Андрей Анисимов - Краски любви

Сразу вернулся Олег и молча уселся читать детектив. Крюков взглянул на широкие плечи парня, на его еще совсем детское лицо и покачал головой: «Бедный ребенок…»

У Златы документы в университет приняли. На собеседовании декан филологического факультета Бадурский проявил к ней особое внимание. Не только потому, что в жилах декана текла часть польской крови, и даже не потому, что он был знаком с отцом Златы, профессором Збигневым. Руководство филфака, в первую очередь в лице декана, было заинтересовано в тесных связях с польскими коллегами. Злата еще не знала, а руководство филфака уже было в курсе, что ее отца переводят в Гданьский университет. А с Гданьским университетом у филфака были давние налаженные связи. Имелось у декана и желание устроить туда внука. Мальчик в этом году заканчивал школу. К тому же племянница Самсона проявила себя не худшим образом, продемонстрировав очень даже приличную подготовку. Насчет экзаменов у Златы сомнений не было, она была уверена в своих силах.

Окрыленная удачным началом, Злата возвращалась в Малаховку победительницей. Она спешила обрадовать дядю и поскорее поделиться своей удачей с Костей. Костя прочно занял сердце молодой панночки. То, что юноша на год ее моложе, Злату не расстраивало. Молодые люди ее круга рано заводили себе подружек и друзей. Через несколько лет разница в их возрасте станет совсем незаметной.

Обстоятельная девушка выписала себе расписание электричек: ездить по железной дороге в Малаховку было дешевле, чем на автобусе или маршрутном такси. Но сегодня будущая студентка решила пренебречь экономией. Она доехала до метро «Выхино» и встала в очередь на маршрутку.

Злата думала, что бы такое предложить Косте. На ночные прогулки она больше подбивать парня не будет. Опыт прошлой ночи Злата хорошо усвоила. Хорошо бы отпраздновать ее успех в Москве. Погулять по городу, посидеть в уютном кафе. Может быть, Костя сам придумает что-нибудь интересное. В общем, ей все равно, только бы побыть вместе.

В первую маршрутку она не попала. Второй микроавтобус подскочил следом. Злата уселась у окошка и стала смотреть на улицу. В отличие от чистеньких курортных Закопан пригороды Москвы выглядели пакостно.

Грязь на битом асфальте, много пьяных и нищих, ларьки с бесконечным набором сигарет и «Пепси», зачухонные тетки и облезлые старухи с пирожками и воблой. На европейский город московские окраины не походили. Скорее напоминали азиатский базар. Злата обязательно пригласит Костю в Закопаны. Она уже написала письмо папе, где рассказала о знакомстве с московским парнем и о ночном опасном приключении. Папа, конечно же, пригласит его к ним в гости.

Маршрутка с трудом протиснулась через забитую площадь перед станцией метро, миновала пост дорожной полиции, по-русски ГИБДД, и вырулила на кольцевую автостраду. Московская кольцевая дорога Злате понравилась. Это внушительное сооружение на уровне международных стандартов производило впечатление. Злата привыкла к тихому городу и редкому движению. Она бывала в Варшаве. Там, как и в Москве, машин полно, но, чтобы они тянулись по пять рядов в каждую сторону нескончаемым потоком, такого и в Варшаве нет.

За своими мыслями девушка чуть не проехала Малаховку. Выйдя из такси, она быстрым шагом направилась к дому. Ей очень хотелось побежать вприпрыжку, но девушка сдержалась. Дядю Злата застала усаживающимся в свой «Фольксваген». Самсон уезжал в Москву. На радостное известие, что племянницу допустили к экзаменам в университет, круглое лицо дяди вытянулось. Гнусняк представил себе, что девица обоснуется в его доме на пять лет, и у него началась изжога. Раздраженный Самсон покинул пределы собственной резиденции, не сказав ни слова.

Кто по-настоящему обрадовался Злате, так это горбун. Тарзан усадил панночку за стол и стал кормить, подавая из микроволновки разогретый ужин. Наливая Злате чай, Тарзан погладил девушку по плечу и сказал:

– Умница.

У горбуна оказался красивый низкий голос. Раньше Злата не слышала его речь: горбун говорил редко.

– Скажи, Тарзан, ребята дома? – спросила Злата, стараясь говорить как можно равнодушнее.

– Петя и Олег здесь, а Костя уехал в город. Его смена с восьми, – ответил Тарзан, подливая Злате чай.

