Евгения Чепенко - Кровь решит за нас

— Ребенок, помяни мое слово, эта королевна переживет нас с Анькой.

— Да, — согласилась Анька.

Нина обернулась и с сомнением взглянула на одинокую фигурку на скамье.

— Не переживай, у нее же есть любимый сын.

***

12 ноября

Понедельник

Наталка положила второй тест на раковину и зажмурилась.

Так не бывает.

Голова закружилась, от страха начало подташнивать.

Или бывает?

Девушка осела на пол и обняла колени, из глаз покатились слезы.

— Мамочки, — надрывно просипела она. Ей же восемнадцать, ну, куда оно? Она? Он? Паника заполнила грудь, сдавив легкие, не позволяя дышать. Она подскочила, нашла телефон, набрала знакомый номер.

— Да, девочка моя?

— Саш, — ровным голосом произнесла девушка. — А ты не приедешь пораньше? Пожалуйста.

— Уже еду. Что случилось? Тебе плохо?

Наташа мгновение поколебалась.

— Ты… — подходящие слова почему-то не находились. — Ты — папа, — это единственное, что точно отражало смысл и не звучало как в дешевой мелодраме.

На том конце повисла тишина.

— Ты из-за этого так расстроилась? — мгновение спустя произнес Санька.

— Да.

— А зачем? Я сейчас буду. И не хлюпай! Додумалась.

Наташа удивленно посмотрела на телефонную трубку. А правда, чего это она? Вытерла глаза. Попыталась удушить страх и панику на корню, не до них сейчас.

Вышла в зал и растянулась на полу, уставившись в потолок. Она хорошо помнила, что аборт имеет непредсказуемые последствия, ну и потом — это же ребенок, он там живой, а еще он Сашкин… Нет. Не еще. Это самое главное. Он Сашин.

Она повернулась на бок и обняла свою талию. Представила, что внутри нее часть самого любимого человека, вздохнула и снова заревела. Как же страшно! Как же невовремя!

***

— Ты… — она испуганно запнулась. — Ты — папа.

Санька выронил куртку. Все мысли разом покинули голову, он замер. Наталка всхлипнула. Черт, она там ревет. Парень тряхнул головой, сгоняя ступор. Идиот, нельзя молчать.

— Ты из-за этого так расстроилась?

— Да.

— А зачем? Я сейчас буду. И не хлюпай! Додумалась.

Отключил телефон.

— Лекс, ты чего?

Поднял куртку, обернулся, восемь пар глаз обеспокоенно изучали его. Вопрос задал Костя.

— Проблемы дома. Кость разберись с машиной. Я ушел.

— Дмитричу позвони, — крикнул тот ему в догонку.

Сашка вылетел в коридор. Позвонить? Звонить этому кретину, слушать демагогию, проматерился, все мысли были о ней. Ей же там плохо сейчас, развернулся на сто восемьдесят, залетел к HRам. Пусть Олеська будет не на собеседовании. Повезло.

Подбежал к столу, навис над опешившей девушкой.

— Лесенька, солнышко, ты же меня любишь, правда?

Девушка покраснела. Она любила, причем давно, Санька почувствовал себя как до жизни с Наталкой — уродом. Отвык уже.

— Красавица, мне позарез уйти надо, договорись с большим дядей, окажешь услугу?

Она кивнула.

— С меня шоколадка, — и, не обращая внимание на остальных женщин, скрылся за дверью.

Наталка, съежившись, лежала на полу в зале и тихо всхлипывала. В полном молчании аккуратно поднял ее, сел на диван, прижал к себе. Есть ли ребенок или нет его, парень не ощущал и не чувствовал никак… Пока. Все, что имело значение, — ее слезы и ее страх. Свои ненужные эмоции он загнал поглубже еще по дороге.

— Саш, — тихо позвала она.

— Да, девочка моя?

— Тебе не обязательно… Ну, в смысле, я и сама могу.

Что?!

Парень разозлился, захотелось встряхнуть ее, а еще лучше поругать как следует.

— Чего ты сама можешь?

— Не сердись.

— А что за хрень?! Дура?

Девушка разревелась. Санька скрипнул зубами. Кретин.

— Прости, Наташ. Только давай ты больше не будешь выдвигать подобных предложений, хорошо?

Она кивнула, парень тоже зачем-то кивнул.

