Забавно, а ведь раньше именно я была той, кто донашивал за сестрицей старое уродливое тряпье.

Словно почувствовав мое присутствие, Эмбер повернула голову и окинула меня презрительным взглядом.

Сука.

Я стянула подаренную Дэйвом шапку, засунула ее в карман куртки и направилась к столику. В душе горечью разлилось предчувствие того, что эта встреча не принесет мне ничего хорошего. У этой стервы нет никаких моральных принципов. Ее грязное лже-интервью, которое она продала блогерам, – очередное тому подтверждение.

– Привет, – холодно бросила я, сбрасывая с плеча рюкзак.

– Как дела? – поинтересовалась Эмбер, внимательно рассматривая меня.

Этот вопрос был ловушкой. Я знала это. Ей уже наверняка не терпелось узнать, сколько у меня с собой налички, чтобы выжать меня досуха.

Воспоминание последней нашей с ней встречи пронеслось в голове болезненными вспышками. Я поморщилась и схватилась за меню, чтобы хоть чем-то занять руки, которые до ужаса хотелось сомкнуть на ее тонкой смуглой шее.

– Готовы сделать заказ? – спросила подошедшая к столику официантка.

Эмбер пробежалась глазами по меню и хитро прищурилась, поднимая на меня взгляд.

– Ты платишь.

Я закатила глаза.

– Как и всегда, – ответила я, поворачиваясь к официантке. – Мне кофе и два сливочных круассана.

– А мне луковый суп, утку в апельсиновом соусе, Яйца Бенедикт, булочку с лобстером, пару шоколадных эклеров, стакан апельсинового сока и еще вот этот труднопроизносимый десерт, – она ткнула пальцем в меню.

– Надеюсь, тебя разорвет.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что собираюсь продать свою часть дома.

В рюкзаке заиграл телефон, я вытащила его и посмотрела на экран. Сообщение от Дэйва: «Все ок?». Я прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться, и набрала короткий ответ в виде его любимого канадского словечка: «Аха».

– Микаэла, – раздался удивленный голос Эмбер. – Ты в своем гребаном уме?

Микаэла.

Она любила обращаться ко мне именно так, потому что прекрасно знала, как я ненавижу свое полное имя.

Однажды в детстве я призналась ей по секрету, что меня раздражает белый цвет, тогда она собрала в кучу всю мою одежду, свалила ее в ванную и залила отбеливателем. После этого родители на полгода лишили ее карманных денег, и это было самое тяжелое для меня время. Она подмешивала в мой шампунь крем для депиляции, обмазывала клеем обувные стельки, писала баллончиком на асфальте перед школой всякие гадости, в духе: «Микки Сантана – Шлюха»… Фантазия Эмбер была убогой, но, несмотря на это, ей каждый раз удавалось доводить меня до ручки.

– Мне нужны деньги.

Эмбер бросила короткий взгляд на мой новенький айфон, который лежал на столе, и задумчиво посмотрела в окно.

– Брендовые тряпки, навороченные телефоны и поездки в кафе на крутых внедорожниках… – заметив мою вскинутую бровь, она усмехнулась. – Что уставилась, сестренка? Думаешь, я не видела в окно тачку, из которой ты вывалилась?

– Это не твое дело, – прорычала я как можно тише, пока официантка расставляла блюда на нашем столе.

– Я не позволю тебе продать дом родителей, – заявила Эмбер. – Он дорог мне как память.

– Ох, заткнись, Эмбер! – не выдержала я. – А почему мамины украшения, которые ты выменяла на травку, не были тебе дороги как память? Или отцовские часы, которые ему достались от прадедушки? Долбаная лицемерка!

– Дом – это другое, – спокойно ответила Эмбер.

Я закрыла глаза и откинула голову на спинку кожаного дивана, пытаясь успокоить дыхание. Я чувствовала себя спятившей Алисой, которая неожиданно очутилась в Стране Пиздецов.

Мысли об украденной шантажистами трофейной шайбе не давали мне есть, спать, разумно мыслить… Мои нервы были натянуты, как старые струны, готовые в любую секунду порваться. Даже парни заметили, что со мной что-то не так, и мне пришлось лгать им, что я все еще себя неважно чувствую после перенесенной болезни.

Распахнув глаза, я увидела, что сестра копается в моем телефоне. Мой пульс мгновенно подскочил.

– Что ты там ищешь?

– Да вот, решила записать твой новый номер, надеюсь, ты не против?