– Они стерегут сумасшедшего? – поинтересовалась Злата.

– Петя в верхней комнате, а Олег дрыхнет рядом.

Тарзану явно не хотелось продолжать этот разговор, но Злата не унималась:

– А сумасшедший и вправду опасен?

– Это не мое дело, – буркнул Тарзан и, собрав грязную посуду, начал ее мыть.

Шум льющейся воды мешал беседе. Злата поблагодарила горбуна и вышла в сад.

Костя появится через час. Злата хотела встретиться с ним в саду до того, как он поднимется в комнату ее сумасшедшего родственника. Под большим кустом жасмина живописно спряталась маленькая скамейка. Злата уселась на нее и принялась мечтать. Она была счастлива. Учиться в одном из лучших университетов, жить в этом смешном опереточном дворце и еще быть влюбленной, – что может быть прекраснее в семнадцатое лето девичьей жизни. Когда она закончит учебу, Косте стукнет двадцать. Они оба будут взрослыми. Костя сможет поехать к ней. Сегодня она узнала, что отца переводят в Гданьск. Этот прекрасный город она посещала дважды. Один раз с папой, который взял ее на конференцию лингвистов, второй раз с классом школы. Это была веселая автобусная экскурсия. Гданьск, бывший немецкий Данцинг, после войны снова отошедший к Польше, Злате очень понравился. После маленьких курортных Закопан, где она родилась и провела большую часть своей недолгой жизни, Гданьск казался огромным и многолюдным. Туристы со всего света бродили по нему, разглядывая готическую архитектуру.

«Надо позвонить папе, обрадовать его и поздравить с переводом», – подумала Злата. Перевод отца, конечно, являлся повышением по служебной лестнице и как бы подтверждением признания его высокого профессионального уровня. Порассуждав об отце, Злата снова стала думать о Косте.

Какой он элегантный, тонкий и изысканный, какие красивые у него глаза, какие нервные руки с тонкими пальцами! И при таком изнеженном облике какой он сильный и смелый! Злату восхитило даже не то, что Костя не испугался двух здоровенных хулиганов, ее поразило его спокойствие и отсутствие злости. Дал отпор – и все. Никаких эмоций, грязных слов в адрес обидчиков. Да, Костя – настоящий джентльмен в самом высоком смысле этого слова. Интересно, была ли у него девушка?

Среди сверстников Златы почти все ребята познали любовь не только в платоническом смысле. В выпускном классе учились уже вполне сложившиеся парочки. У Златы тоже был парень. Нельзя сказать, что она была от него без ума. Но он ей нравился. Это был высокий и широкоплечий юноша. Девчонки завидовали Злате, когда видели их вместе. Иржи не учился вместе с ней. Он вообще был на семь лет старше и окончил высший колледж в Варшаве. У них все складывалось неплохо. Они много ездили. Были с экскурсией в Вене, собирались вместе в Париж. Иржи учился в аспирантуре и подрабатывал в частной фирме. Поэтому он мог позволить себе пригласить девушку в кафе, делал небольшие подарки, приходил с букетом дорогих цветов. Злата очень любила розы, и Иржи это знал.

Когда Злате подруга Беата намекнула, что ее Иржи встречается не только с ней, Злата не поверила. Она не стала следить за своим парнем, не стала мучиться сомнениями, а решила спросить напрямик его самого.

Они поехали к Иржи на дачу. Закопаны окружают горы. Почти вся молодежь прекрасно катается на лыжах. Дача родителей Иржи располагалась в маленьком горном поселке на склоне горы. В поселке имелись лыжный кемпинг, канатная дорога, и зимой было полно любителей слалома. Все жители деревеньки работали на горнолыжный бизнес. Кто трудился в кемпинге, кто обслуживал трассу, а кто кормил отдыхающих молоком своих коз и разводил кур или индюков. Дач горожан в поселке не было. Родители Иржи получили домик по наследству и использовали его для отдыха. Но отец Иржи много разъезжал по службе, а мать терпеть не могла загородного быта. Домик почти всегда пустовал. Здесь впервые Злата и узнала, что такое физическая любовь. К первой близости с мужчиной она отнеслась как к делу неизбежному, но сильных эмоций не испытала.

Когда они в очередной раз приехали на дачу и Иржи собрался, как обычно, налить в бокалы легкое вино и поставить диск с ее любимым венским вальсом, Злата спросила:

– Мы проведем ночь в одной постели?

– Мне кажется, я тебе не противен? – ответил Иржи вопросом на вопрос.

