Кэрри Адамс - Крестная мамочка

Моя судьба переменилась. Я поняла это, когда на обратном пути удостоилась перевода в бизнес-класс. Скоротать длинный перелет помог сосед — ходячий курьез, увешанный золотом. К залу для транзитных пассажиров он свернул с незабываемой репликой: «Ну, будете у нас во Владивостоке…» Я помахала ему, точнее, отмахнулась, грохнула сумкой на колесиках об пол и направилась к дому — после пяти недель душевных копаний и зализывания ран.

Вот так все и было. Началась очередная светлая полоса. Я справилась с кошмарным годом и оставила его позади. Правда, только-только наступил сентябрь, но я решила перейти на академическое расписание. Лишь бы четко разграничить прошлое и настоящее. Новый год. Новое начало. Новая я. Тесса Кинг возвращается. Я улыбалась всем подряд. Излучала любовь и радовалась тому, что все мы живы. Смерив меня подозрительным взглядом, таможенник демонстративно полез в мою сумку. Я не возражала. Ничто не могло испортить мое возвращение. Обозрев ком грязной одежды и подарки крестникам, таможенник меня отпустил. К раздвижным стеклянным дверям я помчалась вприпрыжку. В уголках губ подрагивала заготовленная улыбка, чтобы сразу расползтись по лицу при виде радостной толпы встречающих. Двери разъехались. Я сделала шаг вперед и по инерции крикнула «привет!» первой попавшейся женщине. И тут же спохватилась:

— Простите! Вы так похожи на мою подругу.

Франческа оскорбилась бы до глубины души. Женщина, которую я напугала криком, была заметно старше, ниже ростом и вся в велюре. Я огляделась: туда ли я попала? Я-то да. А Франческой здесь и не пахло.

Должно быть, я что-то напутала. Мы с Франческой распланировали нашу встречу еще в тот день, когда я уезжала, обливаясь слезами. Моя лучшая университетская подруга пообещала вырваться из когтей быта и провести со мной украденный день, потягивая вино и наверстывая упущенное. Только мысль о встрече помогла мне пережить предыдущие пять недель. Я огляделась еще раз. Еще раз всмотрелась в лица людей, отводивших глаза, и вопросительно уставившихся на меня водителей с самодельными плакатами. Не желая пропадать даром, моя улыбка не смирилась с отсутствием знакомых и все-таки расплылась по лицу при виде людей, вовсе не желающих, чтобы им радовался неизвестно кто. Может, самолет приземлился раньше времени? Я бросила взгляд на часы, прекрасно зная, что прибыла вовремя. Улыбка свыклась со своей участью и увяла. Я села на сумку посреди толпы людей, с распростертыми руками бегущих навстречу близким. Одиночек, которые спешили на поезда и автобусы, я старалась не замечать. Видела ровно то, что опасалась увидеть. Уезжая в Индию, я надеялась вытащить себя из черной полосы, как пса за поводок, и еще недавно была уверена, что мне это удалось. Глаза щипало, как от жгучего перца. Черт, сколько же раз теперь придется повторять уддияна бандху[1]?

— Тесса, сюда! Тесса!

Я тупо таращилась на телефон, гадая, стоит ли рыться в СМСках месячной давности — вдруг среди них есть и сообщение от Франчески, если, конечно, ей не отшибло память.

— ТЕССА!

Имя мое, а голос мужской. Я не отзывалась.

— Тесса, корова глухая, это Ник!

Я подняла голову. Мне энергично, обеими руками, махал багроволицый муж Франчески. Ник с Франческой неразлучны с первого курса. Бесконечные восемнадцать лет. С Ником я знакома так же близко, как с Фран, и потому сразу воспрянула духом.

— Добро пожаловать домой. Извини, опоздали — пробки. Ладно, не до того тебе сейчас. Сама-то как? Обалденно выглядишь.

«Опоздали». Значит, и Франческа здесь? А кто с детьми остался? И тут я заметила Каспара, моего пятнадцатилетнего крестника. Неловко как-то иметь крестного сыночка, смахивающего на взрослого мужчину, но что поделать — он рано пополнил нашу компанию, и я до сих пор восхищаюсь смелым решением Ника и Франчески. В последнее время Каспар служит напоминанием о моих фиаско. Особенно когда нависает надо мной. И все-таки мы с крестником почти родные. Бросив сумку, я раскрыла объятия пошире. Еще совсем недавно Каспар мчался ко мне через весь зал и прыгал на шею. Но ему вот-вот стукнет шестнадцать, теперь все изменилось. А я только сейчас сообразила, насколько изменилось.

— Ну и здоровенный же ты стал, симпатяга!

