Глаза цвета стали, как никогда ранее, походили на металл. Их блеск завораживал. Валерия встретилась с ними взглядом, и они затянули ее. Поглотили. Они жадно всматривались в ее лицо, пытаясь на нем отыскать следы усталости и скрываемой боли.

Лера постаралась как можно ласковее улыбнуться.

— Сейчас уже все позади. Меня больше интересует вопрос — что произошло? Я вообще не понимаю… Кто это женщина? Я подумала, что Диана. Что она следить за мной и…

Ее сбивчивую речь прервал поцелуй. Опьяняющий. Требовательный. И одновременно безмерно нежный. Жесткие губы Тимура касались Лериных осторожно, но так, чтобы было понятно — не отпустит. Не позволит увильнуть.

Лера с готовностью ответила на поцелуй. Раскрылась. И с легким удивлением осознала, как же она сильно истосковалась по его губам. Уходя в офис, он поцеловал ее, но… Мало, ей было мало. Она хотела еще.

С глухим стоном Тимур оторвался и ладонями обхватил ее лицо, заключив в нежный плен.

— Ты понимаешь, что я мог тебя потерять? Потерять, Лера?

Его голос был хриплым, низким. Точно он говорил через силу, точно ему что-то мешало. От его признания, сделанного ей — не кому-то! — по спине побежали мурашки, а в области груди вспыхнул пожар.

— Тимур, я…

— Молчи! Молчи…

Его губы снова набросились на лицо Леры, покрывая его сумасшедшими дикими поцелуями. Лера стояла, боясь шелохнуться. То ли от удивления, то ли от счастья.

Девушка позволила себя целовать, лишь крепче сжала мужские плечи руками, показывая, что для нее не безразлично то, что происходит сейчас здесь между ними.

— Со мной все хорошо. Правда. Тимур, ты меня слышишь?

Мужчина, наконец, оторвался. Взгляд у него был дикий, растрепанный. Словно ему вновь и вновь необходимо было удостовериться, что Лера стоит рядом с ним. Живая и здоровая.

— Да. Черт, если бы с тобой… с малышами что-то случилось…

Он провел рукой по влажным волосам.

— Расскажи, что произошло.

— Ты почему мне не сказала, что на Мальдивах видела женщину, похожую на Диану? — мгновение, и его взгляд потяжелел. Заметнее стали морщинки в уголках губ и глаз. Но обвинения или осуждения, коих можно было ожидать при столь требовательном вопросе, не последовало.

Валерия, повинуясь инстинктам, и тому, что она чувствовала, что больше не в силах скрывать все в себе, подняла руку и дотронулась до уже начинающей пробиваться щетины.

— Потому что сочла это не значимым фактом. Диана… Она предана тебе и очень переживает за мою беременность. Даже больше, чем моя мама. В курсе протекания беременности, знает наизусть результаты анализов. Вот я и подумала…

Тимур на пару секунд прикрыл глаза.

— Тебе удобно стоять?

— Лучше присесть, конечно. Да и в горле пересохло.

Тимур прошел к трюмо и налил воду в высокий стакан. Пока наливал, начал говорить:

— Я понял про тебя и Диану. Да, она немного перегибает палку в своем стремлении опекать меня и тебя. Но она такая, какая есть. Ты же знаешь, что нас связывает в прошлом?

Он обернулся.

Лера не стала лукавить:

— Диана… рассказывала. Пришла ко мне как-то в подпитии и…

Тимур, коротко кивнув, всучил девушке стакан. Та с благодарностью осушила его до дна.

Она опустилась на кровать, поджав под себя ноги. Тимур же подошел к окну, скрестив руки за спиной. Прожив с ним бок о бок несколько месяцев, Валерия кое-что уже знала о его физиологических привычках. Когда он размышлял, принимал решения, то обязательно подходил к окну.

— Я пока не могу с тобой разговаривать про Турцию… Прости, — она его прекрасно понимала. — Что касается Дианы… Она сегодня влетела ко мне в офис вся взбудораженная, в слезах. Начала сбивчиво говорить, перескакивая с темы на тему, упоминая тебя и говоря об опасности. Я ничего не понимал. Пришлось прикрикнуть, чтобы она успокоилась. Женская истерика — тяжелый случай. Выпив коньяка, она, наконец, смогла связно говорить. В это сложно поверить, но ее сестра-близнец жива. Диана, да и все мы думали, что она умерла. Но, как я теперь понимаю, мы ошиблись. Из борделя ее выкинули на улицу, где ее подобрал кто-то из местных. С ним или с ними она и жила. Более подробная информация будет к вечеру. Все эти годы она считала, что Диана ее бросила. Особенно после того, как она однажды увидела ее в газете, на фото, рядом со мной. Я бывал по делам в Турции, не единожды. Вот так все и сложилось… Тогда-то Дарина и задумала месть. Уничтожить тех, кто дорог Диане. По поводу вашей женской логики я промолчу. Ее выбор пал на тебя и меня. Меня она планировала взорвать. Тротил обнаружили у нее на съемной квартире. Тебя… Про тебя ничего говорить не буду. Главное, что обошлось. Когда Диана была у меня, я позвонил Руслану, так как Дмитрий сказал, что ты его отпустила. Тогда я попросил брата забрать тебя с университета. Как оказалось, не зря.

