— Давай, Лиза, — бормочу я про себя и собираюсь снова постучать в дверь, но она её открывает.

— Привет, Крис, — говорит она, глядя на ноги.

— Привет. Что с тобой происходит? — я спрашиваю, проходя мимо неё в дом. Удивительно, как здесь чисто. До смешного чисто. Лиза никогда не была грязнулей, но у неё всегда кругом лежали вещи – одежда, старые контейнеры от еды – но сегодня дом выглядит так, словно здесь убралась моя мама.

— Просто я была занята, — говорит она, проходя мимо меня и садясь на диван, сложив руки перед собой. — Как дела? — сухо спрашивает Лиза. Я хихикаю.

— Я в порядке, а вы, сударыня? — спрашиваю с сарказмом. Это заставляет её немного улыбаться. — В чём дело? Что с тобой происходит? — я сажусь на диван рядом с ней. Лиза вздыхает и проводит руками по волосам.

— У меня столько всего накопилось, — усмехается она.

— Тебя уволили? Сажают в тюрьму? Что случилось? — я шучу, подталкивая её, а она встаёт и скрещивает руки. — Ты изменила прическу, — это меня и вправду удивило. Я только сейчас заметил, что красный локон исчез, и она вернулась к своему нормальному блонду. Кольцо из носа тоже исчезло.

— Да уж. Пришло время перемен, — тихо отвечает Лиза. — Значит, ты уезжаешь в Чикаго?

— В конечном счёте. Мы приняли решение остаться на какое-то время, — радостно говорю я ей. Её брови поднимаются, а по лицу растекается улыбка.

— Мы? — она хихикает. Я киваю.

— Я, Лорен и Кэйлен, — говорю я ей, её глаза расширяются, и тёмная туча, нависавшая над её головой с самого моего прихода, ненадолго исчезла.

— Так вы, ребята... Ты расстался с Дженной? — спрашивает она взволнованно.

— Да. Мы постараемся, чтобы у нас всё получилось, — после этих слов она подбегает ко мне и обнимает меня.

— Это так здорово, Крис. Тебе давно пора было послушать меня, — говорит она, похлопывая меня по спине.

— Спасибо тебе. За то, что была со мной и выслушала меня. За то, что была собой и никогда не осуждала. Я редко говорю это тебе, но ты отличный друг. Не знаю, что бы я без тебя делал, — я ожидаю, что она пошутит и оставит на моём лбу один из её небрежных поцелуев, как она часто делает в такие эмоциональные моменты, но вместо этого всё её тело застывает. Я отступаю от неё и замечаю слёзы в глазах. — Лиза, что случилось? — я начинаю нервничать. При мне Лиза плакала всего один раз в жизни. Тогда её мать пропустила её выпускной, потому что была слишком пьяна, чтобы вспомнить о нём.

— Я так рада, что ты счастлив, Крис, — голос Лизы дрожит, и она отворачивается от меня.

— Лиза, что происходит, — моё волнение возрастает.

— Я не хочу всё портить. Я не хотела этого делать. Клянусь Богом, я никогда не хотела причинять тебе боль, — я поворачиваю её к себе. Она плачет настолько сильно, что её тело трясет. Я притягиваю её к себе.

— Лиза, что такое?

— Почему ты плачешь, Лиза? — произносит позади нас тихий голос. Я оборачиваюсь и вижу маленькую девочку лет семи или восьми, с длинными светлыми волосами и яркими голубыми глазами.

— Всё в порядке. Возвращайся в мою комнату, хорошо? — говорит Лиза, пытаясь взять себя в руки.

— Кто ты? — спрашивает меня девочка.

— Я Крис, друг Лизы, — говорю я ей, оглядываясь на Лизу. — А как тебя зовут? — спрашиваю я, опустившись на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне. Она дарит мне застенчивую улыбку.

— Я Уилла, — отвечает она мне.

— Пожалуйста, вернись в мою комнату, милая, — говорит Лиза, проводя её полпути. Когда девочка уходит, я перевожу взгляд на Лизу, ожидая объяснений.

— Одна из твоих учеников? Ты же не похитила чужого ребёнка, а? — я говорю полушутя. У Лизы большое сердце, она может сделать многое, чтобы помочь ребёнку, даже если это не совсем законно. Спустя вечность она вздыхает, а затем вытирает лицо.

— Нет. Она остановилась у моей тёти. Но сейчас тётя серьёзно больна и больше не может о ней заботиться, — тихо говорит она.

— Ты удочеряешь свою племянницу? — спрашиваю её, садясь на диван. Это не удивительно, Лиза любит детей, но на самом деле я не уверен, готова ли она заботиться об одном, быть родителем. Она качает головой.

