Сьюзен Льюис - Крик души

Последние сомнения Никки испарились в порыве любви, она качнулась вперед, чтобы крепко обнять его.

— Это просто великолепная мысль. — Она рассмеялась. — Я знаю, что Дэн с удовольствием согласится. А пока будешь жить у него, сможешь подыскать какое-нибудь жилье для всех нас, потому что район чудесный.

Спенс улыбнулся, почувствовав, как ребенок начал пинаться. Он перекатил Никки на бок и обнял ее сзади, обхватив руками высокий холм, в котором жил их малыш.

— Как жаль, что ты не поедешь со мной в январе, — пробормотал он, зарывшись в ее волосы. — Я скучаю по тебе, мне нравится лежать с тобой вот так, притворяясь, что мы единственные люди в мире или что ты — уже известный сценарист, и я снимаю фильмы по твоим произведениям.

Она улыбнулась.

— Мы поселимся в Голливуде или Лондоне? — задумчиво спросила она, получая удовольствие от прикосновений его рук, поглаживающих ее кожу.

— Почему бы и не в обоих местах сразу? — предложил он. — Мы будем настолько богаты, что сможем летать туда и обратно.

— Первым классом.

— Конечно.

— И ребенок будет всегда с нами?

— Ну, разумеется. Мы можем нанять няньку, и личных помощников, и специалистов, чтобы варить ему кашу.

Она рассмеялась и прижалась к нему.

Через какое-то время, когда тишину дома нарушили звуки, говорящие о том, что гости начали просыпаться, он спросил:

— Ты очень расстроилась, что твои родители так и не позвонили?

Почувствовав, как темное пятно приглушило яркие тона ее счастья, она ответила:

— Нет, не особенно. Все, что для меня по-настоящему важно, — это мы с тобой.

Он еще крепче сжал ее в объятиях:

— Мы можем навестить их, если хочешь. Я пойду с тобой.

Ее сердце сжалось при одной только мысли о том, каким ужасным будет этот визит, и она сказала:

— Если они могут не беспокоиться обо мне, а они явно не беспокоятся, то я не понимаю, почему мы должны беспокоиться о них.

Они встретили Новый год шумным маскарадом на «Фабрике», причем костюмы искали в секонд-хендах и магазинах старого театрального реквизита по всему городу, а те аксессуары, которые найти не удалось, сделали из того, что было. Никки была достаточно убедительна в образе Шалтая-Болтая, Спенс стал удалым Капитаном Джеком Воробьем, Дэвид — великолепным хулиганом по прозвищу Зорро, а Дэнни — весьма надменной и величественной Великой герцогиней Йоркской. Кристин приехала из Лондона, чтобы принять участие в празднике. Она предстала на карнавале в очень сексуальном костюме Женщины-кошки, и на ее фоне Никки чувствовала себя такой же привлекательной, как бесформенный комок теста.

— Держи свои коготки подальше от Спенса, — прошипела ей Никки, когда вечеринка уже была в полном разгаре и Кристин, потеряв всякое чувство меры, стала увиваться вокруг всех мужчин, попадавших в ее поле зрения.

Пораженная Кристин резко обернулась и посмотрела на нее.

— Я знаю, что письмо предназначалось ему, — пояснила Никки, — но не хочу обсуждать это. Просто сбавь обороты и считай, что тебе повезло: я ведь не показала письмо Дэвиду…

Губы Кристин, не скрытые маской, побелели.

— Значит, ты все-таки прочитала, — заметила она. — Но ты же, вроде бы, говорила…

— Мы на вечеринке, — с улыбкой напомнила ей Никки. — Пей до дна!

— Ты уверена, что не показывала ему письмо? — требовательно уточнила Кристин, когда Никки отвернулась.

— Ну, я же тебе сказала…

— Просто он в последнее время как-то отдалился от меня. Ты не думаешь…

— Не сейчас, — не дала ей закончить мысль Никки, — уже почти полночь. — И с этими словами она отправилась на поиски Спенса. Они нашли друг друга за несколько секунд до боя часов и быстро заключили Дэнни (в парике из сахарной ваты) в новогодние объятия. Когда пробило двенадцать, все начали кричать и взрывать хлопушки, с потолка на них каскадом посыпались воздушные шары, и отовсюду полетели пробки шампанского.

Двадцать минут спустя Никки и Спенс тихонько выскользнули на улицу, чтобы продолжить празднование дома. Им предстоял очень важный год, и теперь, встретив его вместе с друзьями, они хотели побыть наедине, чтобы никто не мешал им думать друг о друге.

