Я отодвигаю подушки позади себя и толкаю их на середину кровати.

- Иди ко мне.

Повернувшись на бок, он ложится сзади меня, оборачивает руку вокруг моей талии и потирает живот.

Ребёнок начинает двигаться.

- Кажется, я потревожил ее.

Я смотрю вниз и вижу, как колышется мой живот.

- Я буду скучать по этому.

Он притягивает меня к себе и целует в шею.

- Не будешь, потому что она будет лежать в твоих руках.

Сейчас ничто не удержит этого ребенка.

- Он или она может родиться в любой день.

Тебе грустно, что это не произошло сегодня?

Конечно.

- Да, но больше всего от того, что это не то, чего я ожидала. Я думала, что после того, как снимут серкляж, ребенок тут же родится. У меня необычная шейка матки, так почему ребенок все еще внутри?

- Не знаю. Тебе нужно было задать этот вопрос доктору.

- Мне грустно, что сейчас мы не в больнице с ребенком, но я рада, что мы провели это время вместе.

Он прижимается ко мне сзади, и я знаю, к чему он клонит.

- Рад, что ты так думаешь, потому что я готов к еще одному особенному времени.

Жадный дикарь.



Глава 32

Джек Маклахлан

Прошло три недели с тех пор, как удалили серкляж. Лорелин на тридцать девятой неделе. Сказать, что она разочарована тем, что ребёнок все еще внутри, не сказать ничего. Она все время ворочается, потому что ей неудобно спать, и вчера было не исключением. Ей наконец-то удалось задремать, на часах было около трех, но сейчас уже пять, и она снова ворочается. Я тоже не сплю.

- Ааа.

Я слышу, как она стонет и мечется по постели. Это новый звук.

- Ты в порядке, Л?

- Ссс…, - я слышу, как она втягивает воздух сквозь зубы. - Ааааа.

Я сажусь и включаю лампу. Она лежит на боку с вытянутыми ногами.

- Что случилось, милая? Тебе больно?

Она закрывает лицо руками.

- Дааа. Больно.

Мое сердце начинает биться быстрее.

- Схватки?

- Думаю, что да.

Дерьмо. Я готовился к этому несколько месяцев, но сейчас понимаю, что совсем не готов к этому.

- Когда они начались?

- Около часа назад.

Час? Как я мог не услышать ее стонов?

- Почему ты не разбудила меня?

- Я ждала, когда они закончатся. Не хотела будить тебя из-за ложных схваток.

Ее забота иногда может быть направлена против нее.

- У тебя неполноценность шейки матки. Доктор Сомерсби сказала же не ждать, если начнутся схватки.

- Ну теперь, я не думаю, что стоит ждать, потому что последние две схватки были очень больными.

Встав с кровати, я иду к ее стороне, чтобы помочь ей подняться.

-  Ты можешь помочь мне переодеться в леггинсы и майку?

- Конечно. Где они?

- Второй ящик справа.

Я копаюсь в ящике.

- Черные или серые?

- Черные. Какую футболку?

- Любую.

Я помогаю ей одеться, затем она идет в ванную, чтобы почистить зубы и причесать волосы. Когда она заканчивает, она просовывает голову в дверной проем.

- Я схожу в туалет, и мы поедем.

Сидя на кровати с сумкой в руках, я слышу, как она зовет меня. Я открываю дверь, она сидит на комоде, ноги прижаты друг к другу.

- Я чувствую давление, но мне нужно сходить в туалет. Когда я села, я почувствовала, как что-то лопнуло.

Она морщит лоб, и я слышу, как что-то начинает капать. Она раздвигает ноги, чтобы посмотреть.

- Надеюсь, я не описалась, а просто отошли воды. Я не могу это контролировать.

Пора ехать в больницу.

- Пожалуйста, дай мне полотенце.

Она кладет полотенце между ног и встает.

- Фу, кажется я писаю на себя. Нам нужно полотенце побольше, чтобы не испачкать машину, поскольку я думаю, что это не кончится.

Мне плевать на сиденья.

- Ничего страшного.

- Не будь глупцом, так можно и кожу испортить.

Я лезу в шкаф и беру стопку полотенец.

- Хорошо, пойдем.

Сев в машину, я замечаю, что она напряженно и учащенно дышит.

- Насколько тебе больно?

- А? По шкале? – спрашивает она.

- Да. От одного до пяти.

Она кривится и шипит сквозь зубы.

- Четыре с половиной.

