По крайней мере, до некоторого времени Антону так и казалось, пока не произошло одно событие.

Однажды, когда молодой человек собирался уходить к друзьям, она остановила его у самых дверей.

— Антон?

Он оглянулся и, удивленно вскинув брови, посмотрел на нее.

Он раньше не обращался внимания на то, как она выглядит, а сейчас ему отчего-то не понравилась и ее не такая уж и выразительная полнота, и сведенные к переносице темные брови, и цепкий холодный взгляд, и даже то, как она скрестила руки на животе, поглаживая большим пальцем запястья, ему не понравилось.

Внутренне вздрогнув, парень уставился на нее, пожалев, что ни отца, ни его подопечной нет дома.

— Знаете, Антон, — громко начала она, приподнимая подбородок, — это, возможно, не мое дело, но я считаю своим долгом предупредить вас.

— О чем вы? — нахмурившись, уставился он на нее. — Что-то с отцом?

Женщина замялась. А Антон стиснул зубы.

— Можно и так сказать, — выдавила она из себя, не глядя на молодого человека. — Всё дело в этой девочке. Даше, — как-то презрительно добавила она, фыркнув.

Сердце пропустило удар, огненной волной метнувшись вниз электрическим разрядом.

— А что с ней не так? — он и сам не заметил, как скрестил руки на руки, словно бы защищаясь.

— Понимаете, — начала женщина. Он благополучно забыл ее имя, не желая запоминать его. — Она оказывает на Олега Витальевича очень большое влияние. Что бы она не попросила, он сразу выполняет, что бы не сказала, он всему верит. Он носится с ней, как с родной дочерью, хотя она ему никто! — возмущенно воскликнула домработница, всплеснув руками. — Разве это нормально?! Вы должны меня понять, Антон, ведь вы его родной сын, а эта… девчонка, она вьет из него веревки! — она гордо вздернула вверх голову. — Кто она, откуда появилась, кто ее родители, есть ли гарантия, что она не больна?

— Отец позаботился о полном медицинском осмотре, — сухими губами пробормотал Антон, не глядя на женщину. — Она полностью здорова.

— А генетика? — тут же нашлась Маргарита Львовна (вот, оказывается, как ее зовут!), яростно атакуя Антона доводами и аргументами. — Кто может дать гарантии, когда дело касается наследственности? — она пронзила его твердым взглядом ледяных глаз. — Ведь неизвестно, что она притащила с собой «в рукаве» из своего Калининграда. А вдруг в ее роду было какое-то наследственное заболевание или генетическое отклонение? Существует вероятность того, что оно вот-вот да и проявится в ней! — гневно выдала она. — А ведь ее родители вполне могли оказаться алкоголиками! Или, того хуже, наркоманами! — округлившимися от ужаса глазами приводила она довод за доводом. — Ведь «яблонько от яблоньки»… вы меня понимаете. А вдруг рано или поздно она пойдет по родительским стопам!? — возмущенно выдохнула она, поджав губы.

Антон сжал руки в кулаки, мрачнее с каждой секундой все сильнее.

— Я не понимаю, — выдавил он сквозь зубы, бросив на нее острый взгляд, — что вы хотите мне сказать?

Женщина, казалось, была обескуражена. Сглотнув, она нервно погладила ладони, расправила фартук.

— Я всего лишь волнуюсь, — пробормотала она, — беспокоюсь за Олега Витальевича, — подняла на Антона быстрый взгляд и презрительно продолжила: — Ведь эта девочка, эта… Даша, кто знает, что она может выкинуть в следующий момент? Кто может дать гарантии, что она нормальная, как все остальные дети ее возраста!? Ведь она пришла с улицы! Кто знает, что кроется в ее уме? Сейчас она тихая и спокойная, но что она может выкинуть завтра!? — она всплеснула трясущимися руками и выплюнула: — Она ведь даже со своими одноклассниками толком не общается! Нашла себе какую-то подружку, себе подстать, наверное!..

Антон скрестил руки на груди. Разговор стал отчаянно раздражать. Отчего-то все его существо яростно противилось нападкам этой женщины на подопечную отца. И должен бы он ту презирать и ненавидеть, это было бы правильным и вполне логичным, но в этот момент, ему хотелось защитить ее от этой женщины.

— И все же я не понимаю, — проговорил он сдержанно, — чего вы хотите от меня?

Маргарита Львовна смущенно потупилась.

