Скайла Мади - Кровь и ржавчина

Не говоря ни слова, Джай разворачивается назад, чтобы посмотреть в тоннель.

— Ты извращенец, — поддразниваю я и беру майку в руки, чтобы надеть ее через голову.

Он не оглядывается, но я слышу, что он улыбается, когда говорит:

— Я предпочитаю термин оппортунист (Прим. Оппортунист — человек, пользующийся обстоятельствами, умный, ловкий человек).

Я расправляю борцовку на животе. Она сильно облегает, и отсутствие питания в моем рационе это показывает. Бедренные кости... вот почему я ношу мешковатую одежду. Я действительно удивлена, что моя грудь еще существует. Я провожу руками по животу и делаю вдох. Когда выдыхаю, Джай поворачивается и в этот раз его глаза пропускают мою грудь и останавливаются на волосах.

— Готово? — спрашиваю я, засовывая руки в карманы.

— Почти.

Он делает шаг вперед, и я задерживаю дыхание, когда он протягивает руку и тянет за ленту, связывающую мои волосы. Резко дернув, он высвобождает мои черные локоны, и они свободно рассыпаются по плечам. Я чувствую себя крошечной, когда его огромные руки запутываются в моих волосах, и, возможно, это всего лишь плод моего воображения, он пропускает их между пальцами, сжимая, и с моих губ срывается нервный вздох. Чтобы он ни делал, это так эротично. Если бы это было обыденно, мое тело бы не горело, словно в огне, а сердце не выскакивало бы из груди.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но Джай поворачивается и выходит в тоннель.

— Идем.

***

Клетка гремит и трясется, а мое сердце бьется где-то в горле. Удары и рычание смешиваются с криками толпы. Я никогда в жизни не видела ничего настолько смелого, настолько потрясающего. Волнение иголками покалывает по всей поверхности моей кожи, словно электричество по металлу, но рядом со мной у стены тоннеля сидит Джай, поигрывая болтающимися нитками на рукаве рубашки. Как ему могут надоесть разворачивающиеся действия перед нами? Полагаю, он привык к этому, но для меня это совершенно новый мир. Мир, страшный и волнующий одновременно. Каждые несколько секунд, когда бойцы дают себе небольшую передышку, мое внимание обращается к перилам над клеткой и на толстые пальцы, удерживающие их. Череп меняет позу и опирается локтями на перила, чтобы стать ближе к бою, и мой взгляд перемещается на его руки. Когда бойцы сталкиваются и валятся на пол снова, я позволяю своему взгляду переместиться на лицо Черепа и его подробно прорисованный череп. Я могу видеть каждую косточку, все пространство окрашено в угольно-черный цвет. На мгновение меня пленяет это, я как будто загипнотизирована. Он — это самое страшное, что я когда-либо видела, и, хотя вчерашние события уже не видны на его коже, чувствую, будто все еще вижу невинную кровь на его руках. Хоть и страшно, я не могу не задаться вопросом, любил ли он когда-нибудь женщину, как выглядит улыбка на его губах. Интересно, каким цветом блестели его глаза, когда он был влюблен...

Я оглядываюсь на бойцов, оба стоят на дрожащих ногах и обмениваются тяжелыми ударами, удар за ударом. Один боец с чуть большей энергией, чем другой, делает удар. Он попадает по голове, выводя своего соперника из равновесия. Не теряя времени, он выпрямляется и совершает сокрушительный удар в подбородок. Я ахаю и прикрываю рот, когда голова соперника от удара резко откидывается. Я вижу это в его глазах — остекленевший взгляд — и вдруг его голова тяжелеет в сравнении с остальным телом. Мое сердце подпрыгивает в груди, в голове, в горле, везде, и я не могу ничем помочь, но придвигаюсь ближе. Подсознательно я тянусь назад и касаюсь руки Джая, чтобы не упасть, делая шаг вперед. Я использую его в качестве охранника, в случае, если мне нужно будет отступить в любой момент. Потрясенный парень качается, как дерево на ветру, и сваливается на пол.

Комната замолкает.

Он не двигается.

Только звуки натянутых толстых цепей, трущихся о металлические перила, и крошечных дорожек дождевой воды, капающих на бетон вокруг нас. Мой рот открыт, глаза расширены. Я никогда не видела нокаут раньше.

