По просьбе отца Лия снова надела блузку и юбку. Она недоумевала, чем ему так не нравятся ее джинсы? Их хотя бы ветром, как юбку, не задирает. Впрочем, до клиники все равно поехали на машине.

— Сиди здесь, я сам заберу результат, — Марэк припарковался во дворе клиники.

— А разве тебе отдадут? Это же мои данные…

— Разумеется, я же твой опекун. По нашим законам тебе еще далеко до совершеннолетия, — ответил Марэк, открывая двери автомобиля. — Не выходи из машины, Лия, я быстро.

На рецепции стояла все та же Анна.

— Вы за результатом, господин Юнэль? Сейчас спрошу у медсестры. Если готово, то она вынесет вам. Присаживайтесь.

Марек сел в кресло, но долго ждать не пришлось. Через несколько минут к нему вышла та самая девушка, что увела дочь на осмотр.

— Как вы и просили, господин Юнэль, в двух экземплярах. Могу сказать кратко: кровь чистая, гепатитов, СПИДа и венерических заболеваний не обнаружено. Все УЗИ в норме. Рожать сможет. Еще девственница. Никаких особых заболеваний не обнаружено. Хронический гастрит, но это почти у всех в наше время. Там указано, какие лекарства можно пить в случае обострения.

— Спасибо, — улыбнулся Марэк, забирая документы.

«Теперь осталась администрация и все. Завтра можно будет ехать домой», — довольно подумал он, выходя из здания.

— Как мое здоровье? — оживилась Лия, встречая отца.

— Я же просил сидеть в машине, Лия! — повысил голос Марэк.

— Там душно. А если включить кондиционер, то холодно, — насупилась она. — Что со мной может случится, пап?

Подойдя ближе, Марэк заглянул ей прямо в глаза.

— Правило номер один: ты никогда со мной не споришь. Правило номер два: ты во всем подчиняешься мне. Если тебе кажется, что я не прав, вспомни правило номер один. Здесь не Англия, Лия. И уж тем более не Россия. Тут свои законы. И ты обязана их соблюдать. Садись в машину, мы опаздываем. Нужно забрать разрешение на въезд уже сегодня.

Лия села в автомобиль. Сердце тревожно забилось в груди. Она не понимала, почему отец, приехав на остров, так сильно изменился. Да, он и раньше был строгий, но не настолько. Все это настораживало, а с другой стороны — было стойкое убеждение, что отец хочет как лучше. Папа никогда не обижал зря. Если ругал — то действительно по делу. И уж тем более, не отпихивал от себя, как мама, всегда выслушивал и объяснял. А в остальном Марэк был немногословен, поэтому сейчас девушке казалось, что отец просто торопится домой, вот и не до разговоров ему.

В нужном кабинете администрации совсем не было посетителей. Лия прочитала на двери: «Коммерческие визы и прием жалоб от отдыхающих».

«Наверное, визы берут нечасто, а отдыхающих все устраивает», — подумала Лия заходя в кабинет. Тут было просторно и светло. Ряды стеллажей из светлого дерева у стен, массивный стол с компьютером, за которым сидел седовласый мужчина в бежевом костюме. Лия вежливо поздоровалась вслед за отцом, а представитель администрации предложил присесть.

У стола стояло два кресла. Марэк присел в одно и заговорил на айхо:

— Меня зовут Марэк Юнэль. Я привез на Апьхайхор свою дочь. Посмотрите, пожалуйста, уважаемый Донелюс, эти документы. Это разрешение правительства на получение гражданства: Лия прошла все необходимые проверки — она действительно моя дочь и она невинна.

— Да, господин Юнэль, вы можете все сделать. Сейчас посмотрю ваши данные. Ваша дочь Лия Юнэль, полукровка… Я вижу, что она записана в ваши данные. Мне нужны данные экспертизы ДНК и медосмотра.

Марэк подал бумаги, а чиновник тщательно их изучил. Потом сделал копии с экспертизы и забрал один экземпляр медосмотра.

— Все хорошо, господин Юнэль. Ваша дочь имеет право жить на острове. Радует, что вы привезли ее сюда. Теперь пусть подпишет документы и отдаст паспорта. Через десять минут я оформлю вам визу на въезд.

— Она сейчас подпишет, — улыбнулся Марек.

Лия ничего не понимала в этой тарабарщине. Отец разговаривал с представителем администрации на родном языке. Девушка сидела напротив и пыхтела от досады. Она хотела бы знать, о чем они говорят. Стало еще тревожнее, но тут отец обратился к ней:

— Подпиши документы, которые я показывал утром.

