Сола Рэйн - Красная линия

– Молись, чтобы Вайдман не подал на тебя иск и держал язык за зубами.

Если он проболтается, то меня ждет дисквалификация. Я пропущу пару игр, потеряю несколько спонсорских контрактов и попаду на крупную сумму денег. Все это будет приправлено грязными заголовками в СМИ, криками главного тренера и разочарованными вздохами парней из команды, которых я подвел.

Но знаете что?

Мне плевать.

Я не являюсь Королем Опрометчивых Поступков. И я прекрасно осознавал, что делаю, когда бил морду лживому мудаку, поэтому готов принимать последствия своих действий.

Всегда, черт возьми, готов.

– Он не станет болтать.

– Скорее всего, иначе Орланы превратят его жизнь в ад. Но тебе придется оплатить Вайдману пропущенные игры, если он не захочет играть со сломанным носом.

– Это не будет проблемой. Я уже связался с нашим агентом и сказал, что готов подписать любой чек.

Эш кивнул, поливая рис горячим мясным бульоном, и глубоко вздохнул.

– Если хочешь знать мое мнение – ты все правильно сделал.

– Я знаю.

– Я поступил бы так же.

– Знаю.

Со стороны гостиной раздался приглушенный стук.

– Микки? – позвал Эш.

Ответа не последовало, но звук, похожий на скрежет, не затихал.

Я вышел из кухни и направился в гостиную. Звуки доносились из прихожей. Желудок скрутило узлом от дурного предчувствия, когда к скрежету прибавился громкий вой собак. Я бросился к входной двери и распахнул ее.

Лабрадорихи тут же влетели в дом. Они принялись возбужденно кружить по гостиной. Фрида громко зарычала и вцепилась зубами в штанину моих джинсов.

– Какого дьявола?! – с нарастающим чувством тревоги я схватил куртку и выбежал из дома на поиски Микки.

Собаки неслись впереди, указывая дорогу. Сердце стучало о ребра, как ненормальное. Я не понимал, что происходит, но продолжал бежать. Страх подгонял меня, презрительно хлестая по спине невидимым кнутом.

Когда я добежал до лесной поляны, передо мной открылась картина, которая еще долго будет преследовать меня в кошмарах.

Посреди лесной поляны виднелась яркая куртка Микки, которая резко выделялась на белоснежном зимнем фоне, подобно маленькому красному маяку, стоящему на подводной скале. Микки лежала на спине в колыбели из снега, а вокруг нее, тихо поскуливая, бегал перепуганный Халк. В считанные секунды я оказался рядом с ней.

Я упал на колени и взял в ладони ее лицо. Оно было очень горячим.

– Микки, ты слышишь меня?

Ее ресницы задрожали. Дыхание стало резким и прерывистым. Я бережно опустил ее голову и поднялся, чтобы как следует осмотреть. На первый взгляд – никаких повреждений. Халк громко гавкнул и лизнул ей щеку.

Я осторожно взял Микки на руки, и, прижимая к себе, понес в сторону дома. Она казалась такой маленькой и беззащитной и весила чуть больше воздуха. Сердце щемило от страха. Весь обратный путь к дому я разговаривал с ней. Микки не отвечала, но я почему-то был уверен, что она меня слышит. И это странным образом немного меня успокаивало.

Эш уже суетился на пороге. В голубых глазах плескалась паника. Он придержал для нас входную дверь, и я сразу же понес Микки на второй этаж. Вегас плелся следом, забрасывая меня вопросами, ответы на которые, мне и самому до смерти хотелось бы узнать.

Я занес Микки в свою спальню и положил на кровать, невольно подмечая, что Миссис Робинс уже успела замести следы утреннего беспорядка. Никаких смятых простыней, разбросанного белья и крышесносного тропического аромата возбужденной Микаэлы…

Когда голова Микки коснулась подушки, ее тихое «Дэйв» я скорее не услышал, а прочитал по дрожащим губам.

– Мы дома, милая, – я сел рядом, взял ее за руку и немного сжал. – Я сейчас позвоню своему врачу – он лучший в штате, и отвезу тебя в больницу.

Ее веки снова задрожали. Она облизала пересохшие губы и медленно распахнула самые зеленые в мире глаза.

– Только не в больницу…

Рука Эша приземлилась ей на лоб, и он покачал головой.

– Черт, да у нее жар.

– Не в больницу, – пробормотала Микки и, вероятно, из последних сил сжала мою руку в ответ.

