С порога стало ясно, что гостиная представляет собой центр урагана, имя коему — Мишаня. Внук усердно пил арбузный сок и, громко, хохоча швырял погремушку на пол, с удовольствием наблюдая как три бабульки кряхтя наперегонки подбирают предмет его хулиганства. Наталка сидела на диване и с улыбкой наблюдала за безобразиями сына, Санька же, вытянувшись рядом и уложив голову на колени девушки, спал.

— О! Ну, чисто кота накормили, — рассмеялась Нина, умильно глядя на своего ребенка. Наташа закивала. — Про внука спрашивать не буду, итак все видно.

— Уважаемые мамы, вы кого вырастить собрались? — съехидничал Сергей.

— Ой, да, ладно, — Татьяна оторвалась от общего сокровища. — Нормально все будет. Мы с Аннами знаем, чего делаем.

— Не сомневаюсь, — мужчина покачал головой и прошел на кухню, похлопать крышками кастрюль. Нина улыбнулась. Война войной, а ужин по расписанию. Подошла, чмокнула внука в нос, отчего тот перестал смеяться и поставил огромные глаза на бабушку.

— Наташенька, а можно мне тебя украсть у мужа? Мы ему вместо тебя подушку положим.

Девушка недоуменно взглянула на мать, затем осторожно сняла голову Саньки с колен и отправилась следом за Ниной наверх.

***

— Вот так. Только не реши, что Сергей от тебя прячется, он просто не знал как рассказать, боится, что осудишь.

— За что? — искренне удивилась Наташа. Первый шок давно прошел, теперь она вполне осмысленно вникла в произошедшее и в сам рассказ, да, и в причину отчего отец сидит теперь где-то внизу. — Я знаю, он не очень говорить умеет, когда сильно переживает. Он и тебе, небось, только междометия сказал, когда из разряда друзей выходил.

Нина рассмеялась. В ее дочери под влиянием стресса вдруг обнаружилась язвительная женщина, а не скромная девчонка, какой она ее до сих пор всегда видела.

— Он и междометий не сказал, он бутылку с вином расколол.

— Случайно?

— Со злости.

Теперь рассмеялась Наталка.

— Серьезно?

— Зуб даю.

— Ну, это он значит совсем-совсем… Ух, ты! Он никогда и ничего не колол. Надо же! Даже я не знала, что он так любит…

Нина вздохнула.

— Если б я знала…

— Да, — девушка невесело улыбнулась. — Думаю, он хотел, чтоб ты сама его выбрала.

Женщина тихо виновато выдохнула. Она и выбрала, после того как решила, что потеряла. Дура! Столько лет к чертям, когда все это время она могла бы быть счастлива.

— Мам, а откуда она узнала?

— Что?

— Ты говоришь, вспомнила, ее у роддома видела. Как она узнала?

— А, все, поняла. Сергей из нее выбил. Она там на кухне работает.

— Попадалово.

— Не то слово. Натал, ты с ним поговори, а то он нервничает теперь совсем. Мы с тобой уже сколько сидим.

— М-м, — дочь ехидно сощурилась. — Приглашайте пациента.

— Хорошо, — Нина встала и тихо вышла из комнаты.

Девушка перестала улыбаться, поднялась и подошла к окну. Как бы это странно не звучало, но мыслила она спокойно и на удивление крайне трезво. Ощущение вполне ей привычное и нормальное для состояния шока или стресса.

У нее оказывается есть мать, причем вполне себе живая мать. Наташа ожидала, что вот вот что-то шевельнется внутри, может, станет тепло или больно, ну, или, скажем, обидно. Нет. Ничего. Пусто. Ну, мать и мать. Одно название, в остальном чужая пустая женщина.

Мысли прыгнули на Мишу. Да, она удавит за него, больше чем полдня врозь и невыносимо скучает, а тут непонятно что. Осуждать нельзя, кто знает как бы она сама поступила на месте этой Маши?

Сашка… По телу разлилось тепло. Единственный, сводящий с ума, вся ее жизнь, вся ее вселенная, в которой она существует и существовала с детства. Как ни крути, а он поселился в душе и мыслях именно тогда в первый раз, вытянув ее из лужи. Узрев своего героя, она впервые влюбилась, грезила им, он был ее Питером Пеном. Принцев никогда не любила, а вот эту сказку обожала, после правда все прошло. И все-таки, то первое чувство приобрело некое особое значение, предзнаменовывающее нынешние события. Было, само собой и второе. Может быть, чуть позже она расскажет Саньке, а может быть и теперь, ему, наверное, пора узнать, и так слишком мучает себя.