Посидел немного, слабо улыбнулся. Абсурдная ситуация. Она решила его отпустить, кто бы мог предположить? Да, черта с два он уйдет! Она думает, что он позволит ей одной воспитывать ребенка? Позволит, чтобы в ее жизни однажды появился кто-то другой? Малыш — это хорошо. Саньку вдруг осенило, нет, это не просто хорошо, это потрясающе. Это означает, что она никуда от него не денется и…

— Наташ, ты меня любишь?

Она промямлила невнятное, длинное, ласковое и утвердительное.

— Хорошо, значит идем в ЗАГС.

— Блин.

— Обнадеживающая реакция.

— Папа меня убьет, — пискнула ему в грудь девушка.

— Думаю, радость моя, тут вероятней вариант папы, убивающего меня, поэтому счастливую новость сообщаем для начала женской части населения, то есть маме, бабушке и, как следствие, Аннушке. Согласна?

— Я не знаю, я чего-то как-то не очень думать могу.

— Вот и хорошо. Я буду думать, не возражаешь?

Она отрицательно покачала головой.

Поцеловал ее волосы, вдохнул любимый запах. Родные, работа, учеба — все это завтра, а сегодня она и только она. Мать его ребенка. Странно и непривычно пока. Хрупкая нежная… Теперь у него их будет двое. Выходит, они — семья, настоящая маленькая семья, рассмеялся. Заплаканные черные глаза недоуменно взглянули на него.

— Все хорошо будет, прекращай реветь.

— Я не реву, — обиделась девушка. — Мне страшно.

— Нашла чего бояться.

Наташа вздохнула и съежилась у него на коленях. Вот всегда так. Когда он ругался, она чувствовала себя ужасно, как нашкодивший ребенок, которого не телесно наказывают, а снисходительно отчитывают, а потом еще и по голове гладят. Обняла теплое родное тело, спрятала нос на груди.

— Я тебя люблю.

— И я тебя. Радость моя, — сердито поинтересовался Санька. — Ты ела?

Она прижалась сильнее. Ну, вот, опять ругаться будет.

— Нет…

***

14 ноября

Среда

— Что-о-о?! Сопляк! Да, я ему…

— Это мой сын, между прочим, — уперла кулаки в бока Нина.

— Сын? Сын?! А она — моя дочь! — свирепо начал Сергей. — А я…

— А ты теперь дедушка.

Вспышку агрессии тут же как рукой сняло. Кажется, пока Нина не назвала его вслух дедушкой, он до конца не понимал смысл произошедшего. Женщина решила окончательно добить разгневанного и разъяренного. Пока клиент готов, так сказать.

— И между прочим Наталку в ЗАГС ведут раньше меня.

Нина отвернулась, давясь смехом. Почему так весело? Да, бог знает. Она сама Саньку в восемнадцать родила и помнит каково оно, но у нее из поддержки была лишь мама, а тут теперь всех много, только Сережку угомонить надо, а то больно воинственный, балбес… Оказывается, когда злится, он восхитителен. Надо будет довести чуток попозже в целях личного пользования.

На плечи легли его ладони, притянул к себе, обнял, поцеловал шею за ухом.

— А ты хочешь? — тихо спросил мужчина.

— А похоже, что не хочу?

— Ты никогда не говорила.

— А ты спрашивал?

Ответом ей была тишина, нарушаемая тихим дыханием.

— Сегодня поздно, значит завтра с утра подаем заявление и чем быстрее, тем лучше!

— Почему?

— Пока ты не передумала.

Нина рассмеялась.

— Ты, значит, теперь добрый.

— Нет. Жажда членовредительства еще не прошла. И ведь знал, гаденыш, что я так отреагирую, потому к тебе сначала и пошел!

— Санька всегда был не по годам умный. Согласись?

— Соглашусь и покалечу!

Нина развернулась в его объятиях.

— Когда ты злишься, ты безумно сексуальный. Я тебя хочу, — она потерлась о него всем телом и многообещающе улыбнулась.

— Действительно, умный. Самое мое слабое место нашел.

— Снимай штаны, дедушка, — хихикнула Нина.

Шесть месяцев спустя

18 мая

Суббота

Саша оторвался от книги и взглянул на время. Еще целых полчаса. Вернулся к чтению.

Черт! Сколько же всего понаписали, неужели все вот это надо знать о детях? Вздохнул, закрыл издание, швырнул назад. Вышел из машины, отправился в корпус, ждать у кабинета и плевать на ее запрет. Капризная девчонка. Как можно столько плакать и так не по делу? Парень улыбнулся своим мыслям, хотя, конечно, никто и никогда еще у него не ревел от оргазма. Хохотать, она хохотала, но вот, чтоб хлюпать, — это в первый раз. В первое мгновение напугала до чертиков, думал, с малышом что или больно ей. Потер глаза, тряхнул головой, сгоняя усталость и сон.

