– У меня был только один сын, – выдавил из себя барон. Казалось, ему потребовалось усилие ноли, чтобы разжать пальцы и отпустить ее.

Мысль Юлианы заработала. У Стивена было два сына. Она сама видела миниатюры: на одной Маргарет, на другой – маленькие мальчики.

Возможно, это портрет одного и того же мальчика в разных возрастах. Или второй портрет принадлежит родственнику – племяннику или кузену.

– Извини, – произнесла девушка смущенно. – Я думала, что у тебя двое сыновей.

– Почему?

Ей нужно быть осторожной с ответом. Если он действительно решит, что она ведьма, то может утопить ее или сжечь на костре.

– Я просто слышала разговоры в доме.

– Разговоры? Какие разговоры?

Юлиана пожала плечами.

– Думаю, что ослышалась. Ты же знаешь, английский не мой родной язык.

Стивен долго смотрел на нее, напряжение его понемногу проходило.

– Это портрет Ричарда, – тихо произнес он. – Мы звали его Дик. Он умер за два месяца до смерти матери, в возрасте шести лет, я очень его любил, молился за него и готов был отдать за него душу, но мальчик слабел с каждым годом. Он умер у меня на руках.

Юлиана не смогла сдержаться и взяла мужа за руку. Он не стал сопротивляться, она поднесла его ладонь к губам и поцеловала.

Стивен с изумлением смотрел на нее. Через несколько мгновений он отнял руку, но она почувствовала, что он уже не злится на нее.

– Прости меня, – прошептала она. – Даже представить страшно, что значит потерять сына.

– Мысль о нем преследует меня постоянно. Что бы я ни делал, я помню о нем. Для меня больше не существует радости. – Руки его сжались в кулаки, глаза стали печальными.

Юлиане хотелось спорить с ним, сказать ему, что он ошибается, но она чувствовала, что не имеет права судить о его чувствах.

– Стивен? Как умерла твоя жена?

– Во время родов.

Она снова насторожилась. Значит, у него есть еще ребенок.

– Это была девочка?

– Ребенок умер. – Юлиана была ошеломлена, ее пробрала дрожь от ужаса. Хуже ничего не может быть. – А теперь, моя дорогая баронесса, – с обычным сарказмом произнес барон, – вам лучше уйти отсюда. – Положив ей руку на спину, он решительно вывел ее из часовни на солнечный свет, слегка приглушенный густой листвой и наступающими сумерками.

– Стивен, – она обернулась очень близко к нему, его грудь была перед ее глазами. Не зная, куда деть руки, Юлиана положила их на сгиб его руки. – Я знаю, что мы не должны любить друг друга, но я всегда была человеком, который делал не то, что нужно.

– Что ты хочешь сказать? – усталым голосом спросил он.

– Что ты начинаешь нравиться мне.

– Мадам, я очень сожалею. Мне жаль вас.

Она смело коснулась его щеки.

– Не надо жалеть меня. Пожалей себя, раз не можешь принять моей дружбы.

Несколько мгновений они стояли неподвижно, словно скульптурные изваяния в лучах закатного солнца. Юлиана смотрела ему в лицо, все ее чувства обострились. Она слышала жужжание пчел в зарослях чертополоха, сладковатый аромат цветущего клевера наполнял воздух, легкий ветерок ласкал лицо. Казалось, что они одни во всем мире и красота окружающего луга существует только для них.

К удивлению, Юлиана ощутила счастье оттого, что она наедине со Стивеном и так близка к нему. Хотя часто при взгляде на нее он сжимал зубы, но ей было известно, что ее муж помог вдове провести посевную, накормил нищего, давал советы Киту, когда тот нуждался в этом.

Внезапно мир вокруг затуманился и исчез. Стивен приблизился к Юлиане вплотную. Хотя выражение его лица было еще сдержанным, руки его ласково коснулись ее талии, пальцы поднялись вверх, достигнув груди, но не касаясь ее.

– Жалость не имеет ничего общего с чувствами, которые я испытываю к тебе.

Его нежная ласка зажгла в ней страстное желание. Юлиане хотелось быть ближе к нему, еще ближе. Тонкими руками она обвила его шею. Поднявшись на мысочки, она все равно не могла достать до его губ. Стивен наклонился и встретился с ее губами в жарком поцелуе. Юлиану удивила ее собственная реакция. Она не ожидала, что губы его окажутся такими мягкими и такого удивительного вкуса, ее руки ощущали шелк его волос и тепло его крепкой спины. У Юлианы убили всех родственников, она проехала через весь континент и прожила пять лет с цыганами. Сердце ее сделалось суровым, но от поцелуя Стивена она становилась податливой и гибкой, словно ивовая ветка на ветру.

