Марина Кистяева - КроШа

Но вот так, чтобы Сардынов…

«Вкусная», — вспомнилось ей.

«Сделай мне минет, Лера».

Два в одном.

Лера, уперевшись рукой куда-то ему в бок, лихорадочно выпалила:

— Я сейчас…я всё-таки… таблетку выпью…

Когда она, едва ли не путаясь в простынях, встала с кровати, задерживать её он не стал.

Напротив, закинул руки за голову и не сводил глаз с обнаженного миниатюрного тела.

Таблетку она проглотила, даже не запивая. И лишь увидев стакан с кристально чистой водой, ощутила, как таблетка застряла в горле. С жадностью осушила бокал, стараясь не думать, что перед Сардыновым она стоит обнаженной. И он сейчас её рассматривает.

Да, глупо стесняться мужчины, который уже видел ВСЁ.

Но куда деть-то это самое стеснение? Не на пляже же находишься, где все полуобнаженные. Опять мысли Леры покатились не туда. Она — обнажена. И мужчина, ждущий её возвращения на кровати — тоже обнажен. И он как раз не стесняется.

Валерия протяжно выдохнула, стараясь, чтобы Сардынов не услышал выдоха. Когда должна подействовать таблетка?

Её больше волновало не собственное удовольствие, про него она вообще не думала. Она не хотела и дальше оставаться зажатой. Не хотела думать. Хотела, чтобы у неё где-то щелкнуло внутри организма, и дальше её вели одни инстинкты.

Обернувшись и стараясь не вдаваться в подробности физиологии Сардынова, Лера прошла к кровати. Так, теперь ей надо повернуться к нему попой и фактически опуститься ею на его лицо.

Господи, и КАК это сделать?!

Вот как…

Как-то надо.

Кровь прильнула к щекам девушки.

Было стыдно. И неудобно морально. Очень.

Одно дело, как в прошлый раз. Да, приятного тоже мало было — лежать с раскинутыми ногами и ждать, что мужчина предпримет.

Но тут.

Гадство.

Пока она думала, что да как, Сардынов устал ждать. Издав непотный звук, больше похожий на недовольный рык, он ухватил её талию со спины и потянул на себя.

— Давай.

Блин, что давать-то?

Ответ напрашивался сам в действии.

Пришлось, кусая губы, вставать в ту позу, что он просил.

Плоский живот с кубиками, опять же поросль курчавых волос и член с тонкими прожилками и с идеально гладкой головкой. Пока Валерия пыталась сориентироваться и справиться с эмоциями, понять, как и что делать, другие уже приступили.

Мужские руки ощутимо сжали бедра Леры, зафиксировав их в нужном положении.

Горячий язык прикоснулся к доступному лону. Сегодня он не пробовал. Сегодня он брал. Именно так. Не иначе.

Грязно. По-мужски. Со смаком. Языком внутрь и по складочкам. Исследуя, чтобы захватить.

Да, грязно…

И нечто подобного ждали и от неё.

Лера пока не чувствовала никаких изменений в своем теле. Такая же зажатость, скованность.

На мгновение зажмурившись, как в детстве перед тем как войти в темную комнату, Лера накрыла ладонью член. И опустила голову.

Дальше — дело техники, как бы сказала Светулечек. Только с техникой у Леры проблема. Её не было в принципе. Только инстинкты. Наверное, если бы ей пришлось делать минет любимому мужчине, выходило бы иначе. Хотелось бы больше давать, чем получать. Ласкать так, чтобы ему нравилось каждое её прикосновение. Чтобы он улыбался и стонал от каждого её движения вниз-вверх.

А здесь что?

А здесь, милая, надо работать.

Верестов прав — мало кому платят столько сколько ей. Цинично? Никто и не спорит.

И Лера стала работать. Скользнула губами по головке, впуская её внутрь горячего рта. Вобрать больше… Наверное, надо ещё больше.

Между тем девушка не заметила, как тепло побежало вдоль позвоночника, коснулось поясницы и устремилось к раскинутым бедрам. Туда, где активно действовали губы и язык Сардынова. Действовали умеючи, точно зная, что хочет их хозяин.

И для чего он это делает.

Лере удалось немного отпустить ситуацию. Она постаралась абстрагироваться от происходящего. Она просто прикасается к мужскому телу. Всё. Стоит заметить к красивому молодому телу. К члену, что тонко отзывается на её неумелые, но старательные ласки.

Полностью абстрагироваться не получилось.