Дерьмо. Мне кажется она расширится на все девять сантиметров, пока мы приедем в больницу. Об этом нас предупреждала доктор Сомерсбери – срочные роды. Ребёнок может родиться через три часа после начала родов. Ее схватки уже длятся почти два часа.

Моя семья не успеет приехать, поэтому мы будем вдвоем, когда родится малыш.

- Нужно позвонить маме и сказать, что она может приехать.

- Да.

Мама отвечает после второго гудка.

- Пора?

- Мы едем в больницу. Схватки начались пару часов назад, у нее отошли воды.

- Я выезжаю, - я слышу волнение в ее голосе. - Скажи нашей девочке, чтобы она не рожала, пока я не приеду. Я присутствовала при рождении всех моих внуков и не собираюсь пропускать рождение этого.

Я не стану рушить маминых надежд.

- Я скажу ей, чтобы она сжала ноги вместе, пока ты не приедешь.

- Скажи ей, что я люблю ее, и этот ребенок стоит всей той боли, что она чувствует.

- Хорошо. Люблю тебя, мам.

Я заканчиваю разговор, зная, что нет необходимости звонить всей семье, потому что за меня это сделает мама.

- Хочешь, чтобы я позвонил Эддисон или…твоим родителям?

Она смотрит на часы.

- Еще очень рано, не хочу будить Эдди и ребенка. Попозже, чтобы можно было оставить Донована с мамой Зака.

Это больная тема, но я должен спросить.

- А что насчет твоих родителей?

- Позвони Нанне и Попсу, но скажи, что я не могу говорить, если она захочет меня услышать.

Я набираю маму Л и попадаю на голосовую почту.

- Здравствуй, Джолин. Это Джек Генри. Я звоню, чтобы сказать, что Лорелин рожает, и мы едем в больницу, поэтому перезвоните, когда прослушаете это сообщение.

Я кладу трубку и смотрю на Лорелин.

- Родители сейчас занимают мало места в моей жизни, и это нормально. Я в порядке, потому что у меня есть ты и твоя семья. Это все, что мне нужно. Я смирилась с этим.

Живот натягивается под моей рукой, и я чувствую пинок. Л в свою очередь хватается за край сидения.

- Вау! Это что, схватка?

Она не отвечает, но тяжело дышит, ее животик снова разглаживается под моей ладонью.

- Да.

- Ого, неприятно.

- Скажи мне то, чего я не знаю.

- Я просто удивлен. Я думал, ты хотела эпидуральную анестезию.

- Да. Ужасно больно.

- Мы почти на месте, детка.

Лорелин отвозят в комнату для осмотра, куда приходит медсестра, чтобы проверить ее. Все как обычно, рука в перчатке исчезает под одеялом.

- Уже почти семь сантиметров, вас как можно скорее нужно перевезти в родовую палату. Вам нужна эпидуральная анестезия?

Она вопросительно смотрит на меня.

- Не смотри на меня. Это не мне больно.

- Все было бы иначе, если бы матка расширилась только на один сантиметр, но у меня уже семь, осталось три, не знаю, есть ли смысл колоть обезболивающие. Думаю, справлюсь и без него.

- Имейте в виду, миссис Маклахлан, когда начнете тужиться, давление увеличится.

- Я хочу, чтобы твоя мама была здесь. Я не знаю, что делать.

Я тоже хочу, чтобы мама была здесь.

- У вас есть немного времени подумать.

- Хорошо.

Когда медсестра уходит, я смотрю на Лорелин.

- Женщины миллионы лет рожали без наркоза.

Знаю, но они не моя жена. Я не хочу, чтобы ей было больно.

- Думаю, я смогу вытерпеть.

Боюсь, настанет момент, когда она передумает и захочет анестезию, но тогда пути назад не будет.

- Боль – это боль.

- Я сделаю это.

Она выглядит такой уверенной.

- Это твое решение.

Эми, медсестра, которую мы видели, когда удаляли серкляж, возвращается, и мы переходим в комнату, в которой находились целую неделю, когда была угроза потерять Мэгги Джеймс.

- Я решила, я сделаю все сама, без анестезии.

Я отхожу к стене, потому что не хочу смотреть на то, как моей девочке больно. Надеюсь, я не струшу, когда она начнет кричать. Посмотрев на время, я понимаю, что мамы не будет еще часа три. Я начинаю жалеть, что не позвонил ей еще будучи дома. Мне крайне необходимо, чтобы она была здесь, чтобы успокоить меня.

- Я выйду позвоню маме. Нужно сказать ей.

- Окей.

Остановившись, я зову Эми.

- Я иду в комнату ожидания, чтобы позвонить. Если я понадоблюсь, позовите меня.