Глаза ее закрылись, и она не видела больше ничего, кроме золотого сияния. Ей хотелось разделить с ним блаженство, и чтобы счастье длилось вечно. Было что-то очень искреннее и естественное в том, как Стивен обнимал и целовал ее. Он был гораздо естественнее, чем когда говорил с сарказмом или вообще игнорировал ее.

Он оторвался от ее губ, и она издала слабый стон, потому что ей не хотелось, чтобы он остановился.

– Это неразумно, – прошептал Стивен, у него кружилась голова, как будто кто-то бросил его с быстро мчавшейся лошади.

– Я не знаю слова «неразумно».

Стивен улыбнулся ей глазами, уголки губ слегка приподнялись. Никогда он еще не казался Юлиане таким привлекательным.

– Знаешь, моя цыганочка, – он убрал прядь волос с ее щеки, наклонился и поцеловал в шею, – уверяю, что тебе это известно.

Нежное прикосновение его языка, пощипывание зубами в чувствительном месте затрудняли ей дыхание.

– Оказывается, совсем неплохо быть неблагоразумным.

Стивен негромко засмеялся, и губы его опустились туда, где грудь выступала из тугого лифа платья.

– В данном случае, совсем неплохо, – он выпрямился и взял ее за руку. – Пошли, Юлиана, это печальное место для свиданий. – Стивен посмотрел в сторону, где стояла привязанная Каприя. – Твой конь убежал.

У Юлианы вырвалось цыганское проклятие.

– Противное животное. Он убежал раньше, чем я успела его привязать.

– Он найдет дорогу домой. Где еще его угостят сладким овсом?

– А как я доберусь домой?

– Можно ехать верхом на одной лошади, баронесса. – Стивен взял ее за руку и повел к Каприи. – Разве тебе это неизвестно?

Чувствуя глубокий смысл в его словах, Юлиана без каких бы то ни было сомнений быстро вскочила на лошадь и села по-мужски. Юбки, выкрашенные отцом Джилли в алый цвет, задрались, открыв одетые в чулки ноги.

Стивен сел позади нее, крепко прижавшись к задней луке седла. В одну руку он взял поводья, другой обнял Юлиану за талию. Они тронулись в путь. Юлиане казалось, что все происходит во сне. Рука Стивена прошла сначала вверх и остановилась под грудью, затем опустилась вниз и скользнула вдоль бедра. И чуть не свела ее с ума, когда проникла под юбки.

– Что ты делаешь? – чуть слышно прошептала она.

– Просто хочу убедиться, не потеряла ли ты интерес ко мне. Мне прекратить?

Если бы у нее были силы, она бы рассмеялась над нелепостью его вопроса. Прекратить? Это все равно, что пытаться погасить горящий лес наперстком воды.

– Нет, – произнесла Юлиана, издав долгий вздох, – не прекращай, Стивен. – Она откинула голову назад, прислонившись к его груди, и тут же губы Стивена коснулись ее рта. Он целовал ее, не переставая ласкать ей грудь.

Юлиана почувствовала легкую прохладу и как сквозь сон поняла, что Стивену удалось высвободить ее грудь из бархатного лифа платья. Его искусные пальцы играли с ее сосками.

У Юлианы вырвался негромкий стон. Пойманная в ловушку его сильных бедер, сжимавших сзади, его обнимающих рук, его ласкающих пальцев, она чувствовала свою беспомощность.

Стивен прекратил ласки, и Юлиана чуть не заплакала, ощутив себя обманутой, но он сделал это для того, чтобы передать ей поводья и освободить обе руки. С деликатной осторожностью Стивен поднял ей юбки и прикоснулся пальцами к влажному шелку ее нижнего белья в самом уязвимом месте. Юлиана почувствовала себя свободной и счастливой. Пальцы его не останавливались ни на секунду, лаская ее тело. Губы продолжали ласкать ее рот.

Как сквозь туман Юлиана увидела, что лес кончился, и они выехали на лужайку. Вдали луг соединялся с основной дорогой, ведущей к воротам дома.

Дыхание Стивена участилось и стало шумным, как будто он испытывал боль. Ей хотелось сказать что-нибудь, чтобы успокоить мужа, но она была настолько увлечена волшебством его прикосновений, что не в силах была произнести ни слова.

И вдруг он остановился.

– Черт возьми!

Юлиана вскрикнула, открыла затуманенные глаза и проследила за его взглядом.

– Хэвлок, – пробормотал Стивен сквозь зубы.

Пока Элджернон Бассет, граф Хэвлок, ехал навстречу к ним по дороге, Стивен быстро привел в порядок платье Юлианы.

