Тимур задал вопрос и теперь, не отрывая пристального взгляда от ее побледневшего лица с покрасневшими глазами, ждал ответа.

— Это все гормоны, Тимур, — залепетала Валерия первое, что пришло на ум. — Извини меня. Выписка родных, покупка им дома, намечающийся переезд, сама беременность… Наверное, слишком много эмоций. Понимаю, что веду себя глупо, но ничего не могу с собой поделать.

В завершении своей речи, Лера еще и шмыгнула носом.

Тимур, продолжая нависать над нею высоченной скалой, недоверчиво мотнул головой.

— У тебя с настроением минуту назад было все в порядке.

— Знаю. Поэтому и извиняюсь.

— Лера, посмотри на меня, — она уже собиралась огрызнуться. Честное слово. Всему есть предел. Но следующие его слова попросту ее убили: — Если я что-то делаю не так, скажи мне об этом сейчас.

Лера все же посмотрела на него. Потому что иначе никак не могла выразить свое изумление.

Перед ней точно стоит Тимур Сардынов? Ее «барин»? Точно?

Да ну вас, на фиг, ребята!

Этого не может быть!

Все пошло наперекосяк после росписи.

Или раньше?

А она не замечала?

Слезы снова покатились из глаз, и, более не желая идти наперекор своим чувствам и желаниям, Лера сама сделала шаг навстречу Тимуру и уткнулась ему в грудь. Мужчина обнял ее, аккуратно прижимая к себе, второй рукой поглаживая по голове, словно малое, нерадивое дитя.

— Ты все правильно делаешь, — всхлипнула Лера. — Но лучше бы ты оставался ТЕМ… Покупка дома, твоя забота, контракт… Сардынов, вот какого черта ты не продолжаешь воевать со мной? Почему идешь на уступки? Зачем они тебе? Не проще было бы все оставить, как есть?

Его большое тело ощутимо напряглось, а рука, гладившая голову, замерла на затылке.

— Я никогда не воевал с тобой, Валерия.

Ей показалось или в его голосе прозвучала досада?

Ааа, ей сейчас какая разница?

— Воевал, — еще один всхлип. — Когда дал понять, что, если я не соглашусь на новый контракт, ты отнимешь у меня и второго малыша.

— Я у тебя и первого не собирался отнимать.

Как красиво прозвучало!

Ну да, не собирался. Она сама должна его была отдать, все верно.

— Тимур, черт! — она хотела вырваться, но куда там. Ее держали крепко. — Вот, правда, зачем тебе?.. Откуда в тебе взялась эта доброта ко мне? К моей семье? Мы же незнакомые для тебя люди! Да, я провела с тобой три месяца! Забеременела! Но, блин… Это неправильно! Понимаешь? Ты же… ты же «барин», который…

— Кто я?

Лере, наконец, удалось его удивить.

Пришла очередь замирать Лере. И нет бы угомониться, нет бы устыдиться и умолкнуть, так нет же, она продолжила откровенничать.

— Я так про себя тебя называла. Извиняться за это не буду.

Мужчина хмыкнул ей в макушку.

— Интересно. Я-то ожидал, что ты в отношении меня использовала более крепкие словечки, среди которых «мудак» — самое безобидное.

— Я не ругаюсь матом.

— А, то есть, поэтому я и избежал сей участи быть обласканным?

До Леры доходило долго. Как в той присказки про жирафа. Когда она поняла, что Тимур мало того, что не разозлился, так еще и подтрунивает над ней, задрала заплаканное лицо, чтобы взглянуть на мужчину.

Он смотрел на нее спокойно. И… снова улыбался.

То есть, чтобы увидеть на его высокомерном лице улыбку, ей надо было его обозвать?

Что ж, учтем на будущее.

Лера покачала головой и снова уткнулась ему в грудь. Тут было уютно. Было сладко. Было комфортно. Тут ее окутывал аромат хвои, моря и мускуса, от которого слегка кружилась голова, щемило в груди, и тяжелели груди, а соски напрягались. Реакция собственного тела снова удивила Леру. Вот, стоило оказаться рядом с Тимуром, как у нее что-то заклинивало в голове или где-то там еще, разбираться она не хотела.

— Итак, я барин, который… что там делал или должен был делать?

Лера обхватила Тимура за торс и сильнее зарылась в грудь. Все, больше она не скажет ни слова.

Будет стоять и наслаждаться теплом его тела.

Глава 17

Затишье закончилось перед Новым Годом.