В глазах вроде мелькнула улыбка, а держится по-прежнему скованно. Ощетинился, иголки торчком. Я сразу замечаю человека, готового к обороне. Сама сколько месяцев была на взводе. Я опустила руки.

— Вам, наверное, сказали, что рейс на целых четыре часа задержали в Дубае.

— А?

— В Объединенных Арабских Эмиратах.

На лице Каспара — ни проблеска понимания.

— Ну, на Ближнем Востоке. Слышал про такой?

— Угу, — буркнул Каспар.

— Не угукай, Каспар, — вмешался Ник.

— Так вот, — перебила я, купируя назревающий скандал, — Дубай — мировая столица шопинга. Никаких тебе налогов. И айподов навалом.

Наконец-то Каспара удалось расшевелить. Он мечтает об айподе с тех пор, как их начали выпускать. Но Ник деньги не печатает, а Франческа не работает. Тут-то и появляюсь я, добрая фея-крестная. Неудивительно, что Каспар меня любит… Я бы на его месте любила.

— У тебя ведь день рождения на следующей неделе?

— Ну да.

— В общем, я разговорилась с продавцом, и он даже подарил мне снимок своих детей. А они, кстати, живут в другой стране и родного отца видят раз в два года. Так что тебе еще неплохо живется.

— Зато их всякой хренью про третий мир не грузят, — огрызнулся Каспар.

Изумленно разинув рот, я обернулась к Нику. Каспар огрызается? Дерзит? Нет, это не мой крестник.

Ник покачал головой, испустил длинный безнадежный вздох и понизил голос.

— Извини, он невыносим. Фран рвалась встречать тебя, честное слово, прямо-таки рвалась, но в школе опять кто-то поменялся днями рождения, и ей пришлось переносить праздник Кэти на три недели вперед — на завтра.

— Поменялся днями рождения?

— Лучше не спрашивай. Опять накололи.

— С чем? — Я не въехала.

— С Евро-Диснеем.

— Ты-то как, Ник?

Он состроил гримасу. Чем напомнил мне Каспара. А еще — Ника, с которым я познакомилась в библиотеке, прыщеватого девятнадцатилетнего юнца, и сраженную наповал Франческу с вытаращенными глазами. Поначалу я не заметила между ними ничего особенного, и это, наверное, к лучшему. С тех пор они не расставались. Эти двое просто пришлись друг другу по мерке, вот и все. Через две недели после начала третьего курса Франческа явилась ко мне в слезах. Оказалось, два месяца беременности. Смотрю теперь наши старые фотографии и думаю: какими же детьми мы были, а ведь считали себя взрослыми. И взвалили на себя неподъемную ношу.

— Я-то в порядке, — ответил Ник. — Нынешние дни рождения совсем не то что раньше. Да что тебе объяснять, сама в курсе…

Вот он, вечный закидон моих друзей: они ни на минуту не сомневаются в моей осведомленности. А откуда ей взяться? У меня-то детей нет. У меня вообще нет никого на иждивении, даже золотой рыбки. Зато я заучила наизусть: семья превыше всего. Это я и называю «заплутать в Леголенде»: мы не виделись пять месяцев, а Франческа не смогла вырваться ко мне хотя бы на полдня. И ведь она не молодая мамаша, и муж заботливый, и дату моего приезда знала заранее…

— Ладно, ничего. — Сделав вид, будто ничуть не расстроилась, я предложила: — Может, кофе прихватим?

Мне определенно требовалось взбодриться. Вот те раз: всего полчаса как ступила на британскую почву, а уже готова травить организм по давней привычке.

— Само собой. Я угощаю, — отозвался Ник.

Я обернулась к Каспару: тот как раз плюхнулся в кресло и подтянул поближе к себе мои сумки.

— Присмотри за вещами, а мы с твоим папой сходим купим чего-нибудь попить. — И, не дав ему шанса возразить, поскакала догонять Ника.

— Извини, что с торжественной встречей не сложилось. — Он оглянулся на своего колючего сына.

Позднее выяснилось, что Каспар времени не терял и все-таки отметил мой приезд. Из моего бумажника.

В побитом «вольво» Ника меня охватило чувство, будто я никуда и не уезжала. Банановая кожура под ручником — свежая или валяется здесь с тех пор, как я укатила зализывать душевные раны? Под ногами я насчитала семь смятых в лепешку коробочек из-под сока, детский рисунок, извещение из «Бритиш Телеком» и линейку. Откровенно говоря, я прекрасно обошлась бы и без этих осколков быта. Мне бы сейчас побыть одной, да подольше, и решить, чего я все-таки хочу. Хлам у меня под ногами стремительно терял сходство с мусором и превращался в коллаж счастливой и наполненной событиями жизни.