В косяк дважды стукнули. Она обернулась и засмеялась.

— Пап, ты чего? Заходи.

***

31 декабря

Вторник


— Ты уверена, что не хочешь пойти вниз ко всем? — шепнул Саша, протягивая бокал с соком девушке и вытягивась рядом с ней на кровати. Она отрицательно покачала головой.

— Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Я хочу встретить его в твоих объятиях, а не с бабушками и родителями. Я их всех, очень-очень люблю, но с тобой хочу больше!

— А я в тебе, — парень улыбнулся, хитро глядя в черные, горящие желанием глаза, и невзначай пролил на нее вино. Девушка вздрогнула, тихо рассмеялась, стараясь не разбудить сына. Со сбившимся дыханием наблюдала, как он склонился и слизал алые капли с ее живота и груди, выгнулась, еле слышно застонав.

— Даже так? — шепнул Саша, забирая из ее рук бокал и убирая в сторону. Пожалуй, что давать и вовсе не стоило, отвлекает только. Потянул ее за ноги вниз, заставив вытянуться под ним на кровати в полный рост. Наташа блаженствовала под ласковыми прикосновениями рук, губ и языка. Ей нельзя было вино, зато вот это пьянило гораздо сильнее и эффективнее. Не удержавшись, она застонала вслух и тут же получила потрясающий тягучий поцелуй.

Муж отстранился, в слабом свете ночника девушка разглядела любимые зеленые глаза с явными искрами хитрости. Она испуганно распахнула ресницы. Когда он так смотрел, это означало только одно. Ихнее высочество фантазия выдумал еще что-то эдакое и собирается воплотить это в жизнь. Не то, чтобы Наташа не любила все то, что он умудрялся с ней вытворять, любила и даже очень, и сходила с ума от удовольствия, но как-то… Предупреждать он привычки не имел.

Саша улыбнулся, разгадав ее мысли.

— Ты же мне веришь?

Она кивнула.

***

1 января

Среда


— Двенадцать! — радостно воскликнули три женских голоса.

Нина рассмеялась.

— Посуду не побейте.

— Так на счастье же, — Анна Андреевна скромно улыбнулась. Сергей поднес свой бокал к ее ближе. Он никогда не выспрашивал у Татьяны точную историю этой женщины, он знал только две вещи, которых, в целом, всегда хватало. Во-первых, Анна потеряла своих детей и мужа, ну, а во-вторых, она за последние годы стала членом семьи и любимым членом семьи. Только она могла угомонить или помирить двух остальных, не в меру темпераментных и непреклонных особ. Именно потому, когда становилось заметно, что Анна ощущает себя лишней, чужой, он, и не только он, вся семья старались по мере сил доказать ей обратное. Более всех, конечно, это удавалось Мишке, тот и вовсе не интересовался кровь — не кровь, тянулся и улыбался, а большего пожилой женщине нужно не было.

Из раздумий его выдернула Нина, встав из-за стола и осторожно проведя по его спине ладонью. Информации добавил многозначительный и многообещающий взгляд, брошенный из-под ресниц. Сергей бегом поставил богал и вскочил со стула, едва не опрокинув его.

— Сын, как слон! — обрадовалась Анна Витальевна. — Нина вон как невзначай позвала и даже глазками стрельнула. Грациозная, ну, чисто лань. А ты — носорог неповоротливый!

Три пожилые женщины склонились друг к другу и захохотали. Сердитый Сергей отправился следом за женой.

— Иногда мне кажется, что где-то в подвале они спрятали свой котел и ждут полнолуния!

Нина улыбнулась, рывком затащила мужа в комнату, плотно закрыла дверь и прижалась к нему.

— С Новым годом, господин начальник.

Он поморщился.

— Не называй меня так.

— А в кабинете ты не возражаешь, особенно если наедине.

— Это в кабинете, — Сергей на мгновение отстранился зажег ночник и приподнял жену над полом. От неожиданности она взвизгнула. — Сейчас хочу побыть подчиненным.

Женщина довольно улыбнулась.

— Значит, я могу распоряжаться своим всесильным так как захочу?

— Тебе нравится именно такая формулировка?

— И никакая иначе. Так могу?

Он кивнул.

— Ух, ты! — Нина закусила нижнюю губу. — Тогда я хочу…

***

— О боже, — Наташа вжалась в грудь мужа, стараясь приглушить смех. — Чего они там делают?

