— А для чего?

— Она у нас в гостях.

Ванька брови нахмурил, а Алёна кинула на Павла полный укора взгляд и поторопилась ребёнка успокоить:

— Мне всё равно нечем заняться, так что, ты будешь меня развлекать, на правах хозяина. Идёт?

Мальчик с энтузиазмом кивнул.

— Да. А папа?..

— Папе надо поработать, — отозвался Костров, намазывая сыну бутерброд сыром.

— У меня есть мультики про богатырей!

— Здорово, — кивнула Алёна. — Какао пей, а то остынет.

Павел первым из-за стола поднялся. Дождался, пока Ваня отодвинет от себя тарелку с кашей, и встал. А Алёна глаза на него подняла, потому что заметила, как он рукой на край стола опирается. Костров её взгляд встретил, и несколько переигрывая, брови вопросительно вскинул. А она спросила прямо:

— У тебя нога болит?

Он нацепил на лицо равнодушную улыбку.

— Да, по мне можно сверять сводку погоды. К вечеру будет дождь.

Несмотря на показное равнодушие, в голосе Павла прозвучало недовольство, видимо, тем, что Алёна заметила его боль. Он больше не стал ничего говорить, сыну волосы пригладил и из столовой вышел. Алёна ему вслед смотрела.

— Алёна, мы будем мультики смотреть?

Ванькин голос вывел её из задумчивости, она на мальчика посмотрела, заставила себя улыбнуться ему.

— Нет, сначала погуляем, смотри, какая погода хорошая. Только надень кроссовки, а не сандалии, ещё роса.

Ваня тут же принялся сползать со стула на пол. Алёна попыталась его остановить.

— Ваня, доешь!

— Я всё, наелся! Тётя Аля, я наелся! — крикнул он домоправительнице, пробегая мимо. Женщина ему улыбнулась.

— На здоровье.

Алёна тоже поднялась и поблагодарила.

— Всё было очень вкусно, спасибо, Альбина Петровна.

Та повторила, но без прежней радости:

— На здоровье.

Алёна помедлила, но всё же спросила:

— Альбина Петровна, где мне взять таблетку обезболивающего?..

Чтобы постучать в дверь кабинета, перед этим несколько секунд набиралась решимости. Постучала, но дальше сработал инстинкт, и дверь Алёна толкнула прежде, чем её пригласили войти. Павел поднял на неё глаза, оторвавшись от экрана компьютера. Ничего не сказал, только смотрел выжидающе, Алёна под его взглядом прошла к столу, поставила стакан воды и таблетку положила.

— Я не просил.

— Просто выпей и всё, — сказала она. И запоздало добавила: — Пожалуйста.

Он на спинку кожаного кресла откинулся, усмехнулся.

— У меня такое чувство, что ты хочешь мне что-то сказать.

Алёна посмотрела поверх его головы за окно. Призналась:

— Возможно. Мне кажется… что я вчера была не права. Наговорила лишнего.

— Тебе кажется?

— Да. Но это совсем не значит, что я прошу прощения.

Павел откровенно хмыкнул.

— То есть, тебе неловко, но ты от своих слов не отказываешься.

— Это совсем другой разговор!.. — Она запнулась на его имени, Костров её ещё взглядом попытал, как бы подталкивая к продолжению, но Алёна молчала. В конце концов, руками развела. — Что? Я всё сказала.

— Алёна, как меня зовут?

— Я отлично знаю, как тебя зовут!

— Я в курсе. Когда тебе нужно обратиться ко мне по имени, ты сразу переходишь на «вы».

Она вздохнула, но что сказать ему не знала. Сама уже не раз ловила себя на том, что каждый раз спотыкается на его имени, просто не может себя заставить его произнести. Будто это была черта, за которую страшно ступить. Она в его доме, она рядом с его ребёнком, сидит с ними за столом, и как только она назовёт его по имени, произнесёт… «Паша», это станет чем-то запредельно личным. А этому не нужно случаться.

— Выпей таблетку.

— Выпью, — сдался он. — Ты за Ваней присмотришь?

— Конечно. Мы… пойдём погулять. Погода хорошая.

— Роско возьмите с собой.

— Ладно. — Она пошла к двери, но голос Павла её остановил.

— Алёна.

Она обернулась, успев только дотронуться до дверной ручки. Встретила серьёзный взгляд.

— Не спрашивай у него о матери, даже не упоминай. Этих разговоров быть не должно.

Задавать вопросы показалось Алёне неуместным, и она только кивнула.

Ваня ждал её на крыльце. Пихал в бок Роско, который развалился на ступеньках и сыто щурился.

— Мы возьмём Роско гулять? Скажи ему, чтобы вставал!

— Скажи сам, ты же хозяин. Как папа ему команды отдаёт? Что он ему говорит?

— Гулять! — Ванька даже ногой топнул. — Роско, пошли гулять!