Внизу живота всё же появилась тяжесть. Приятная истома, знакомая Валерии по тем бесбашенным минутам, когда она расслаблялась сама с собой. Водился за ней подобный грешок. Организм молодой и порой он давал сбой, требовал чего- то большего, чем еда и комфортная одежда. Тогда в ход пускались ручки. Мастурбацию Лера считала вполне нормальным явлением, ханжой в этом плане не была. Уж лучше так, чем спать с парнями, которые лишь заявили, что у тебя классная задница, и они не прочь тебя сводить в клуб.

Поэтому она точно уловила момент, когда на её организм подействовал афродизиак. Так ей хотелось думать. Не мужские губы, с упоением её ласкающие столь интимно, что слегка кружилась голова, стоило представить, как они с Сардновым выглядят со стороны. Именно афрозидиак, и точка.

Дыхание сбилось, и самой доставлять интимную ласку стало сложнее. Губы по стволу… К яичкам…Вновь полностью накрыть губами…

Когда жар между ног усилился, Валерия не выдержала и оторвалась от члена Сардынова. Приподняла голову и сильно зажмурила глаза, полностью сосредоточившись на том, что происходило с её телом.

Но кого-то её заминка не устроила, и мужская рука ощутимо надавила на поясницу, давая понять, что ей стоит вернуться к тому, чем она занималась секундой ранее.

Лера вернулась. А что ей ещё оставалось делать? Правда, не замечать разгорающегося пламени в лоне не получалось.

Сама она перестала воспринимать минет, как нечто неестественное.

И когда мужские руки властно потянули её на себя, непостижимым образом разворачивая, она готова была запротестовать.

Что снова не так…

Не успела.

Губы Сардынова впились в её. И это оказалось едва ли не большим удивлением, чем всё то, что происходило между ними ранее.

Всё-таки поцеловал. Яростно. Сильно. Прижимая её к себе, расплющивая её груди о свои стальные мышцы. Лера в одночасье оказалась уложенной на мужское тело. Горячее.

Его поцелуй произвел на неё ошеломляющее действо. Никто никогда не целовал её столь требовательно, умело, точно зная, как прикасаться к губам, как действовать языком, чтобы тебя немедленно, незамедлительно пустили.

И ещё ни разу Лера не чувствовала на своих губах собственный сок.

Она не успевала за Сардыновым. За его желаниями и потребностями. Его губы покусывали её, причиняя легкую боль, чтобы в следующее мгновение провести по ним языком, задабривая. И устремиться вглубь её рта.

Он брал. Требовательно. Не давая шанс на отступление.

У Леры закружилась голова, и она невольно, ошарашенная его напором, начала отвечать. Где-то неумело, где-то робко.

Поцелуй с Сардыновым не был похож ни на один поцелуй из прошлого.

Когда он оторвался от её губ, и она натолкнулась на яростный взгляд, обращенный на её лицо, оторопела ещё больше, не замечая собственного потяжелевшего дыхания.

— Давай на меня. Давай, крошка, поработай, — от его хриплого, полного страсти голоса, горячая волна прошлась по позвоночнику и присоединилась к тому пламенному очагу, что бесновался у неё между ног.

Повторять не пришлось. Да Лера и не стала ничего уточнять. Если что-то сделает неправильно, её поправят.

Высвободившись из крепкого захвата, она съехала чуть вниз, чтобы оказаться перед его бедрами. Уперев ладони в его грудь, стараясь не смотреть ему в лицо, иначе растеряется от его слишком пронзительного взгляда, Лера приподнялась и, поерзав, принимая более выгодное и удобное положение, нашла лоном гладкую мужскую головку.

Одно движение — уже его бедрами! — и он внутри.

Лера приглушенно вскрикнула. И точно в наказание её снова притянули к себе, чтобы ещё раз накрыть рот требовательным поцелуем.

Сегодня она была влажной без смазки. Его губы постарались. Поэтому проникал он легко и глубоко. Также яростно, как и целовал.

Толчок — захват губ.

Толчок — язык врывается вглубь рта.

Толчок — и их языки вступают в противоборство.

Между бедер, там, где их тела соприкасались творилось нечто непонятное. Секс с Сардыновым воспринимался очень остро. С одной стороны, Лера отдавала себе отчет в происходящем — чувствовала, как растягивают её стеночки, как наполняют её изнутри, как жесткие кучерявые волосы соприкасаются с её нежной плотью. С другой — его движения пробуждали в ней те самые чертовы бабочки. Стягивали в тугой узел мышцы внизу живота. И, казалось, пронзали её насквозь.