- Нет проблем.

Мама быстро отвечает.

- Что такое?

- Почти семь сантиметров.

- О, дорогой. Я не успею приехать.

- Ее врач предупреждал нас, что такое может случится. Я переживаю. Лорелин отказалась от анестезии.

- Почему ты беспокоишься об этом? – спрашивает она.

- Я не хочу, чтобы ей было больно.

Я слышу, как она смеется надо мной.

- Я открою тебе секрет, Джек Генри. Деторождение — это ужасно больной процесс. Уверена, Лорелин знает это и обдуманно приняла такое решение. Она знает свое тело и с какой болью сможет справиться. Она будет в порядке, сынок, - я не буду спокоен, пока ребенок не будет лежать рядом с ней. - Знаю, ты улизнул, чтобы позвонить, а теперь тащи свою задницу обратно к жене, потому что она не должна быть одна. Я буду около десяти, но, если что,  звони.

После разговора с мамой, я не почувствовал того облегчения, на которое так надеялся. Я ни с кем не могу поговорить, кроме как с братом. Он был на моем месте три раза, поэтому я набираю его номер. Еще рано, но он должен ответить.

- Что!

Каким же грубияном всё-таки может быть мой брат.

- Какого черта, Эван? Почему ты так груб?

- Потому что ты прервал мой утренний кайф.

Ладно. В этот раз я позволю ему сорваться с крючка.

- Эм позволила мне прерваться, чтобы ответить на телефон и узнать, зачем черт побери ты звонишь. Это из-за Лорелин?

- Да, но мне нужно поговорить еще кое с кем.

Я слышу рычание в его голосе.

- О чем?

- Она отказалась от эпидуральной анестезии, и я боюсь смотреть на то, как ей будет больно.

- Блядь. Она рожает. Конечно же ей будет больно. В последние два раза Эм не делали анестезию, и все было нормально, так что хватит ныть, как девка, и возвращайся к своей жене. Она не должна быть одна, недоумок. Ты что совсем ничего не понимаешь?

Видимо нет. Он прав. Я оставил свою жену одну, пока сам здесь стою и треплюсь по телефону.

- Ты прав.

***

Л дышит труднее, когда я возвращаюсь к ней.

- Они проверили меня и сказали, что уже почти девять сантиметров, так что этот ребенок родится очень быстро. Мне нужно тужиться.

Она кряхтит, и я нажимаю на кнопку вызова.

- Я могу чем-то помочь?

- Лорелин говорит, что хочет тужится.

Эми заходит в комнату и надевает перчатку.

- Думаю, ты уже готова, - ее рука скользит под одеяло, отчего Лорелин плотно зажмуривает глаза. - О, десять сантиметров, уже нужно начинать тужиться. Я сообщу доктору Сомерсби, ведь я чувствую головку. Не думаю, что это займет много времени. Когда головка ребенка на выходе, это невозможно остановить.

Ох, блядь. Осознание обрушивается на меня. Я стану отцом. Я беру ее руку и целую.

- Ты сможешь сделать это.

- Хорошо, Лорелин. Ты помнишь, как все было с Эддисон?

- Вроде…

- С каждой схваткой тужься три раза. Глубокий вдох и изо всех сил. Положи руки вдоль бедер.

Л делает так, как говорит ей Эми. Ноги согнуты и разведены в стороны.

- О, Боже…

- Глубоко вдохни и тужься. Давай Лорелин.

Л делает так, как ей говорят. Эми считает до десяти, и так снова и снова.

- О, Господи, еще одна.

Эми с каждой схваткой продолжает считать, затем тянет меня за руку, чтобы я посмотрел.

Я видел влагалище Л сотни раз. Но сейчас я не уверен, что это хорошая идея смотреть за тем, что там происходит.

- Я не знаю, хочу ли это видеть.

Я немного боюсь.

- Я понимаю, но это единственный шанс увидеть такое. Это довольно специфично.

Я делаю глубокий вдох.

- Окей.

Я отхожу от кровати.

- Еще одна схватка.

Лорелин начинает тужиться, и я вижу темную макушку. Меня переполняют странные чувства.

- Ох, сколько темных волос.

Я никогда не видел ничего подобного.

Л сильно тужится и падает на спину. Ей больно.

- Это хорошо, потому что я был лысым.

Эми направляется к двери. Куда это?

- Все готово, я зову доктора Сомерсби.

Я наклоняюсь к Л и целую ее, пока мы ждем врача.

- Я так люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - она гладит меня по лицу. - Ты не расстроишься, если это будет мальчик?