Мальчик схватил его за ошейник, но пёс лишь брови сдвинул, потом лизнул мальчика в нос. Алёна рассмеялась. Потом услышала, как открылось окно, и голос Павла:

— Роско, охранять.

Роско тут же поднялся, бдительно огляделся по сторонам.

— Господи, — негромко фыркнула Алёна, потрепала собаку между ушами, сказала ему: — Пошли гулять. Ваня, — Алёна мальчику руку протянула, но тот для начала оглянулся, отцу помахал. И проявил живое любопытство:

— Куда мы пойдём?

— Ой, здесь столько интересного. Ты ведь ещё не видел ничего. Тут даже твой личный лес есть.

— Мой?

— Конечно, а чей?

— А речка есть?

— Есть, но до неё нужно идти минут двадцать, я сама там ещё не была.

— Папа обещал взять меня на рыбалку. — Они свернули за дом, Ванька браво скакал рядом, крепко держась за руку Алёны. Роско бежал чуть впереди, хвостом не вилял, изображал сурового охранника.

— Возьмёт, раз обещал. Ты уже ходил с папой на рыбалку?

— Да, давно.

Алёна улыбнулась.

— Давно — это как?

Ванька рукой махнул.

— Давно. Ещё зимой.

— Зимой? Он брал тебя на зимнюю рыбалку?

— Не знаю. Мы на море были.

— А-а. Понятно.

— Они с дядей Вадимом вытащили большую рыбу. У неё глаза были страшные, фу. Алёна, что там? — Ваня указал рукой на стройку.

— Там папа строит что-то секретное. Он тебе не говорил?

Ваня с сожалением головой покачал. Руку её отпустил и пробежался по траве. Побежал в сторону, а Роско на него строго тявкнул, потом за ним припустил.

— Роско, оставь его в покое! — Алёна тоже свернула с тропинки, подобрала подол длинной юбки, чтобы ту росой не мочило.

— Алёна, смотри, тут что-то растёт! — Ваня присел среди травы, что-то разглядывал, а Роско принялся обнюхивать всё вокруг, наверное, какого-нибудь мелкого зверька почуял.

Алёна к мальчику подошла, тоже на корточки присела. Трава здесь была низкая, а среди неё кустики земляники.

— Это не что-то, — сказала она, обрывая спелые ягоды, — это земляника. Ешь, — она протянула мальчику ладонь с ягодами.

Он ягоды в рот положил.

— Вкусно.

— Ты никогда не ел землянику?

Он головой качнул. Ребёнка стало жалко, и Алёна пообещала:

— Мы с тобой сходим за земляникой, завтра. И всё съедим.

— Мы много её найдём?

— Сколько получится. — Роско влез между ними и разлёгся прямо на земляничной полянке. Теперь уже Алёна пихнула его в тугой бок. — Если кто-то нам всё не испортит.

Ваня собаку за шею обнял, потом уселся на неё верхом. Роско веса ребёнка, кажется, и не почувствовал, лежал, подобно Сфинксу, крутил головой и поглядывал по сторонам, потом зубами клацнул на назойливую пчелу. А Алёна рядом с ним и присела. В этом месте трава была сухая, солнце припекало, и сидеть было приятно, не смотря на то, что приходилось щуриться. Но было тепло, пахло травой, цветами и земляникой, позади сосны шумели, а чуть в стороне слышались голоса рабочих и звук работающих инструментов. Но это совсем не мешало и не отвлекало. Почему-то. Было просто хорошо.

— Ты в садик ходишь?

Ванька набегался, запыхался, даже успел увидеть ящерицу, что привело его и Роско в бурный восторг, а вот Алёна тут же с земли вскочила и с опаской огляделась, но чуть позже решилась всё-таки снова присесть. И мальчику на голову кепку надела, когда тот оказался рядом с ней.

— Хожу. Но там не так интересно.

— Ещё бы.

— Алёна, пойдём в лес. Я хочу в лес. — Ванька голову запрокинул, чтобы в лицо ей посмотреть. — Там страшно?

Про страшный тёмный лес Алёна с некоторых пор очень много могла рассказывать, но ребёнку об этом знать точно ни к чему. Поэтому головой покачала.

— Нет. Днём точно не страшно. Но одному ходить всё равно нельзя, понял?

— И с Роско нельзя?

— Нельзя. Только со мной или с папой. — Она потёрла пальцем красное пятнышко от земляники на его щеке.

— Тогда пойдём.

— Давай пойдём после обеда. Ты покушаешь, поспишь, и сходим.

Ванька нос наморщил.

— Я не сплю днём, я взрослый.

Она ахнула и рассмеялась.

— Правда?

— Чего ты смеёшься?

Она тут же замолкла, даже улыбку попыталась спрятать.

— Не буду смеяться.

— А ты надолго к нам приехала?

Алёна плечами пожала.

— Я не знаю. — И призналась: — Всё зависит от твоего папы.

Ванька дотянулся до ещё одной ягоды и тут же сунул её в рот.

— Я люблю папу.

— Это правильно.

