– Я училась в школе всего лишь пару месяцев в последнем классе. Мы были в одном классе?

– А то! – она хмурится. – Нам всем было жаль тебя, потому что мы знали, что случилось с твоей мамой, но…

А ещё, мы думали, ну, я думала, что ты королева сучек.

Я улыбнулась. Я хотела рассказать ей, что «Королева сучек» было моим прозвищем в моей старой школе, но сдержалась.

Она посмотрела на меня и засмеялась.

– Конечно, ты считаешь, что это смешно. Я помню, как на третий день я спросила тебя, нужна ли тебе какая-то помощь. Ты помнишь, что ты мне ответила? Ты сказала: «Отъебись». Это было нечто.

– Мне жаль.

– Да, ладно. Если бы у меня умерла мама, мне бы тоже не хотелось, чтобы какой-то ботаник с косичками шатался вокруг меня.

– Скорее всего, нет, – вру я и снова ложусь на капот, выдыхая большое «О».

Когда последний косяк закончился, мы, лежа на капоте, смотрим в беззвездное небо. Сара поворачивается и смотрит на меня.

– Эмерланд, ты и твоя мама были близки?

      – Я думала, что да, – в моей голове всплывает последнее письмо Лии. – Но в последнее время я начинаю в этом сомневаться.

– Я тебя понимаю. Моя мама умерла вчера, а я до сих пор не могу разобраться, какие у нас были отношения.