— Я знаю, — коротко бросил тот, не замедлив ход. — Ты знаешь, что случилось?

— Нет, — поспешил следом за другом Рокотов.

— Сейчас узнаем… — пробормотал мужчина, открывая дверь комнаты и врываясь внутрь.

И он узнал эти ужасные новости о Тамаре Ивановне. Ей вдруг стало плохо, ее направили в больницу с подозрением на инсульт. Это просто сломило его. Сердце вновь заболело.

Он не мог не откликнуться на просьбу сына прилететь в Москву.

— Прилетай, пап, — взмолился Антон с отчаянием в голосе. — Я тебя жду. Теперь, когда Тамаре Ивановне стало плохо, еще больше, чем раньше. Ты нужен мне, пап, — тихо пробормотал сын в трубку.

Как он мог проигнорировать эти просьбы и мольбы, оставив их без внимания? Имел ли он на это право?

Но Даша… Как же Даша, которой он тоже нужен?! Которая тоже нуждается в том, чтобы он был рядом?!

Он хотел возразить, сказать, что приедет позже, через пару дней, как только уладит в Калининграде некоторые вопросы, но не смог вставить свои аргументы в уверения Андрея о том, что Олегу стоит немедленно лететь домой.

— Думаешь, я ничего не понимаю? — спросил друг напрямую, глядя в потускневшие глаза профессора Вересова. — Думаешь, я не знаю о том, где ты пропадаешь целыми днями? Ты ведь ходишь к той девочке, да? Общаешься с ней? — почему-то его слова звучали как упрек. — И зачем? Зачем, скажи на милость?! Что ты хочешь этим доказать? Что ты хороший, что благодетельный? Но, Олег, я тебя умоляю… Что ты можешь дать этой девочке? Что, — кроме несбыточной мечты о том, что все в ее жизни может измениться?! — он тронул друга за плечо. — Ты уедешь, Олег, вернешься в Москву. К сыну, к друзьям, к своей работе. А она… она останется здесь. И с чем же?! С теми мечтами и надеждами, которые ты ей сейчас так неосторожно вбиваешь в голову?! Ей будет еще хуже. Ты ведь понимаешь это лучше меня.

— Ее зовут Даша… — сухими губами выдавил Олег, не желая, чтобы его девочка оставалась для кого-либо безыменным ребенком.

— Поезжай домой, — тихо сказал друг. — Тебя ждут близкие. А случайных встречных лучше оставить здесь.

Олег ничего не ответил, пустым взглядом уставившись в пространство.

Он понимал, что Андрей говорит правильные вещи, точные и совершенно верные. Но отчего в груди это гадкое чувство совершающейся ошибки?! Словно он готов ступить на тот путь, который не будет верным!? Почему такое скверное чувство предательства закрадывается внутрь его существа и не отпускает?

Он нужен Даше. Но и Антону, своему сыну, он тоже нужен. Какая дилемма! Боже, какой выбор!

И он сделал свой выбор, решив, что поедет в Москву, вылетит следующим же утром.

Но не повидать Дашу на прощание, не пообещать ей, что обязательно за ней вернется, он не мог.

А потому, едва проснулся, вновь направился к ее дому. Он намеревался даже войти внутрь, если понадобится, но обязательно увидеть ее и попрощаться! Он был настроен весьма решительно и готов был стоять на своем до конца. Если бы только он имел больше прав на то, чтобы просто разговаривать с ней!

Девочку он так и не увидел, не смог с ней поговорить.

В последний раз не смог с ней поговорить, не смог с ней даже попрощаться!

Едва он приблизился к дому, в котором она жила, и не успел сделать и нескольких шагов к крыльцу, как на него кто-то накинулся, схватив за кофту и потянув назад.

— Ты что здесь делаешь?! — раздался сзади злобный рык. — Какого хрена тут забыл?!

Олег, ошеломленный и изумленный, не до конца придя в себя, попытался обернуться, чтобы увидеть нападавшего, но так и не смог этого сделать, потому что крепкие мужские руки его так и не отпустили.

— Я спрашиваю, какого хрена ты тут делаешь, мужик?! — вновь послышался злобный рев.

Не стоило сомневаться, — это был Алексей. Олег поморщился от омерзения, и, сжимая руки в кулаки, не сдаваясь и пытаясь вырваться из плена его захвата, громко возмутился:

— Отпустите меня немедленно!

— А не пошел бы ты на х**!? — выругался мужчина, но хватку немного ослабил. — Что ты здесь делаешь?

— Не ваше дело! Я не к вам пришел.

Алексей злобно хохотнул и, ткнув Олега в спину, отпустил его.

