Алёна мужчину благодарила, улыбалась, обещала чаевые, а когда, наконец, вышла за порог и запирала замки, на секунду остановилась, и даже зажмурилась. Вот тут страх попытался прорваться наружу, в голову полезли нехорошие мысли. А что если она приедет, а её не пустят на территорию усадьбы?

Головой качнула, заставила себя сделать глубокий вдох. В конце концов, на эти переживания и плохие мысли, у неё часа полтора есть. Поэтому сейчас нужно запереть дверь, спуститься вниз и сесть в машину. И через полтора часа она узнает… что её ждёт. И ждёт ли вообще.

— За город решили уехать? — попытался разговорить её таксист после довольно долгого молчания. Алёна что-то неопределённое пробубнила, а мужчина покивал. — Правильно, говорят, жара ещё недели две простоит. Вам в Марьяново куда? Какой номер дома?

— Э-э… — Алёна смотрела за окно, они уже сворачивали с трассы непосредственно к Марьяново. — За центральной площадью будет дорога через лес. К усадьбе.

— Вам в усадьбу?

— Да.

— Так нас не пустят, говорят даже, что там охрана с оружием.

Алёна на сидении откинулась, опустила на глаза тёмные очки.

— Вот и проверим, пустят или нет.

Чем ближе они подъезжали к воротам, тем явственнее у неё начали дрожать пальцы. Наверное, внешне она выглядела спокойной, но смотрела вниз на свои руки, и видела, что пальцы подрагивают. Пришлось их сцепить.

Калитка открылась прежде, чем такси успело затормозить перед воротами. Вышел дюжий охранник, придирчиво щурился, разглядывая автомобиль, потом обошёл его, наклонился, чтобы видеть лицо водителя, а тот, кажется, занервничал, потому что заёрзал на сидении. Кинул на Алёну взгляд в зеркало заднего вида.

Она же стекло опустила, выглянула, совсем не уверенная, что охранник её узнает. Но, на всякий случай, улыбнулась.

— Добрый день. Павел Андреевич не уехал?

Охранник всмотрелся в её лицо, ни тени узнавания, ни добродушия в его глазах не мелькнуло. Но выпрямился и коротко сказал:

— Ждите.

Вот так, «ждите». Алёна даже губы облизала и снова руки сцепила. А таксист всё косился на неё, хорошо хоть она в тёмных очках, не так заметно, что она нервничает.

Те две-три минуты, что они сидели перед закрытыми трёхметровыми воротами, показались Алёне вечностью. Хотя, скорее всего, и водитель был не в восторге и уже не радовался выгодному заказу на границу области. Но вот ворота дёрнулись, зашумели и стали медленно отъезжать в сторону. Алёна даже не знала, что почувствовала в этот момент. Вряд ли это было облегчение, слишком незначительное объяснение. Ей просто захотелось глубоко вдохнуть и в этот момент полностью перезагрузить своё сознание. Всё, отставить плохие мысли. Ничего хорошего ещё не случилось, зная Павла, с распростёртыми объятиями он ей навстречу не выйдет, но её не развернули прямо от ворот, а это явно знак.

Такси проехало на территорию, охрана на них больше не взглянула, а вот таксист без конца крутил головой, осматриваясь. Ещё и смотреть-то не на что было, но он смотрел.

— Ничего себе дача.

— Это не дача, — не удержалась Алёна. — Этой усадьбе почти три столетия.

— Да? — в голосе мужчины слышался здоровый скептицизм. Но как только они повернули, и из-за деревьев показался дом, таксист откровенно присвистнул. — Ни хрена… настроили.

— Этому дому триста лет! — повторила Алёна, на этот раз с нажимом. — Не хотите вложиться в реставрацию? Здесь работы не початый край.

Мужчина хмыкнул.

— Пусть вкладывает тот, у кого бабки бесятся.

Алёна откровенно разозлилась. Посверлила взглядом затылок незнакомого, не такого уж и вежливого, как на первый взгляд показалось, мужика, и поспешила выйти из автомобиля. Вышла и остановилась, глядя на крыльцо. Павел стоял, опираясь на каменные перила, и даже не думал улыбаться. Просто смотрел на неё, но, надо сказать, что с интересом. Алёна заставила себя выдержать его взгляд, правда, в голове мелькнула мысль о том, что, возможно, вытаскивать вещи из багажника ей не стоит. Они смотрели друг на друга две секунды, три, потом Алёна вспомнила, что на ней тёмные очки, и подняла их, убрала ими волосы со лба. Голову вскинула, пытаясь продемонстрировать решительность. И эта ситуация обязана была как-то разрешиться, по-другому не могло быть, Павел бы наверняка что-нибудь сказал ей, но в этот момент из дома выбежал Ванька, остановился на мгновение, увидев её, глазёнки вытаращил, а потом расплылся в радостной улыбке и даже подпрыгнул.

