Марисса Мейер - Красная шапочка

Линь Зола.

Девчонка. Киборг. Лунатик.

Она сглотнула. Значит, Левана ее уже нашла. Нашла, но снова потеряла.

– Это неважно, – прошептала она, кладя голову бабушке на грудь. – Это не наша забота. Я тебя отсюда вытащу. Мы спрячемся.

Мысли отчаянно метались в поисках способа сбежать вместе. Нужно найти что-нибудь вроде носилок, или кресла-каталки, или… но ничего не приходило в голову.

Им не подняться по лестнице. Она не донесет бабушку на руках. Та просто не выдержит.

Сердце разрывалось, и от боли из горла вырвался горестный вой.

Она не могла ее оставить. Не могла позволить им тронуть ее еще хоть раз.

– Милая моя девочка.

Она сомкнула веки. Из глаз выдавились две горячие слезинки.

– Бабушка, кто такой Логан Таннер?

Та невесомо поцеловала ее в лоб.

– Хороший человек, Скарлет. Ты бы ему очень понравилась. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним встретишься. Передай от меня привет. И еще… прощай.

Из самого сердца Скарлет вырвался всхлип. Бабушкина рубашка уже насквозь промокла от ее слез.

Она не могла заставить себя сказать ей, что Логан Таннер мертв. Сошел с ума. Покончил с собой.

Ее дедушка.

– Я люблю тебя, бабушка. Ты для меня – все.

Обмотанные бинтами руки погладили ее по коленям.

– Я тоже тебя люблю. Моя храбрая, упрямая девочка.

Всхлипнув, Скарлет поклялась себе, что останется до утра. Останется навсегда. Она не бросит бабушку. Если тюремщики вернутся, они найдут их вместе – пусть и убьют вместе, если уж так надо.

Она больше никогда ее не бросит.

Она приняла решение и поклялась себе его выполнить. И тут в коридоре раздались шаги.

По-прежнему склонившись над бабушкой, Скарлет обернулась ко входу. Над головой загудели старые провода, и камеру залил свет. Дверь так и стояла открытой; от решетки на пол падала полосатая тень.

Глаза постепенно привыкали к яркому свету. Она затаила дыхание, прислушиваясь, но шаги замерли. И все-таки там кто-то был. Кто-то шел сюда.

Перебинтованная рука бабушки скользнула в ее ладонь, и Скарлет, повернувшись, наконец разглядела ее. Морщинистое лицо покрывали струйки засохшей крови, волосы спутались и потускнели. От ее бабушки осталась одна изможденная тень, лишь карие глаза по-прежнему были сильными и живыми. И в них все так же было больше любви, чем в целом мире.

– Беги, – шепнула та.

Скарлет покачала головой.

– Я тебя не оставлю.

– Это не твоя битва. Беги, Скарлет. Скорей.

Шаги зазвучали ближе.

Стиснув зубы, Скарлет встала на трясущиеся ноги и повернулась к двери. Сердце в груди от ожидания бросилось в галоп.

Вдруг это Волк?

Вдруг он пришел помочь ей, помочь им обеим?

От пульсации крови в венах кружилась голова, она поверить не могла, что хочет снова его видеть – после всего, что он натворил.

Но ведь он дал ей чип. И он сильный, он смог бы донести бабушку. Если это Волк, если он вернулся за ней, они спасены…

На пол упала тень, и на пороге показался человек.

Это был Рэн. И он улыбался.

Скарлет, сглотнув, сжала колени, полная решимости не выдавать своего страха. Но теперь в Рэне что-то изменилось. Его взгляд был уже не просто жестоким, как раньше – теперь он стал голодным, будто Скарлет была деликатесом, который он давно хотел попробовать.

– А… лисичка. И как же это ты выбралась из клетки?

По ее телу пробежала дрожь.

– Не трогай мою внучку. – В хриплом голосе бабушки внезапно зазвучала сила. Она заерзала, пытаясь сесть. Скарлет тут же упала рядом и взяла ее за руку.

– Бабушка… не надо.

– Я тебя помню. – Мишель прожгла Рэна взглядом. – Ты был одним из тех, кто меня схватил.

– Бабушка…

Рэн хохотнул.

– Отличная память для такой развалины.

– Не бойся его, Скарлет, – продолжала Мишель. – Он всего лишь омега. Его, наверное, оставили тут, потому что у него сил не хватает драться.

Рэн оскалился, демонстрируя острые клыки, и Скарлет съежилась.

– Я остался, – рявкнул он, – потому что мне нужно закончить тут одно дело. – Рэн сверкнул глазами – они едва не пылали. Все в его чертах говорило лишь о ненависти, горячей и безграничной.