– Это зависит от того, что ты мне скажешь, – таинственно сообщила Злата.

Пока Иржи готовил ужин на кухне, она осмотрела дачу и поняла, что с прошлого их посещения Иржи был тут. И был не один. Если девушка займется подобным расследованием, она всегда найдет подтверждения своим сомнениям. Нашла их и Злата. Она никогда не носила в волосах цветных резинок, которые помогают держать прическу или просто украшают волосы. Обнаружив резинку, Злата надела ее себе на запястье и, поигрывая рукой, спросила у Иржи:

– Ты встречаешься не только со мной? У тебя еще есть девушка?

Вопрос не удивил Иржи и не смутил.

– Да, я встречаюсь не только с тобой.

Злата заставила себя спрятать обиду и возмущение. Кроме того, ей стало любопытно.

Уж слишком просто и без лишних эмоций ее друг признался в измене. Это было необычно и потому даже интересно.

– Ты считаешь это нормальным? – спросила Злата.

– Я уже не мальчик. Когда закончу аспирантуру, должен жениться. Выбрать спутницу жизни можно один раз. Я не хочу ошибиться и поэтому стараюсь сделать верный выбор, – сказал Иржи, будто говорил о выборе горных лыж или дорогого костюма.

Злата расхохоталась.

– Не вижу тут ничего смешного. Делая такой шаг, я обязан его рассчитать и взвесить все «за» и «против». А как можно иначе понять, кто тебе нужен? – заявил молодой человек.

– Тогда знай, что тебе в жены я не гожусь. У меня отвратительный характер, но это не самое страшное. Самое ужасное заключается в моей генетической программе. Все женщины нашего рода через поколение травили своих мужей ядом. Моя мама папу не отравила. Выходит, теперь моя очередь. Хорошо, что ты честно признался. За это я отпускаю тебя на все четыре стороны и дарю тебе жизнь.

Иржи растерялся. Он побледнел, затем щеки его покрылись розовыми пятнами. Злата с удовольствием наблюдала за реакцией парня на свою фантазию. Страшную историю своего рода она не придумала, а взяла из романа, который только что прочла.

– Ты отвезешь меня домой, милый? – как ни в чем ни бывало, спросила Злата.

– Как хочешь, – пролепетал Иржи.

– Я хочу танцевать. Пошли в бар, – предложила Злата.

Они отправились в кемпинг, где работал ночной бар. В ту ночь Злата танцевала отчаянно. Она меняла кавалеров, подмигивала заговорщицки Иржи и от души расслабилась. Растерянный и испуганный спутник смешил Злату, и она принималась хохотать. Ее партнеры с удивлением наблюдали за этими приступами веселости. Наверное, они подумали, что Злата – наркоманка и пребывает в кайфе.

Когда Иржи под утро привез ее домой, она, не раздеваясь, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и проплакала несколько часов.

Так закончился ее первый роман. До этого Злата имела симпатии, иногда влюблялась, но постоянной взрослой дружбы с мужчиной не вела. Полгода Злата отказывала всем молодым людям, проявлявшим к ней знаки внимания.

Сейчас она решила стать активной стороной. Возраст Кости этому способствовал. Злата сама выстроит их отношения. Она уже опытная женщина и сумеет увлечь парня и открыть ему много неизвестных страниц в книге жизни. Костя не такой, как ее бывший поклонник. Злата понимала, что Костя никогда не станет хладнокровным счетоводом в любви.

Катя возвращалась в Малаховку, полная сомнений. Выйдя из электрички, она не пошла сразу к дому Самсона, а заглянула к Федору. Запас времени до начала ее дежурства был, и девочка хотела повидаться с врачом не столько из-за своей раны, которая еще немного ныла, сколько из желания попросить его еще раз не выдавать ее тайны. Гранд молча проводил Катю от калитки до дверей. Глаза пса были печальны. Видимо, прививка далась ему нелегко.

Федор сам окликнул Катю. Он окучивал в саду яблони и, увидев свою юную пациентку, заспешил к дому. Супруги врача на даче не было, она заночевала в городе. Катя оглядела жилище Федора при дневном свете. Оно сильно отличалось от опереточного замка Самсона. Порядок здесь поддерживался своеобразный. Горшки, баночки, ведерки, всевозможная рассада на окнах – все это соседствовало с книгами. Кипы старых журналов вроде «Иностранной литературы» и «Нового мира» громоздились на овальном столе, покрытом темной скатертью.