Я сказал:

— Не волнуйся, Джордж прекрасно знает, как действовать в таких случаях.

Она и не волновалась. Роль кукловода была коньком Мод и всегда доставляла ей удовольствие.

Ее жизнь била ключом.

Мод продолжила:

— Дело не только в налогах. Нед просто разрывается на части. Знаешь, сколько требуется на содержание этих огромных, продуваемых ветром бараков? Придется потратить уйму денег на балки, крышу, лестницу, которая ведет к галерее. Плесень, грибок, древесный жук… Со всем этим они уже столкнулись, и Бог знает, что их ждет, когда они приступят к делу. Нед просто поседел от хлопот.

— Бедный старина Нед. Наверно, ему следует обратиться за помощью в Службу социального обеспечения.

— Это не смешно. Я прекрасно знаю, что такое бедность. Ты наверняка считаешь, что ему следовало бы передать все в Национальный фонд, и дело с концом. Но Нед вбил себе в голову, что должен собрать воедино всю коллекцию Оруэллов. И дело не только в уважении к предкам, хотя это тоже имеет место. Он хочет оставить это всем — тебе, мне, своим потомкам. Лично я думаю, Нед совершает благородный поступок.

— А ты не находишь, что частный дом в северном Норфолке не слишком подходящее место для галереи, ведь он расположен в стороне от всех магистралей…

— Галерея открыта два дня в неделю. Люди приезжают отовсюду. Если картины разделить и передать в государственные галереи, большинство из них будет пылиться в запасниках. Нам с тобой это известно лучше, чем кому бы то ни было. Очень жаль, что с некоторыми из них придется расстаться. Но, по крайней мере, их можно скопировать и хранить в коллекции копии. Это дело должно представлять для тебя интерес, и не только материальный. Хотя речь идет о миллионах. Вот ирония судьбы! Ведь дед Неда покупал картины, потому что они ему нравились. Для удовольствия, а не для прибыли. Но вкус одного человека… придает коллекции определенный индивидуальный отпечаток. Мне казалось, тебе это должно понравиться. Я права? Нед сказал, что предложил тебе заняться этим, но не понял твоей реакции.

— А он мне предлагал? Когда?

— Вы же встречались с ним за ланчем…

— Это было несколько месяцев назад. Насколько я помню, он упоминал о картинах, но ничего мне не «предлагал». Тогда мы разговаривали главным образом… о другом.

Неужели она напрочь забыла, о чем именно?

— Нед очень стеснительный человек, — недовольно сказала она. — Возможно, в то время он был слегка не в своей тарелке. Но когда вчера вечером я сказала ему, что ты бы с удовольствием взялся за это дело, он был рад. А Джордж одобрил такой план. Да и тебе не повредит, если образцы твоих копий окажутся в известной коллекции, а в каталоге будет значиться твое имя.

— Как квалифицированного поденщика?

Мод засмеялась.

— Так ты помнишь ту аферу, да? Мне тогда тоже здорово досталось. Расскажу как-нибудь на досуге. Но тогда ты ведь не ударил в грязь лицом, правда? А если Нед повесит рядом с копиями твои авторские картины, это может сделать тебе хорошую рекламу. На время ремонта галерею придется закрыть, но когда он закончится, можно подготовить новую экспозицию, где акцент будет слегка смещен в сторону твоих картин. Искусный копиист, который написал также несколько оригинальных работ. Разница между хорошей копией и репродукцией. Примерно в таком роде. Думаю, будет нетрудно найти неглупого критика, который напишет об этом толковую статью. Один такой есть в «Гардиан». Да, все это дело будущего, но ничто не мешает нам заранее все продумать. Да и тебе это пойдет на пользу. Работа не дает человеку раскисать. Приезжай в Норфолк, посмотри картины, подыши морским воздухом…

Остановить мою тетушку невозможно; это такая же природная стихия, как ветер. Сделать можно только одно: нахлобучить шляпу и пригнуться. Я уклончиво пробормотал, что, конечно, дело интересное, но я должен обсудить его с Джорджем, который, в свою очередь, переговорит с Недом; что тут нужно подумать как следует, что у меня намечаются другие заказы, в том числе переданный через американское посольство от исторического общества в Бостоне. Там хотят иметь копии портретов Георга Третьего и Уильяма Питта. В общем, я сказал, что подумаю.

Мод ответила:

— Ну что ж, когда надумаешь, сообщи. Если машину взяла Элен, я всегда смогу подбросить тебя в Норфолк.


Я мысленно беседовал с Элен.

