– Уверен, на вас будет огромный спрос.

* * *

Когда они подъехали к международному аэропорту Лос-Анджелеса, Питер заметил напряжение Эмили. Со щек сошел румянец, тело под мягкими складками шелка застыло.

– Я пойду с вами, Эмили, если вы не против. Хочется взглянуть на новое здание.

– Да, конечно.

Питер и Эмили притягивали к себе взгляды – темноволосый интересный мужчина и красивая блондинка. Если бы Эмили была одна, эти взгляды напугали бы ее. Но она была не одна. Рядом с ней шел Питер. Через некоторое время Эмили осмелилась ответить на взгляды встречных мужчин, и они оказались не угрожающими, а одобрительными.

Темные глаза Питера улыбались ей точно так же. Одобрительно, нежно, ободряюще, словно Питер знал, что для нее это был огромный шаг, а он находится здесь, чтобы не дать ей сбиться с этой едва наметившейся тропки.

Эмили никогда не забудет доброты Питера. Теперь она знает, что в мире есть двое добрых, нежных мужчин – Роб Адамсон и Питер Дэлтон.

– Пожалуйста, пожелайте Эллисон удачи в открытии «Шато Бель-Эйр», – попросила Питера Эмили, прежде чем отправиться на посадку в самолет компании «Эр Франс».

– Передам, но я знаю наверняка – Эллисон считает, что если даже к открытию у нее будут лишь голые стены и усыпанные опилками полы, ее все равно ждет триумф, потому что на стенах будут развешаны ваши фотографии.


Частное открытие «Шато Бель-Эйр» состоялось в четверг вечером в начале июля. Приглашенные были в смокингах, вечерних платьях и драгоценностях. На лицах гостей, знакомившихся с элегантным отелем во время приема с шампанским, который предварял изысканный ужин в великолепной комнате «Версаль», читалось явное одобрение. Приглашенные были людьми богатыми, могущественными, знаменитыми и знающими, что почем. Им были необходимы сведения о лучших гостиницах Лос-Анджелеса, гостиницах с просторными конференц-залами, где можно заключать многомиллионные сделки, с роскошными номерами для интимных уик-эндов и романтических встреч.

– Роб, как мило, что ты пришел!

Эллисон улыбнулась океанской синеве глаз, которые она не видела с февраля, с Аспена. Она на мгновение почувствовала ностальгию, сожаление, что это было так давно, страх, что… Но нет, особая связь, особая теплота никуда не исчезли.

– Я не мог не прийти, Эллисон. Это настоящий шедевр.

– Спасибо, Роб. Разумеется, фотографии… – автоматически начала Эллисон. В этот вечер она таким образом отвечала на все комплименты: разумеется, фотографии Эмили Руссо, вот что создает эту неповторимую атмосферу!

– Она здесь? – спросил Роб.

– Эмили? Нет. Месяц назад она перебралась в Париж.

– Понятно.

Эллисон увидела печаль в глазах Роба и напряженное выражение красивого лица. Между Робом и Эмили что-то произошло. Роб пришел, чтобы встретить триумф Эллисон, но еще он пришел в надежде увидеть Эмили.

– Эллисон, ты видела Эмили перед отъездом?

– Да.

– И как она?

– Она казалась печальной… немного потерянной… после ухода из «Портрета», – сказала Эллисон синим глазам, которые явно переживали.

– Потерянной, – эхом отозвался Роб. «Потерявшаяся девочка».

– Но потом…

– Потом?

– Потом… не знаю. Не могу точно определить… я просто почувствовала, наверное… Эмили, похоже, стало лучше.

– Лучше?

– Да. Лучше. – Эллисон слегка нахмурилась, жалея, что не может сказать ничего более определенного, такого, что прогнало бы озабоченность и тревогу из глаз Роба. – Я получила от нее несколько открыток. Она занята… естественно… и, по-моему, чувствует себя в Париже совсем как дома.

Кто-то, желавший поздравить Эллисон, ненадолго прервал их с Робом беседу.

– Элейн с тобой? – спросила Эллисон, когда они снова остались одни.

– Нет. А как ты? Роджер, Роджер с разбитым сердцем, говорит, что в твоей жизни появился кто-то другой. Он здесь?

– Сердце Роджера не разбито! Но он прав. Кто-то есть. Он не мог быть здесь сегодня вечером, – мягко ответила Эллисон. Питер был в Нью-Йорке на генеральной репетиции «Гамлета».

– Похоже, для тебя это очень важно, – с улыбкой сказал Роб.

– Да, он очень важен для меня, – тихо ответила Эллисон. Она улыбнулась синим глазам. – Я бы хотела, чтобы ты с ним познакомился, Роб. Я знаю, вы понравитесь друг другу.