Скарлет подвинулась, чтобы закрыть бабушку своим телом.

– Ты ничтожество, – сказала Мишель. Даже ресницы у нее дрожали от натуги. Сердце Скарлет сковал ужас. – Марионетка мага. Они отобрали ваш дар и превратили вас в чудовищ, но даже со всей своей силой, со всеми рефлексами, со всей кровожадностью ты есть и всегда будешь низшим среди своих.

В голове у Скарлет все помутилось. Она хотела, чтобы этот разговор прекратился, чтобы бабушка перестала его дразнить… но знала, что разницы уже нет. Жажда убийства была написана на лице Рэна.

У него вырвался резкий смешок, и он уперся ладонями в дверной косяк, закрывая проход.

– А вот и нет, старая карга. Ты так много знаешь… значит, знаешь, что бывает с тем из стаи, кто убьет альфу? – Он не стал ждать ответа. – Он занимает его место. – Рэн улыбнулся так широко, что на щеках появились ямочки. – И я обнаружил, что у моего брата, моего альфы, есть слабость. – Он снова впился взглядом в Скарлет и замолк.

– Наивный мальчишка, – выдавила бабушка и закашлялась. – Ты слишком слаб. Ты всегда будешь только жалким омегой. Даже мне это ясно.

– Бабушка! – зашипела Скарлет, чувствуя, как Рэн свирепеет все сильнее, как от него исходят волны гнева.

И тут она поняла, чего добивается Мишель.

– Нет! Она несерьезно. – Умолять казалось невыносимым, но ей сейчас было все равно. – Она бредит от старости! Оставь ее…

Бросившись в камеру, Рэн схватил Скарлет за волосы и оторвал от бабушки.

Она завизжала, цепляясь ногтями за его руку, но он отшвырнул ее в угол.

– Нет!

Рэн поднял Мишель за горло; та закричала от боли.

В мгновение ока она оказалась пришпилена к стене. Ей недоставало сил, чтобы отбиваться, дергаться, хоть как-то сопротивляться.

– ОТПУСТИ ЕЕ! – Скарлет кое-как поднялась на ноги, прыгнула Рэну на спину и, зажав шею локтями, сдавила изо всех сил. Но он даже не поморщился, и тогда она вцепилась ногтями ему в лицо, силясь попасть в глаза.

Взвыв, он бросил бабушку на пол, а потом стряхнул Скарлет со спины. Она ударилась о стену, но едва почувствовала это. Все ее внимание было направлено на неподвижное перебинтованное тело в другом углу.

– Бабушка!

Их взгляды встретились, и она моментально поняла, что бабушка уже больше не двинется. Сухие губы шевельнулись, сумев выговорить: «Бе…», но больше ничего не последовало. Открытые глаза смотрели перед собой пусто и зловеще.

Скарлет оттолкнулась от стены, но Рэн успел первым – его огромный силуэт уже склонился над телом Мишель. Он подхватил ее под спину одной рукой, так что голова упала, тяжело ударившись о твердый пол.

Словно голодный зверь, поймавший свою первую добычу, Рэн сомкнул челюсти на шее Мишель.

Скарлет, закричав, упала. Перед глазами все закружилось при виде крови и Рэна, стоявшего на четвереньках.

В ушах зазвенело эхо бабушкиной тирады. «Они превратили вас в чудовищ».

Совершенно раздавленная, она заставила себя отвернуться и лечь на бок. Желудок скрутило, но, кроме слюны и желчи, ничего не было. Во рту появился привкус кислоты и крови, и только тут она осознала, что прикусила язык, когда Рэн грохнул ее о стену. Но боли не было. Только пустота, и ужас, и облако тьмы, которое нависло над ней.

Ее здесь нет. Все это не может быть правдой.

Желудок горел от попыток вытолкнуть наружу несуществующую еду. Она поползла к другой стене, желая оказаться как можно дальше от Рэна. От Рэна и бабушки. На руку упал свет из коридора. Ладонь была мертвенно-белая и тряслась.

Беги.

Подняв голову, она увидела в конце коридора начало лестницы. Рядом висела давно поблекшая табличка. «На сцену».

Беги.

Мозг с трудом пытался понять, что значат эти слова. На сцену. Сцена.

Последнее слово ее бабушки.

Беги!

Потянувшись вперед, она обхватила пальцами решетку и подтянулась, мучительно пытаясь подняться. Встать. Сдвинуться с места, в коридор, к свету.