Не дождавшись ответа, она взяла в руки свой телефон и принялась поочередно что-то набирать то в своем мобильном, то в моем.

Я растерянно заморгала.

Мы не виделись около трех недель и за это время она не прислала мне ни одного сообщения в социальных сетях, а тут ей вдруг понадобился мой новый номер? Зачем? Скотт велел записать?

Наверное, эти уроды до сих пор думают, что я буду исполнять для них роль пиньяты31, которую нужно как следует треснуть, чтобы посыпались конфетки.

Как бы не так.

Я вырвала телефон из ее рук и бросила его в свой рюкзак.

– Десять тысяч долларов, и я откажусь от своей доли в доме.

– Сейчас, подожди, – Эмбер театрально похлопала себя по карманам, делая вид, что ищет деньги. – С миллиона сдача будет?

Я закатила глаза.

– Эмбер, десятка нужна к концу этой недели, и мне плевать, кто мне ее даст – ты или новые покупатели дома.

Разумеется, я знала, что у сестры нет таких денег. За свои двадцать шесть лет она не работала ни единого дня.

Но кто в этом виноват?

Я пригласила ее в кафе лишь затем, чтобы в спокойной обстановке сообщить о своих намерениях. С моей стороны было бы нечестно сразу завалиться к ней на порог с потенциальными покупателями и просто поставить перед чертовым фактом.

Сестрица натянуто рассмеялась.

– Ты не успеешь его продать за пять дней. Одна возня с бумагами чего стоит.

– Десять штук, Эмбер. Да я найду покупателя в ту же минуту, как сброшу объявление в интернет, – я отщипнула пальцами кусочек теплой булочки и отправила в рот. – Любой из них с радостью оплатит услуги юриста, чтобы как можно быстрее все оформить. Даже по меркам Саутсайда купить полдома за такие деньги – охренительно выгодная сделка.

Я до сих пор не была уверена в том, что действительно хочу продать свою часть родительского дома, но одно я знала наверняка – я не вернусь в Саутсайд. Это черная дыра. Воронка. Если я вновь окажусь там, то уже не выберусь оттуда никогда.

Наконец, с лица Эмбер слетела туповатая ухмылочка, и она прямо посмотрела на меня. В зеленых глазах зажглась паника. Кажется, до нее начало доходить, что я настроена серьезно.

– Ты не поступишь так со мной.

Я тяжело вздохнула.

– У меня нет выбора.

– Уверена, что есть! Микки, это дом наших родителей. – Мое сердце сжалось. Она знала на что давить. – Представь, что они смотрят сейчас на нас с небес. Думаешь, они одобрили бы твое решение? Знаю, мы никогда не были идеальной семьей и никогда не будем, но я твоя родная сестра! Не поступай так со мной…

Эмбер накрыла мою руку своей, и я сглотнула внезапно подступившие слезы.

– Ты предала меня, – тихо сказала я.

– Я знаю, – еще тише ответила она.

– Ты тоже не должна была так со мной поступать.

Эмбер прищурилась.

– Так ты решила отомстить?

– Господи, нет! Мне просто нужны деньги, Эмбер.

– Так прекрати бесплатно трахаться со своими богатенькими хоккеистами, – Эмбер подмигнула мне и взяла в руки столовые приборы. – Уверена, если ты начнешь брать с них за это деньги, то через год-другой прикупишь себе элитную квартирку в каком-нибудь Линкольн-Парке и оставишь в покое родительский дом.

Закрыв глаза, я мысленно сосчитала до пяти, следом поднялась, собрала свои вещи и напялила куртку. Затем вытащила из внутреннего кармана рюкзака две смятые двадцатки и швырнула на стол.

– Если этого не хватит, ты знаешь, как заработать остальное, – ледяным тоном бросила я и зашагала к выходу.

Глава 35

Плечи Микки были напряжены, пока она помешивала соус для спагетти, кипящий на плите. Ее густые темно-русые волосы, собранные в высокий хвост, открывали вид на изящную шею. Огромная голубая футболка Эша с надписью «I LOVE THIS FUCKING WORLD!»32 на спине доходила ей до колен. Самые фантастические в мире ноги были упакованы в серые легинсы и белоснежные «Найки» из последней коллекции, которые ей прислали мои спонсоры.

Я подошел к Микки сзади, запустил руку ей под футболку, чтобы прикоснуться к обнаженной коже, и провел языком вдоль ее ключицы. Сладкий вкус этой тропической птички вызывал у меня привыкание. Мой приятель с нижнего этажа уже изнывал от боли.