– Я бы хотел с ним познакомиться, Эллисон. Это когда-нибудь произойдет?

– Да. – Эллисон знала, что когда-нибудь Роб и Питер встретятся. Любовь Эллисон и Питера все еще была очень личной, милой тайной, о которой знали лишь немногие. Эллисон внезапно захотелось поделиться своей чудесной тайной с Робом. – На самом деле, Роб…

На этот раз их разговор был прерван кем-то, кто хотел поговорить с Робом. Потом кто-то, а потом еще кто-то и еще кто-то хотели поговорить с ней. Когда Эллисон освободилась и стала искать Роба, он уже ушел.

Эллисон хотела сказать: «На самом деле, Роб, вы встретитесь в следующем месяце на премьере “Любви”». Роб Адамсон наверняка будет среди знаменитостей, которые получат тисненые приглашения на торжественную премьеру «Любви». Роб придет, и Эллисон с гордостью, счастливая, радостная, представит своего хорошего друга Роба своему любимому Питеру.

Глава 24

Бель-Эйр, штат Калифорния

Август 1985 года


Первого августа в семь часов вечера, за сутки до премьеры «Любви» в Калифорнии, Эллисон приехала в поместье Уинтер.

– Я купила тебе платье для премьеры. – Эллисон передала удивленной подруге бледно-голубую коробку, перевязанную золотой лентой. – Или, во всяком случае, для нашей частной вечеринки, которая состоится после премьерного приема. Я купила его в бутике Дэйтона для будущих мам, очень современном, по-моему, там продают одежду для беременных актрис и голливудских жен. Разумеется, меня никто не узнал и не спросил, почему это я покупаю эффектное платье для беременной. Я даже немного огорчилась, у меня было заготовлено с десяток достойных ответов. – Глаза Эллисон заговорщически блеснули. – В любом случае я заплатила наличными и убедилась, что за мной никто не следил!

– Эллисон, – тихо прошептала Уинтер, открывая бледно-голубую коробку. Слезы выступили у нее на глазах, когда она вынула шелковое платье – сочетание бледно-лилового и цвета слоновой кости. Одежда Уинтер, которую она купила в марте и начале апреля, чтобы проходить до конца беременности, была никакая, лишь бы что-то носить в течение долгих месяцев затворничества. – Какое красивое!

– Правда красивое, да? – Эллисон улыбнулась.

– Как будет весело! А ты что наденешь?

– Для премьеры «Любви» у меня шифон пастельных тонов. – Очень романтично, решила Эллисон, когда на прошлой неделе покупала это платье.

– А для «Ромео и Джульетты»?

– Золотое ламе, очень облегающее, совершенно в духе Пятой авеню. А Питер на обоих побережьях взял напрокат смокинги.

– Ну и бурный у вас будет уик-энд! «Любовь» в Вествуде, «Ромео и Джульетта» на Манхэттене. В субботу вечером вы будете сидеть в «Таверне», пить до рассвета шампанское и ждать рецензий.

– Та часть уик-энда, которой мы с Питером ждем больше всего, – это завтрашний ужин с тобой после премьеры. Мы приедем к тебе с едой около шести.


– Вы оба так эффектно смотритесь! – воскликнула Уинтер, когда Эллисон и Питер приехали к ней вечером следующего дня. – Эллисон, какое платье! А ты, Питер, такой представительный в смокинге!..

– Ты и сама эффектно выглядишь, Уинтер, – сказал Питер.

– Мне ужасно нравится мое современное платье для беременных.

Следом за Питером, который нес коробки с деликатесами, приготовленными в клубе, Эллисон и Уинтер прошли на кухню.

– Вы думаете, этого достаточно? – засмеялась Уинтер. – Мысли о том, что мы будем есть, займут меня до вашего возвращения!

– Может, ты подождешь нас, Уинтер? – предложила Эллисон. – Просто оставь все в холодильнике, а когда мы приедем, то накроем стол и разогреем все в микроволновке.

– Эллисон, у меня, конечно, уже восемь месяцев – и я на них выгляжу, видит Бог, – но я вполне здорова.

– Только не перетрудись.

– Не бойся.

– Ты посмотришь сегодня фильм?

– Не думаю, – сказала Уинтер.

Стив, как и обещал, прислал ей копию «Любви». Когда-нибудь она усядется в мягкое кресло в просмотровой комнате и посмотрит свой дебют в качестве героини романтического фильма десятилетия, но не сейчас.

– Нам пора, Эллисон, – негромко сказал Питер.