Все остальные вновь возвращаются к жизни, приветствуя победителя. Внезапный прилив торжества поражает меня, и я отпрыгиваю назад, отчаянно цепляясь за руку Джая. Шум вибрирует по полу под ногами. Я чувствую это подошвой своей обуви и тканью носков, прежде чем вибрация переходит на ноги. Я тяжело дышу, не зная, должна ли радоваться или плакать. У меня болит в груди, горит, словно я выкурила целую пачку сигарет, и понимаю, что это не из-за толпы. Это из-за человека, лежащего без сознания на полу в клетке.

Это могло случиться со мной.

Это то, что будет со мной.

Я рассматриваю его немного дольше. Что-то с ним не совсем в порядке. Он по-прежнему... словно мертв. Я не замечаю двоих людей Черепа, тех, что вчера были с ним, до тех пор, пока они не подходят к клетке и не открывают ее, выпуская победителя. Он обхватывает себя руками и пытается выглядеть храбрым, но этого недостаточно, чтобы сдержать содержимое желудка. Я съеживаюсь и отворачиваюсь, когда желтая желчь извергается из его рта. Игнорируя его, головорезы заходят в клетку, не беспокоясь, что она подпрыгивает и дрожит под их тяжестью. В любую секунду она может сорваться с цепи. Думаю, я единственная, кого это беспокоит.

Мужчины подходят к парню и ударяют его по лицу. Он не двигается. Они смотрят вверх на Черепа, затем проверяют пульс. Я не отвожу взгляда от Черепа, он качает головой и головорезы сгребают парня. Когда они поднимают его на руки, я замечаю небольшую струйку крови, вытекающую изо рта и носа. В жилах холодеет. Он... мертв?

Выйдя из клетки, двое мужчин тащат его наверх. Я ожидаю, что они отнесут его куда-нибудь в маленький уголок тоннеля, чтобы помочь исцелить губу или что-нибудь еще. Вместо этого Череп объявляет, что иногда это случается и напоминает нам, что это опасная игра.

И тогда они сбрасывают его в тоннель, как мусор недельной давности.

Как сраный мусор.

Я взволнованно расхаживаю по комнате, делая по три шага в разных направлениях. Джай смотрит на меня с порога, скрестив руки на груди. Он думает, что я слишком эмоционально реагирую. Он относится ко мне как к единственной, кто находит ужасным, что они выбросили проигравшего бой, будто он был ничем.

— Он был уже мертв, Эмили, — вздыхает он, видимо, ему надоело говорить это. — Удар был слишком значительным. Никто ничего не мог сделать.

Безмолвные слезы обжигают мои щеки, и я сильнее обхватываю себя руками.

— У него, вероятно, есть семья... они никогда не узнают, что с ним случилось, — я резко вдыхаю. — Что, если у него есть жена? Или дети? Они вырастут, думая, что отец бросил их без объяснений.

— Если он был здесь, это значит, что он уже бросил их.

Я перестаю метаться и свирепо смотрю на Джая.

— Есть ли у тебя хоть какое-то сострадание? Человек умер, словно мусор.

Затем понимание озаряет меня, и все эмоции, что чувствовала, весь страх и возмущение скручиваются в моей груди. Даже слезы высыхают.

— Я умру здесь, внизу, и они выбросят меня.

Джай закатывает голубые, словно океан, глаза.

— Ты не умрешь.

— Я умру.

Почему он думает, что я делаю из этого драму? У меня нет боевого опыта, и пока я здесь в подземелье с бойцами, единственный способ выйти отсюда — это выиграть, или же проиграть и умереть.

— В любом случае, как это работает? Они выходят в алфавитном порядке? По размеру? Тянут жребий?

— Случайно. У Черепа есть Маркус, который выбирает мужчину и женщину, а те в свою очередь выбирают своего противника.

Я хмурюсь.

— Получается, нет никакой реальной схемы?

Он качает головой.

— Черт. Посмотри на меня. Я легкая добыча.

Меня могут вызвать драться в любую секунду, а я понятия не имею, как нанести удар или как поставить блок. Толку от меня, как от мертвой.

Мне никогда не был свойственен драматизм. Я всегда была оторвана от жизни, готова к тому, что она закончится в любой момент, и относилась к этому спокойно, но не так. Нет ничего достойного в том, чтобы умереть вот так.

— С тобой все будет в порядке. Сколько еще раз я должен это повторить?

— Ты же сам сказал, Стоун. Я продержусь несколько минут, может быть.

— Может и продержишься, но не забывай, если ты все сделаешь правильно, понадобится всего секунда, чтобы выиграть бой, — он отталкивается от стены и подходит ближе. — Не важно, что ты не владеешь техниками, и в тебе нет силы. Великое дело.