– Я позвоню Паттерсону, – обратился я к Эшу. – А ты пока принеси холодную воду, полотенца и какие-нибудь жаропонижающие таблетки.

– И воды, – попросила Микки и едва слышно добавила: – Пожалуйста.

Эш растерянно почесал затылок, затем кивнул и вышел из комнаты.

Я приподнял Микки, чтобы снять с нее курточку, затем стащил с головы желтую шапку, которую подарил ей однажды, и сбросил на пол розовые угги.

– Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и лучше, – вымученно улыбнулась она.

– Ты помнишь, что произошло?

– Я с самого утра чувствовала себя паршиво. Ну, знаешь, именно поэтому я не смогла продолжить то, что мы начали… – ее и без того алые от жара щеки покраснели еще больше. – Во время прогулки мне стало хуже. Последнее, что я помню, – это как кружится голова и темнеет в глазах.

– Почему ты никому не сказала, что плохо себя чувствуешь?

Вместо ответа Микки лишь вяло пожала плечами.

Меня это разозлило, но я не подал вида. Черт, а если бы мы с Эшем сегодня были на игре, в самолете, в другом городе, штате? Страшно подумать, чем все это могло закончиться.

Я вытащил из кармана мобильный и набрал номер доктора.

– Как она? – послышался взволнованный голос Эша.

– Температура спала, но ее все еще знобит, – тихо ответил Каллахан, и его теплое дыхание защекотало мне шею.

Словно в подтверждение его слов я задрожала, и Дэйв покрепче прижал меня к себе. Я почувствовала, как его рука ласково прошлась по моим волосам, поглаживая их. Мне понравились эти ощущения. Они были такими уютными и приятными…

Жаль, что это всего лишь сон.

– Что сказал док?

– Сказал, что в госпитализации нет необходимости. Выписал кучу лекарств от простуды и заверил, что с ней все будет в порядке.

– Это не… заразно? – Эш перешел на шепот. – Не пойми меня неправильно, но если мы сейчас сляжем…

– Это не заразно, – прервал его Дэйв.

Я снова отключилась.

Я очнулась, когда что-то холодное уткнулось мне в губы. Распахнув глаза, я увидела нависающего надо мной Дэйва с электронным градусником в руке. Он выжидающе посмотрел на меня, и я смущенно приоткрыла рот, позволяя ему засунуть туда термометр.

Пока измерялась температура, мой взгляд сосредоточился на любимом лице. Первое, на что я обратила внимание, разглядывая Дэйва, – черные круги под глазами. Клянусь, на этом лице я видела их впервые. Парень, который считал полноценный сон второй религией, сейчас выглядел так, словно не спал полвека. На нем была помятая белая футболка и хлопковые шорты-бермуды темно-синего цвета, которые открывали вид на самые мускулистые в мире ноги.

Градусник запищал. Дэйв вытащил его и, внимательно взглянув на цифры, облегченно вздохнул.

– Температуры нет.

– Как? Совсем? – я попыталась улыбнуться, но лицевые мышцы мне не подчинялись.

Черт, горло саднило так, будто я на завтрак съела рулон наждачной бумаги. А еще дьявольски болели спина, шея, мышцы в ногах и руках…

Интересно, как долго я пробыла в отключке?

Судя по тусклому дневному свету за окном – не так уж долго.

Оглядевшись по сторонам, я изумленно заморгала, когда осознала, что нахожусь не в своей комнате, а в спальне Каллахана. Дэйв подошел к прикроватной тумбочке и принялся деловито перебирать стоявшие на ней пластиковые пузырьки. Выбрав необходимые таблетки, он вложил несколько штук в мою ладонь и протянул стакан воды.

– Выпей.

– Ты милый.

– Заткнись.

Я рассмеялась и тут же закашлялась, откидываясь на подушку. В горло словно вонзились тысячи кинжалов.

Несмотря на то, что каждый глоток воды стал для меня настоящим испытанием, я послушно выпила все пять таблеток. Дэйв одарил меня своей микро-улыбочкой, которая больше походила на нервный тик, и прикоснулся ладонью к моей щеке.

– Чувствуешь себя получше? – спросил он уставшим голосом.

– Ага, – солгала я. – С собаками все в порядке? Они, наверное, до смерти перепугались…

– С ними все в порядке. Мы же команда спасателей Малибу, помнишь? – Дэйв неожиданно обнажил идеально ровные белоснежные зубы, и я забыла, как дышать. – Поэтому ребята не растерялись.

– Ты слишком привлекательный, Каллахан. Это так раздражает.