— Да что ты говоришь?! — закричал мужчина с яростью и ненавистью в голосе. — Думаешь, я не видел, как ты здесь вчера ошивался?! Слепым меня, что ли, считаешь?

Олег, почувствовав себя свободным, повернулся к мерзавцу лицом и наткнулся на звериный взгляд светло-карих глаз, казавшихся ужасающе-желтыми при свете солнца.

— Это мой дом, чтоб ты знал, — сказал, словно выплюнул мужчина. — И я тебя в него не приглашал.

Олег ответил на его взгляд своим тяжелым взглядом и подался вперед, нависая над Алексеем, который оказался немного ниже него ростом.

— Я пришел не к вам! — упрямо выдавил Олег. — Это ясно?

Брови Алексея сдвинулись, превращая лицо в звериную морду, перекошенную от злобы и ярости.

— К ней, что ли, пришел?! — выдохнул он сквозь зубы. — К Дашке?

— А если и к ней? — гордо вскинул голову он. — Тогда что?

— А ничего! — зарычал мерзавец и бросился на Олега. — Отвали от нее, понял!? И дорогу сюда забудь!

— С какой это стати?

— С такой, — яростно выдохнул Алексей, — что если не хочешь закончить жизнь в сточной канаве, убирайся отсюда, пока цел.

Все внутри него дрожало, выгибалось натянутой струной, но Олег не отступил ни на шаг.

— Это угроза? — сухо поинтересовался он.

— Понимай, как хочешь, бл***! — оскалился Алексей. — Но оставь моих детей в покое! Если хочешь дать денег, давай. Мне. Потому что я их воспитываю! Но не ей, ясно?! Она их тратит на всякую дребедень!

Значит, лекарства для брата, это дребедень, по его мнению?!

— Вы ей никто. Просто сожитель ее матери и все. Вы не имеете на нее никаких прав.

Алексей, совсем взбесившись, накинулся на Олега, схватив его за грудки.

— Слушай ты, умник, — с угрозой начал он, — вали отсюда, пока тебе пинка не придали для полета! Модный такой, разодетый с иголочки, дорогой дядька, да? — он окинул Олега беглым презрительным взглядом, а потом остановил волчий взгляд на его глазах. — Из столицы, наверное, прикатил, да? Так вот, тут тебе не столица, ясно? И права свои качать здесь даже не думай. Здесь свои законы, и если не хочешь по ним жить, убирайся вон, — он почти плевался, говоря все это, а Олег молчал, не зная, что сказать. — Пока я главный в этом доме, — кивнул Алексей в сторону, — с девчонкой ты общаться не будешь, усек?!

Олег молчал.

— Усек, я спрашиваю?!

— Вы мне не запретите…

— Да что ж ты такой непонятливый-то, а? — разозлился Алексей и, встряхнув мужчину, отпустил его. Бросил на него быстрый взгляд, сплюнул, а потом сказал: — Хорошо. Ладно. Я поговорю с Дашей. Сегодня же вечером поговорю! — сердце Олега забилось сильнее, вбиваясь в грудь. — А впрочем, зачем откладывать? Прямо сейчас вот и поговорю! — с угрозой сказал мужчина и даже сделал шаг в сторону дома.

Сердце Олега сжалось.

— Нет! — против воли вырвалось у него. — Не нужно!

Алексей остановился и, насмешливо приподняв брови, посмотрел на него.

— Ты что-то сказал, мужик?

— Не нужно, — выдавил Олег из себя, ощущая холодок, пробежавший вдоль тела. — Не нужно с Дашей разговаривать, — он сглотнул, сдерживаясь от вязкого желания расквасить этому подонку лицо. — Давайте… оставим наш с вами разговор в тайне. Не нужно… никого в него посвящать. Особенно детей.

Казалось, Алексей раздумывал лишь мгновение.

— Хорошо, не будем никого в это посвящать. Пусть это будет наш маленький секрет, — согласился он, глядя на гостя с насмешкой. — И все-таки с тобой можно договориться? Стоит лишь найти нужный ключик?

Олег стиснул зубы, едва сдерживаясь от того, чтобы не наброситься на негодяя.

— Так мы договорились? — сдержанно спросил он.

— Ты уберешься туда, откуда приехал?

— Да.

— Тогда договорились, — легко бросил мужчина и, повернувшись к Олегу спину, пошел прочь. — Ты умный мужик, — сказал он вдруг, на мгновение остановившись, — уезжай отсюда. Иначе можешь нарваться.

