Когда она получила первый транш в сто тысяч, то была безмерно счастлива. Чувствовала, как с ее плеч рухнул груз. И подумать не могла, что очень скоро возникнет необходимость, если не в такой же сумме, то почти.

И попросить вот так запросто у Тимура она не могла. Вот никак.

Стоит ей заикнуться о деньгах, Тимур без проблем ей переведет. Только на каких условиях?

Лера не стала гадать. Открыла папку и нахмурилась.

Бегло прочитала первую страницу, и паника ее усилилась многократно.

Лера подняла голову и увидела, что Тимур стоит рядом с кроватью и так же держит в руках бумаги.

— Подписываешь этот, — кивок на ее папку, — я рву это.

И чуть приподнимает свои бумаги.

Лера очень отчетливо запомнила те секунды, складывающиеся для нее в бесконечно долгие минуты. Даже спустя месяцы она их помнила. Будет помнить и годы спустя.

Казалось, весь мир замер вокруг. Все. Остались лишь она и Тимур. С новым контрактом. Брачным.

Когда она прочитала первые строки — не поверила. Хоровод сумасшедших мыслей проник в голову и взорвался. Как же так…Откуда… Почему… Ни одна мысль не складывалась в логическую, все обрывались, натолкнувшись на спокойный выжидающий взгляд стальных глаз. Лера, как завороженная, смотрела на Тимура, позабыв, что надо дышать. Все происходящее воспринималось через пелену воспаленного сознания, что взбунтовалось и отказывалось принимать действительность.

Слишком невероятным казалось происходящее.

Пару дней назад Сардынов яростно шипел в кабинете, что она собирается сорвать куш в качестве него-любимого, на что Лера ответила категорическим отказом, едва ли не высмеяв его предположение о том, что они могут когда-то пожениться. Она и «барин»… Разве можно такое представить? Два противоположных мира. И возраст! Он — взрослый мужчина, познавший жизнь, перенесший плен и имеющий довольно ощутимое влияние в современном мире. И она. Девочка-студентка из среднестатистической семьи, потерявшая девственность несколько недель назад. Живущая в коконе собственных иллюзий и мечтаний, столкнувшаяся с жестокими реалиями лишь после аварии близких, когда пришлось пойти на крайние меры.

Он и она.

Вы это серьезно?..

Создавалось впечатление, что ее ударили в грудь. Нокаутировали. Она только-только примирилась с собой, даже толком не успела осознать, что беременна и скоро родит двух малышей, как «барин» снова готов перевернуть ее жизнь с ног на голову.

Она не заметила, как руки стали подрагивать. Как она несколько раз безмолвно открывала и закрывала рот, точно рыба, безжалостно выброшенная на берег жестоким прибоем. И теперь барахталась, не в силах достичь спасительной прохлады воды.

Так и Валерия. Где-то на подсознательном уровне ее инстинкты кричали об опасности. О том, что она все сильнее увязает в трясине, в зыбучих песках, и нет спасения. Что шторм, носящий имя Тимур Сардынов неуклонно движется в ее сторону. Что он ни перед чем не остановится. И рано или поздно получит свое.

Он хотел договариваться. Обсуждать. Подготовил новые документы. Только отчего она не спешит их читать? Не от того ли, что потом не будет шанса все перекроить?

Брачный договор.

Это же серьезно.

Тут циник в ее душе скривился от омерзения — а продажа собственного ребенка это не достаточно серьезно?

И так Лере стало больно, так противно, что, наконец-то удалось оторваться от гипнотизирующего лица Тимура и уткнуть взгляд в документы.

Но строчки прыгали перед глазами, а смысл фраз отказывался восприниматься должным образом. Набор слов, бессмысленных, чуждых.

Сардынов готов порвать контракт…

Что он предлагает взамен?

И в чем подвох?

— Тимур?

Что она хотела услышать? Какие слова? И главное… От кого?

— Читай, Лера.

Он никуда уходить не собирался.

Лера, смутно осознавая, что именно сейчас он будет ждать от нее ответа, приказала себе собраться. Успокоиться. Она даже усилием воли постаралась угомонить не на шутку разбушевавшееся сердцебиение, но куда тут. Реакция тела выдавала панику мозга.

Сардынов знал, когда ей подсовывать документы. Спросонья, когда соображаешь не в полную силу.

Что ж, дорогой «барин». Она прочитает. И если ей что-то не понравится, что-то смутит или она увидит мелкий шрифт, она ни хрена не будет ничего подписывать. По крайней мере, сейчас. День на раздумья он ей даст.

Кивнув, Лера снова открыла папку и погрузилась в чтение.

И чем дольше она читала, тем сильнее понимала, что она ничего не понимает.

