Что ей до того, счастлив он или нет? Что заставляет людей симпатизировать Александру, уважать его? Вероятно, то, что он заботится о них — они просто платят ему заботой за заботу. «Да, он заботится обо всех. Обо всех, кроме меня…»

— Тпру! — вдруг хрипло осадил коня Маркус, изо всех сил натягивая поводья. Они проехали всего несколько миль вдоль сахарных плантаций, где работали негры. Здесь было пустынно. С одной стороны тянулись болота. С другой — пустоши. Над головой у путешественников с ветвей деревьев противно каркали вороны.

— Почему мы остановились?

— Старому Зику надо отдохнуть, — сказал Маркус.

— Но мы проехали всего несколько миль. Не мог же он так быстро устать!

Маркус только пожал своими квадратными плечами.

— Извините, мэм, — послышался голос откуда-то со стороны болота. — Мне чертовски неприятно огорчать вас, но я вынужден это сделать. — Из-за насыпи вылез Трэвер Престон и пошел по направлению к ним.

— Что вы тут делаете? Что вы имеете в виду?

Престон подошел к повозке, схватил Ники за талию и ссадил ее на землю.

— Я еду в Хаммонд, — напомнила она. — Вы сказали, что поможете.

— Не все в жизни получается так, как нам хочется. Будьте любезны, передайте мне свой саквояж: мы с Маркусом поедем дальше одни.

Ники увидела за его спиной двух оседланных лошадей.

— Мне придется вас связать, но я сделаю это не очень туго. Как только распутаете веревку, сможете вернуться на этой колымаге обратно в город.

— Стало быть, вы действуете заодно? Давно знакомы?

— Никогда не видел этого человека, — сказал Престон. — Но мы оба нуждаемся в деньгах.

— У меня… нет… денег. — Она вцепилась в ручку своего саквояжа.

Престон вновь внимательно ее осмотрел, обращая особое внимание на изысканный покрой дорогого темно-синего костюма для верховой езды.

— Леди, такая одежда стоит недешево. Отдайте мне саквояж.

Он протянул руку, но она увернулась.

— Я говорю правду. У меня нет денег. Вернее, есть, но очень мало, как раз столько, чтобы доехать до Атланты.

— Куда? — Он поднял тонкую темную бровь.

— Я… я хочу сказать, что должна добраться до Хаммонда. Там я должна встретиться с мужем.

— Донованом Сен-Мишелем, — саркастически сказал он.

— Да, именно.

Престон хохотнул.

— Много лгунишек повидал я на своем веку, но вы самая отъявленная. Знаете, что я думаю? Вы просто-напросто сбежали. И скорее всего мистер Донован Сен-Мишель или какой-то другой человек, который считает себя вашим мужем, готов выложить кучу денег, чтобы вернуть вас домой.

— Что и говорить, она просто красотка, — вставил Маркус. — А до чего же хороши ее рыжие кудри!

— Она прехорошенькая. И с хорошим вкусом. Не из тех женщин, которые путешествуют в одиночку.

— Я ни от кого не сбежала, — соврала она.

Престон пропустил ее слова мимо ушей.

— Если у нее нет денег, может, мы отвезем ее обратно в Монтен? Наверное, ее разыскивает констебль. Скорее всего она жена или дочь какого-нибудь богатого-человека и за нее объявлено вознаграждение.

— Нет, — резко крикнула Ники. — Я им скажу, что вы пытались ограбить меня.

— Если ты беглая, а я бьюсь об заклад, что это именно так, они поверят нам, а не тебе.

— Ничего у вас не выйдет, — сказала Ники. Она быстро шагнула назад, открыла саквояж и вытащила пистолет Алекса. — Если ты сделаешь шаг в мою сторону, я выстрелю.

Престон рассмеялся и вытащил заткнутый за пояс бриджей пистолет.

— Видишь? И у меня такой. Лучше убери свой, пока не поранилась.

И с этой улыбкой он бросился к ней. Ники нажала спусковой крючок Ее руку отбросило назад, в воздухе запахло едким пороховым дымом. К ее ногам, тихо постанывая, рухнул Трэвер Престон. Отбросив пистолет, она нагнулась и схватила лежавшее в грязи оружие Престона, которое было многозарядным в отличие от пистолета Алекса.

— Не вздумай и ты что-то выкинуть, — стараясь, чтобы ее голос не дрожал, предупредила она Маркуса, который слез с повозки Она решительно навела на него пистолет. — Ты уже понял, что я слов на ветер не бросаю?..

— Да, мэм.

— Подойди ближе. — Маркус повиновался. — А теперь повернись и скрести руки за спиной.