Нашел нужную дверь, запрыгнул на подоконник напротив, взглянул на часы. Еще немного и можно увозить домой.

— Саш! Привет!

Он обернулся и столкнулся со счастливыми глазами Иры, подавил желание поморщиться.

— Привет.

— Ты что тут делаешь? — радостно прощебетала девушка. Санька нахмурился. Давно ее не видел, года с два назад Ирка просто перестала попадаться на глаза. Что с ней стало и куда делась, парню было абсолютно неинтересно, да, и сам он, честно говоря, заносил свою персону в храм науки исключительно на экзамены и некоторые семинары.

— Жду, — неопределенно кивнул на дверь.

— А-а, — протянула она. — Понятно.

Саша усмехнулся. А по лицу видно, что нихрена непонятно, и мало того, очень хочется знать. Против его ожидания она не ушла, продолжила неуверенно топтаться возле его колен.

— Ну, а ты что тут делаешь? — со вздохом решил побыть вежливым.

— Я вот к дипломнику, — она потрясла увесистой папкой. — На заочном учусь, так что позже вас сдаю. Как госники прошли?

— Хорошо, — красноречием блистать не хотелось.

— Понятно, — Ирина покрутила папку в руках, разглядывая его ноги. Плечи ее неожиданно поникли. — Ты так и не изменил привычке надрывать джинсы по шву снизу, — тихо констатировала она.

Парень растерялся.

— Ир, ты чего? — вопрос вырвался сам собой, прежде чем он успел оценить его разумность. Она устало улыбнулась.

— А кого ты ждешь?

— Жену.

Она кивнула.

— Ладно, счастливо тебе.

— И тебе, — ответ его прозвучал уже в спину девушки. Сашка проматерился, скроется за углом и реветь начнет, он был в этом абсолютно уверен. На душе стало противно, совесть сожрет же, Наталка определенно плохо на него влияет. Мельком взглянул на часы, время еще было, спрыгнул, понесся следом, и, как выяснилось, напрасно торопился, далеко уйти Иринка действительно не смогла, обнаружилась за углом. Девушка надрывно всхлипывала и старательно стирала слезы с лица.

С его появлением она впала в ступор.

— Ир, слушай, я ведь тебе ничего не обещал.

— Знаю, — прошептала она, обняв сильнее папку.

— Три года прошло уже…

— Три с половиной.

— Не суть. Ир, я по уродски к тебе всегда относился и не только к тебе. Разозлись на меня, не знаю… Начни ненавидеть. Да, что угодно.

— Но к ней-то ты так не относишься.

— Это уже наше с ней дело. Не обижайся, но она — не ты.

Он увидел, что удар вышел болезненным, даже чересчур. Может напрасно догнал? Хотя разрушить иллюзии стоило. Чем она все это время жила? Ожиданием, что он вдруг о ней вспомнит? Глупо.

Девушка вскинула голову.

— Правильно, я лучше! — развернулась и отправилась дальше по коридору.

Санька покачал головой. Наивная. Вот это уже самообман. С Наталкой не сравнится никто. В коридоре послышались многочисленные голоса, бегом сорвался обратно.

Она выходила последней, вперевалочку, как низенький медвежонок. С улыбкой тихо подкрался сзади и обнял, получил ощутимый удар локтем в живот, ойкнул.

— Сашенька! — взвизгнула она и как смогла обняла его. — Прости, прости, прости! Я думала…

Она осеклась и испуганно в него вжалась.

— Что ты думала? — тихо прошептал парень, съедаемый недобрыми подозрениями.

— Она думала, что это Кирилл. Наташ, ты такая невнимательная, Кир впереди идет. Привет, Саш, — парень мельком взглянул на Анжелу, кивнул. Кирилл значит? Плохо пообщались в прошлый раз? Отлепил от себя Наталку, забрал сумку, обнял за талию и, не торопясь, повел к выходу. Она шла рядом совсем притихшая. Как только студенты вкупе с Анжелой оказались вне зоны слышимости, рискнул задать насущный вопрос.

— И давно Кирилл тебя обнимает?

Девушка поежилась. Имя произнес убийственным тоном, словно выплюнул что-то.

— Он не обнимает, — промямлила Наташа, — он шутит. Всего раз было.