Оторвавшись от бумаг, девушка снова посмотрела на Тимура, который едва ли не с равнодушным видом наблюдал за ней. Как же хотелось в тот момент забраться к нему в голову и узнать, про что он думает!

Мать вашу, да он ее замуж зовет! Предлагает пожениться!

Вот так…

Ни ресторана. Ни цветов. Ни влюбленного взгляда. Ни окрыленности.

Лишь тоска. И страх. Да безысходность.

— Тимур, что это…

— Брачный контракт, — спокойно так.

— Я поняла, что брачный контракт. Но… зачем?

— Как зачем? Чтобы у детей были родители. Чтобы мы с тобой не провели оставшиеся восемь месяцев, выясняя и выстраивая стратегии по дележки детей. Двойня — это двойня. Разделять их нельзя. Да и мать… — тут он всё-таки прищурился, показав, что там, за маской холодности и напускного равнодушия, скрываются нешуточные эмоции, — им нужна будет. А ты будешь хорошей матерью.

Где-то в глубине души Валерия отчаянно желала услышать нечто подобное. Желала получить подтверждение того, что она не конченая дрянь, что с ней еще не все потеряно. Что мужчина, с которым она спит и который использует ее в качестве постельной грелки да инкубатора, рассмотрит когда-то, кроме ее тела, еще и душу, и ее качества. Конечно, такие мысли посещали совсем в черные минуты. Потом Лера приходила в себя и даже посмеивалась. Ей-то на кой одобрение Сардынова?

И всё-таки оно ей, как оказалось, было необходимо.

Тело продолжало предавать ее — в горле застрял ком.

«Ты будешь хорошей матерью»…

Не матерью-сукой, что продала ребенка. Не матерью, рыдающей ночами и оплакивающей свою незавидную участь, не имеющая возможности увидеть ребенка. Его первую улыбку. Шаги. Слово. Ни-че-го.

А стать матерью — настоящей. Что всегда рядом. Что всегда поддержит — не позволит упасть. Научит. Направит. Что будет молча наблюдать за победами своих деток.

Лера, уже перестав себя контролировать и отпустив эмоции, поднесла руку ко рту и прикрыла его пальцами. Не плакать, Бекетова. Не смей.

— Допустим, — она желала расставить все точки над «i». — Допустим… Я могу предположить, что ты руководствуешься созданием благ для детей. Я тоже… — шумно сглотнула. — Ты же должен, Тимур, понимать, что я не жажду отдать ребенка… Да, я не планировала беременеть и рожать в двадцать лет, но…

Лера оборвала сама себя. Кому нужны ее мысли? Точно не Сардынову.

— Но так получилось. И я рада. Рада, что у меня… у нас будут малыши. Но брак, Тимур, это же…

— Это же серьезно? Ты об этом хочешь мне сказать? — немного резковато бросил Тимур. — Тебя интересуют наши с тобой взаимоотношения.

Лера медленно кивнула.

А у самой душа обливалась кровью… И куда-то проваливалась. В какую-то неизведанную бездну. В адову пропасть.

— Все останется, как и есть сейчас. Лера, я не буду скрывать, да ты, наверное, уже заметила, — ни черта она ничего не заметила! Не до него ей! — что, как женщина, ты меня очень сильно привлекаешь. Мне нравится с тобой заниматься сексом. Я постоянно тебя хочу. И мне комфортно в твоем обществе. Я пока не решил — ты немногословна от природы или придерживаешься старого контракта, — но то, что ты мне не выносишь болтовней мозг — огромный твой плюс, — он прищурил глаза, наблюдая, как меняется лицо Валерии. Как на нем появляется бледность и откуда-то взявшиеся темные круги под глазами. Как она испуганно облизывает губы, к которым мгновенно захотелось прижаться и подтверждение его слов — член в штанах налился кровью. — Теперь, что касается тебя. Я знаю, что у тебя я первый. Что у тебя не было серьезного романа, пусть даже и платонического, ни с кем из ребят. По сути, тебе не с кем меня сравнивать. Кстати, меня это устраивает. И ты считаешь меня зарвавшимся, зажравшимся мудаком. Лера, правильно и считаешь.

Лера молча выслушивала его речь. Не часто он ее балует разговорами.

Она отвечать не спешила. Пусть продолжает дальше.