Когда Маркус скрестил свои неуклюжие руки, Ники связала их всего-навсего носовым платком. Конечно, такие путы долго не могли бы продержаться, но Ники на это и не рассчитывала. Трэвер Престон, постанывая, слегка приподнялся. Пуля задела его плечо.

— Извините, мистер Престон, — сказала Николь. — Я никому не собиралась причинять боль, но я сыта по горло грубыми приставаниями. Заткните рубашкой рану, чтобы остановить кровотечение и обратитесь к ближайшему доктору.

Она села в повозку и слегка подстегнула лошадь. К ее изумлению, старый Зик потрусил рысью и бодро прокатил ее несколько миль.

Через час она сбавила темп и в течение дня уже не торопилась. До Хаммонда она, конечно, не доедет, но наверняка вдоль дороги ей встретятся постоялые дворы. В первом же она остановится на ночлег.

Ники старалась не вспоминать, какой опасности избежала.

Если бы Трэвер Престон вернул ее в Монтен, рано или поздно там установили бы, кто она и кому принадлежит. До приезда Алекса, если бы он соизволил приехать, ей пришлось бы сидеть в тюрьме.

При одной этой мысли по спине у нее побежали мурашки.

Затем она приободрилась. Теперь, когда опасность миновала, она стала думать, что весьма удачно выбралась из щекотливого положения. Она разделалась с этими людьми, как это сделал бы Алекс. Защитила справедливость и себя. Доктор быстро вылечит Престона. Вряд ли он обратится в полицию, ибо она уже далеко уехала, да и рассчитывать на вознаграждение двум жуликам не приходится.

Как и поклялась, она сама о себе позаботилась. И если понадобится, сделает это вновь. Не нужен ей ни Александр, ни кто-нибудь другой. Она сделала первый настоящий шаг к свободе.

Почему же внутренний голос все время твердит ей, что свобода от Алекса — всего-навсего другая сторона одиночества?


Алекс сел на «Прекрасную креолку» в Ла-Ронд и поплыл вверх по реке. Он хорошо знал капитана Мэддокса, седеющего пожилого человека, который водил роскошный пароход вот уже пять лет. За приличное вознаграждение капитан согласился сделать дополнительные остановки по пути «Мемфисской леди».

Каждый раз, когда «Креолка» причаливала, Алекс сходил на берег и быстро опрашивал всех, кто мог видеть одинокую беглянку.

Один худощавый блондин, который работал на конечном причале, как раз этой ночью находился на «Мемфисской леди». Он припомнил, что девушка, соответствующая описанию Алекса, села в Ла-Ронд, но больше он ее не видел и не знает, где она сошла.

— Очень красивая женщина, — сказал худощавый. — Волосы просто необыкновенного цвета Да и глаза — сине-зеленые. Аквамариновые. Не ослепительная красавица, и все же очень хороша собой. И такая соблазнительная фигурка.

— Это она, — дрогнувшим голосом сказал Алекс. Чересчур точное описание блондина вызвало у него и гнев, и боль.

Ники хороша собой, по-девичьи наивна и одинока. Ему было неприятно при мысли, что на нее будут глазеть мужчины, недоумевая, почему она путешествует одна, без спутника.

Стараясь размышлять хладнокровно, он подвергал сомнению свои чувства. Почему она занимает такое важное место в его сердце? Почему он не вернул ей контракт и не позволил уехать куда она хотела? Тут он вспомнил о ее доброте. Она столько выстрадала, а по-прежнему смотрит на мир такими чистыми, простодушными глазами. Она нуждается в мужской защите, в его защите. Все, что он от нее требует, — отбросить дурацкую гордыню.

Алекс стиснул зубы. Ники принадлежит ему. И никому больше! Трудно сказать, плохо ли, хорошо ли он поступил, вне брака овладев ею, но он несет за нее ответственность и не позволит ей ускользнуть от него.

Он вновь и вновь клялся, что непременно ее отыщет, но к концу дня его беспокойство стало усиливаться. До Батон-Руж оставалась всего одна остановка. Что, если она изменила свое решение и отправилась еще дальше, вверх по реке? Что, если Даниэль все-таки обманула его. И то и другое представлялось маловероятным. Даниэль не посмела бы обмануть его, а Ники не имеет обыкновения менять принятые решения, у нее просто дьявольское упрямство. Если он не найдет никаких следов в городишке Монтен, он перевернет вверх дном весь Батон-Руж, затем вернется назад, еще раз тщательно проверяя все попутные города.

Алекс чертыхнулся: такие поиски требовали много времени. Мог ли он позволить себе терять столько дней?!