Марэк положил перед ней листы.

— Нет, я не подпишу, пока ты не скажешь, о чем вы говорили, — шепотом произнесла Лия.

— Это не секрет. Мы говорили о разрешении на твой въезд. Он будет готов через десять минут. Как только ты подпишешь бумаги. Не задерживай человека, подписывай, Лия, — ласково улыбнулся отец.

Лия склонилась над бумагами, а Марек в это время отдал представителю администрации ее паспорта.

— Где будете получать ее документы, господин Юнэль? — осведомился мужчина.

— По месту жительства: в администрации Дордиана.

— Хорошо. Самое большее через двенадцать дней ее документы будут там. Вам пришлют смс о доставке. Отказ от гражданства мы отправим в посольство России сами.

— Спасибо, уважаемый Донелюс, — сказал Марэк уже по-английски, и посмотрел на дочь.

Лия наблюдала, как подписанные листы перекочевали в папку, лежащую на столе. Мужчина написал на ней что-то, а потом быстро начал стучать пальцами по клавиатуре. Через некоторое время им уже выдали официально оформленный лист со всеми печатями.

— Счастливой жизни на острове, госпожа Юнэль. Всего доброго, господин, ждите смс, — улыбнулся Донелюс, говоря на английском.

Марэк встал и еще раз поблагодарив, попрощался. Лия как попугай повторила все за отцом.

— Куда теперь, пап? — спросила она, залезая в салон автомобиля.

— Недалеко есть живописный ресторан. Не хочешь перекусить? Я, например, проголодался. А потом можно сходить в один из музеев.

— Согласна по обоим пунктам, — обрадовалась Лия.

На следующий день, едва позавтракав, они собрались в путь. Марек спешил домой. Ехать до родного города было пять часов, а еще нужно купить дочери одежду. Сразу за заставой расположился маленький приграничный поселок, где жили семьи военных. Там был небольшой магазин в котором Юнэль планировал частично одеть дочь. Сейчас он даже от ее старых вещей избавляться не стал — успеется еще. А пока они подъезжали к заставе, где их обязательно остановят.

Лия широкими от ужаса глазами смотрела на военных. Все выглядело очень серьезно: бравые парни в камуфляже стояли с автоматами на плече, по обе стороны от шлагбаума и будки, насколько видно глазу, тянулась колючая проволока в десяток рядов. «Carefully! Under the voltage of 380V!» — висели на ней английские надписи.

«Осторожно! Под напряжением триста восемьдесят В (вольт)!» Серьезно? Они там что, алмазные копи охраняют?» — Лия даже в окно высунулась от изумления. В это время отец вышел из машины и открыл багажник. Потом показал ее разрешение на въезд. Прочитав его, солдат что-то сказал на тарабарском, видимо, разрешая ехать. Марэк, сев за руль, проехал через услужливо открытый шлагбаум.

— Ну, теперь понятно, зачем все так сложно. Документы подписывай, паспорта показывай. Кстати, пап, ты мне собираешься мои документы отдать? Вдруг кто-то потребует, когда я гулять по городу буду?

— У меня нет твоих документов, их забрали, — спокойно сказал Марэк.

— Как это забрали? Кто забрал? Останови машину. Давай поговорим. Где мои документы? — заволновалась Лия.

— Давай поговорим, — Марэк притормозил у обочины. — Ты же подписала документы на наше гражданство. Завтра твои паспорта и отказ от Российского гражданства будут в вашем посольстве. Теперь ты будешь жить здесь. Через двенадцать дней я получу твой новый паспорт.

— Как это гражданство? Ты не говорил! Пап, что происходит?! Ты обещал, что я буду учиться дальше, — дрожащим голосом спросила девушка.

— Я тебе говорил, что ты подписываешь согласие жить на Альхайхоре в качестве моей дочери. Слушать нужно было внимательно, а вопросы задавать раньше. И да, я подтверждаю, что ты будешь учиться. Учиться жить здесь, на Альхайхоре. Я и без того сделал тебе много поблажек. Наши девушки заканчивают школу в шестнадцать лет. Многие из них в это время замуж выходят. И еще одно. Полукровки всегда живут здесь за редким исключением. Время от времени требуется приток свежей крови. Поэтому всех полукровок, рано или поздно, привозят на остров. Теперь мы можем ехать?

— Нет, я не буду здесь жить! Я домой, в Россию полечу! Сейчас же поехали назад, пока мои паспорта не увезли! — Лия впервые повысила голос на отца.

— Это невозможно, ты останешься здесь, — Марэк завел мотор.