— Если бы я могла находиться здесь целый день, — пробормотала она, не поднимая на него глаза, — я бы могла наблюдать за ней круглые сутки. И тогда она не навредила бы вашему отцу, — выдавила она из себя. — Я уверена, что справлюсь. И я бы совсем ему не мешала! — клятвенно заверяла она Антона, едва не перекрестившись. — Мое дело маленькое, прибрать, приготовить, цветочки полить… Ну, и за этой девочкой проследить. Я бы справилась!.. — она подняла она парня обезоруживающий взгляд. — Что вы думаете?

Сначала Антон опешил. Потом разозлился. А затем ему и вовсе захотелось расхохотаться.

Так вот в чем дело!.. Черт побери, а ему и в голову этого сначала не пришло.

Криво улыбнувшись, он сделал несколько шагов к двери, считая разговор почти оконченным.

— Думаю, — сказал он, — что этот вопрос вам стоит обсудить с отцом, а не со мной.

— Но вы его сын, — неуверенно сказала та, нервно сглотнув и засеменив за ним, — поговорите с ним об этом, убедите его, что все это для его же блага. Он вас послушает!

Антон застыл в дверях, напряженно втянув плечи. Обернулся к ней полубоком, поджал губы.

— Нет, — коротко бросил он. — Разговаривать с ним на эту тему я не буду.

— Но, Антон, вы должны понять!.. — попыталась настоять Маргарита Львовна. — Это для его же блага!..

— Поговорите об этом с отцом, — мягко перебил молодой человек, не желая быть с ней грубым. В конце концов, она испытывает неприязнь к девчонке отца, а не к нему самому. — Я ничем не могу вам помочь.

С отцом она так и не поговорила. До самого отъезда Антона назад в Лондон. По крайней мере, молодому человеку об этом ничего известно не было.

Казалось, жизнь вошла в привычную колею. Антон наслаждался теми мгновениями, что проводил дома и не желал думать о том, что вскоре ему предстоит вернуться назад, в мрачноватую и блеклую английскую столицу. Олег, дописав, наконец, новую книгу, заявил о завершении многочисленных туров по России и впервые остался на презентацию в Москве. Глядя на него, Антон не мог подавить в себе чувство обиды и острого разочарования. Он сделал это ради нее. Потому что ей нужна была его защита, помощь, поддержка. Здесь, в Москве, а не где-то там, за сотни, а то и тысячи километров.

И горько становилось от осознания того, что ради него, своего сына, он в свое время так не поступил.

С Дашей Антон старался не общаться и даже не встречаться по мере возможности, ежедневно избегая встреч с ней. Что ему удавалось почти без труда, так как девчонка за то время, что он был за границей, успела отыскать себе подружку и теперь практически все время проводила с ней. Эту подружку он ни разу не видел и, по чести сказать, видеть не особо жаждал. Отец причитал и охал, отзывался о Лесе с теплотой и нежностью, а Антон пытался сдержать рвотные рефлексы, потому что о своей «Дашеньке» он отзывался точно так же.

В тот день, когда настойчивый звонок мобильного телефона заставил его вздрогнуть, Антон без причин мотался по вечерней Москве, не зная, куда себя деть, и куда можно сбежать от ноющей боли в груди, что ежеминутно давала о себе знать. И где можно спрятаться от детских обид, страхов и разочарований, чтобы хотя бы на мгновение забыть о том, что ты оказался выброшенным за борт, как мусор.

И он бежал, скрывался, мчался наперегонки с ветром, стараясь найти то место, где обретет покой. Но не находил его. Тому, прежнему Антону, которого знала Москва, нигде не осталось места.

Затормозив на набережной, он откинулся на спинку сиденья именно в тот момент, когда позвонил отец.

Антон ответил на звонок, поймав себя на мысли, что сейчас стал особенно беспокоиться за него.

— Антон? — обеспокоенный голос Олега вынудил молодого человека замереть.

Грудь сдавило, Антон медленно выдохнул.

— Да, пап?

— Антон, — кажется, замялся, словно стесняясь говорить. — Мне неловко просить тебя об этом…

Закрыл глаза, словно спасаясь от домовины, с ужасающей скоростью движущейся на него.

Боже, какое гнусное, какое отвратительное чувство дежавю!..

— О чем? — устало, тихо пробормотал он.

Знает ответ на свой вопрос. И на подсознательном уровне был уверен в том, что прав.

На смену волнению и беспокойству пришла новая обида, даже злость.

Сегодня был день рождения у подружки отцовской подопечной. Сейчас, если верить установленным в его машине часам, половина восьмого вечера. Девчонки дома, по всей видимости, еще нет… Отца тоже.