— Ну, судя по звукам…

Девушка поспешно зажала ему рот рукой.

— Нет. Я не хочу знать.

Саша лизнул ее ладонь, она возмущенно отдернула кисть и легла рядом, положив на него голову.

— Ужас.

— Почему? Любопытная фантазия, я бы не про…

— Нет! — окрик вышел громче, чем требовалось.

— Сына разбудишь.

Наталка взглянула в смеющиеся зеленые глаза, но определить дразнит он ее или и впрямь собирается взять на вооружение случайно услышанное, определить не смогла. Если он желал от нее что-то скрыть, он скрывал. Она вдруг вспомнила важную вещь, о которой за последний месяц учебы как-то забыла.

— Саш, мне, наверное, рассказать тебе надо.

Парень насторожился, вмиг став серьезным, обнял ее.

— Что?

— Помнишь, ты встречался с Яной?

— Да, — Наталке не составило труда по голосу определить, что тема для него не самая приятная. Он не любил вспоминать ни об одной девушке до нее. Не суть. Один раз придется, ему надо знать.

— Помнишь, она мне дико не нравилась?

— Да.

— А помнишь, как ты шуткой спросил, не ревную ли я?

— Нет. Я разве такое говорил?

— Сказал… — она прочертила пальцем линию вдоль его тела. — Ты тогда был прав.

— Что? — Саша подпрыгнул, уложил ее на спину и навис сверху, пристально вглядываясь в глаза. Девушка молчала, просто не зная, что еще сказать. — Поясни, пожалуйста, — так и не дождавшись ответа, попросил он.

Наташа пожала плечами, отвела глаза в сторону.

— Чего там пояснять? Ты же всегда рядом, ну, и сам подумай, с самого детства никто не шел с тобой ни в какое сравнение. Все были какие-то не такие… Вот я, наверное, и влюбилась. Я ж знала, что сестренка и все, а Яна красивая и было немножко больно, не удержалась тогда.

— А потом? — Санька ненавидел себя до глубины души. Немножко больно? Когда любишь, не бывает “немножко”. Как можно было быть таким кретином?

— Потом мне стукнуло пятнадцать, и я как-то сумела переболеть.

— Девочка моя, — шепнул он, приподняв ее с постели и прижав к себе. — Прости меня.

— С ума сошел? Я же просто рассказала, чтоб вроде как не скрывать. Да, и потом, чего бы ты со мной мелочью четырнадцатилетней делал? На карусели водил и мороженным кормил?

Саша невесело усмехнулся.

— Лучше б я тебя на карусели водил и мороженным кормил, чем делал то, что делал.

Она обняла мужа.

— А мне все нравится. Пусть будет так, как есть.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Двое не слышали как в комнате этажом ниже были произнесены те же фразы.

***

24 сентября

Среда


— Айзя, это ж караул! Как ты с ними справляешься? — проговорила Наташа, удачно увернувшись от новой стаи бугайного вида джентельменов, пронесшихся по коридору корпуса.

Подруга улыбнулась.

— Не боись, Натал. Самое простое позади. Впереди самое грустное.

— Это как?

— Первый курс.

Девушка рассмеялась.

— А почему грустное?

— Там караул. Возрастные нестыковки. Кто-то фантиками плюется, кто-то на свидание приглашает.

— То есть вот эти пятикурсные лбы с возмущениями, что ты тупая женщина и ничего не понимаешь, — это еще нормально было?

— Что-то типа.

— Вот блин!

Айзя улыбнулась.

— Ты сама хотела глянуть. Ну, как пойдешь к нам работать?

— Не-е, я лучше с Мишаней еще годик посижу и нормальную работу искать буду.

— Предательница.

Девушки миновали коридор, поднялись по лестнице, Айзия взяла ключ, и они отправились к триста сорок шестому кабинету.

От голдящей толпы разношерстных студентов Наталка поначалу шарахнулась.

— Их же человек тридцать!

— Тридцать три, — улыбнулась подруга. — И поскольку первый курс и сентябрь месяц, они пока ходят на занятия всем составом.

— Твою мать!

— И я о том же.

Наташа подождала пока все рассядутся. Кабинет оказался на удивление мелким, так что ей на выбор оставалось два места: либо на задней парте у стены рядом с каким-то мальчишкой, либо рядом с Айзей. Девушка пожала плечами и под взгляды немого удивления дошла и опустилась на стул первого варианта. Парнишка осторожно покосился на нее из-под бровей.