К третьему января, когда все уехали в Лондон, Никки была абсолютно уверена, что между Кристин и Спенсом совершенно ничего нет. Во-первых, Кристин практически не обращала на него внимания и даже не особенно удивилась, когда он объявил, что собирается переехать к Дэну. Возможно, она даже этого не расслышала, потому что была полностью поглощена Дэвидом — тот, похоже, уже интересовался ею не так, как раньше, и теперь она не могла сосредоточиться ни на чем другом.

Прошло уже несколько недель нового года. Никки жила одна в целом доме, так как Дэвид уехал в Париж. И вдруг недавно Дэнни проговорился, что Спенс собирается снимать Кристин в главной роли — роли Селесты — в короткометражке, готовой к запуску в производство, как только поступит последняя часть финансирования. Никки знала, что команда готовится к съемкам, и даже прочитала сценарий, который одновременно воодушевил и расстроил ее, поскольку был лучше всего, что она могла написать. Однако Спенс ничего не говорил ей о том, что Кристин участвовала в проекте. Спросить об этом ей просто не пришло в голову, поскольку по сценарию центральный женский персонаж был толстой азиаткой лет сорока.

— Вообще-то, мы внесли кое-какие изменения в сценарий уже после того, как ты его прочитала, — признался Спенс, когда Никки потребовала объяснений.

Никки растерянно заморгала.

— Ты хочешь сказать, что переписал его, чтобы Кристин могла в нем сниматься? — спросила она, молясь, чтобы это оказалось неправдой.

— Не я, — возразил он. — Кристин пошла к Дрейку, и он решил, что это будет прекрасный опыт для Вэл — нашей сценаристки — переписать материал под определенного актера, потому что в реальности это случается постоянно. Вот так Селеста стала молодой итальянкой вместо индианки средних лет.

— Ну и в чем суть фильма? Я думала, что основной смысл в нем — старания Селесты интегрироваться в общество. У девушки из континентальной Европы вряд ли возникнут подобные проблемы.

— Ты обязательно должна прочитать сценарий, — заявил он. — Все получилось, а, если честно, кое-где даже стало лучше.

— Значит, ты будешь видеться с Кристин каждый день, пока будут идти съемки?

— Никки, не начинай, — простонал он. — Она идеально подходит для этой роли, и она хорошая актриса. К тому же до этого еще надо дожить.

— Она собирается переехать к тебе и Дэнни? — рявкнула Никки.

Спенс вздохнул:

— Нет, конечно, нет. Слушай, на выходные я к тебе приеду. Я привезу сценарий, и ты сама поймешь, почему я не против изменений.

Все еще не успокоившись, Никки заметила:

— Знаешь, что меня особенно бесит? То, что я все узнала от Дэнни. Если бы ты сам мне обо всем рассказал, возможно, я бы так не переживала, но ты скрыл это от меня… Как, черт возьми, ты мог думать, что это сойдет тебе с рук? Я бы все равно об этом рано или поздно узнала.

— Я собирался рассказать тебе об этом на выходных, после того как ты прочитаешь сценарий, — перебил ее он. — Я подумал, что как только ты с ним познакомишься, то, возможно, сама предложишь взять на эту роль Кристин.

— Боже, иногда ты бываешь таким наивным, — вспылила Никки. — Весь этот обман, эти якобы отношения с Дэвидом… Она явно преследует тебя, а ты этого даже не замечаешь — или притворяешься, что не замечаешь. Или, быть может, врешь мне, что ничего не происходит, когда на самом деле происходит. Так что ты задумал? Подождать, пока ребенок родится, а затем — до свидания, Никки, мы едем в Голливуд?

— Не будь смешной. Я никому и ничему не позволю стать между нами; вспомни об этом в следующий раз, когда у тебя будет всплеск гормонов.

— Это никакие не гормоны, — взвилась она, — это огорчение, и одиночество, и страх. Я знаю, что ты любишь меня, но сейчас я такая толстая, что не стала бы винить тебя, если бы ты нашел себе другую. У нас даже секса давно нет…

— Это потому, что я вбил себе в голову, что могу навредить ребенку, если мы займемся сексом.