Лера, полностью погрузившись в хлопоты по переезду и обустройству дома, даже не заметила, как буря медленно подкралась.

Токсикоз перестал ее беспокоить в прежнем объеме, и она безвылазно торчала в строительных магазинах. Подбирала материалы для отделки, мебель. Мама ворчала, Геныч супился или ухмылялся.

— Скажешь хоть слово — прибью, — как-то раз бросила ему Лера.

Тот примирительно поднял руки кверху.

— Я вообще молчу.

— Вот и молчи.

А еще у Леры вошло в привычку все обсуждать с Тимуром. Как так получилось, она и сама не поняла. Просто однажды перед сном стала говорить, что сделала, что заказала. Спросила его совета. Он выслушал и ответил. И лишь потом, уже засыпая, Лера с легким недоумением осознала, что именно произошло.

Они начали общаться.

По-настоящему.

Разговаривать.

Тимур ее не оттолкнул. Не высмеял. Отнесся с пониманием.

Правда, табу на секс так и не отменил.

За прошедшие недели Лера так уставала, что даже была рада. Сил к вечеру у нее не оставалось. Нет, она бы, конечно, не отказалась, если бы он поласкал ее языком, оральная ласка в его исполнении стала для нее особым лакомством. Но просить было стыдно.

Так и жили.

— Ты много работаешь, — как-то заметил Тимур за завтраком, посылая Лере недовольный взгляд, который она, поглощенная чаем, не заметила.

— Хочу, чтобы дом был готов к Новому Году, — сказала и внезапно осеклась. Поставила кружку на стол и лишь потом посмотрела на Тимура. — Кстати, про праздник. А где мы его будем встречать?

— Для меня Новый Год, как праздник таковой не имеет значения. Я с большей симпатией отношусь к Рождеству. На него, скорее всего, улетим куда-нибудь отдохнуть. Пожелания какие-нибудь будут?

Лера покачала головой.

— Нет. Куда выберешь, туда и полетим. Предпочтений нет. Тогда… возможен вариант встретить новогоднюю ночь с моими близкими? Тимур, я понимаю, что ты не горишь желанием с ними общаться, и я…

То, как резко отодвинул от себя чашку Тимур, заставило Леру оборвать себя. Она невольно вжала плечи в голову, наблюдая, как мужское лицо искажается сдерживаемой яростью.

— Лера, — голос Тимура способен был заморозить Тихий океан. — Скажи мне, пожалуйста, как хорошо ты меня знаешь, чтобы понимать?

Каждое выговоренное сквозь плотно сжатые губы слово долетало до Леры острыми ледяными осколками и неприятно ранило нежную кожу. То небольшое, невесомое перемирие, что установилось между ними, оказалось слишком хрупким. И Лера была причиной того, что оно лопнуло, разлетелось на множество частиц.

— Я не то хотела сказать, — более глупого оправдания Лера не могла придумать.

Сверкнув глазами цвета стали, Тимур резко поднялся, с шумом отодвинув стул.

— Приятного дня, Валерия.

Ей надо было остановить его. Окрикнуть. Ее душа требовала именно таких действий.

Но, как назло, тело и язык отказались повиноваться. На Леру нашло оцепенение. Она смотрела, как удаляется высокая фигура мужа и чувствовала, как пропасть разворачивается под ногами.

Посидев некоторое время в оглушающей тишине, Лера поднялась. Сегодня запланирован перевоз вещей. Мама обещала приехать вместе с Генычем. Брат по-прежнему передвигался на инвалидном кресле, что не придавало ему доброты. Радовало одно — он уже мог стоять на ногах без посторонней поддержки.

Когда Лера одевалась, заметила, что руки мелко дрожат. На нее сильно подействовало гневное замечание Тимура. И кто дернул ее за язык? Он прав — она его не знает. Абсолютно. Спроси ее, какой кофе он предпочитает пить, и она не ответит. Хотя нет. Про кофе знает. Черный, крепкий с одной ложкой сахара.

А остальные предпочтения?

Какие фильмы любит смотреть? Любит ли читать? Что слушает? Посещает ли театр или оперу?

Лера сжала виски пальцами.

Прошло более трех месяцев со дня их знакомства. Под сердцем она носит их детей. Их общих детей, которых они будут воспитывать вдвоем. По крайней мере, десять лет точно. Тимур незаметно, ненавязчиво помогает ей во всем. С учебой, с ее увлечением дизайном. Обеспечивает ее родных медицинской помощью. Купил дом по соседству, чтобы Лера могла видеть их так часто, как ей захочется.