Лера молча выслушала его речь.

Встала и подошла к мужчине, стоящему к ней спиной. Обняла его, прижавшись щекой.

— Не зря. Руслан спас меня. Он появился, как никогда, вовремя. Эта женщина напала на меня с ножом. Мне удалось увернуться, а потом в туалет ворвался Руслан. Я даже толком не успела ничего понять… Гневная, я пошла за ней следом, думая, что она — Диана. Если бы присмотрелась внимательнее, поняла бы, что она на нее похожа, но различия вполне заметны.

Тимур развернулся так резко, стремительно, что Лера даже покачнулась.

Мужчина с пылающими глазами, в которых она видела свое отражение, схватил ее за плечи и сжал.

— Валерия, пообещай мне, что если вдруг тебе что-то будет казаться странным, ты мне сообщишь! Не знаю что: человек, звонки, пробегающая мимо тебя в одно и тоже время животина! Что угодно! Пообещай!

Лера, как зачарованная смотрела на него, и чувствовала, как в горле образовывается ком.

— Обещаю, — шумно сглотнула и быстро, пока не ушла решимость, продолжила: — Сейчас мне кажется твое поведение странным.

Мужчина приглушенно выругался.

— Ты права, черт побери! Я за тебя так сильно испугался… Когда позвонил Рус и сказал, что едва успел! Млять, Лера! — рывок, и Тимур прижал ее к себе. — Девочка моя любимая…

Вот тут Валерия уже не выдержала. Всхлипнула и руками вцепилась в рубашку мужа, благо, пиджак был распахнут.

— Любимая?

— ЛЕРА! — его хрип отозвался в самом сердце.

— Скажи… Скажи…

— Любимая, черт побери! — он отодвинул ее от себя, чтобы иметь возможность посмотреть в заплаканное лицо. Улыбающееся. С робостью и надеждой застывшей в глазах. — Я… Лера, а, ну, не смей плакать, иначе я ничего не буду говорить. Потому что и так чувствую себя дураком! И не делай бровки шалашиком! Я в жизни ни одной девушке в любви не признавался!

Последнее откровение и вовсе шокировало Леру.

— Ни одной…

— Нет. После пленения, после подставы мачехи сложно верить женщинам. А тут ты. Чистая. Добрая. Нежная.

— А что не так с мачехой?

Тимур покачал головой.

— Потом. Не сейчас. Просто не могу. Ты знаешь, я не разговорчив. Не умею говорить о своих чувствах, особенно женщине. Для меня всегда они были приятным времяпровождением. Сексом. Телом. Ты же… Ты все изменила. Да что же ты плачешь-то… Господи, Лера! У меня сердце разрывается от твоих слез!

Лера размазала слезы по щекам и улыбнулась.

— Так это… Тимур, банально, но от счастья. Вот уж поистине, не было бы счастья, да несчастье помогло. Интересно, сколько бы мы ходили вокруг да около?

— Ты про что?

Мужское тело по-прежнему было напряжено. Лера чувствовала ладонями.

— Про наши чувства. Я так понимаю, мы с тобой несколько раз пытались поговорить. Перед поездкой на Мальдивы, в новогоднюю ночь, и каждый раз ступорились. Я — понятно. Я — девочка…

— Это ты сейчас таким образом отмазываешься? — складки на лбу Тимура и вокруг губ разгладились. Взгляд потеплел. В нем больше не плескалась настороженность.

— Отмазываюсь? Тимур Олегович, что за сленг? — Лера подняла руку и дотронулась до его губ. Провела по ним, почти не касаясь. — Хотя, ты прав. Я, как истинная консерваторша, ждала первого шага от тебя. И у меня на то были свои причины. Я пришла в твою жизнь необычным образом. Суррогатная мама, которая суррогатной никогда и не была.

Тимур захватил губами ее пальчик и легонько принялся то посасывать, то покусывать подушечку фаланга. От этой, казалось, простой ласки по телу Леры прокатилась уже знакомая волна предвкушения. Груди отозвались мгновенно, соски затвердели, в трусиках стало влажно. Быстро-то как.