— Мод использует меня. Как всегда. О, конечно, она поступает так бессознательно. Бьюсь об заклад, она искренне уверена, что действует только в моих интересах, но Нед сбежал от нее или почти сбежал, и она хочет с моей помощью снова привязать его к себе. У нее появится повод звонить Неду, предлог для визитов — в общем, то, что не имеет отношения к его жене и чему Полли не сможет помешать. А я стану чем-то вроде входного билета. О, Мод не торопится! Эта интрига рассчитана на продолжительный срок. Уверен, что она отомстила бедняге обозревателю, который посмел сказать, что она скучна. Это было очень давно, но Мод злопамятна. О, она страшная женщина! Настоящий суккуб…

— Дружочек, не думаю, что ты говоришь серьезно, — хихикнув, отвечает Элен. — Лучше посмотри в словаре, что означает это слово. Почему ты злишься? Пыхтишь, дуешься… Мод нравится заботиться о других. Она так выражает свою любовь. Нужно ценить такое отношение.

— Ей нравится не заботиться о других, а держать их на коротком поводке. Заставлять чувствовать себя в долгу перед ней. А я предпочитаю независимость.

— Это ребячество. Посмотрел бы ты на себя со стороны. Нед хочет, чтобы ты скопировал его картины. Тебе нужна работа. А если Мод получит удовольствие, устраивая это дело, что тут плохого? Нед некрасиво поступил по отношению к ней. А ты наверняка даже не удосужился поблагодарить ее. Ты привык брать, а она — давать. И с матерью ты ведешь себя так же. Эти женщины избаловали тебя. Ну как же, один ребенок на двоих, маленький принц… Тебе это нравится, и ты ждешь того же от всех женщин.

— Не поэтому ли ты ушла от меня? Потому что я избалованный, эгоистичный ублюдок? Спасибо за откровенность. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Нед некрасиво поступил с Мод? Она вторглась в его жизнь и пыталась женить на себе. Но он не мог пойти на это, потому что не любит ее.

— Нед должен был догадаться о ее чувствах. Он не так глуп. Но он брал то, что ему давали, поскольку это его устраивало. Иными словами, он обманул ее. Это низость.

— Да как тебе не стыдно говорить об обмане, тебе, которая…

С легким вздохом она констатирует:

— Ты злишься не на Мод, а на меня.

И тут же уходит. Как всегда, когда я атакую ее в лоб, она не удосуживается ответить, а просто молча ускользает, тает, как бледный оттенок в солнечном свете; я не могу ее видеть, только слышу. И мои надежды услышать: «Я люблю тебя, я хочу вернуться к тебе…» становятся бесплотными.

Тим просовывает голову в дверь моей мастерской.

— Папа, почему ты говоришь сам с собой?

— Первый признак безумия, — бормочу я.

Безумие, печаль… Наверное, я веду себя, как те, кто понес тяжелую утрату — вызываю призрак Элен из пропасти боли, из зияющей бездны горя.

— Сходить с ума тяжело, — говорит Тим и тут же поспешно меняет тему, словно боится, что я могу подумать, будто он осуждает меня: — Принести тебе что-нибудь? Кофе или пива?

Ему отчаянно хочется что-то делать. Он встает поздно, разгадывает кроссворды, ходит в угловой магазин за сигаретами. Иногда он, преодолевая свой страх перед незнакомыми людьми, идет за меня в супермаркет. Мне трудно представить, каково это. Я говорю:

— Слушай, посмотри для меня в словаре, что значит «суккуб».

Он убирает голову. Я заканчиваю его портрет, покрываю фон умброй и черной краской. Вытираю тряпкой светлое пространство за волосами. Его лицо и шея слишком бледны, и я втираю пальцем в щеки и подбородок немного крапп-марены.

Тим возвращается неслышно, останавливается у меня за спиной и смотрит, оценивая сходство. Я спрашиваю:

— Ну, что скажешь? Бабушке понравится?

Он кивает.

— Суккуб — это женщина-демон, которая вступает в сношения со спящими мужчинами. Вот и все, что сказано в «Кратком оксфордском словаре». А в «Малом оксфордском» говорится, что в семнадцатом веке этим словом называли блудниц и продажных женщин… Папа, а ты кого имел в виду?

Тим смотрит на меня с опаской. Он обожает мать. Когда он был ребенком, мы называли его Маленьким Эдипом. Теперь это уже не кажется мне забавным. Я говорю:

— Никого, Тим. Просто это слово вертелось у меня в голове. Я понял, что не знаю его значения, вот и все.