Лия успела выпрыгнуть из машины, прежде чем та тронулась. Девушка подумала, что вернется назад, заберет документы. Возможно, поедет на попутке до города. Потом она продаст золотые серьги и цепочку с бриллиантами, у нее в сумочке еще парочка драгоценностей есть. Она купит билет и улетит.

— Лия, вернись! — грозно закричал отец.

Они были всего в паре метров от заставы. Поэтому Лия побежала к шлагбауму, но ей преградил дорогу военный.

— Девушка, вы куда? — удивился он.

— Мне назад надо, в Каразан, — всхлипнула она, утирая слезы.

— Нельзя. У нас нет официального разрешения от вашего опекуна.

— Но как же так? Я свободный человек, мне нужно назад. Пожалуйста, пропустите, — Лия, всхлипывая, вцепилась в китель молодому парню.

Военный опешил, одергивая руку.

— Не стоит ко мне прикасаться! Это запрещено! Вы не знаете правила?! — рявкнул строго.

— Простите, лейтенант. Моя дочь их знает, но она всего день на острове, все время что-то забывает, — просящим тоном произнес Марэк.

— Советую вам вбить ей правила розгами, иначе она поставит себе клеймо шлюхи на лбу, — ледяным тоном ответил лейтенант.

— В машину, живо! И чтобы вела себя тише воды, ниже травы! Иначе мне придется последовать совету этого парня! — Марэк схватил дочь за руку, а после поволок обратно.

— Что? Он не пошутил о розгах? Пап, скажи что он пошутил! И о каком-то клейме пошутил? Ну, чего ты молчишь? — Лия всхлипывала, еле поспевая за отцом.

— Он не пошутил. И я клянусь, если еще раз будет такая выходка, я оставлю красные отметины на твоей спине собственными руками. Сколько нужно повторить? Нельзя касаться руками мужчин. Вот когда будет муж, тогда и делай с ним что хочешь, — процедил отец сквозь зубы.

Они подошли к машине. Лия увидела как он открывает багажник. Достав чемодан, отец вынул все ее вещи и отдал ей.

— Видишь, вон там мусорный бак, сходи и выкинь.

— А ходить я в чем буду?

— Здесь так не ходят. Я куплю тебе новые вещи. Что встала? Отнеси и выбрось!

Лия на дрожащих ногах подошла к баку, потом вытерла об одежду заплаканное лицо и кинула все в мусор. Это было жутко. Она действительно попала в страшную сказку, как и предрекала Галина. Только вчера она отослала ей видео и восторженные комментарии, а сегодня оказалась в западне. Самое страшное, что привез ее сюда собственный отец, которому она безгранично доверяла.

Когда Лия вернулась назад, то безропотно села в автомобиль. Она поняла, что без разрешения опекуна ее не выпустят, а кидаться на колючую проволоку под напряжением как-то не хотелось. Отец уже сидел за рулем. Он протянул руку и потребовал отдать телефон. Лия не сразу, но подчинилась. Отдавать средство связи было нельзя, но ей вручили простенький кнопочный телефон вместо старого. Девушка знала телефон Гали наизусть и могла попросить о помощи, но отец развеял радужные мысли.

— Все женщины на Альхайхоре ходят с таким телефонами. Там местная сим карта. С нее никуда кроме острова не позвонишь. Я вбил свой номер. А еще номера мачехи и брата. Это на всякий случай. А вообще-то, ты не потеряешься. Девушке запрещено выходить из дома одной. Надеюсь, ты усваиваешь информацию. Пойми, у нас не бьют людей просто так. Проступок обычно выносят на семейный суд. Каждый член семьи говорит в пользу или против человека. Если решают, что он виновен, отец назначает наказание. Когда это замужняя женщина, то муж. Поэтому еще раз напоминаю, о розгах тот парень не пошутил. Поехали в магазин, нужно тебя приодеть.

Через час Лия выходила из магазина совсем другой. Она не узнавала себя в этом наряде. Синее платье было почти под горло, с длинными широкими рукавами. Подол едва не подметал улицу. На голове красовался длинный цветной палантин, закрывающий косы. Чтобы ткань не упала, ее прикололи к волосам красивыми зажимами со стразами. В руках у нее были пакеты с одеждой. Отец попросил закрыть магазин ненадолго, чтобы нарядить ее. К удивлению, все было проделано так, как попросил отец: на дверь повесили табличку «Закрыто», а их обслужили по высшему разряду.

Лия закинула пакеты на заднее сидение и сама села туда же. Смотреть на природу уже не хотелось. Внутри появилась апатия и пустота. Девушка закрыла глаза, не замечая, как по щекам катятся слезы.