А что она…

Что она?

Где Лера затормозила? Когда упустила что-то важное?

Девушка села на подлокотник кресла. Тихо, Бекетова, тихо. Назвав себя девичьей фамилией, она горько усмехнулась. Она даже мысленно продолжала себя считать незамужней. Формально она взяла фамилию Тимура. Это вышло само собой. После росписи, им вручили документы, где она была записана под фамилией Сардынова.

Валерия Сардынова.

Она долго пробовала новое имя на вкус.

Валерия. Сардынова. Как перекат карамельных шариков.

И чем больше она пробовала, тем сильнее ей нравилось.

В глазах защипало.

Лера что-то делает не так. Определенно. Может, стоит посоветоваться с мамой? Эту мысль она отбросила сразу же. Маму беспокоить нельзя. Да и как она ей объяснит ситуацию с Тимуром? Лера подозревала, что мама догадывалась, что между ними все не так просто. Присматривалась, задавала наводящие вопросы как бы между делом, хотя напрямую ни о чем не расспрашивала, за что Лера ей была благодарна. Новой порции лжи она не хотела.

На душе было погано и, одеваясь, Лера то и дело поглядывала на телефон. Позвонить Тимуру и извиниться? А что она скажет? Да и звонки между ними не приняты. Кому сказать — засмеют. Женаты, спят вместе, ждут детей, а не перезваниваются. Она — потому что он не звонит, он — потому что занят. Да и для его поручений есть личные помощники.

Черт.

День прошел в хлопотах.

Лера была рассеянной, ее постоянно одергивали и переспрашивали. Она же все думала, что вот пройдет еще час, может, два, она подойдет к Диане и попросит номер телефона Тимура. Или его секретаря.

Время шло. Лера так и не подошла.

Тимур не пришел ночевать. Впервые за время их супружества.

Лера, кусая губу, и ворочаясь с бока на бок, старательно уговаривала себя не плакать.

Это оказалось только начало. Тот снежный комочек, что грозился превратиться в лавину.

Муж появился под утро.

Лера проснулась за пять минут до его прихода. Не выспавшаяся и раздраженная, с привычной тошнотой по утру, она протянула руку к прикроватной тумбочке и повернула к себе электронные часы.

4:35

Мило.

Соседняя сторона кровати оставалась пустой.

Сходив в туалет, и заставив себя снова лечь в постель, Лера крепко зажмурила глаза. Почему же так пакостно на душе? И так холодна кровать… Почему Лера не находит себе места? Нервничает? Изводится?

В голове снова и снова, раз за разом прокручивались одни и те же мысли — где Тимур? С кем он? Задержался на работе? Уехал к Руслану? Или…

Про «или» лучше было не думать. Вот совсем. Стоило безжалостной фантазии нарисовать картину, где Тимур обнимает другую девушку, в груди расцветала такая боль, что хоть вой. Было чувство, что одновременно ее пронзали сотни мелких игл. Валерия раньше сталкивалась с подобным выражением, но сейчас ей удалось его испытать. Хотелось рвать и метать. А еще плакать.

Она, закусывая губы едва ли не до крови и сжимая покрывала, гнала прочь мысли о том, что Тимур мог проводить ночь с любовницей. Лера до такой степени привыкла, что он постоянно с ней, постоянно трогает, ласкает ее, спрашивает с нее секс, что одна мысль, как он целует другую, выворачивала душу наизнанку.

Черт побери, он ее муж!

Муж!

И вот так пропадать ночь где-то после глупой обиды…

Леру мелко затрясло. Неужели он вообще ее ни во что не ставит? Не правда. Это она загнула. Она видела, что он делал для нее и семьи. Да и много ли мужчин будут поддерживать беременную жену, когда та активно общается с «белым другом»?

Но любовница…

Лера уже готова была встать с кровати и отправится на кухню — лежать одной на холодных простынях не было сил, — когда услышала тяжелые шаги.

Кто-то поднимался по лестнице.

Мужчина.

И она узнала его по шагам… Как в той песенке — «я милого узнаю по походке»… Неужели и Тимур стал для нее «милым»? Вышел из категории красивого мужчины с дюжиной тараканов в голове и превратился в того, кого хочется иметь единолично?

Лера резко села, не замечая, как короткие ногти от напряжения впились в нежную кожу ладоней.

Дверь открывали по-максимуму бесшумно. Он думал, что она спит?