— Но ты же говорил с миссис А., она же тебе сказала…

— Я знаю, знаю, только ничего не могу с собой сделать. Но все наладится, когда ребенок родится. Все наладится. Вот увидишь… Ты переедешь ко мне в Лондон — кстати, я собираюсь завтра посмотреть один дом на соседней улице. Я еще не говорил об этом Дэну, но надеюсь, он пойдет со мной. В доме вроде бы три огромные спальни и две ванные, так что места хватит всем, особенно если учесть, как мы жили здесь. И рента там более-менее подъемная, если мы все продолжим работать.

Неожиданно Никки взбунтовалась.

— Не знаю, хочу ли я, чтобы мы жили все вместе, если с нами будет и Кристин, — упрямо заявила она.

— Ник, во-первых, это ты предложила, — напомнил он ей. — Но, если ты хочешь все переиграть, я согласен. Лишь бы ты была довольна.

Осознав, как сильно обидится Дэвид, если она предложит найти такой дом, места в котором хватит только для нее, Спенса и Дэнни, она сказала:

— Почему бы мне не сесть завтра на поезд и не приехать посмотреть дом? У меня нет никаких планов, которые нельзя было бы отложить на день.

Когда Спенс заговорил, голос у него был не очень радостным:

— Ник, до родов уже так близко…

— До них еще целый месяц!

— Даже если и так, мне не нравится, что ты хочешь ехать одна, тем более на поезде. Нет. Если бы Дэвид мог поехать с тобой, это было бы совсем другое дело. Когда он вернется?

— В воскресенье. Значит, мы приедем на следующей неделе, если он будет свободен и если ты решишь, что дом нам подходит. Я хотела бы его увидеть, прежде чем мы примем решение.

— Я совершенно не против. Действительно, почему бы тебе не попросить Дэвида привезти тебя к концу следующей недели? Тогда ты сможешь остаться со мной у Дэнни, а на выходных мы все вместе вернемся домой.

Облегченно вздохнув, она ответила:

— Думаю, этот вариант устроит всех, только обещай мне, что ты не позволишь Кристин посмотреть дом до меня.

— Даю тебе слово. Но Дэну я его покажу.

— Разумеется, — затем, снова вздохнув, она добавила: — Мне уже до чертиков надоело быть беременной. Такие габариты явно не в моем стиле.

— Я знаю, — сочувственно сказал он, — но осталось немного потерпеть. Ты только подумай, какой замечательной станет наша жизнь, когда в ней появится он или она.

— Угу, — пробормотала она, чувствуя сомнения и страх, но сейчас был неподходящий момент для того, чтобы демонстрировать свои опасения.

Она отложила их до того времени, когда к ней приехала миссис А., заваленная подарками из Индии. Миссис А. необычайно радовалась собственному возвращению, и Никки предположила, что, вероятно, престарелая свекровь миссис А. была не в таком уж восторге от необходимости делить с ней собственного сына в течение нескольких недель.

— Я так соскучилась по Раджану, — призналась миссис А., имея в виду своего мужа, — и мне было очень приятно повидаться с ним, но наша жизнь здесь, в Англии, очень отличается от жизни там, среди его и моих родственников. Наши отношения были совершенно другими.

— Как вы думаете, когда он вернется? — спросила Никки.

В глазах миссис А. зажегся лукавый огонек.

— Думаю, только после того, как моя милая свекровь прикажет долго жить, — ехидно заметила она, — но теперь, когда к ней вернулся ее драгоценный сыночек, ну, в общем, одному Богу известно, когда это произойдет. Как только он начинает говорить, что ему пора уезжать, ей снова становится хуже. Ну да ладно, хватит об этом. Как у тебя дела, дорогая? Ты похожа на розу в полном цвету.

— Вы намекаете, что я удвоилась в размерах и щеки у меня постоянно красные?

Миссис А. рассмеялась.

— Похоже, ты немного не в духе? — любезно спросила она.

Никки кивнула.

— Это все из-за книг, которые я читала, — пожаловалась она. — Они постоянно талдычат о том, как ребенок меняет жизнь. И теперь я все время задаю себе вопрос, а не были ли мы со Спенсом немного наивными? Понимаете, мы считали, что сможем продолжать жить, как жили, и появление ребенка ничего не изменит…

Со своей восхитительно шутливой теплотой миссис А. ответила:

— Все молодые родители наивны. Как вы можете не быть наивными, если у вас еще никогда не было ребенка? Но жизнь пойдет своим чередом, просто у вас поменяются приоритеты и появится намного больше радости, чем вы могли бы себе представить до этого.

— Но вдруг он окажется одним из тех младенцев, которые кричат, не умолкая ни на минуту?