— Ты вернулась!

Алёна рассмеялась, когда поймала его. Ванька на ней повис, как на отце, но если Павел в такие моменты просто держал его, то Алёна покачнулась. А Ванька голову поднял и спросил:

— Где ты была? Мне было скучно!

— Правда? С тобой никто не гулял?

Ванька обиженно помотал головой.

— Вань, не висни на Алёне, ей тяжело, — сказал Костров, а Алёна вдруг поняла, что он совсем рядом, всего в шаге от неё. Подошёл к такси, достал из заднего кармана деньги и протянул водителю несколько тысячных купюр. Чтобы не смотреть на него, Алёна глядела только на мальчика и улыбалась ему же.

— Я столько подарков привезла, — подразнила она его. — Купила тебе новую футболку с «Человеком-пауком».

— Круто! А ирисок?

— И ирисок. А ещё клюкву в сахаре. — Пришлось голову повернуть, посмотрела на молодого охранника, пасшегося рядом, указала на багажник. Тот послушно принялся доставать оттуда её вещи.

А Павел всё молчал.

На крыльце показалась Альбина Петровна, и глянула на неё без одобрения. Что было привычно и даже вносило во всё происходящее тень стабильности. Ванька держал Алёну за руку, что-то тараторил про лягушку и грозного Роско, который вчера долго лаял на чужих дяденек на стройке. А Алёна не удержалась и оглянулась через плечо на Кострова. Заметила усмешку на его лице. Вот что он усмехается? Лучше бы сказал что-нибудь, именно ей, хоть слово.

Роско выбежал на встречу, повилял хвостом и даже позволил потрепать себя за ухо, но бурной радости не выражал, и тут же побежал к хозяину, как только того увидел.

— Вы уже обедали? — спросила Алёна, проходя в гостиную.

— Да. — Ванька влез на кресло, чтобы быть выше. — Нас кормили мясным супом. А потом запеканкой.

— Здорово.

— А ты поработала? Больше не поедешь?

Алёна снова на Кострова обернулась. Он стоял в нескольких шагах от них, плечом к стене привалился, и руки на груди сложил. А взгляд, устремлённый на Алёну, был насмешливым. Она из-за этого сильнее занервничала, кашлянула, а в ответ на Павла взглянула возмущённо. Ваньку за руки взяла, перевернула его ладони вверх.

— Ты когда руки мыл?

Мальчик руки свои освободил, вытер их о шорты.

— Я копал тоннель.

— Это замечательно. Но потом надо было помыть руки. Давай бегом. А потом будем подарки разбирать.

Ванька с кресла спрыгнул, пробежал мимо отца и затопал по лестнице наверх.

— Павел Андреевич, — сдержанно поинтересовалась Альбина Петровна, — вещи отнести в прежнюю комнату?

Пауза была практически неуловима, но она была, и заставила Алёну внутренне замереть. Но потом Павел ровным тоном сказал:

— Да, Альбина Петровна.

Домоправительница из гостиной ушла, а Алёна ещё некоторое время стояла к Павлу спиной, набираясь смелости. Потом решила, что раз он молчит, то и ей незачем торопиться с объяснениями. Повернулась и направилась к лестнице. Правда, на Кострова косилась.

— Как тётя? — спросил он, когда Алёна с ним поравнялась. Пришлось остановиться.

— Уже в Ярославле.

Он покивал. Затем задал ещё вопрос:

— А отпуск у тебя не кончился?

— Я на больничном. — Алёна уставилась на Роско, у которого взгляд был один в один, как у хозяина, насмешливый. Алёна могла в этом поклясться. На Павла можно было не смотреть, перед ней его зеркало было. Но она всё равно сказала, чтобы разрядить атмосферу: — У меня сотрясение мозга.

Он не засмеялся, только носом уж слишком громко и красноречиво шмыгнул. Правда, заметил:

— Иногда оно так и не проходит, солнце. Последствия остаются на всю жизнь.

— Звучит страшно. — Алёна всё-таки посмотрела на него. Подходить ближе и касаться его не стала, решила на время сохранить дистанцию. Но предложила: — Ты тоже зайди ко мне в комнату. У меня и для тебя есть подарок.

— Правда?

— Да. Таблетки от зазнайства. Заходи.