— Она мне не племянница. Она моя дочь, — быстро проговаривает она. Так быстро, что на секунду мне кажется, что я не так её расслышал.

— Подожди. Что? — переспрашиваю с недоверием.

— Она родилась, когда мне было девятнадцать, — Лиза снова начинает плакать. Мне кажется, я должен что-то сказать, но у меня не получается подобрать слова. У Лизы есть ребёнок, о котором она никогда мне не говорила.

— Я... я не знаю, что сказать, — глубоко вздыхаю. — Ничего себе, Лиза, — это всё, что я могу придумать. Мы сидим молча, и моё сердце начинает биться быстрее, когда я вспоминаю причину прихода.

О нет. О НЕТ!

— Она… Она ведь не моя, правда, Лиз? Вы с Кэлом не... — произношу я, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Вот ведь сукин сын. Вот ведь сукин сын! Она встаёт с дивана и отворачивается от меня. — Лиза. Скажи мне. Скажи что-нибудь, сейчас же, — говорю я дрожащим голосом. Она оборачивается, её губы подрагивают, а руки трясутся.

— Она не твоя дочь. Она твоя сестра.

***

Когда мама сказала, что у неё рак, всё изменилось. Всё казалось острее, быстрее, притом настолько, что ничего не имело значения. Со временем всё слилось воедино. Мой мир сместился с оси, жизнь не могла уже стать прежней.

Когда Лиза произнесла те слова, произошло прямо противоположное. На мгновение всё вокруг меня замерло, время стало двигаться в замедленном темпе, невероятно медленно. Я могу сравнить это только с тем, как лень двигаться, когда ты очень напился. Всё вокруг туманно. Твой разум похож на болото, мысли плавают, вокруг всё липкое. Нет, не липко, это не то слово. Грязно. Когда то, что ты слышишь, настолько неправдоподобно, настолько катастрофически ужасает, что твой мозг не воспринимает это. Он не может понять. Это же уму непостижимо.

Как будто глюки.

Я не осознаю, как долго Лиза стоит передо мной, но знаю, что она просто не могла сказать это. Так не бывает, мне нечего ответить, потому что я буду таким же нелепым, как она. Даже не соображаю, где нахожусь. Я в кошмаре, придуманном сне. Кэл пытается обвести меня вокруг пальца. Это всё иллюзия, чтобы он мог сломить меня, мысленно так жёстко трахнуть меня, что я не смогу оправиться, но я знаю, что это не по-настоящему. Моя лучшая подруга не стоит передо мной с ребёнком, с которым я только что познакомился в другой комнате, и не говорит, что она моя сестра.

Трудно поверить, потому что для того, чтобы это стало правдой, ей пришлось бы трахнуть моего отца. Человека, который никогда бы не сделал ничего настолько отвратительного, как переспать с моей лучшей подругой.

Он бы не предал так мою маму. Потому что если он переспит с моей лучшей подругой, то это сделает его... лицемером, грязным куском дерьма? Это будет значить, что все его наставления о ценностях отношений и важности оставаться хорошим человеком, было дерьмом. Что весь мой мир сплетён изо лжи.

— Кристофер, — смиренно пищит Лиза. Это выводит меня из транса. — Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Я смотрю на неё, стоящую передо мной со стекающими по лицу слезами, и чувствую, что переключатель вот-вот щёлкнет. Как бомба, которая в любую секунду должна взорваться, и у меня все силы уходят на то, чтобы сдержаться. Я в таком напряжении, что боюсь пошевелиться, потому что сейчас меня может вывести из себя малейшая вещь.

— Повтори это снова, — просто требую, и она качает головой. — Как она оказалась моей сестрой? — я наклоняю голову, пытаясь понять. Несмотря ни на что, я надеюсь найти этому хоть какое-то разумное объяснение. Лиза отводит от меня взгляд, и я делаю глубокий вдох.

— Он изнасиловал тебя? — спрашиваю её, чувствуя отвращение от этого слова. Она смотрит на меня.

— Нет, — тихо отвечает.

— Значит, ты охотно трахнула моего отца? — спрашиваю её прямо. Лиза, кажется, не ожидает такого вопроса, удивлённая моим выбором слов.

— Этого не должно было произойти, — говорит она, снова начиная плакать.

Я хочу встать и уйти, оставив её здесь рыдать, но моё тело не двигается. В моей голове слишком много вопросов, и разум не позволит ни единой из моих конечностей сдвинуться с места, пока не получит всех ответов.

— Да, не думаю, что потрахушки с отцом лучшего друга входит с вписок вещей, которые нужно попробовать хоть раз в жизни, — говорю я тихо.