И ему ничего иного как уехать, исчезнуть, не оставалось. Сердце его разрывалось от боли, но он был бессилен что-либо изменить. Он обманул доверие девочки, поверившей ему. И сам себя ненавидел за это.

Как он осмелился оставить свою малышку совсем одну?! С больным братом, которому требовалось срочное лечение!? С грязным подонком Алексеем, который главенствовал в доме, где девочка жила!? С опустившейся на дно матерью, которую нужно было забросать камнями за безответственность!? Она не имела права называться матерью. Она матерью никогда и не была!

И он оставил ее там одну. Совсем одну, беззащитную крошку, совсем еще малышку. Как он посмел?!

Судьба была права, что рассчиталась с ним потом. Все правильно. Всегда нужно платить по счетам.

И он расплачивался.

Из Москвы он улетал с тяжелым сердцем и вязкой тоской, сдавившей грудь, а в Калининград прилетел с острым ощущением боли во всем теле. Особенно в душе, самой уязвимой точке его организма.

Антон отговаривал его лететь. Он негодовал, бесился, хлопал дверью, не желая ничего слушать, и каждый раз приводил все новые аргументы против того, чтобы отец привозил беспризорницу к ним в дом. Но Олег не слушал сына. Тот не понимал. Ничего не понимал так же, как и Андрей не понимал, что забрать Дашу не просто желание, не просто благотворительность или милость сошедшего с ума старика, это — необходимость. Ему это было необходимо. Ему нужно заботиться о ней, ухаживать, воспитывать, знать, что с ней все в порядке. Ему это так же необходимо, как когда-то необходимо было писать книги, чтобы выжить и не сойти с ума. Чтобы найти цель в жизни, чтобы было то, к чему бы он стремился.

Почему они этого не понимают? Почему даже не пытаются его понять? Откуда в них столько желчи и негодования? Андрей видел Дашу лишь раз, а Антон не видел ни разу! Почему же настроен против нее так категорично и так решительно?! Ей всего восемь, она совсем еще ребенок. Взрослый ребенок с проблемами взрослой женщины. Но, Боже, ведь это неправильно! Как такое может быть?! Почему Антон, которому вскоре стукнет девятнадцать, не может проявить хоть немного тепла к восьмилетней девочке?!

«Неужели я что-то упустил в его воспитании?» с горечью подумал Олег.

Не научил его состраданию и милосердию? Не научил ценить простые мелочи, такие, как детский смех и счастливая улыбка? Уделил так мало внимания тому, чтобы научить его быть заботливым?!

Но ничего, у него еще будет время, чтобы научить этому сына. Он поймет. Со временем он поймет. Он научится любить Дашу так же, как и Олег полюбил ее. Ее невозможно не любить.

И Олег был уверен, что единственный шаг, который ему нужно было сделать, это отыскать Дашу и ее брата и забрать их с собой в Москву, а дальше дело будет за малым.

Всё наладится. Всё обязательно наладится, как только Даша будет рядом с ним.

Сейчас же нужно было всё взвесить, чтобы решать, что делать дальше. Он не мог сейчас опустить руки.

Его девочка, его малышка находится в лапах зверя, которого нарекли Алексеем, и в законных руках беспутной матери, имя которой нужно смешать с грязью. Что с ней? Где она? Что с Юркой? Он, наверное, так же болеет. Его срочно нужно направить в клинику!

Олег решил, что позаботится об этом! Он обязательно решит и этот вопрос. Как только он встретится с Дашей, как только вырвет ее из лап негодяя, он сделает всё для того, что она была счастлива. Всё для того, что у нее вновь появилось детство, так неосторожно, так грубо и подло у нее отнятое.

В Калининграде Олег остановился в той гостинице, в которой останавливался и в прошлый свой приезд. Позвонил сыну, сообщив, что долетел нормально, но в ответ услышал лишь недовольное сопение, уговоры скорее, пока еще не поздно, вернуться домой и не делать глупостей. Олег не стал его слушать, попросил передать привет Тамаре Ивановне, которой стало значительно лучше, и, попрощавшись, положил трубку.

Очень больно и горько осознавать, что твой единственный сын тебя не понимает! Не принимает твои затеи, считая их лишь «глупостями». Не хочет мириться с тем положением дел, которое для тебя вдруг оказывается безгранично важным. И не понимает, что тебе действительно нужно, что тебе просто необходимо, а что является лишь мишурой, фальшивкой, цветной красивой упаковкой бесценного подарка.

Почему Антон не может осознать, как важна для него Даша? Почему не принимает того факта, что обычная девочка с улицы вообще может кому-то быть важна? Но неужели он настолько честолюбив?!