Ждать от него реакции не стала, поднималась по лестнице, и только когда услышала вопрос молоденькой домработницы:

— Алёна Дмитриевна, вы пообедаете? — с улыбкой ответила:

— Да, спасибо!

Внутри всё пело, пришлось даже губу закусить, чтобы счастливая улыбка никого, не дай бог, не ослепила.

11

— Почему ты вернулась?

— Ты не рад?

— Это был вполне конкретный вопрос.

— Сейчас глубокая ночь, мы лежим в постели, оба голые, а ты задаёшь мне конкретные вопросы?

Костров в темноте хмыкнул, довольно весело, но от своего отступать не хотел.

— Хочу знать.

— Конкретно? — Алёна держала его за руку, устроив голову на его плече, и с непонятным удовольствием доводила Павла своими вопросами, вместо ответа. Конкретного ответа. Что за жуткое слово?

Павел, видимо, понял, что она смеётся над его серьёзностью, и за руку её потряс.

— Алёна.

Она вздохнула, несколько секунд просто таращилась в темноту.

— Вообще, — начала она в итоге, — это вполне объяснимо. Только дура бы не вернулась.

Павел тихо засмеялся, но переспросил с намёком:

— Серьёзно?

— Конечно. В кои-то веки получилось встретить олигарха, которому так нравится моя… кхм, ну ты понял.

Он серьёзно покивал.

— Твоя задница. Полная приключений.

Алёна всё-таки ткнула его кулаком в живот. Костров не охнул, только поправил её:

— Я не олигарх.

Алёна беспечно отмахнулась.

— Я в этом ничего не понимаю, олигархов не встречала, так что, ты вполне подходишь, не расстроюсь, если ошибусь.

Он снова засмеялся, подбородком ей в макушку упёрся.

— Значит, деньги…

Алёна кивнула.

— Конечно. — Помолчала, руку его погладила, потом совсем другим тоном сказала: — Мне было одиноко дома. Странно, но одиноко было даже с Дусей. Я думала, что такого быть не может.

— А Ванька ревел полдня, — признался Павел. — Он к тебе быстро привык.

— Из-за него и вернулась. И только потом из-за тебя.

Он головой качнул.

— Я не ревел.

— О, я не удивлена.

Костров улыбнулся в темноте, тон Алёны был весьма выразителен. Но потом она повернулась, прижалась к его боку, даже локоть на его груди пристроила.

— Паш.

— М-м?

— Но ты рад, что я вернулась?

Он погладил её. Сначала по волосам, потом по голой спине, потом в лоб поцеловал. И сказал:

— Я рад.

Алёна сделала вдох, голову опустила и прижалась щекой к его груди.

— Я что-то натворила со своей жизнью, не знаю, что дальше делать.

— Ты о работе?

— Обо всём.

— Солнце, я сразу сказал, что не твоя профессия. Ты для неё слишком открытая и честная. А надо быть другой.

— Как Тарас?

— Да, наверное. Надо уметь жонглировать фактами, сенсации создавать. Не искать, а именно создавать. А ты не умеешь. Ты, как я понимаю, борец за правду.

— Я всегда думала, что в этом и заключается работа журналиста — говорить людям правду.

— Наверное, когда-то так и было.

— И что мне делать? Уйти с работы?

— Зависит от того, чего ты хочешь. Чего ты хочешь? — Его рука в этот момент проникла под одеяло, добралась до её ягодицы и сжала. Алёна рассмеялась.

— Это как-то неприлично.

— К чертям приличия.

Алёна провела ладонью по его плечу, не удержалась и вздохнула.

— Дуся точно расстроится, если я с работы уйду.

— Ничего, переживёт.

— Ты просто её не знаешь. Она будет переживать и возьмётся за меня всерьёз. И так уже пригрозила забрать в Ярославль и там выдать замуж, чтобы к ней поближе и всё самой контролировать.

— За кого замуж?

Алёна плечами пожала. Потом усмехнулась.

— Отсутствие кандидатов вряд ли её остановит.

Алёна на локте приподнялась, потянулась к губам Павла. Он её поцеловал, собрал в кулак растрепавшиеся волосы, потом отпустил. А Алёна, как любая нормальная женщина на её месте, подумала, что не отказалась бы заполучить в мужья мужчину, который умеет так целоваться. И, вообще, от этого мужчины не отказалась бы… во всех смыслах.

Она прижалась к нему, за шею обняла, уже готова была ногу через него перекинуть, собираясь занять более удобную позицию, но Костров её неожиданно остановил.