– Да-да. – Эллисон задумчиво улыбнулась, глядя на Уинтер. – Мне ужасно не хочется тебя оставлять, Уинтер.

– Я не одна, Эллисон. – «Я вместе с моим деятельным малышом, который игриво шевелится внутри меня».


Эллисон не помнила, когда это случилось, Питер ли убрал свою руку из ее ладоней или она – из его, но вдруг поняла, что ее руки пусты и плотно сжаты на коленях. Тревожное осознание того, что ее пальцы больше не переплетены с пальцами Питера, оказалось всего лишь рябью в бурном океане смущения и страха, которые бушевали внутри нее, пока она смотрела «Любовь».

Кто такая Джулия? За ошеломляющим вопросом пришел быстрый, уверенный ответ: Джулия – женщина, которую любит Питер.

Но где же Джулия? По всей видимости, она больше не присутствует в жизни Питера, но все еще живет в его сердце.

Питер написал «Любовь» для Джулии? И была ли «Любовь» Питера нежной, проникновенной, обращенной к Джулии мольбой вернуться к нему?

Да. Конечно. А как еще это можно объяснить?

Эллисон смотрела «Любовь», а в ее голове стремительно проносились опустошительные вопросы и ответы, от которых замирало сердце. Они не прекратились и тогда, когда фильм закончился и зрительный зал погрузился в тишину.

Тишина длилась несколько мгновений. Мужчинам и женщинам, собравшимся здесь, понадобилось немного времени, чтобы побыть наедине с собой во все еще темном зале, чтобы осмыслить великолепие того, что они увидели; времени, чтобы смахнуть слезы и откашляться; времени, чтобы с грустью подумать, как такая совершенная любовь прошла мимо них; времени, чтобы поклясться найти такую любовь или трепетно поддержать когда-то бывшую, а сейчас позабытую.

Благоговейная, осмысленная тишина была наконец нарушена одним хлопком. Он разорвал тишину, а вместе с ней и волшебные чары, навеянные на всех присутствующих. Они вынуждены были покинуть зачарованный мир Джулии и Сэма, но уходили не с пустыми руками. Они уходили с дарами Питера и со своими торжественными клятвами холить и лелеять любовь, существующую в их жизни.

Хлопки сменились ревом восторга, и зрители встали. Эллисон тоже встала и каким-то образом смогла расцепить онемевшие ладони, чтобы присоединиться к овации.

Эллисон не смотрела на Питера – она не могла – ни во время, кажется, бесконечных оваций, ни когда он почти прильнул к ней и прошептал, что им со Стивом надо отойти, чтобы сказать пару слов журналистам. Когда Питер и Стив исчезли, Эллисон вместе с потоком богатых и известных двинулась из святилища полутемного зала на яркий свет торжественного приема, где плескалось шампанское и роились знаменитости, а единственной темой разговоров были удивленные похвалы «Любви».

– Сценарий просто блестящий, по-настоящему поэтический.

– А Уинтер Карлайл, какой дебют!

– «Любовь» сметет всех «Оскаров».

– Ванесса Гоулд была права насчет Питера Дэлтона. У него и в самом деле мощный талант, от отчаяния и безнадежности – вы видели «Скажи “прощай”»? – до вот такого! Просто поразительно.

– Какой талант!

– Какое воображение.

Воображение? Растерянный разум Эллисон на мгновение сосредоточился. Неужели они не видят? Неужели они не понимают, что «Любовь» реальна? Похоже, нет! Может, это она ошибается? Эта мысль породила было искорку надежды, которая тут же угасла.

Эллисон пробралась сквозь толпу в дальний угол, где не так слепили огни и где она могла ни с кем не общаться. Поодаль она заметила Ванессу и вознесла безмолвную молитву, чтобы та не видела, что она сидела рядом с Питером, внезапно очень обрадовавшись, что никто про них не знал.

Потому что нечего было знать. Питер и Эллисон не любили друг друга, не любили по-настоящему, потому что… потому что у Питера была другая любовь.

Со своего наблюдательного пункта в углу Эллисон скользила взглядом по толпе, с грустью думая о том, что в этот вечер она планировала с гордостью, счастьем и радостью представить своего хорошего друга Роба своему любимому Питеру. Эллисон искала Роба, зная, что ничего ему не скажет и не попросит помощи, ей нужно только посмотреть в его добрые глаза и понадеяться, что тепло его улыбки прогонит дрожь леденящего страха, которая сотрясала все ее тело.

Но Роба Адамсона не было в толпе знаменитостей, собравшихся отпраздновать удивительный триумф Питера Дэлтона.

Удивительный триумф Питера, Уинтер, Стива и Брюса. И Джулии. Кто бы она ни была, где бы она ни была.