Сардынов не желал выпускать её из захвата. Не сейчас. Он крепко прижимал к груди хрупкую девушку, не разрывая контакта губ.

И двигался.

Двигался…

Чтобы со стоном, больше похожим на рык, излиться в неё.

Когда Лера почувствовала особо глубокий толчок, и как после него замер мужчина, догадалась — он кончил. А она? В душе родился протест. Нет, нет, нет… Так не честно! Она-то не успела.

На её лице отразилась некая растерянность.

Но время — упущено.

Полежав некоторое время без движения и пытаясь утихомирить не на шутку разволновавшееся сердце, Лера осторожно высвободилась из рук Сардынова, чтобы сразу же услышать:

— Иди в душ.

Вот же.

Лера спустилась с кровати, чувствуя, как по бедрам течет семя.

— В мой душ, — ещё одно распоряжение.

Скрипнув от досады зубами и мечтая поскорее остаться в одиночестве, Лера, уже не стесняясь собственно наготы, направилась в ванную. Его ванную.

Не замечая интерьера — устремилась к большой душевой кабине. Быстро включила воду, отрегулировав до нужной температуры, захлопнула дверку и, кусая нижнюю губу, пальчиками вниз. Туда, где пылает.

Вот на кой ляд она выпила афродизиак? Закончилось бы всё, и она спокойно пошла к себе спать. Нет же, страдай сейчас от неудовлетворенного желания.

Лера так старательно сосредоточилась на своих мыслях, что даже не услышала, как открывается дверка кабинки. И лишь когда почувствовала, что пространство вокруг неё стремительно сужается, поняла, что к ней присоединился Сардынов.

— Руку убери.

Растеряно моргнув, Лера мысленно обозвала себя тормозом. Откуда, блинство, убрать руку?

Видимо, руку она так и не убрала, немного замешкалась, потому что Сардынов наглядно показал ей откуда и что надо убрать.

Резко развернул девушку к себе, прижав спиной к своей груди, он без лишних объяснений сжал запястья обеих рук девушки и расставил их по стене кабинки, дав Лере дополнительную опору.

Сам же устремился к лону девушки и свободно ввел палец внутрь.

Лера охнула. Ноги подкосились. Хорошо, что она стоит спиной к Сардынову, опирается на неё, иначе бы упала.

Мужские пальцы знали, что делать. Как войти, где надавить. И они были крупнее Лериных.

Постанывая и уже не думая, что с ней происходит, она насаживалась на его руку. Ещё.

Ещё.

И ещё…

Чтобы взорваться и обессиленно охнуть.

Вода стекала по лицу, падала на грудь. Лера ничего не чувствовала. Знала лишь одно — если бы Сардынов не удерживал её за талию, положив руку на живот, она бы съехала на дно кабины.

Спала Лера у Сардынова на кровати. Думала — отправит в смежную комнату, но ошиблась.

Когда она вышла следом за ним из ванной, он сидел на кровати с ноутбуком на коленях. Заметив, что Лера растерянно застыла, не зная, что делать дальше, кивком указал на соседнюю сторону кровати.

— Останься здесь.

То есть спать они будут на одной кровати. Мило.

А в чем Лере спать? Не голой же?

— Мне нужна сорочка, — негромко проговорила она, продолжая стоять на одном месте и чувствовать себя полной идиоткой.

— Зачем?

На его лице не дрогнул ни один мускул. Спокойный. Сосредоточенный. Точно и не он десять минут назад занимался сексом и посылал ей горячие взгляды.

И, правда, зачем нужна сорочка?

— Я привыкла спать или в пижаме или в сорочке.

— Отвыкай.

О. как.

С языка едва не сорвалось едкое замечание, характеризующее, что она думает по поводу его командного тона. Но вовремя вспомнила про контракт.

Полная покорность…

Зачем ему это надо? Вот зачем?

Лера недовольно поджала губы. Мужчины ещё хуже, чем женщины. Их вообще понять нельзя.

Какой прок Сардынову от её покорности? Хорошо, она ещё понимает, когда дело касается постели. У каждого свои предпочтения. В остальном… В виду подписанного контракта, и того, что из него следует, она и так не собирается сближаться с Сардыновым, ни в душу к нему залазить. Ни к чему. Но контролировать каждое её действие в доме — это перебор. Хотя — не так. Он не контролирует. Тут нужно четко разграничить понятие. Он отдает распоряжения, делая свою жизнь комфортной. То есть желает он видеть в своей постели обнаженную девушку, значит, ни о какой пижаме не может идти речи. И плевать на то, что девушка будет испытывать дискомфорт.