И вот этот звонок.

Провести параллели было не сложно. И Антон их провел. Более того, он знал, что ответит на просьбу.

Через мгновение голос отца известил его о том, что парень осознал уже и сам.

— Даша на дне рождения у Леси… — хрипло проговорил Олег. — Не мог бы ты..?

Холод пробирает до костей все его существо.

— Забрать ее? — мягко перебил молодой человек, втягивая воздух.

— Да. Не мог бы ты… ее забрать? — словно почувствовав уверенность в себе, попросил мужчина.

Антон стиснул зубы. Черт побери все на свете!..

— Вообще-то, — медленно протянул он, — у меня планы на вечер. Прости… я, наверное, не смогу.

Олег опешил, парень ощущал его обескураженность.

Антон прикусил язык, ущемляя себя за столь откровенную ложь.

— То есть?.. — пробормотал Олег, неестественно дрожа голосом. — Ты… Ах, да… Да, конечно. Я понимаю…

Антон напряженно втянул плечи.

— Я бы тебя выручил, — выдавил он из себя. — Если бы смог…

Молчание. Леденящая душу пауза, которая почти разорвала в клочья всего его.

— И?.. — не выдержал Антон, сглотнув. — Что ты… думаешь сделать?

— Хм… — подал голос профессор Вересов. — Ничего страшного. Это была спонтанная просьба. Я понимаю, что не в праве требовать от тебя… — голос его надорвался, и уже через мгновение он уверенно добавил: — Ничего, я попрошу Маргариту Львовну забрать ее.

— Что?.. — Антон выдавил это почти против воли, на выдохе. И разозлился.

— Она не откажет, я знаю, — продолжил Олег, тяжело вздохнув. — Конечно, не хотелось бы ее отвлекать, она и так очень много делает для нас… Но все же, раз не остается другого варианта. Я не могу освободиться раньше, а стеснять Лесю и Юрия Павловича я не могу, они и так слишком добры к нам…

— Эээ, да… — пробормотал Антон нерешительно. — Да…

Сознание помутилось, а в голове заметались жужжащие мысли, звоня во все колокола его совести.

Ему бы отключиться, плюнуть на всё, ведь это, в конце концов, не его проблемы! А он сжимает телефон дрожащей рукой и молчит, щурится, морщится, сводит брови. И знает, что скажет в следующее мгновение.

— Пап?.. — это он выдохнул заплетающимся языком, стиснув зубы. — Знаешь, я тут подумал… — выдавил он из себя, облизнув пересохшие губы, — наверное, я все же смогу ее подбросить до дома.

Пауза. Монотонная и тем ужасающая пауза, повисшая между ними часовым маятником.

— Дашу? — удивился отец дрожащим голосом.

Антон стиснул зубы.

— Да, эту твою… девочку.

— А как же… планы? — напомнил профессор Вересов. — Я бы не хотел тебя отвле…

— Нет, все нормально, — перебил его сын, сжав руль до посинения пальцев. — Я заберу ее. У меня еще есть время, — зажмурился, твердя себе, что сошел с ума. — Только адрес назови, — почувствовал горечь на языке.

— Хорошо, — ошарашенно пробормотал отец. — Тебе, правда, не составит труда сделать это?

Черт, ему нужно было отказаться! Бежать со всех ног, куда угодно, но только подальше от нее, воровки, укравшей у него слишком многое!

Но вместо этого он сделал еще один шаг к ней навстречу.

— Я заберу ее, — заявил он твердо. — Не стоит беспокоить постороннего человека.

И опять пауза. И он слышит, как оглушительно стучит в висках и груди сердце. Надрывно, но глухо.

— Спасибо, сын, — едва слышно прошептал Олег. — Спасибо тебе!..

— Не стоит, — выдавил Антон из себя и отключился.

Кто бы мог подумать, что он вновь это сделает. Умудрится подписать себе смертный приговор.

Он забрал ее, как и обещал. Кляня себя благим матом, злясь на весь мир, мчась по вечерней Москве к коттеджу Ростовцева по адресу, который дал ему отец, но он исполнил обещание.

Он твердо решил, что не заговорит с ней. Ни за что. И зачем ему это надо, — избегать ее так долго, а потом сдаться и спросить, как у нее дела!? Его не касается ее жизнь. То, что он приехал за ней сегодня — это вынужденное обстоятельство. Да и сама она была не рада тому, что за ней приехал он, а не отец.