– Дэйв, – протяжно выдохнула она.

– Тебе не кажется, что между нами слишком много одежды? – я скользнул рукой выше, большим пальцем приподнял кружевную чашечку ее бюстгальтера и пробрался внутрь.

Микки выгнула спину и зашипела.

– Нельзя…

– Если тебя беспокоит Миссис Робинс, то она только что уехала, – свободной ладонью я скользнул ей между ног, прикидывая, что лучше сделать с этими гребаными лосинами – стащить их или просто разорвать. – Мы в доме одни.

– Нет, ты не понял, – Микки смущенно сжала ноги. – МНЕ нельзя.

У меня зародилось дерьмовое предчувствие.

– Хочешь сказать…

– Ага, – она накрыла крышкой сковородку и развернулась лицом ко мне. – Женский календарь никто не отменял, Дэйв.

ТВОЮ МАТЬ!

Я громко втянул носом воздух, отдаляясь от своего запретного яблочка на безопасное расстояние, и усадил свою неудачливую задницу на высокий барный стул. Если бы у моего члена были слезные железы, он бы сейчас заплакал.

– Дэйв…

– Не разговаривай со мной! – рявкнул я, придвигая к себе ноутбук. – Я, блять, уже дымлюсь, Микки.

Мои фееричные планы на праздничный уикенд только что развалились, как карточный домик. Эш на целых четыре дня свалил во Флориду праздновать День Благодарения со своей придурковатой семейкой, и я был уверен, что нас с Микки ждет адский секс-марафон.

А что в итоге?

Потремся попками друг о друга перед сном, как парочка престарелых голубков?

Я «разбудил» ноутбук и кликнул на сайт со спортивными новостями, продолжая искоса поглядывать на Микки. Она нарезала помидоры для салата и выглядела при этом очень задумчивой. Словно ее мысли были где угодно, только не в этой комнате.

Микки наклонилась, чтобы подобрать с пола кусочек помидора, отскочивший от ножа, и я едва не пролил на ноутбук стакан воды, который нес к своему рту. Тело снова напряглось.

Может, еще не поздно заказать билет в какую-нибудь Гватемалу и свалить туда на парочку дней, чтобы не сдохнуть здесь от повышенного кровяного давления?

Я посетил еще парочку спортивных сайтов, а затем решил полистать инстаграм – это было первым признаком того, что в моей жизни появилось до хрена свободного времени. Я заходил на свои странички в социальных сетях лишь тогда, когда нужно было разместить какой-нибудь проплаченный рекламный пост. Все остальное время мои с Вегасом профили вела целая команда миньонов нашего агента – Бобби Фишера. Это было чертовски удобно.

В директе мое внимание привлекло сообщение, в котором упоминалось имя Микки Сантаны. Я нахмурился и повернул ноутбук так, чтобы Микки не увидела экран, и кликнул по предложенной ссылке.

Пробежав глазами по небольшой статье, я схватил стакан с водой и моментально осушил его, а затем лихорадочно потер лицо руками. Кровь барабаном застучала в висках.

Твою мать.

– Дэйв, с тобой все в порядке? – послышался взволнованный голос Микки.

Она поставила перед мной тарелку со спагетти, которое выглядело так, словно его уже перед этим кто-то пожевал, и села напротив.

Черт, я не знаю, как я выглядел сейчас, возможно, у меня вздулись вены на шее или я покрылся красными пятнами, но, кажется, мой внешний вид охренительно напугал Микки. Она смотрела на меня так, словно я был голодным тигром, с которым ее заперли в одной клетке. Но я ничего не мог с собой поделать. Меня трясло от ярости.

– У тебя ведь никогда не было проблем с наркотой, верно?

Глаза Микки еще больше округлились.

– Что-о-о? Конечно же нет, господи!

– Хорошо.

– Хорошо?

Она схватилась за ноутбук и развернула его к себе. Множество эмоций сменяли друг друга на ее прекрасном лице, пока она переводила взгляд с экрана на меня и обратно.

– Это все?

Я удивленно вскинул брови.

– Ну да, а этого мало?

Мне показалось или в светло-зеленых глазах промелькнуло облегчение? Ее плечи расслабленно опустились, а на побледневшее лицо вернулась краска.

– Это все ложь, – поморщилась Микки, возвращаясь к своей тарелке. – Скотту просто дали денег, и он наплел про меня всяких гадостей. Если тебе интересно, я никогда не работала стриптизершей и серьезных проблем с алкоголем у меня тоже не было.