– Ты пахнешь, как протухшая русалка, но я по-прежнему тебя хочу, – заявил негодяй, распыляя в воздухе свои эротические флюиды.

Подождите, что он только что сказал?!

Сгорая от стыда, я приподняла одеяло и попыталась незаметно обнюхать себя, но ничего не вышло. Мой нос был предательски заложен.

Но, это ведь шутка, не так ли?

Перед тем как отправиться на прогулку с собаками, я приняла душ и… Стоп.

– Дэйв, – окликнула я нахала, который уже забрался ко мне под одеяло. – Сколько часов я проспала?

Он перевернулся набок и посмотрел на меня так, словно у меня вдруг выросла вторая голова.

– Часов? С того момента, как ты потеряла сознание, прошло уже больше суток, Микки.

ЧТО-О-О?!

– Ты совсем ничего не помнишь? – ошарашенно спросил он. – Даже как тебя осматривал доктор, которого ты умоляла не отправлять тебя в больницу?

Я нахмурилась. В голове вспышками проносились какие-то обрывки фраз или диалогов, но никак не собирались в единую картину.

– Кажется, что-то такое припоминаю, – осторожно ответила я.

Дэйв притянул меня к себе в объятия, и я заулыбалась как кретинка, когда заметила в выражении его вечно сурового лица крупицы нежности.

– Обнимашки с Дэйвом Каллаханом, – прохрипела я, сильнее прижимаясь к мускулистому телу. – Это круче, чем Диснейленд.

– Заткнись, – пробурчал Дэйв, и мне не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть, как он улыбается.

Вечером парни уехали на игру. К счастью, сегодня они играли дома, в Чикаго, а я впервые за двадцать один год свой жизни осознанно включила спортивный канал, обмотав вокруг шеи сине-белый шарф «Орланов».

Вот настолько я крутая болельщица!

Перед отъездом Дэйв смотался в магазин, и судя по трем гигантским картонным коробкам, которые он поставил рядом с кроватью, этот сумасшедший скупил все сладости, которые только сумел найти.

Оказывается, ночью, во время лихорадки, я угрожала лишить его жизни, если он какими-нибудь вкусняшками не поднимет уровень сахара в моей крови. Похоже, парень принял эти угрозы за чистую монету.

Черт, умеет же этот канадский кактус быть милым, когда захочет!

Лабрадорихи расположились по обе стороны от меня на кровати, а Халк устроился в ногах. Если бы всего месяц назад мне кто-нибудь сказал, что я буду лежать в одной кровати с тремя собаками и при этом чувствовать себя комфортно, я бы порекомендовала этому человеку обратиться к специалисту.

Я раскрыла упаковку любимых шоколадных крекеров с начинкой из маршмеллоу, следом – пачку «вопперов», и с волнением уставилась на экран огромной плазмы в ожидании предстоящего матча.

К третьему периоду проклятый Детройт вел со счетом 3:2, и это меня чертовски злило. За это время я успела слопать еще несколько шоколадных батончиков, две лакричные палочки и, пожалуй, около миллиарда жевательных конфет, от которых разболелось не только горло, но и зубы.

Спортивный комментатор частенько упоминал фамилию Дэйва в связке с такими словами, как: результативность, скорость, успешная передача… Я пока не очень понимала все эти хоккейные термины, но была уверена в том, что все идет хорошо. Ровно до тех пор, пока не увидела, как в Каллахана врезается другой игрок и Дэйв падает, ударяясь о бортик.

От тревоги желудок подскочил к самому горлу.

Я соскочила с кровати и бросилась к плазме, испуганно прижимая дрожащие пальцы к губам. Игра остановилась, и хоккеисты окружили Дэйва, вокруг которого уже суетились главный тренер и мужчина в белом халате. Спустя несколько секунд Дэйв самостоятельно встал на ноги и покинул ледовое поле.

Он не продолжил игру.

Это дурной знак, правда?

Лживый ублюдок Вайдман сегодня играл со сломанным носом и ничего… Значит, Дэйв получил травму посерьезнее, раз не смог вернуться на лед.

У меня закружилась голова. Я пошатнулась и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Страх пробрался под кожу, ледяными иглами врезаясь в позвоночник, а голые ноги покрылись гусиной кожей.

Нужно что-то делать.

Куда-то бежать.

Звонить.

НУЖНО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ!

Я подбежала к прикроватной тумбочке и схватила в руки телефон. После двенадцати неудачных попыток дозвониться до Дэйва я съехала на пол и расплакалась.