— Тот первый контракт… Мы вроде бы все по нему решили, — оторвавшись от ее пальчика, сказал Тимур.

— Да. И правда… Это я к чему, Тимур. К тому что, переступая порог твоего дома, даже лайнера, принадлежащего Тамиму, я давала себе четкую установку ни в коем случае не увлекаться тобой. В интернете я видела твое фото, знала, что ты привлекательный мужчина. И это являлось для меня большой опасностью. Искушением. Влюбиться в привлекательного мужчину — тем более, первого мужчину — легко. И я сопротивлялась. Отчаянно. Не позволяла думать о тебе. Постоянно, раз за разом напоминала, что мы расстанемся. Более того, я вынуждена буду отдать тебе ребенка, — воспоминания о тех кошмарных днях накатили на Леру, и она внутренне содрогнулась. — А потом двойня. И новый контракт. На десять лет. И вот тут у меня возникла надежда. Шальная. Нереальная. Десять лет, Тимур. Это же огромный срок. Я подумала — не будет же мужчина связывать себя на десять лет с женщиной, к которой абсолютно ничего не испытывает? Наивно. Понимаю. Даже Геныч бы меня поднял на смех. У вас психология иная. Но я рассказываю про свои чувства, эмоции. И потом… Твоя забота… Твое внимание…

Лера оборвала себя. Она сама от себя не ожидала столь пламенной эмоциональной речи.

Смущаясь от собственной смелости и откровения, посмотрела на Тимура и поняла — не зря она говорила. Вот точно не зря.

Ее муж в данную минуту напоминал довольного сытого кота.

— Продолжай.

— Оно покорило меня. Не знаю, когда… Честно, не знаю. Просто в один прекрасный момент, я поняла, что ты мне нужен. Что мне жизненно необходимо, чтобы ты был рядом. Всегда. Даже неулыбчивым. Даже всегда серьезным.

— Неужели я так плох в плане общения, Валерия? Никогда не замечал.

— Тимур, у тебя и другие отношения с женщинами были. Вы же знали, что хотите в эмоциональном и физическом плане друг от друга. А мне приходилось ставить запреты. Раз за разом.

— Но теперь я так понимаю, запреты рухнули?

Лера медленно кивнула.

— Да.

— И…

— И я тоже люблю тебя, Сардынов. Люблю.

— Крошка моя…

— А еще нам жизненно необходимо учиться разговаривать друг с другом, — это последнее, что успела сказать Валерия до того, как губы Тимура обрушились на ее.

Эпилог

Восемь месяцев спустя…


Лера поправила одеяльце у малышей и обернулась в сторону Тимура, что повязывал галстук.

— Тимур, у меня к тебе просьба.

— Да, какая?

Ровный голос мужа сообщил, что он готов ее выслушать. Ни тени сомнения.

Так приятно…

Лера улыбнулась уголками губ и подошла к нему.

— Давай я.

Она поправила ему галстук. Сколько раз она видела подобную сцену в фильмах? Сотни. Классика жанра, что называется. И никогда не думала, что и сама так будет делать.

Оказалось, завязывать галстуки целая наука. Помогала ее освоить Диана. Они на это потратили неделю. Подумать только — целую неделю! Прорва времени.

Но оно того стоило.

Тимур, узнав, что она овладела наукой завязывания галстука, причем в нескольких вариантах, радовался, как ребенок.

— Ты даже не представляешь, как они меня бесят.

— Кто? Галстуки?

— Они самые. Жуть. Может, в бизнесе тоже стоит отменить дресс-код?

— Попробуй. Тебе сотни тысяч мужчин скажут спасибо.

— Хм… Я могу сказать спасибо одной женщине, — его рука опустилась на ее ягодицу. — Ей этого будет достаточно?

Лера подавила в себе улыбку и с серьезным выражением на лице продолжила завязывать узел.

— Эта женщина предпочтет получить спасибо вечером в спальне.

— О как…

— Да.

— Я не против.

— Договорились.

Им было сложно. Особенно первые месяцы после признания. Они учились говорить и шутить в обществе друг друга. Оба немногословные от природы, они раскрывались постепенно. Шаг за шагом.

Когда Тимур второй раз ей попытался сообщить, что он не изменится, она прижала указательный палец к его губам.

— Тим, я поняла. Не надо.

Иногда Лере начинало казаться, что у этого сильного взрослого мужчины есть парочка комплексов в отношении себя. Из-за его характера и стремления все контролировать. Он должен быть в курсе всего. Где она, с кем она. Особенно после покушения сестры Дианы.