— Ага, — говорит он. — Тогда все в порядке. Едва ли так можно назвать знакомую женщину. Разве что в сердцах.

Я тепло улыбаюсь.

— Хорошо, — говорю я. — Очень хорошо, Тим. — Слезы наворачиваются мне на глаза при виде быстрой ответной улыбки уголком рта — доказательства того, что успех этой маленькой шутки доставил ему удовольствие.

Клио

Мне трудно точно отражать последовательность событий; сам ключевой, поворотный момент от меня ускользает. Где-то зимой Тим начал дрейфовать между мной, своей матерью и друзьями: несколько дней здесь, ночь там. Но я не могу вспомнить, когда он наконец ушел из дома и переселился к Пэтси. Критерии Мод тут не годятся. Тим путешествовал налегке, а признаками его возвращения были свернутая постель и пластиковая сумка с книгами, валявшиеся в коридоре.

Чтобы привести воспоминания в порядок, нужны определенные приемы, как в любой области человеческой деятельности. Например, когда копируешь картину, главное — добиться правильной передачи цвета, его комбинаций, палитры. Что позволит получить нужный оттенок — смесь берлинской лазури и жженой охры? Или непрописанность? Например, стекло легче всего изобразить, слегка подчеркнув белое коричневым. Из-за контраста оно начинает отдавать в синеву, хотя на самом деле вовсе не синее. Цвет относителен; все зависит от того, какой будет рядом.

Наверно, профессиональные писатели ведут дневники. Я ничем подобным никогда не занимался. Все, что я могу, это вызвать тот или иной образ, перелистывая воображаемый альбом с фотографиями. Я помню, что в тот раз Тим ездил со мной в Норфолк, потому что перед моим умственным взором появляется картина: Тим в доме Оруэллов; он стоит у подножия красивой широкой лестницы, ведущей в галерею, его взлохмаченные волосы в свете, льющемся из стеклянного купола над головой, кажутся пыльными и зеленоватыми; стыдливо уткнувшись подбородком в поднятое плечо, он поворачивается к молодой жене Неда, Полли. Неуклюжую, плосколицую (словно она всю жизнь прижималась носом к оконному стеклу), ее красит беременность; ей идет длинная прямая спина и гладкая спелая груша, которую она носит перед собой. На Полли алое неотрезное платье без пояса, повторяющее контуры ее тела, и несколько тяжелых золотых цепей. Ноздри ее маленького приплюснутого носика покраснели, широко расставленные глаза бледны и холодны, как галька.

Эта картина вызывает во мне смешанное чувство тревоги и досады. Наверное, я слышал, как Полли задала Тиму вопрос, на который он не ответил или затруднился ответить, напуганный этой молодой женщиной с ледяными глазами и писклявым голосом; впрочем, скорее всего, он просто застыл от арктического холода, царившего в этом огромном доме. Только мать Неда, облаченная в лыжные штаны и высокие сапоги, казалась одетой соответствующе; скрюченные костлявые пальцы этой маленькой морщинистой ведьмы время от времени высовывались из длинных рукавов огромного, тяжелого, связанного вручную свитера, чтобы указать на картину, которую я, невежда, мог не заметить или пропустить. Нед представил меня как художника, племянника Мод, но я остался для нее безымянным простолюдином. Она называла меня «мистер».

— Боюсь, я не знаю ваших работ, мистер. — Кажется, так она и сказала, и я смущенно отвернулся, потому что бедный Нед в этот момент как раз показывал матери мое «Видение Лондона», расхваливая картину на все лады. Попутно я взглянул на Тима, который оказался предоставлен сам себе и мог разволноваться.

Впрочем, там должна была присутствовать Джойс. Она любила Тима и присматривала за ним, всегда готовая прийти на выручку. Мы останавливались на ночь у нее; она нас и увезла. У меня сохранилось смутное, словно расплывчатый рисунок сепией, воспоминание о том, как потом мы с ней болтали в машине. Видимо, Тим молча сидел сзади. Едва ли мы оставили мальчика в компании Неда, его жены и этой ужасной старухи, его матери. (Насчет нее Мод была совершенно права; мне хватило одной встречи, чтобы убедиться в этом. «Мистер, если ваши копии действительно так хороши, то как же отличить их от оригиналов? В конце концов, речь идет о таких деньгах…» Я ответил, что она сможет определить оригинал по раме, и старуха осталась довольна: «Точно, мистер, видите ли, нам нужно соблюдать осторожность».)