Поначалу ноги отказывались слушаться, будто их вообще не было, но, начав подниматься по лестнице, она вдруг нашла в себе силы. Она двигалась вперед. Бежала.

На самом верху ее ожидала закрытая дверь – старая деревянная дверь, даже не оборудованная сканером; она заскрипела, послушно открываясь.

За спиной раздались шаги. Погоня.

Скарлет оказалась за кулисами. Справа возвышались колонны, слева тянулся лабиринт фальшивых каменных стен и нарисованных деревьев. Позади хлопнула дверь, и Скарлет схватила кованый подсвечник и бросилась в картонный лес. Держа подсвечник обеими руками и расставив для устойчивости ноги, она замерла в ожидании.

За кулисами показался Рэн. По его подбородку стекала кровь. Скарлет размахнулась и изо всей силы треснула его по голове. Он вскрикнул, попятился, споткнулся о занавес и упал на спину.

Скарлет бросила в него подсвечником, не уверенная, хватит ли ей сил снова замахнуться. Послышался треск ткани, но она уже бросилась бежать, петляя между декорациями, не отрывая взгляд от скрипучего деревянного пола, перепрыгивая через пыльные мотки проводов и опрокинутые прожекторы. Она пробралась на сцену – там не было ничего, кроме все того же дощатого пола и люков в нем, и наполовину спрыгнула, наполовину упала в оркестровую яму. Не обращая внимания на боль, вспыхнувшую в колене, она расшвыряла пюпитры и молнией кинулась в зал.

На сцене позади зазвучали шаги. Нечеловечески быстрые.

Ряды пустых кресел проносились мимо, но она видела только дверь впереди.

Он схватил ее за капюшон.

Она позволила утянуть себя назад и воспользовалась этим, чтобы развернуться и врезать ему коленом между ног.

Он вскрикнул от боли и пошатнулся.

Скарлет мчалась под полуразрушенными мраморными арками, мимо херувимов с отбитыми руками, мимо сломанных канделябров и расколотой плитки. Она сбежала по мраморной лестнице, к огромным дверям, ведущим на улицу. Только бы до них добраться! Вернуться к людям. В реальный мир.

Когда Скарлет ступила на пол вестибюля, у входа мелькнул силуэт другого человека. Замешкавшись, она остановилась в квадрате тусклого света, который падал из дыры в потолке. Резко повернулась и бросилась к другой лестнице, которая вела обратно в недра театра. Наверху послышался грохот двери и топот, но она не могла понять, один человек там бежит или двое.

Одежда на спине взмокла от пота. Ноги болели, адреналин потихоньку улетучивался.

Завернув за угол, она поспешила в темноту. В главном зале когда-то принимали важных гостей, и в каждый уголок нижнего этажа отсюда вело множество дверей и коридоров. Скарлет знала, что справа – дорога обратно, к темницам, поэтому повернула налево. Пространство между двумя ведущими наверх лестницами занимал фонтан. В нише на пьедестале до сих пор стояла бронзовая статуя полуобнаженной девушки – одна из немногих переживших годы запустения.

Скарлет бросилась к противоположной лестнице, гадая, не опасно ли вернуться обратно в фойе, и понимая, что внизу она сама себя загонит в ловушку.

Она спустилась по лестнице и вдруг споткнулась о бортик фонтана. Вскрикнув, Скарлет пошатнулась и упала на дно фонтана, выложенное мелкой потрескавшейся плиткой. И тут на нее набросился Рэн. Его острые когти вонзились ей в плечо, перевернули на спину. Она впилась взглядом в горящие глаза Рэна – глаза сумасшедшего, убийцы, и вспомнила Волка в той драке на ринге.

Ужас сжал горло, задавив крик.

Он схватил ее за куртку и поднял на ноги. Она вцепилась ему в запястья, но страх сковал ее и сил отбиваться не осталось. Ее тошнило от его смрадного дыхания – от него несло гнилым мясом и кровью… Так сильно пахло кровью… кровью ее бабушки…

– Не будь эта мысль мне противна, я, может, воспользовался бы ситуацией, раз уж мы тут одни, – прошептал он, и Скарлет передернуло. – Просто ради того, чтобы увидеть лицо брата, когда я скажу ему…

И он с ревом швырнул ее о статую.

Скарлет ударилась спиной о бронзовый постамент и рухнула на пол, пытаясь сделать вдох. Рэн пригнулся, готовый к прыжку, облизнулся, на его клыках появилась пена.

Скарлет попыталась забиться в узкую щель между статуей и стеной. Исчезнуть. Спрятаться.

Рэн прыгнул.

Она прижалась к стене, но удара не последовало.