— Я — властный. Жесткий. Люблю, чтобы все было по-моему. Ненавижу, когда мне перечат. Терпеть не могу человеческую глупость. То, что ты не глупа — убедился, — усмехнулся, Лера бы сказала, что даже по-доброму. — Вот видишь, крошка, все снова скатывается к тебе. Продолжу про себя, раз уж мы начали так называемое сватовство, и мне надо себя разрекламировать. Я — не подарок. И не стремлюсь им быть. Со мной непросто. Но жить можно. Я всегда открыт для переговоров, как ты могла убедиться. Мы подходим друг другу физиологически, тебе в постели со мной хорошо. В остальной жизни… Мне же надо тебе сказать, как мы будем жить, если ты подпишешь договор? Любви не обещаю, да, думаю, ты ее и не ждешь. Главное для нас — дети. Обижать тебя не буду, это точно, Лера. Все финансовые расходы беру на себя. Это я к тому, что тебе не надо будет беспокоиться за оплату реабилитации родных. Позже готов обсудить лечение, физиотерапевта и прочее. Ежемесячно тебе будет выделяться сумма, которую ты сможешь тратить на свое усмотрение. Отчет мне не нужен. Еще что… Я бы предпочел, чтобы первый год или полтора ты бы полностью занималась детьми, потом все же закончила университет. Да, кстати, захочешь получить дополнительное дизайнерское образование — без проблем.

Он говорил, а бездна, куда катилась душа Леры, становилась все глубже.

— Что касается наших с тобой личных отношений. Измен я не потреплю. Я — собственник. Со своей стороны… Меня ты полностью устраиваешь, и трахать кого-то еще меня не тянет. В этом договоре нет ничего о полной покорности. Сейчас я озвучу лишь свои пожелания. Я снимаю этот пункт, но хочу, чтобы ты оставалась покорной и доступной в постели. Мне это важно, Лера. Полный контроль с моей стороны. Если ты захочешь выйти из зоны моего контроля… Будут проблемы, Лера. Не скандалы, скандалить я не люблю. Но… Надеюсь, ты меня поняла.

Лера его пока плохо понимала.

Его слова вызвали в ее сознании бурю эмоций и противоречий, и необходимо, жизненно важно было их свести вместе, проанализировать и выдать единственно правильное решение.

Но как его сделать, когда в висках пульсирует, а грудь жжет огнем?

Тимур говорил страшные вещи. Он раскладывал их — ее! — дальнейшую жизнь по полочкам, разъяснял, что да как будет.

Ее поразило несколько признаний.

То, что он собственник. Даже не так. Не сам факт его собственнических инстинктов, а их проявлений в отношении нее. Это нормально? Как к этому относиться? То есть фактически он, не обещая ей теплых чувств со своей стороны, накладывал вето на любые ее надежды в отношении других мужчин.

Стоило подумать о других мужчинах, как Лера мысленно поморщилась и обругала она. О чем ты сейчас думаешь, Бекетова? О каких мужчинах?! Тебе про детей говорят, а ты о парнях.

Глупо. И нелепо.

Наверное…

Дальше. Несмотря на то, что Лера приучила себя думать, что к Сардынову она не имеет права ничего испытывать, что их взаимоотношения временные, ее женская сущность пришла в нежный трепет, стоило услышать, что Тимур не хочет никого, кроме Леры.

Приятно, черт побери.

Даже очень.

И отчего-то так сладко, так жарко стало между ног.

Странная реакция.

Но сейчас не о ней.

Собрав волю в кулак и максимально мобилизовавшись, Лера ответила:

— Мне вполне ясны твои условия. И твои требования.

— Это не требования, Лера, — его глаза гневно вспыхнули. — Это предложения.

Спорить она не стала.

— Давай по пунктам. Не буду скрывать — я хочу воспитывать детей. Обоих малышей. Это естественно. Поэтому… поэтому для меня брак с тобой, если и не идеальное решение, то приемлемое, — как надулись вены на его висках, и заходили желваки, невозможно было не заметить. «Барину» что-то не понравилось в ее словах? Потерпите. Не всегда же ей молчать. К тому же, сейчас-то ей как раз и дали возможность высказаться. И имеет же она право на небольшую месть? — Мне приятно, что ты считаешь, что я буду хорошей матерью. Я постараюсь. И да, я немногословна от природы. Не люблю пустой болтовни. Лишь иногда, с подругами. Что касается финансовой стороны… Тут я тебе, Тимур, ничего не могу сказать. Сам знаешь, в каком положении находится моя семья и какие суммы мне нужны на их реабилитацию. Чего-то лишнего я не хочу, — теперь он ко всему прочему и нахмурился. — По поводу секса. Глупо было бы с моей стороны лукавить и говорить, что ты меня не устраиваешь. Я кончаю с тобой, и это плюс. Искать кого-то на стороне — не хочу. И не буду. Про чувства тоже пока думать не хочу. Ты просишь остаться покорной в постели… — тут она сделала небольшую паузу, отметив, что когда дают тебе высказаться, при этом не вступая в диалог, мысли путаются сильнее, и ты сбиваешься и забываешь, что хотела сказать. — Думаю, это не проблема. Проблема… в пунктах о разводе.