Ее качало в седле.

– Что ему нужно? Он, конечно, не сможет догадаться, чем мы... что мы делали...

Стивен взглянул ей в лицо, казалось, ему было страшно и весело одновременно.

– Нужно быть слепым, чтобы не догадаться обо всем по твоему лицу. Если ты выглядишь такой взволнованной после моих ласк, то какой ты будешь, когда мы достигнем самых высот?

– Разве мы их не достигли?

– Для этого нам пришлось бы проехать еще несколько миль. Уж во всяком случае не одну милю, черт возьми.

Стивен разозлился на себя и испугался: как он мог так забыться?

Юлиана взволнованно вздохнула и поправила платье. Он совершенно ясно понимал, почему это случилось. Девушка выпрямилась, Стивен сделал то же самое, но все равно трудно было не касаться ее. Усилием воли Стивен постарался воздвигнуть между нею и собой невидимую стену. Уже много лет ему удавалось держать в узде свои эмоции.

Но Юлиане удалось одним нежным взглядом и несколькими тихими словами разрушить эту стену.

Стивен сжал зубы, чтобы не разразиться проклятиями. Остановив лошадь, он соскочил на землю, затем протянул руки и взял Юлиану за талию. Она была такой изящной, такой очаровательной. Он с трудом сдерживал себя, когда она скользнула вдоль его тела и опустилась на землю. Стивен старался не проявлять сожалений в связи с неожиданным появлением Хэвлока. Какой же он глупец. Тем не менее это была не игра, и Юлиана совсем не шутила.

Она завлечет его в смертельную опасность новых чувств.

Казалось, Юлиана почувствовала, как он отдаляется от нее.

– Стивен?

«Черт возьми! Почему у нее вид, как у новобрачной, только что выскочившей из постели мужа?»

– Да? – нетерпеливо ответил он.

Юлиана нахмурилась.

– У вас странный характер, мой господин. То вы обнимаете меня, как-будто кроме меня, у вас нет никого на свете, а после этого вы ведете себя, словно видите меня в первый раз.

– Не принимай мою слабость за что-то серьезное, это просто животная страсть, – заставил Стивен произнести себя. – Ты сама знаешь, что способна вызывать такие чувства.

У нее перехватило дыхание. Ему же хотелось коснуться ее щеки, ее гордо вздернутого подбородка, объяснить, что он не думает то, что говорит, но это было слишком опасно.

К чести Юлианы, она грациозно приветствовала графа Хэвлока, когда тот остановил свою лошадь.

Впервые в жизни Элджернон Бассет потерял дар речи. Рот его был открыт от изумления, золотисто-каштановые волосы упали ему на лицо, когда он наклонился, чтобы рассмотреть Юлиану. Если бы Стивен не был так взволнован недавней близостью со своей женой, он бы рассмеялся растерянному виду графа.

– Ты проглотил язык, Элджернон? – лукаво спросил Стивен.

Юлиана протянула Элджернону руку.

– Как мило видеть вас снова, мой господин, – ее акцент был таинственным и пикантным, словно специи из Византии, – Добро пожаловать в наш дом.

– Мадам, для меня большая честь видеть вас.

Стивен передал поводья конюху, выбежавшему им навстречу из ворот. Второй конюх ждал, когда Элджернон передаст ему своего коня, но тот отрицательно покачал головой.

– Я не могу остаться, – Элджернон не мог оторвать жадного взгляда от Юлианы. – К сожалению, мне нужно ехать. Я приехал, чтобы сделать сообщение.

Стивен насторожился.

– Разве у тебя для этого нет слуг, Элджернон?

– Да, но речь идет о слишком важном деле, и мне приятно было сообщить о нем самому, – и снова его взгляд обратился к Юлиане. – Даже приятнее, чем я ожидал.

Стивен ждал.

Элджернон сделал многозначительную паузу, зная, что испытывает терпение своих слушателей.

– Мой дорогой лорд Уимберлей, – начал он с важным видом, – должно быть, вам следует привести в порядок свой дом и прирезать пару свиней. Король приезжает на охоту в леса Лунакре.

У Стивена перехватило дыхание, как будто кто-то ударил его под дых. Король... охота... леса Лунакре. Ему хотелось бы ослышаться.

– Разве это не честь для тебя? – спросила Юлиана, глаза ее горели от возбуждения. – Королевский визит – это великое событие.

Элджернон приготовился пришпорить коня.

– Я надеюсь, ты что-нибудь предпримешь в отношении цыганского табора, – смеясь одними глазами, добавил он. – Ведь так, Стивен?