По дороге почти сразу выяснилось, что отец и сын друг с другом не разговаривают. Меня же после длительных медитаций и дозы кофеина одолел словесный понос, и я пустилась в рассказ о том, какие люди съезжаются на занятия йогой и как часто со мной случались конфузы. Каспар, который раньше делился со мной не только собственными секретами, но и тайнами всех одноклассников, упорно молчал и делал вид, будто оглох. Его упрямая мордаха только раззадоривала меня.

— …Но ужас был впереди: когда я пукнула в сложной позе на равновесие, фыркнула, зашаталась и в итоге шлепнулась на пол!

Я следила за Каспаром в зеркало заднего вида. Он поймал мой взгляд и улыбнулся. Прямо от сердца отлегло. Обнадеженная, я плюнула на приличия и в деталях описала авансы, которые мне раздавала коротышка-швейцарка — буквально проходу не давала:

— Если честно, сначала я даже радовалась знакомству. Мне бы сразу прикинуться бывшей торчушкой с трастовым фондом и детишками по имени Зеберди и Росинка, да как-то не додумалась. Хиппи юристу не товарищ. Словом, на второй неделе, когда мне уже выть хотелось, мы за тофу разговорились с этой швейцаркой. Она наплела, дескать, училась на массажистку, нужна практика и все такое, а я уши развесила. Ей-богу, ничего не заподозрила, даже когда она велела мне раздеться, а то, мол, до бедер не доберешься.

Лед был сломан.

— А ты чего? — не выдержал Каспар.

— Разделась, конечно.

— А дальше? — спросил Ник.

— Дальше она заявила, что у меня, видите ли, застой в сексуальной чакре, так что без глубокого внутреннего массажа не обойтись.

— Да ты что! — расхохотался Каспар.

— Вот-вот.

— Ну и?.. Дальше-то что? — встревожился Ник.

— А ты как думаешь, пап?

Ник растерялся:

— Без понятия.

— Тогда мы ему ничего не скажем, — подмигнула я Каспару. — Он еще не созрел.

— А может, вообще не созреет. Ты только скажи, она что, правда?.. — Каспар не договорил.

— Ага.

— Что-что? — воскликнул Ник.

— Зашибись! А ты что? — Сын оказался сообразительнее отца.

— А сам как думаешь?

— Накостыляла ей?

— Пальцем в небо. Лежала себе, чисто английская скромница, потом поблагодарила, заверила, что все было очень интересно, — и до конца недели от нее бегала.

Каспар хохотнул.

— Ну ты крутая!

Мы катили дальше, Каспара на заднем сиденье то и дело пробивал смешок, пока Ник не выпалил:

— Господи! Внутренний массаж!

Тут уж мы с Каспаром переглянулись и покатились со смеху. Наконец-то до Ника дошло. А его между тем вновь осенило:

— А ты-то где этого нахватался, мальчишка?

Когда Ник пытается изображать взрослого, меня всегда разбирает хохот.

— Если пятнадцатилетний парень не знает, чем могут заниматься друг с другом девчонки, — что он за парень? — ответила я за Каспара.

За что получила от него широченную зубастую улыбку и облегченно вздохнула. Ради такой улыбки стоило возвращаться на родину.

Ник тормознул перед моим домом. В нашем суперсовременном жилом комплексе полно квартир куда лучше моей, а мне — спасибо правительственной инициативе — досталась одна из двух студий, без которых застройщики не получили бы разрешения на строительство. Я — специалист высшей квалификации и хозяйка квартиры с видом на реку, предмета моей радости и гордости, пусть и невеликой.

Швейцар вгляделся в обшарпанный бурый «вольво», узрел меня за окном и замахал обеими руками.

— Вот я и дома!

Пока Ник и Каспар таскали мой багаж в холл, я бросилась к Роману здороваться. Если не считать моего давнего друга Бена, Роман знает обо мне больше, чем кто-либо другой. Это он, почти шестидесятилетний эмигрант из Грузии и обладатель застарелого артрита в колене, вызвал полицию, когда бывший босс полночи ломился ко мне. Это Роман загородил собой дверь и не впустил непрошеного гостя. Роман изучил почерк моего бывшего, фильтровал мучительные для меня послания, которые почтальон носил охапками, и предупреждал меня о них заранее. А еще Роман умеет не замечать ночных гостей всех форм, размеров и цвета кожи. Несколько раз ему случалось помогать мне отыскивать нужную кнопку лифта и в экстренном порядке доставлять меня в квартиру.