— Он самый хороший, правда?

Ребёнок спрашивал бесхитростно, и рассуждения были ни к чему, поэтому Алёна снова согласилась.

— Да.

— Он учит меня плавать.

— У тебя получается?

— Да.

— Ты молодец. Я вот плохо плаваю.

— Не умеешь? — Ванька повернулся к ней, поджал под себя ноги, а смотрел с любопытством. Только дети умеют так смотреть, с неподдельным, откровенным любопытством.

— Умею, но боюсь.

— Тебе надо папу попросить, он тебя научит. С ним не страшно.

Алёна не удержалась от усмешки.

— С твоим папой ничего не страшно?

Ванька не ответил, у него ответа не было, он рядом с папой точно ничего не боялся, и для него папа был лучшим и самым смелым. И на эту детскую, искреннюю любовь было немножко завидно. Наверное, так можно любить только в детстве и только родителей. С возрастом это проходит. Не любовь, а слепая вера в их идеальность и непогрешимость. А зачастую дети сами эту веру в себе убивают. Грустно.

— Пойдём домой, — предложила ему Алёна. — Жарко становится.

— И кушать хочется.

— А всё из-за того, что кашу утром не доел. — Она поднялась, одёрнула юбку. Руку мальчику протянула. — Пойдём.

На обратном пути они ещё постояли, посмотрели, как крутится бетономешалка. Что в этом действе интересного, Алёне было не понять, но Ваня проявил явное любопытство и даже вопросы стал задавать, но Алёна лишь плечами пожала.

— Я вспомнил, тут будет жить лошадка!

Алёна приложила руку ко лбу, закрываясь от солнца, и глядя на рабочих, которые крыли крышу черепицей.

— Не хилый у лошадки будет домик, — проговорила она себе под нос.

Павел встретил их на крыльце. Точнее, сидел на перилах и разговаривал с вернувшимся из города Негожиным, но как только их увидел, поднялся. Вадим тоже на них посматривал, стоя за спиной хозяина, и откровенно посмеивался, не стесняясь того, что Алёна не могла этого не заметить. Алёна поняла, что он делает это намерено, и решила внимания не обращать. Роско первым подбежал к крыльцу, ткнулся носом Павлу в ладонь, хвостом завилял.

— Охранял?

— Старался вовсю, — подтвердила Алёна, хваля собаку.

Костров Роско за ухом почесал.

— Молодец. А вы нагулялись?

Ванька руку Алёны отпустил и подбежал к отцу, и Павел поднял сына на руки. Алёна же старательно избегала прямых мужских взглядов.

— Да. Стало жарко, и Ваня есть захотел.

Павел сыну в лицо посмотрел. Шутливо нахмурился.

— Ты есть хочешь?

— Да, я жуткий голодный.

Павел рассмеялся.

— Надо говорить «жутко голодный». Но лучше не повторяй за Региной, а то вырастишь у меня балеруном, не дай Бог.

Негожин за его плечом деликатно кашлянул, ещё одним красноречивым взглядом окинул Алёну, практически раздел глазами, правда, пошлости в этом Алёна никакой не углядела, сделал он это по долгу службы, что показалось ещё более возмутительным. Потом Вадим сказал, обращаясь к Кострову:

— Пойду, займусь. Чего время зря терять?

— Всё помнишь?

— Как по нотам, Павел Андреевич. Результат будет — доложусь.

Алёна проводила этого солдафона взглядом. Павел его перехватил и усмехнулся. Позвал:

— Алёна, пойдём в дом.

Ванька через плечо отца протянул к ней руку и повторил:

— Алёна, пойдём.

А вот Роско в дом не пустили. После того, как пёс носился по дороге туда и обратно, проявляя бдительность, оказался весь пропылённым, стоило ему только встряхнуться, как облако пыли поднялось в воздух. На густую шерсть пыль прилипала тут же, а репьи Алёна сама с него уже не раз снимала. И после обеда Павел и Ваня решили заняться внешним видом Роско. Алёну посетила мысль о том, что мальчика стоило бы уложить спать, хотя бы попытаться, но Павел об этом не вспомнил, и она пришла к выводу, что ему виднее. У каждого родителя свой подход к воспитанию и режиму ребёнка. Да и Ваня с восторгом принялся вычёсывать густую шерсть любимца, под чёткими указаниями отца. Они устроились на газоне за домом, рядом на земле лежал шланг, и Роско предстояло быть не только вычесанным, но и вымытым, с тем самым лавандовым шампунем. Слыша звонкий смех ребёнка, Алёна в стороне остаться не могла, вышла к ним, присела на садовую скамейку. Роско не сопротивлялся, кажется, ему даже нравилось, когда его вычёсывали, а когда Павел подошёл к нему со шлангом и облил, зафыркал и инстинктивно принялся отряхиваться. Брызги полетели во все стороны, Костров в первый момент ругнулся чуть слышно, кулак любимцу под нос сунул, а вот Ванька вскрикнул от восторга.