Хорошая работа, Крис.

— Крис, пожалуйста, — умоляет она. Сука, чёртова шлюха, не верь её слезам.

— Крис, пожалуйста, что? Что ты хочешь от меня, Лиза? Ты говоришь мне, что это ребёнок моего отца. Моего грёбаного отца, Лиза. Сколько ей? Семь или восемь, что означало бы… — я встаю, мои ноги, наконец, обретают силу. — Ты спала с ним, когда мы учились в старших классах? — меня тошнит.

— Мы совершили большую ошибку! — говорит она сквозь слёзы. Так много слёз.

— Сколько раз? — спрашиваю, держась за голову.

— Пожалуйста, это не имеет значения, — хнычет она.

— Сколько? — я рычу.

— Очень много! Я любила его. Мы любили друг друга, — говорит она, а меня сейчас стошнит.

— Ты сидела в нашем доме. Доме моей матери, — говорю я с отвращением. Она грёбаная манда, чего ты ожидаешь?

— Заткнись! — я кричу. И ей, и чёртовому голосу в моей голове. Это он, и он не может замолчать. Он знал.

— Кэл знал. Он знал, не так ли?! — я спрашиваю её, приближаясь к ней, пока она не прижимается к стене.

— Он… Я... Мы думали, что это был ты. Сначала, — шепчет она, виновато потупляя взгляд. — Он поймал нас. Или ты, но после этого ты начал странно себя вести. Тогда ты исчез впервые. Мы думали, что по возвращении... мы просто знали, что ты расскажешь своей маме, — она качает головой. — Но ты этого не сделал. Ты даже не злился, и, в конце концов, мы поняли, что ты просто не помнишь. А после ты стал называть себя Кэлом, и каждый раз ты так злился и ненавидел нас. Мы и не подозревали, — её голос срывается. — Это была наша вина. Мы сделали тебя таким, — говорит она поверженно. Я качаю головой, чувствуя энергию. Я подхожу к девушке, которой доверял, которая была моим другом и в которую я когда-то был влюблён. Я закрываю лицо, а затем хлопаю кулаками по стене по обе стороны от неё. Она кричит и сползает на пол. Маленькая девочка выходит, подбегает к ней и обнимает её.

— Оставьте её в покое! — кричит она, и я пытаюсь замедлить дыхание. Ярость растёт во мне, и я не знаю, как с ней справиться.

— Он знает? — спрашиваю её, пытаясь успокоить свой тон.

Она качает головой.

— Великолепно. Я доставлю радостную новость, — уведомляю Лизу и выхожу за дверь.


Кэл


12 мая 2011


Вселенную не обманешь. Это не глюки. Она догоняет тебя. Рано или поздно, если тебе суждено оказаться в жопе, ты туда попадёшь. Как тот фильм про самолёт, когда дети думают, что перехитрили смерть, но в конце их обезглавливают или сжигают заживо. (прим. пер.: «Пункт назначения»). Вселенная вспомнила, что Кэл Скотт не может быть счастлив. Что моя жизнь должна быть бесполезной, бессмысленной и несущественной.

— Кэл, — голос Хелен прерывает мою вечеринку жалости. Они с Декстером сидят напротив меня за своим огромным столом переговоров. Её голос сочувственный, Декстер выглядит так, будто ему не наплевать, и меня от этого тошнит. Мне не нужно их сочувствие. Я не хочу их дерьма. Ни от кого.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спрашивает она меня в третий раз, твою мать.

— У меня нет выбора, Хелен, — говорю я, стараясь сохранить голос сухим и ровным.

— Ты можешь сказать ей правду. Пусть она решает. Я бы этого хотела, — говорит она. Я смотрю на Декстера, который держит её за руку. Они не знают, как им повезло. Уметь любить друг друга без помех и препятствий. Самая большая из их проблем – договориться, где провести отпуск.

— Я не могу так поступить с ней. Я совершил ошибку, женившись на ней. Она не заслуживает жизни, в которой застряла бы со мной.

— Разве не она должна решать? — интересуется Декстер, выпивая стакан бренди. Я подумываю попросить его налить и мне, хотя я никогда не пью.

— Сейчас я должен поступить правильно ради неё. Она забудет меня и встретит хорошего, нормального парня, — убеждаю я больше себя, нежели их.

— Ты действительно собираешься её отпустить? Вот так просто? — спрашивает подозрительно Декстер.

— Поверь мне, не «так просто», — говорю я оборонительно.

— Я думаю, что ты совершаешь ошибку. Думаю, ты должен сказать ей, и она поймёт. Она будет рядом с тобой, — умоляет Хелен.