Вот так-так… спасибо.

— Скорость и логика на твоей стороне. Большинство бойцов думают об одном и только об одном — победить любой ценой. Один взгляд в твою сторону, и они уйдут в нокаут. Если ты не запаникуешь и выучишь несколько позиций и приемов, думаю, ты легко справишься с этим или не умрешь, по крайней мере.

Он стоит в футе от меня, его руки свободно свисают по бокам. Интересно, помогал бы он мне, если бы я не должна была ему десять тысяч долларов. Если по какой-либо причудливой случайности мне удастся отыграть деньги, перестанет ли он защищать меня? Или по-прежнему будет помогать? Он сказал, что у него здесь цель, и я отвлекаю его. Что за цель? Выиграть деньги? Что ему нужно, кроме денег? Кажется, они у него есть. Вся его одежда фирменная, с топовыми спортивными логотипами, маленький плеер от Apple, не говоря уже о двадцати тысячах долларов, которые он небрежно вытащил из кармана, чтобы нас пропустили. Он не нуждается в восьмидесяти тысячах долларов.

— Почему ты помогаешь мне?

Его челюсть напрягается на несколько секунд, прежде чем он расслабляет ее.

— Ты должна мне деньги, и я хочу вернуть их назад.

Заинтригованная, я наклоняю голову.

— Зачем тебе это нужно?

Голубые глаза Джая темнеют, и при этом освещении они кажутся черными.

— Какое это имеет значение? Они были моими с самого начала.

Медленно я соединяю кусочки пазла в единую картинку.

— Деньги не могут быть тем, зачем ты здесь. Если бы ты отчаянно нуждался в деньгах, ты бы не потратил на меня десять тысяч.

Его темные глаза вспыхивают, и он расправляет плечи, возвышаясь надо мной. Обычно я боюсь таких парней, но сейчас делаю успехи. Мне нужно знать, с кем я связываюсь.

— Осторожно, Котенок. Мои дела — последнее, с чем ты захочешь иметь дело.

Сказав это, он заинтриговал меня еще сильнее. Может быть, я хочу находиться в опасности. Затем я вспоминаю, как он смотрел на Черепа. Все остальные смотрели на него с абсолютным обожанием, но не Джай. Я видела его отвращение. Я чувствовала его гнев. Тут что-то намного большее, чем он пытается показать.

— Я видела, как ты смотрел на Черепа.

Его бесстрастное лицо остается таким же свирепым и решительным, и на миг я задаюсь вопросом, был ли он когда-либо в армии. Как он держит в себе эмоции... дисциплинированно.

— Я видел, как ты тоже смотрела на него. Тебе нравится Череп? Он тебя заводит?

Жар распространяется по моему лицу, окрашивая его в красный цвет. Его татуировка, может, и интригует меня, но я никогда не зайду так далеко, чтобы сказать, что это возбуждает меня.

— Мне, возможно, немного любопытно, — признаюсь я, что это не из-за его бизнеса. — Но Череп — отвратительный человек. Отсутствие сострадания к человеческой жизни затмевает любые другие качества, которые я смогу выдумать.

Его губы вытягиваются в прямую линию. Он ревнует? Это вообще возможно?

— Он выглядит так, будто весь мир у его ног, но один неосторожный шаг, и он потеряет все это.

Ох, дерьмо. Вот оно. Я ожидала что-то вроде беспорядочного плана, но это... это безумие.

— Ты хочешь свергнуть его?— спрашиваю я шепотом. — Ты с ума сошел?

Конечно, Джай делает вид, что не понимает, как будто я говорю с ним на другом языке.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— Ты утверждаешь…

Он делает рывок вперед, его крупное тело ударяется в меня и он зажимает ладонью мой рот. На его лице раскаленная ярость, и я борюсь с ним, но он кладет свою твердую руку мне на поясницу, удерживая меня на месте.

— Я не собираюсь снова просить тебя держаться подальше от моих дел. Я спасал твою жизнь не для того, чтобы ты могла поставить под угрозу мою. Все, что я прошу — выиграй бой и верни деньги, которые должна. Затем можешь продуть следующий бой и попрощаться.

Я вырываюсь из его рук, и он позволяет это, но крепко держит меня за талию, не отпуская. Одно слово. Одно слово в этом предложении волнует меня.

— Попрощаться?

Он кивает один раз.

— Если ты проигрываешь и не умираешь, ты уходишь. Таковы правила.