Расхаживая по палубе, он то и дело поглядывал на берег.

Алекс испытывал страшное беспокойство за Ники: кто знает, что может с ней случиться? И тут же проклинал ее, строя планы мести, когда наконец догонит ее.

— Следующая остановка — Монтен, — сказал один из стюардов, проходя мимо.

Александр сошел на берег вместе с пассажирами.

— Я видел эту девушку, — сказал один из носильщиков. — Очень хорошенькая. Она ждала, пока все остальные уйдут, и пошла по набережной в транспортную контору.

— Спасибо, — с облегчением сказал Алекс. Теперь по крайней мере он знал, откуда начинать поиски. — Вы оказали мне большую услугу.

Вручив носильщику монету, Алекс вернулся на пароход, взял свою дорожную сумку и, перебросив ее через плечо, спустился на причал, где среди других лошадей его ждал Макс.

Сойдя на берег, Алекс оседлал жеребца и поскакал в транспортную контору Оказалось, что Ники туда не заходила. Отгоняя всяческие опасения, он направился на конный двор.

— Она приходила сюда в сопровождении двух мужчин, — сказал владелец двора, лысеющий мужчина с седыми, закрученными кверху усами, — какого-то коренастого парня и игрока.

Они наняли по дешевке старую телегу и поехали в Хаммонд. Не знаю, как насчет игрока, а коренастый и девушка точно поехали.

А куда делся игрок, я не знаю.

— Давно они уехали? — Беспокойство Алекса росло с каждой минутой.

— Еще до полудня.

— Спасибо. — Догнать их ему представлялось вполне возможным Макс не подведет. К ночи они скорее всего остановятся на каком-нибудь постоялом дворе. Остается лишь надеяться, что с Николь все будет в порядке и что ее сопровождающие заинтересованы только в ее деньгах.

«В моих деньгах», — поправился он, мысленно выругавшись. Когда он догонит эту беглянку, он ей покажет.

Ники смертельно устала. Когда она увидела, что солнце уже садится, совсем забеспокоилась. Скоро уже стемнеет. Если она не найдет пристанища, ей придется ночевать прямо в повозке.

— Иди, иди, мой дорогой, — молила она старого Зика, к которому успела даже привязаться. — Продержись хотя бы еще чуть-чуть.

Она решила, что купит ему овса и сена и накормит вдоволь, а сама пересядет в почтовую карету. Зик тихо заржал, словно угадав ее мысли, и потрусил дальше.

Уже стемнело, дорогу освещал лишь месяц, а она все ехала. Достигнув дальнего поворота, она вдруг задрожала от холода и пожалела, что не прихватила с собой ничего потеплее.

Немного времени спустя она увидела вдалеке какие-то желтые точки. Подъехав ближе, она разглядела окна. Это был двухэтажный постоялый двор.

— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Ники.

От тряски на деревянном сиденье болели все мышцы и суставы. Натянув поводья, она остановила лошадь, спустилась с повозки и слегка размялась.

Из дома доносились мужские голоса, не очень стройное пение и бренчание расстроенного пианино.

— Вам помочь, мэм? — предложил появившийся из-за угла маленький негритенок.

— Да, пожалуйста. Позаботься о моей лошади. Проследи, чтобы ей дали торбу овса и сена.

— Да, мэм, — сказал мальчик.

Он повел старого Зика в конюшню, а Ники поднялась по кирпичным ступеням и открыла тяжелую деревянную дверь.

Низкий потолок таверны подпирали толстые резные балки, окна были зарешечены. Строили ее, видимо, испанцы, хотя последующие хозяева изрядно попортили ее интерьер.

— Вы кого-то ищете? — спросил хозяин, оглядывая ее с ног до головы. Говорил он с французским акцентом, куда более сильным, чем у Алекса.

— Я должна встретиться здесь с моим мужем, Донованом Сен-Мишелем.

— Боюсь, что он еще не приехал. — Хозяин, здоровенный мужчина с густыми черными длинными волосами, массивными плечами и руками и окладистой черной бородой, приветливо улыбнулся.

— Значит, скоро приедет, — сказала она. — А пока мне нужна комната.

— Только для вас одной?

— Я же сказала, вот-вот приедет мой муж.

— Да, да, вы так сказали.

Он вытер свои ручищи о полотенце, заткнутое аа пояс плотного кожаного передника.

— Его зовут Донован Сен-Мишель, да?

— Да.

— Так я и думал. Когда он приедет, я пошлю его к вам.

— Буду признательна.

— Но заплатить вы должны вперед.

— Да, конечно, — согласилась она, как будто знала это заранее.